Неточные совпадения
На третий, рано поутру, Алексей Степаныч, дожидался своей невесты в гостиной; тихо отворилась дверь, и явилась Софья Николавна прекраснее, очаровательнее, чем когда-нибудь, с легкой улыбкою и с выражением в
глазах такого нежного чувства, что, взглянув на нее и увидя ласково протянутую руку, Алексей Степаныч от избытка сильного чувства
обезумел, на мгновение потерял употребление языка… но вдруг опомнившись, не принимая протянутой руки, он упал к ногам своей невесты, и поток горячего сердечного красноречия, сопровождаемый слезами, полился из его груди.
— И все вообще, такой ужас! Ты не знаешь: отец, зимою, увлекался водевильной актрисой; толстенькая, красная, пошлая, как торговка. Я не очень хороша с Верой Петровной, мы не любим друг друга, но — господи! Как ей было тяжело! У нее
глаза обезумели. Видел, как она поседела? До чего все это грубо и страшно. Люди топчут друг друга. Я хочу жить, Клим, но я не знаю — как?
Неточные совпадения
Г-жа Простакова (обробев и иструсясь). Как! Это ты! Ты, батюшка! Гость наш бесценный! Ах, я дура бессчетная! Да так ли бы надобно было встретить отца родного, на которого вся надежда, который у нас один, как порох в
глазе. Батюшка! Прости меня. Я дура. Образумиться не могу. Где муж? Где сын? Как в пустой дом приехал! Наказание Божие! Все
обезумели. Девка! Девка! Палашка! Девка!
Обезумел Захарьин. Вскочил с кресла,
глаза выпучил, палкой стучит по полу и орет:
И — // как в гибель дредноута // от душащих спазм // бросаются в разинутый люк — // сквозь свой // до крика разодранный
глаз // лез,
обезумев, Бурлюк. // Почти окровавив исслезенные веки, // вылез, // встал, // пошел // и с нежностью, неожиданной в жирном человеке, // взял и сказал: // «Хорошо!»
— О! не говори мне про несчастия, — возразила она, увлекая его далее. — Чего недостает мне теперь? я с тобою… Вот видишь, как я
обезумела от своего счастия… мне столько было тебе сказать, и я все забыла. Постой немного… дай мне насмотреться на тебя, пока
глаза могут еще различать твои черты; дай мне налюбоваться тобою, может быть в последний раз…
Как оскорбленная царица, через плечо, глядела на него Люба яростными
глазами и вдруг, точно поняв, точно
обезумев, — с радостным стоном бросилась в середину толкущихся женщин и быстро затопала ногами. Если бы не серьезность пьяных лиц, если бы не яростность потускневших
глаз, не злоба искаженных, искривленных ртов, можно было бы подумать, что это новый, особенный танец без музыки и без ритма.