Неточные совпадения
Я искал нырков, которые
с прудового материка
полетели вверх по реке.
Самые блистательные охотничьи выстрелы, по-моему, бывают в бекаса, когда он играет вверху, не боясь присутствия охотника, потому что, завидя его, сейчас поднимется высоко. Бекасиной дробью редкое ружье может достать его. Это были мои любимые выстрелы, и в этом случае я употреблял
с успехом дробь 7-го нумера, которая, будучи покрупнее,
летит дальше и бьет крепче.
— Гаршнеп обыкновенно очень смирен, вылетает из-под ног у охотника или из-под носа у собаки после долгой стойки без малейшего шума и
летит, если хотите, довольно прямо, то есть не бросается то в ту, то в другую сторону, как бекас; но полет его как-то неверен, неровен, похож на порханье бабочки, что, вместе
с малым объемом его тела, придает стрельбе гаршнепов гораздо более трудности, чем стрельбе дупелей, особенно в ветреное время.
Начиная
с зоба и до хвостика брюшко у него ярко-белое, шейка серо-пестрая, спина до хвоста темного цвета
с мелкими беленькими крапинками, крылья еще темнее, и крайние их половинки уже без крапинок, которые, впрочем, не заметны издали, и куличок кажется почти черным, когда
летит мимо или бежит по берегу.
За час до заката солнца стаи молодых гусей поднимаются
с воды и под предводительством старых
летят в поля.
Почти до темной ночи изволят они продолжать свой долгий ужин; но вот раздается громкое призывное гоготанье стариков; молодые, которые, жадно глотая сытный корм, разбрелись во все стороны по хлебам, торопливо собираются в кучу, переваливаясь передами от тяжести набитых не в меру зобов, перекликаются между собой, и вся стая
с зычным криком тяжело поднимается,
летит тихо и низко, всегда по одному направлению, к тому озеру, или берегу реки, или верховью уединенного пруда, на котором она обыкновенно ночует.
Замечательно, что гуси, не запутавшиеся в перевесе, а только в него ударившиеся, падают па землю и до того перепугаются, что кричат, хлопают крыльями, а
с места не
летят: без сомнения, темнота ночи способствует такому испугу.
Скорее убьешь крякву как-нибудь в лет, особенно поздно вечером, когда стаи
летят гораздо ниже или перелетают
с одной лужи на другую.
Редкая собака не поддается обману и не погонится за ней; обыкновенно утка уводит собаку за версту и более, но охотнику хорошо известно, что значат такие проделки, и, несмотря на то, он часто по непростительной жадности, позабыв о том, что утка
летит так плохо от яиц, то есть от гнезда, что
с нею гибнет целая выводка, сейчас ее убивает, если не помешает близкое преследованье собаки, у которой иногда она висит над рылом, как говорится.
Они
летели совершенно в равной вышине от земли
с моим ростом.
— Полет у дрофы тяжел, крыльями она машет редко и как будто слегка переваливается
с боку на бок, но
летит сильно и скоро.
Едва только черкнет заря, несмотря на довольно еще сильную темноту, куропатки поднимаются
с ночлега, на котором иногда совсем заносит их снегом, и прямо
летят на знакомые гумна; если на одном из них уже молотят, — что обыкновенно начинают делать задолго до зари, при свете пылающей соломы, — куропатки пролетят мимо на другое гумно.
Если помешают на другом — они перелетят на третье, одним словом работающие крестьяне куропаткам небольшая помеха, они уживаются
с ними дружно:
летят мимо, если гумно занято, и уступают место, когда крестьяне их там застанут.
В это время они уже весьма неохотно поднимаются
с земли;
летят очень тяжело и медленно и, отлетев несколько сажен, опять садятся, выдерживают долгую стойку собаки, находясь у ней под самым рылом, так что ловчивая собака нередко ловит их на месте, а из-под ястреба [Это выражение буквально точно, но относится уже к травле перепелок ястребами.
Употреблял я также
с успехом и другой маневр: заметив, по первому улетевшему глухарю, то направление, куда должны улететь и другие, — ибо у всех тетеревов неизменный обычай: куда улетел один, туда
лететь и всем, — я становился на самом пролете, а товарища-охотника или кучера
с лошадьми посылал пугать остальных глухарей.
Это особенно удобно потому, что глухарь, слетев
с высокой сосны, всегда возьмет книзу и
летит в вышину обыкновенных дерев: следовательно, мера не далека, если он
полетит прямо над вами или недалеко от вас.
Начинается остервенелая драка: косачи, уцепив друг друга за шеи носами, таскаются по земле, клюются, царапаются, без всякой пощады, перья
летят, кровь брызжет… а между тем счатливейшие или более проворные, около самой арены совокупляются
с самками, совершенно равнодушными к происходящему за них бою.
Когда же снег растает, а где не растает, по крайней мере обмелеет, так что ездить хотя как-нибудь и хоть на чем-нибудь, то сделается возможен и подъезд к тетеревам: сначала рано по утрам, на самых токах, а потом, когда выстрелы их разгонят, около токов: ибо далеко они не
полетят, а все будут биться вокруг одного места до тех пор, пока придет время разлетаться им
с токов по своим местам, то есть часов до девяти утра.
Для этого, поднявшись
с шумом и клохтаньем, она едва
летит, как будто хворая или подстреленная, трясется в воздухе почти на одном месте, беспрестанно садится и вновь поднимается.
Вот уже совсем рассвело, вороны закаркали и
полетели с ночлега, сороки вдалеке щекочут, завидя какую-то диковинку…
Как только тетерева подымутся
с ночлега и
полетят кормиться, то сейчас увидят чучелы и к ним сядут.
Например, тетерева сторожки, беспрестанно слетают, не допуская в меру… подъезжать так, чтоб они, следуя уже принятому направлению, заранее замеченному, должны были
лететь мимо вас или через вас: вы можете сделать, не слезая
с дрожек, два славных удара из обоих стволов и спустить иногда пару тетеревов на землю!
Эта охота продолжается до половины лета
с тою разницею, что
с весны рябчики самцы не только откликаются на искусственный голос самки, но и
летят на него
с большою горячностью, так что садятся по деревьям весьма близко от охотника, и бить их в это время очень легко; со второй половины мая до половины июля они откликаются охотно, но идут тупо; потом перестают совсем приближаться на голос самки, а только откликаются, и потому охотник должен отыскивать их уже
с собакой.
—
С прилета вяхири не очень смирны, да и всегда они гораздо осторожнее других голубиных пород; когда же заведутся у них гнезда, то они не
летят далеко от них, делаются смирнее и
с подъезда подпускают довольно близко; но пешком к ним не подойдешь, разве подкрадешься как-нибудь из-за дерева.
Витютин имеет также особенный полет: слетев
с дерева, сначала он круто берет вверх и, ударя одним крылом об другое или обоими крыльями о свои бока, производит звук, весьма похожий на хлопанье в ладони, который повторяется несколько раз; потом витютин направляет свой полет немного вниз и
летит уже прямо, обыкновенным образом, но всегда очень сильно и скоро.
Витютины гораздо смирнее рано утром, покуда еще не успели наесться: тут они неохотно прерывают свой обильный завтрак и не
летят прочь, а только перелетывают
с одного места на другое.
Вот мое предположение: клинтухи начинают
лететь с севера на юг ранее, чем мы думаем, даже в феврале; но
летят по ночам и высоко, как многие породы дичи, почему никто о том не знает; в больших стаях, вероятно, всегда есть усталые и слабые, которые отстают от станиц в продолжение дороги, где случится, и как некуда более деваться, то поселяются до настоящей весны на гумнах: их-то так рано встречают охотники.
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит
с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший
с другой стороны Бобчинский
летит вместе
с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Хоронит,
лечит, возится //
С больными.
Словно чугунка подходит — горят // Чьи-то два круглые, яркие ока, // Птицы какие-то
с шумом
летят.
Поймал его Пахомушка, // Поднес к огню, разглядывал // И молвил: «Пташка малая, // А ноготок востер! // Дыхну —
с ладони скатишься, // Чихну — в огонь укатишься, // Щелкну — мертва покатишься, // А все ж ты, пташка малая, // Сильнее мужика! // Окрепнут скоро крылышки, // Тю-тю! куда ни вздумаешь, // Туда и
полетишь! // Ой ты, пичуга малая! // Отдай свои нам крылышки, // Все царство облетим, // Посмотрим, поразведаем, // Поспросим — и дознаемся: // Кому живется счастливо, // Вольготно на Руси?»
Под утро поразъехалась, // Поразбрелась толпа. // Крестьяне спать надумали, // Вдруг тройка
с колокольчиком // Откуда ни взялась, //
Летит! а в ней качается // Какой-то барин кругленький, // Усатенький, пузатенький, //
С сигарочкой во рту. // Крестьяне разом бросились // К дороге, сняли шапочки, // Низенько поклонилися, // Повыстроились в ряд // И тройке
с колокольчиком // Загородили путь…