Неточные совпадения
По-прежнему восторгались Варвара Михайловна и все окружающие Наташу, говоря об ее женихе; по-прежнему был доволен Василий Петрович; по-прежнему и Наташа казалась спокойной и довольной; но, странное дело, последние два письма Ардальона Семеныча, в которых он пораспространился в подробностях о своих намерениях и планах в будущем, о том, что переезжает в Болдухино на неопределенно долгое время со множеством
книг, со всеми своими привычными занятиями, в которых, как он надеется, примет участие и обожаемая его невеста, — произвели какое-то не то что неприятное, а
скучное впечатление на Наташу.
— Я ведь не сказал же вам, что я не верую вовсе! — вскричал он наконец, — я только лишь знать даю, что я несчастная,
скучная книга и более ничего покамест, покамест… Но погибай мое имя! Дело в вас, а не во мне… Я человек без таланта и могу только отдать свою кровь и ничего больше, как всякий человек без таланта. Погибай же и моя кровь! Я об вас говорю, я вас два года здесь ожидал… Я для вас теперь полчаса пляшу нагишом. Вы, вы одни могли бы поднять это знамя!..
Неточные совпадения
Глаза ее погасли, она снова взяла
книгу и наклонила над нею
скучное лицо свое. Самгин, барабаня пальцами, подумал:
Дома на столе Клим нашел толстое письмо без марок, без адреса, с краткой на конверте надписью: «К. И. Самгину». Это брат Дмитрий извещал, что его перевели в Устюг, и просил прислать
книг. Письмо было кратко и сухо, а список
книг длинен и написан со
скучной точностью, с подробными титулами, указанием издателей, годов и мест изданий; большинство
книг на немецком языке.
Самгин вспомнил, что в детстве он читал «Калевалу», подарок матери;
книга эта, написанная стихами, которые прыгали мимо памяти, показалась ему
скучной, но мать все-таки заставила прочитать ее до конца.
«Этот плен мысли ограничивает его дарование, заставляет повторяться, делает его стихи слишком разумными, логически
скучными. Запишу эту мою оценку. И — надо сравнить “Бесов” Достоевского с “Мелким бесом”. Мне пора писать
книгу. Я озаглавлю ее “Жизнь и мысль”.
Книга о насилии мысли над жизнью никем еще не написана, —
книга о свободе жизни».
В углу, на маленькой полке стояло десятка два
книг в однообразных кожаных переплетах. Он прочитал на корешках: Бульвер Литтон «Кенельм Чиллингли», Мюссе «Исповедь сына века», Сенкевич «Без догмата», Бурже «Ученик», Лихтенберже «Философия Ницше», Чехов «
Скучная история». Самгин пожал плечами: странно!