Степной кустарник, реже и менее подвергающийся огню, потому что почва около него бывает сырее: вишенник, бобовник (дикий персик) и чилизник (полевая акация)
начинают цвести и распространять острый и приятный запах; особенно роскошно и благовонно цветет бобовник: густо обрастая иногда огромное пространство по отлогим горным скатам, он заливает их сплошным розовым цветом, [Плоды дикого персика состоят из небольших бобов, с серебряный пятачок в окружности, сердцеобразной фигуры.
Неточные совпадения
Природа медленно производит эту работу, и я имел случай наблюдать ее: первоначальная основа составляется собственно из водяных растений, которые, как известно, растут на всякой глубине и расстилают свои листья и
цветы на поверхности воды; ежегодно согнивая, они превращаются в какой-то кисель —
начало черноземного торфа, который, слипаясь, соединяется в большие пласты; разумеется, все это может происходить только на водах стоячих и предпочтительно в тех местах, где мало берет ветер.
Как только отойдешь несколько шагов от настоящего края, земля
начнет в буквальном смысле волноваться, опускаться и подниматься под ногами человека и даже около пего, со всеми растущими по ее поверхности травами,
цветами, кочками, кустиками и даже деревьями.
Начиная с зоба и до хвостика брюшко у него ярко-белое, шейка серо-пестрая, спина до хвоста темного
цвета с мелкими беленькими крапинками, крылья еще темнее, и крайние их половинки уже без крапинок, которые, впрочем, не заметны издали, и куличок кажется почти черным, когда летит мимо или бежит по берегу.
Селезень красив необыкновенно; голова и половина шеи у него точно из зеленого бархата с золотым отливом; потом идет кругом шеи белая узенькая лента;
начиная от нее грудь или зоб темно-багряный; брюхо серо-беловатое с какими-то узорными и очень красивыми оттенками; в хвосте нижние перышки белые, короткие и твердые; косички зеленоватые и завиваются колечками; лапки бледно-красноватые, нос желто-зеленого
цвета.
Журавль весь светло-пепельного сизого
цвета; передняя часть его головы покрыта черными перышками, а задняя, совершенно голая, поросла темно-красными бородавочками и кажется пятном малинового
цвета; от глаз идут беловатые полоски, исчезающие в темно-серых перьях позади затылка, глаза небольшие, серо-каштановые и светлые, хвост короткий: из него,
начиная с половины спины, торчат вверх пушистые, мягкие, довольно длинные, красиво загибающиеся перья; ноги и три передние пальца покрыты жесткою, как будто истрескавшеюся, черною кожею.
В исходе августа на самце
начинают показываться местами темные перья, как будто букеты темно-коричневых
цветов; в это время он имеет особенный и весьма красивый вид, и тогда охотники говорят: тетеревята помешались.
В
начале зимы косач становится темно-кофейного
цвета, черные косицы в хвосте отрастают, концы их загибаются: одна половина направо, а другая налево.
Пером они довольно красивы: все пестрые или пегие, с весьма разнообразными оттенками, которые состоят из
цветов: голубовато-сизого серого, темного и немного рыжеватого, перемешанных неправильно на ярко-белом основании; иные подорожники бывают почти чисто-белые; в марте, к весне, они
начинают сереть и, вероятно, летом делаются совсем серыми, но где проводят лето и где выводят детей — не знаю.
Неточные совпадения
Воз был увязан. Иван спрыгнул и повел за повод добрую, сытую лошадь. Баба вскинула на воз грабли и бодрым шагом, размахивая руками, пошла к собравшимся хороводом бабам. Иван, выехав на дорогу, вступил в обоз с другими возами. Бабы с граблями на плечах, блестя яркими
цветами и треща звонкими, веселыми голосами, шли позади возов. Один грубый, дикий бабий голос затянул песню и допел ее до повторенья, и дружно, в раз, подхватили опять с
начала ту же песню полсотни разных, грубых и тонких, здоровых голосов.
А Петрушка между тем вынес на коридор панталоны и фрак брусничного
цвета с искрой, который, растопыривши на деревянную вешалку,
начал бить хлыстом и щеткой, напустивши пыли на весь коридор.
— Опять иностранное слово! — перебил Базаров. Он
начинал злиться, и лицо его приняло какой-то медный и грубый
цвет. — Во-первых, мы ничего не проповедуем; это не в наших привычках…
Но вот из-за кулис, под яростный грохот и вой оркестра, выскочило десятка три искусно раздетых девиц, в такт задорной музыки они
начали выбрасывать из ворохов кружев и разноцветных лент голые ноги; каждая из них была похожа на огромный махровый
цветок, ноги их трепетали, как пестики в лепестках, девицы носились по сцене с такой быстротой, что, казалось, у всех одно и то же ярко накрашенное, соблазнительно улыбающееся лицо и что их гоняет по сцене бешеный ветер.
Члены стали жизненны, телесны; статуя шевелилась, широко глядела лучистыми глазами вокруг, чего-то просила, ждала, о чем-то
начала тосковать. Воздух наполнился теплом; над головой распростерлись ветви; у ног явились
цветы…