Неточные совпадения
Только в стрельбе с подъезда к птице крупной и сторожкой, сидящей на земле, а не на
деревьях, собака мешает, потому что птица боится ее; но если собака вежлива, [То
есть не гоняется за птицей и совершенно послушна] то она во время самого подъезда
будет идти под дрожками или под телегой, так что ее и не увидишь; сначала станет она это делать по приказанию охотника, а потом по собственной догадке.
Для приучения к подаванию поноски должно сначала употреблять мячики, потом куски
дерева и всякие, даже железные, вещи, [Некоторые охотники находят это вредным; они говорят, что от жесткой поноски собака
будет мять дичь; я сомневаюсь в этом] которые может щенок схватить зубами и принести, наконец — мертвых птиц.
Хотя нельзя оспоривать, что для уменья хорошо стрелять нужны острый, верный глаз, твердая рука и проворство в движениях, но эти качества необходимы только при стрельбе пулею из винтовки или штуцера; даже и это может
быть поправлено, если стрелять с приклада, то
есть положа ствол ружья на сошки, забор или сучок
дерева; стрельба же из ружья дробью, особенно мелкою, требует только охоты и упражнения.
Но если вы увидите издали голубей, сидящих на гуменном заборе или
дереве, — это, без сомнения, клинтухи, то
есть дикие голуби; подойдя ближе, вы удостоверитесь в том.
Весь небольшой поток захватывается желобом, или колодою, то
есть выдолбленною половинкою толстого
дерева, которую плотно упирают в бок горы; из колоды струя падает прямо на водяное колесо, и дело в шляпе: ни плотины, ни пруда, ни вешняка, ни кауза… а колотовка постукивает да мелет себе помаленьку и день и ночь.
Должно заметить, что степные кулики очень охотно садятся на сучья сухих
дерев или на высокие пни] Тут
было настрелять кроншнепов сколько угодно, ибо беспрестанно попадались новые, непуганые кулики.
Из этого опыта я заключаю, что там, где найти много куропаточьих выводок, эта охота должна
быть очень весела: молодые куропатки не тетеревята, они довольно сильны и крепки;
деревьев нет, да куропатки не садятся на
деревья; улетают иногда очень далеко и летят ужасно быстро; стрелять надобно живо, а не то они как раз вылетят из меры.
Все породы
дерев смолистых, как-то: сосна,
ель, пихта и проч., называются красным лесом, или краснолесьем. Отличительное их качество состоит в том, что вместо листьев они имеют иглы, которых зимою не теряют, а переменяют их исподволь, постепенно, весною и в начале лета; осенью же они становятся полнее, свежее и зеленее, следовательно встречают зиму во всей красе и силе. Лес, состоящий исключительно из одних сосен, называется бором.
Зарость или порость, то
есть молодой лес приятен на взгляд, особенно издали. Зелень его листьев свежа и весела, но в нем мало тени, он тонок и так бывает част, что сквозь него не пройдешь. Со временем большая часть
дерев посохнет от тесноты, и только сильнейшие овладеют всею питательностью почвы и тогда начнут расти не только в вышину, но и в толщину.
Чернея, издали, стоят высокие, тенистые, старые, темны леса, но под словом старый не должно разуметь состарившийся, дряхлый, лишенный листьев: вид таких
дерев во множестве
был бы очень печален.
Я никогда не мог равнодушно видеть не только вырубленной рощи, но даже падения одного большого подрубленного
дерева; в этом падении
есть что-то невыразимо грустное: сначала звонкие удары топора производят только легкое сотрясение в древесном стволе; оно становится сильнее с каждым ударом и переходит в общее содрогание каждой ветки и каждого листа; по мере того как топор прохватывает до сердцевины, звуки становятся глуше, больнее… еще удар, последний:
дерево осядет, надломится, затрещит, зашумит вершиною, на несколько мгновений как будто задумается, куда упасть, и, наконец, начнет склоняться на одну сторону, сначала медленно, тихо, и потом, с возрастающей быстротою и шумом, подобным шуму сильного ветра, рухнет на землю!..
Глухари предпочтительно водятся в краснолесье; для них необходимы — сосна,
ель, пихта и можжевельник; погонцы, молодые побеги этих
дерев, составляют их преимущественную пищу, отчего мясо глухаря почти всегда имеет смолистый запах.
Когда же солнце начнет склоняться к западу, тетерева поднимаются с лежки, то
есть с места своего отдохновения, опять садятся на
деревья и сидят нахохлившись, как будто дремлют, до глубоких сумерек; потом пересаживаются в полдерева и потом уже спускаются на ночлег; ночуют всегда на земле.
Мне случалось не раз, бродя рано по утрам, попадать нечаянно на место тетеревиного ночлега; в первый раз я
был даже испуган: несколько десятков тетеревов вдруг, совершенно неожиданно, поднялись вверх столбом и осыпали меня снежною пылью, которую они подняли снизу и еще более стряхнули сверху, задев крыльями за ветви
дерев, напудренных инеем.
В исходе марта начнет сильно пригревать солнышко, разогреется остывшая кровь в косачах, проснется безотчетное стремление к совокуплению с самками, и самцы начинают токовать, то
есть, сидя на
деревьях, испускать какие-то глухие звуки, изредка похожие на гусиное шипенье, а чаще на голубиное воркованье или бормотанье, слышное весьма далеко в тишине утренней зари, на восходе солнца.
Я никогда не замечал в Оренбургской губернии осеннего тетеревиного токованья, но около Москвы каждую осень токуют косачи, то
есть бормочут, сидя на
деревьях в одиночку, и брови их выступают и краснеют, как весной.
Подкрадываться надобно с величайшею осторожностию из-за других
деревьев, без всякого шума, всегда идя так, чтоб голова тетерева, к которому подходит охотник,
была закрыта сучками или пнем
дерева.
По утрам и вечерам летают они в поля на хлебные скирды и копны; особенно любят гречу, называемую в Оренбургской губернии дикушей, и упорно продолжают посещать десятины, где она
была посеяна, хотя греча давно обмолочена и остались только кучи соломы. В конце сентября
деревья начинают сильно облетать, и тетерева уже садятся на них по утрам и вечерам. Начинается осенняя охота.
Сначала я подумал, что заряды малы, и не поверил глазам своим, видя падающего тетерева, которого почти не видно
было в густом инее, обыкновенно опушающем в такое время все ветви
дерев.
Полукругом около шалаша, не далее двенадцати шагов, становятся присады, то
есть втыкаются в землю молодые
деревья, в две или три сажени вышиною, очищенные от листьев и лишних ветвей, даже ставят жерди с искусственными сучками; на двух, трех или четырех приездах (это дело произвольное) укрепляются тетеревиные чучелы, приготовленные тремя способами.
А как весело ссадить косача метким выстрелом с самой вершины огромного
дерева и смотреть, как он, медленно падая, считая сучки, как говорят, то
есть валясь с сучка на сучок, рухнет, наконец, на землю!
Как скоро охотником или собакой
будет поднята выводка молодых, уже несколько поматеревших, то они непременно рассядутся по
деревьям весьма низко и так плотно прижмутся к главным толстым сучьям, так лежат неподвижно, что их разглядеть очень трудно, особенно на
елях.
Голос витютина по-настоящему нельзя назвать воркованьем: в звуках его
есть что-то унылое; они протяжны и более похожи на стон или завыванье, очень громкое и в то же время не противное, а приятное для слуха; оно слышно очень издалека, особенно по зарям и по ветру, и нередко открывает охотнику гнезда витютина, ибо он любит, сидя на сучке ближайшего к гнезду
дерева, предпочтительно сухого, выражать свое счастие протяжным воркованьем или, что
будет гораздо вернее, завываньем.
Они к этому привыкают потому, что во время сноповой возки беспрестанно повторяют этот маневр, то
есть садятся на
деревья, когда крестьяне приедут за снопами, и слетают опять на скирды, когда крестьяне уедут с нагруженными телегами.
Мне случалось много раз подходить близко к
дереву, на котором находилось гнездо с голубятами, даже влезать на него, и голубь с голубкой не бросались на меня, как болотные кулики, не отводили в сторону, прикидываясь, что не могут летать, как то делают утки и тетеревиные курочки, — голуби перелетывали робко с
дерева на
дерево, тоскливо повертываясь, подвигаясь или переступая вдоль по сучку, на котором сидели, беспрестанно меняя место и приближаясь к человеку по мере его приближения к детям; едва
были слышны какие-то тихие, грустные, ропотные, прерывающиеся звуки, не похожие на их обыкновенное воркованье.
Было бы ловчее бить их влет, но в лесу всегда мешают
деревья.
Вальдшнепы сидят крепко и плотно таятся в корнях
дерев и кустов, в частых, мелких поростях, в крупной, высокой траве и очень любят лесные сырые опушки около озимей и небольшие овражки с рытвинами и водоеминами, густо поросшие таловыми кустами и молодыми ольхами, особенно если по овражку бежит речка или ручеек, а по берегам
есть родниковые паточинки.