Разговоров было мало, сколько оттого, что у всех
были рты на барщине, как говаривал Степан Михайлыч, столько же и оттого, что говорить не умели, да и все смущались, каждый по-своему; к тому же Ерлыкин, в трезвом состоянии, когда он пил только одну воду, был крайне скуп на слова, за что и считался отменно умным человеком...
Неточные совпадения
Правильные черты лица, прекрасные большие темно-голубые глаза, легко загоравшиеся гневом, но тихие и кроткие в часы душевного спокойствия, густые брови, приятный
рот, всё это вместе придавало самое открытое и честное выражение его лицу; волосы у него
были русые.
Наконец, старик и старуха решились рассказать барыне всё и, улучив время, когда Прасковья Ивановна
была одна, вошли к ней оба; но только вырвалось у старушки имя Михайла Максимовича, как Прасковья Ивановна до того разгневалась, что вышла из себя; она сказала своей няне, что если она когда-нибудь разинет
рот о барине, то более никогда ее не увидит и
будет сослана на вечное житье в Парашино.
Таким образом прекращены
были все пути к доносу на Михайла Максимовича и заткнуты все
рты.
Он узнал барыню и закричал
было: «Матушка, Прасковья Ивановна, вы ли это?..» Но Прасковья Ивановна зажала ему
рот и, отведя его подальше на средину широкого двора, грозно сказала: «Так-то вы без меня поживаете?
Зная, что меня терпеть не могут ваши родные, вы должны
были удвоить при них ваше внимание, нежность и уважение ко мне — тогда они не осмелились бы и
рта разинуть; а вы допустили их говорить вам в глаза оскорбительные мне слова.
Каратаев же без спроса не смел разинуть
рта при Степане Михайлыче и ограничивался только повторением последних слов, как например: «Сенокос
был бы хорош, если б не захватило ненастье».
Она не могла удерживаться, и
рот ее беспрестанно кривился от радостной улыбки; ей
было стыдно от того, и она закрывала лицо рукою.
Увидав его выбежавшего, она задрожала, как лист, мелкою дрожью, и по всему лицу ее побежали судороги; приподняла руку, раскрыла
было рот, но все-таки не вскрикнула и медленно, задом, стала отодвигаться от него в угол, пристально, в упор, смотря на него, но все не крича, точно ей воздуху недоставало, чтобы крикнуть.
— А отчего недоимка за тобой завелась? — грозно спросил г. Пеночкин. (Старик понурил голову.) — Чай, пьянствовать любишь, по кабакам шататься? (Старик разинул
было рот.) Знаю я вас, — с запальчивостью продолжал Аркадий Павлыч, — ваше дело пить да на печи лежать, а хороший мужик за вас отвечай.
Неточные совпадения
Хлестаков. Черт его знает, что такое, только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (
Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает
рот салфеткой.)Больше ничего нет?
Городничий. Чш! (Закрывает ему
рот.)Эк как каркнула ворона! (Дразнит его.)
Был по приказанию! Как из бочки, так рычит. (К Осипу.)Ну, друг, ты ступай приготовляй там, что нужно для барина. Все, что ни
есть в долге, требуй.
— По-нашему ли, Климушка? // А Глеб-то?.. — // Потолковано // Немало: в
рот положено, // Что не они ответчики // За Глеба окаянного, // Всему виною: крепь! // — Змея родит змеенышей. // А крепь — грехи помещика, // Грех Якова несчастного, // Грех Глеба родила! // Нет крепи — нет помещика, // До петли доводящего // Усердного раба, // Нет крепи — нет дворового, // Самоубийством мстящего // Злодею своему, // Нет крепи — Глеба нового // Не
будет на Руси!
Спустили с возу дедушку. // Солдат
был хрупок на ноги, // Высок и тощ до крайности; // На нем сюртук с медалями // Висел, как на шесте. // Нельзя сказать, чтоб доброе // Лицо имел, особенно // Когда сводило старого — // Черт чертом!
Рот ощерится. // Глаза — что угольки!
А
был другой — допытывал, // На сколько в день сработаешь, // По малу ли, по многу ли // Кусков пихаешь в
рот?