Неточные совпадения
Притом приклад кривой ложи будет приходиться прямо ложбиной,
то есть углублением средины, в плечную кость, ляжет плотно и не
станет двигаться с места или вертеться.
Вместо них
стали употреблять так называемые рубленые пыжи, но вернее сказать — вырубаемые кружки из старых шляп и тонких войлоков посредством особенной железной формы, края которой так остры, что если наставить ее на войлок и стукнуть сверху молотком,
то она вырубит войлочный кружок, который, входя в дуло несколько натуге, весьма удобно и выгодно заменяет все другого рода пыжи.
Я не
стану распространяться об устройстве пистонов и о
тех переменах, которые произвели они в ружейных замках.
Только в стрельбе с подъезда к птице крупной и сторожкой, сидящей на земле, а не на деревьях, собака мешает, потому что птица боится ее; но если собака вежлива, [
То есть не гоняется за птицей и совершенно послушна]
то она во время самого подъезда будет идти под дрожками или под телегой, так что ее и не увидишь; сначала
станет она это делать по приказанию охотника, а потом по собственной догадке.
Я не
стану защищать себя и всех моих собратов
того времени.
Говоря о болотной дичи, я часто буду упоминать о месте ее жительства,
то есть о болотах. Я
стану придавать им разные названия: чистых, сухих, мокрых и проч., но людям, не знакомым с ними в действительности, такие эпитеты не объяснят дела, и потому я хочу поговорить предварительно о качествах болот, весьма разнообразных.
Чем позднее осень,
тем они
становятся жирнее, но жирных до такой степени бекасов, как иногда бывают дупели и гаршнепы, я не видывал.
Такое определение никуда не годится уже потому, что близорукий охотник и в пятнадцати шагах не видит пестрин;
стало, ему никогда не придется стрелять, а между
тем он бьет бекасов иногда лучше зоркого охотника.
Жирных и непуганных стрельбою дупелей, допускающих самую близкую стойку собаки, травить ястребами-перепелятниками. Если дупель вскочит не далее шести или семи шагов,
то ястреб его догонит. Разумеется, что никакой ружейный охотник не
станет травить дупелей ястребом, если будет иметь возможность стрелять их.
Чем глубже
становится осень,
тем более жиреет гаршнеп и, наконец, весь заплывает салом.
Я полагал прежде, что куличков-воробьев считать третьим, самым меньшим видом болотного курахтана (о котором сейчас буду говорить), основываясь на
том, что они чрезвычайно похожи на осенних курахтанов пером и
статями, и также на
том, что к осени кулички-воробьи почти всегда смешиваются в одну стаю с курахтанами; но, несмотря на видимую основательность этих причин, я решительно не могу назвать куличка-воробья курахтанчиком третьего вида, потому что он не разделяет главной особенности болотных курахтанов,
то есть самец куличка-воробья не имеет весною гривы и не переменяет своего пера осенью.
От ледку или от чего другого, только чем позднее осень,
тем вкуснее
становится гусь.
Породы уток многочисленны и разнообразны, Я
стану говорить только о
тех, которые мне более или менее коротко известны.
Но я не
стану говорить об утках собственно пролетных: это завело бы меня слишком далеко и при всем
том дало бы моим читателям слабое и неверное понятие о предмете.
Совсем другое бывает, когда охотник как-нибудь убьет утку (хотя он всегда выбирает селезня): селезень не только будет летать кругом охотника, не налетая, впрочем, слишком близко, по даже несколько дней сряду
станет колотиться около
того места, где потерял дружку.
Если хлебное поле близко от пруда или озера, где подрастали молодые и растили новые перья старые утки,
то они начнут посещать хлеба сначала по земле и проложат к ним широкие тропы, а потом
станут летать стаями.
Единственно волшебной быстроте своего нырянья обязан гоголь
тем вниманием, которое оказывали ему молодые охотники в мое время, а может быть, и теперь оказывают, ибо мясо гоголиное хуже всех других уток-рыбалок, а за отличным его пухом охотник гоняться не
станет.
Рано весной, как только сойдет снег и
станет обсыхать ветошь,
то есть прошлогодняя трава, начинаются палы, или степные пожары.
Дрофу в одиночку и даже в паре заездить, как говорят охотники,
то есть, увидав их издали, начать ездить кругом; сначала круги давать большие, а потом с каждым разом их уменьшать; дрофа не
станет нажидать на себя человека и сейчас пойдет прочь, но как везде будет встречать
того же, все ближе подъезжающего охотника,
то, походя взад и вперед, ляжет в какую-нибудь ямку, хотя бы в ней негде было спрятать одной ее головы: в этом глупом положении, вытянув шею и выставив напоказ все свое объемистое тело, подпускает она охотника довольно близко.
Все три породы — отличные бегуны, особенно кроншнеп малого рода: когда
станет к нему приближаться человек,
то он, согнувши несколько свои длинные ноги, вытянув шею и наклонив немного голову, пускается так проворно бежать, что глаз не успевает следить за ним, и, мелькая в степной траве какою-то вьющеюся лентою, он скоро скрывается от самого зоркого охотника.
Степные кулики в степях
то же, что болотные кулики в болотах: так же далеко встречают человека, собаку, даже всякое животное, приближающееся к их гнездам или детям, так же сначала налетают близко на охотника, вьются над ним и садятся кругом, стараясь отвесть его в противоположную сторону, но все это делают они с меньшей горячностью и большею осторожностью. После нескольких выстрелов степные кулики отдаляются и
становятся сторожки.
Чем
становится погода холоднее,
тем крепче делаются куропатки, и я всегда с успехом употреблял на них, кроме особенных случаев, мелкую утиную дробь или 5-й нумер.
Я
становился обыкновенно на средине
той десятины или
того места, около которого вьются красноустики, брал с собой даже собаку, разумеется вежливую, и они налетали на меня иногда довольно в меру; после нескольких выстрелов красноустики перемещались понемногу на другую десятину или загон, и я подвигался за ними, преследуя их таким образом до
тех пор, пока они не оставляли поля совсем и не улетали из виду вон.
Коростель немного больше перепелки объемом своего тела, только несколько длиннее
станом, но при первом взгляде кажется гораздо ее больше; причиною
тому длинная шея, длинные ноги и перья.
Если в первый раз ястреб испугается и пролетит мимо,
то уже никогда не
станет брать коростелей. Разумеется, это случается с ястребами молодыми, гнездарями (вынутыми из гнезд и выкормленными в клетке), а старые, или слетки, уже заловившие на воле, не испугаются коростелиного щекотанья.
Когда собака приищет перепелку и
станет над ней,
то охотник поднимает руку, на которой сидит ястреб, как выше, над самой птицей.
Надобно заметить, что перепелки пропадают не вдруг, а постепенно. Быв смолоду перепелятником,
то есть охотником травить перепелок ястребом, я имел случай много раз наблюдать за постепенностью их отлета. Если б я был только ружейным охотником, я никогда бы не мог узнать этого обстоятельства во всей подробности:
стал ли бы я ежедневно таскаться за одними перепелками в такое драгоценное для стрельбы время?
Все породы дерев смолистых, как-то: сосна, ель, пихта и проч., называются красным лесом, или краснолесьем. Отличительное их качество состоит в
том, что вместо листьев они имеют иглы, которых зимою не теряют, а переменяют их исподволь, постепенно, весною и в начале лета; осенью же они
становятся полнее, свежее и зеленее, следовательно встречают зиму во всей красе и силе. Лес, состоящий исключительно из одних сосен, называется бором.
Хотя эта съемка сначала кажется не так губительною, потому что береза гибнет не вдруг, а снятая осторожно, лет через десять наращает новую кожу, которую снимают вторично; но
станут ли наемные работники осторожно бить бересту,
то есть снимать с березы кожу? и притом ни одна, с величайшею осторожностью снятая береза не достигает уже полного развития: она хилеет постепенно и умирает, не дожив своего века.
Я никогда не мог равнодушно видеть не только вырубленной рощи, но даже падения одного большого подрубленного дерева; в этом падении есть что-то невыразимо грустное: сначала звонкие удары топора производят только легкое сотрясение в древесном стволе; оно
становится сильнее с каждым ударом и переходит в общее содрогание каждой ветки и каждого листа; по мере
того как топор прохватывает до сердцевины, звуки
становятся глуше, больнее… еще удар, последний: дерево осядет, надломится, затрещит, зашумит вершиною, на несколько мгновений как будто задумается, куда упасть, и, наконец, начнет склоняться на одну сторону, сначала медленно, тихо, и потом, с возрастающей быстротою и шумом, подобным шуму сильного ветра, рухнет на землю!..
Употреблял я также с успехом и другой маневр: заметив, по первому улетевшему глухарю,
то направление, куда должны улететь и другие, — ибо у всех тетеревов неизменный обычай: куда улетел один, туда лететь и всем, — я
становился на самом пролете, а товарища-охотника или кучера с лошадьми посылал пугать остальных глухарей.
Чем
становится позднее осень,
тем сидят они долее, если не сгонит их сильный ветер.
Полукругом около шалаша, не далее двенадцати шагов,
становятся присады,
то есть втыкаются в землю молодые деревья, в две или три сажени вышиною, очищенные от листьев и лишних ветвей, даже ставят жерди с искусственными сучками; на двух, трех или четырех приездах (это дело произвольное) укрепляются тетеревиные чучелы, приготовленные тремя способами.
Горлинки понимаются, вьют, или, лучше сказать, устроивают, гнезда, несут яйца, выводят детей и выкармливают их точно так же, как витютины и клинтухи; я не замечал в их нравах ни малейшего отступления от общей жизни голубиных пород и потому не
стану повторять одного и
того же.
Чем более они употребляют в пищу ягод,
тем сами
становятся вкуснее и бывают очень жирны.
Я уже сказал, что с прилета вальдшнепы бывают довольно сыты, но потом скоро худеют, и до самой осени мясо их
становится сухим, черствым и теряет свое высокое достоинство; зато чем позднее осень,
тем жирнее
становятся вальдшнепы и, наконец, совсем заплывают салом.
Только истинные охотники могут оценить всю прелесть этой картины, когда собака, беспрестанно останавливаясь, подойдет, наконец, вплоть к самому вальдшнепу, поднимет ногу и, дрожа, как в лихорадке, устремив страстные, очарованные, как будто позеленевшие глаза на
то место, где сидит птица,
станет иссеченным из камня истуканом, умрет на месте, как выражаются охотники.