Неточные совпадения
5) Если птица летит мимо,
то, смотря по быстроте, надобно брать на цель
более или менее вперед летящей птицы. Например, в гуся или журавля и вообще в медленно летящую птицу метить в нос или голову, а в бекаса — на четверть и даже на полторы четверти вперед головы.
Даю только еще один совет, с большою пользою испытанный мною на себе, даю его
тем охотникам, горячность которых не проходит с годами: как скоро поле началось неудачно,
то есть сряду дано пять, шесть и
более промахов на близком расстоянии и охотник чувствует, что разгорячился, — отозвать собаку, перестать стрелять и по крайней мере на полчаса присесть, прилечь и отдохнуть.
Мера всегда бывает
более шестидесяти шагов. Стрелять только в
ту минуту, когда бекас летит прямо над головой, следовательно, должно поставить ружье совершенно перпендикулярно. Положение очень неловкое, да и дробь, идучи вверх, скорее слабеет. Много зарядов улетало понапрасну в синее небо, и дробь, возвращаясь назад, сеялась, как мелкий дождь, около стрелка. В случае удачного выстрела бекас падает из-под небес медленно и винтообразно.
Дупелей бьют по большей части
тою же дробью (
то есть 9-м нумером), как и бекасов, но лучше употреблять дробь 8-го нумера; для дупелей же, напуганных стрельбою, — как
то бывает всегда на токах, куда они, разлетаясь от выстрелов, постоянно возвращаются и где они делаются, наконец, так сторожки, что поднимаются шагах в пятидесяти или
более, — я употреблял с успехом дробь 7-го нумера.
— Гаршнеп обыкновенно очень смирен, вылетает из-под ног у охотника или из-под носа у собаки после долгой стойки без малейшего шума и летит, если хотите, довольно прямо,
то есть не бросается
то в
ту,
то в другую сторону, как бекас; но полет его как-то неверен, неровен, похож на порханье бабочки, что, вместе с малым объемом его тела, придает стрельбе гаршнепов гораздо
более трудности, чем стрельбе дупелей, особенно в ветреное время.
Под этим именем он известен всего
более, но охотники зовут его иногда улиткою, или неттигелем: откуда произошли оба эти названья, и русское и немецкое, — не знаю. Крестьяне в Оренбургской губернии называют его веретенник, основываясь на
том, что будто крик его, которым обыкновенно оглашаются болота, иногда в большом множестве им населяемые, похож на слова...
В
тех местах, где я обыкновенно охотился,
то есть около рек Бугуруслана, Большой Савруши, Боклы и Насягая, или Мочегая (последнее имя
более употребительно между простонародными туземцами), кулик-сорока гнезд не вьет и детей не выводит, но около рек Большого Кинеля и Демы я нахаживал сорок с молодыми, и тогда они хотя не очень горячо, но вились надо мной и собакой; вероятно, от гнезд с яйцами вьются они горячее.
Всех вероятнее последняя, и всего
более имею я доказательств к опровержению второй, потому что, по моим наблюдениям, все куличьи породы без исключения сидят на яйцах один и
тот же срок.
Во всю мою жизнь я убил не
более десяти болотных кур и
то единственно потому, что отыскивал их весьма прилежно.
Иногда ручей бежит по открытому месту, по песку и мелкой гальке, извиваясь по ровному лугу или долочку. Он уже не так чист и прозрачен — ветер наносит пыль и всякий сор на его поверхность; не так и холоден — солнечные лучи прогревают сквозь его мелкую воду. Но случается, что такой ручей поникает,
то есть уходит в землю, и, пробежав полверсты или версту, иногда гораздо
более, появляется снова на поверхность, и струя его, процеженная и охлажденная землей, катится опять, хотя и ненадолго, чистою и холодною.
Породы уток многочисленны и разнообразны, Я стану говорить только о
тех, которые мне
более или менее коротко известны.
Пролетные утки не
то, что пролетные кулики: кулики живут у нас недели по две и
более весной и от месяца до двух осенью, а утки бывают только видимы весной, никогда осенью и ни одного дня на одном месте не проводят.
Селезень присядет возле нее и заснет в самом деле, а утка, наблюдающая его из-под крыла недремлющим глазом, сейчас спрячется в траву, осоку или камыш; отползет, смотря по местности, несколько десятков сажен, иногда гораздо
более, поднимется невысоко и, облетев стороною, опустится на землю и подползет к своему уже готовому гнезду, свитому из сухой травы в каком-нибудь крепком, но не мокром, болотистом месте, поросшем кустами; утка устелет дно гнезда собственными перышками и пухом, снесет первое яйцо, бережно его прикроет
тою же травою и перьями, отползет на некоторое расстояние в другом направлении, поднимется и, сделав круг, залетит с противоположной стороны к
тому месту, где скрылась; опять садится на землю и подкрадывается к ожидающему ее селезню.
Если селезень, находясь при утке, увидит другого селезня, летящего к ним,
то сейчас бросается навстречу и непременно его прогонит, как имеющий
более прав и причин храбро сражаться.
Болтуны, вероятно, случаются оттого, что во множестве яиц не все могут быть одинаково прогреты теплотою тела утиной наседки: если яиц не
более восьми или девяти,
то болтунов не бывает.
Редкая собака не поддается обману и не погонится за ней; обыкновенно утка уводит собаку за версту и
более, но охотнику хорошо известно, что значат такие проделки, и, несмотря на
то, он часто по непростительной жадности, позабыв о
том, что утка летит так плохо от яиц,
то есть от гнезда, что с нею гибнет целая выводка, сейчас ее убивает, если не помешает близкое преследованье собаки, у которой иногда она висит над рылом, как говорится.
Когда утки разобьются на пары,
то шилохвости встречаются гораздо реже, чем другие утиные породы; гнезда их и выводки молодых также попадаются редко, отчего охотник и дорожит ими
более, чем кряковными утками.
Если по голосу,
то хриплый и короткий крик обыкновенного коростеля, или дергуна,
более сходен с криком чирка-полового.
Несмотря на их обыкновенность и также на
то, что чирки смирнее всех утиных пород, я всегда дорожил ими
более, чем многими утками средней величины.
Странное дело: у кряковных и других больших уток я никогда не нахаживал
более девяти или десяти яиц (хотя гнезд их нахаживал в десять раз
более, чем чирячьих), а у чирков находил по двенадцати, так что стенки гнезда очень высоко бывали выкладены яичками, и невольно представляется
тот же вопрос, который я задавал себе, находя гнезда погоныша: как может такая небольшая птица согреть и высидеть такое большое количество яиц?
Есть точно такие же маленькие нырки, не
более чирка, и есть еще нырки большие, с красными головами, широким носом пепельного цвета и широкими лапами абрикосового цвета. И
тех и других мне видеть близко не удалось.
В Оренбургской губернии бьют из них масло, вкус которого и запах так пронзительно остры, что одну ложку его кладут на бутылку макового масла, и этого достаточно, чтобы сообщить целой бутылке очень сильный, приятный и ароматический вкус; если персикового масла положить
более,
то оно производит желудочные и головные боли] промеж которого виднеются иногда желтые полосы или круговины цветущего чилизника.
В выборе первой кочевки башкирцы руководствуются правилом: сначала занимать такие места, на которых трава скорее выгорает от солнца,
то есть
более высокие, открытые и сухие; потом переходят они к долинам, к перелескам (где они есть), к овражкам с родниками и вообще к местам
более низменным и влажным.
Я не нахаживал гнезд дрофы, но, судя по стрепету, имеющему с нею большое сходство во всем, кроме величины, поверить рассказам охотников, что дрофа кладет до девяти яиц (другие утверждают, что не
более трех), похожих фигурою на яйца индейки, с
тою разницею, что дрофиные несколько больше, круглее, цветом темные, с желтоватыми пятнами.
По счастию, именно вдоль
того самого берега, плоского и открытого, на который обыкновенно садилась вся стая, тянулся старый полусогнивший плетень, некогда окружавший конопляник,
более десяти лет оставленный; плетень обрастал всегда высокою травою, и мне ловко было в ней прятаться.
Крестьянин уверял меня, что таких много шатается по полям; он ошибся: я не только в эту весну, но и никогда уже таких сивок не встречал; я все называю их сивками, потому что неизвестные птички были совершенно на них похожи всем своим образованьем, кроме
того, что головки их показались мне не так велики и
более соразмерны с общею величиной тела.
Нечего и говорить, что этот жалкий, заглушаемый шумом крик не похож на звучный, вольный перепелиный бой в чистых полях, в чистом воздухе и тишине; как бы
то ни было, только на Руси бывали, а может быть и теперь где-нибудь есть, страстные охотники до перепелов, преимущественно купцы: чем громче и чище голос, чем
более ударов сряду делает перепел,
тем он считается дороже.
Его толстая и в
то же время легкая, мягкая, красная внутри кора идет на разные мелочные поделки, всего
более на наплавки к рыболовным сетям, неводам и удочкам.
Начинается остервенелая драка: косачи, уцепив друг друга за шеи носами, таскаются по земле, клюются, царапаются, без всякой пощады, перья летят, кровь брызжет… а между
тем счатливейшие или
более проворные, около самой арены совокупляются с самками, совершенно равнодушными к происходящему за них бою.
Во всех нравах их и приемах видна одна и
та же натура; куропатки и перепелки еще
более имеют этого сходства.
Хотя во всех породах птиц матери горячее отцов любят своих детей, но
те самки, с которыми самцы не разделяют этого чувства, а, напротив, разоряют их гнезда (как
то делают все селезни утиных пород), показывают детям
более горячности.
Когда же тетеревята подрастут в полтетерева,
то матка водит их на
более открытые места, где они могут кормиться ягодами.
Невежливая собака сейчас бросится за ней и будет уведена за версту и
более, а тетеревята между
тем разбегутся в разные стороны.
Голос витютина по-настоящему нельзя назвать воркованьем: в звуках его есть что-то унылое; они протяжны и
более похожи на стон или завыванье, очень громкое и в
то же время не противное, а приятное для слуха; оно слышно очень издалека, особенно по зарям и по ветру, и нередко открывает охотнику гнезда витютина, ибо он любит, сидя на сучке ближайшего к гнезду дерева, предпочтительно сухого, выражать свое счастие протяжным воркованьем или, что будет гораздо вернее, завываньем.
Корм их состоит из всяких древесных и травяных семян, всего
более любят они хлебные зерна, но как во время выкармливания ранних детей хлеба еще не поспели, да и семена трав большею частию еще не вызрели,
то молодые питаются преимущественно всякими насекомыми, которых ловят отец и мать и к ним приносят.
Вот мое предположение: клинтухи начинают лететь с севера на юг ранее, чем мы думаем, даже в феврале; но летят по ночам и высоко, как многие породы дичи, почему никто о
том не знает; в больших стаях, вероятно, всегда есть усталые и слабые, которые отстают от станиц в продолжение дороги, где случится, и как некуда
более деваться,
то поселяются до настоящей весны на гумнах: их-то так рано встречают охотники.
Чем
более они употребляют в пищу ягод,
тем сами становятся вкуснее и бывают очень жирны.
Охотнику надобно пользоваться этими высыпками, потому что пролетные вальдшнепы редко остаются одни и
те же
более трех суток на одном месте.
Чем
более весна переходит в лето,
тем позднее по вечерам начинают тянуть вальдшнепы, так что в начале июля тяга начинается тогда, когда уже совсем стемнеет и стрелять нельзя.