Неточные совпадения
Убить несколько стрепетов одним зарядом — великая редкость: надобно, чтоб большая
стая подпустила в меру и сидела кучно или чтоб вся
стая нечаянно налетела на охотника; убивать пару, то есть из обоих стволов по стрепету, мне случалось часто, но один только раз убил я из одного ствола трех стрепетов сидячих, а из другого двух влет; это случилось нечаянно: я наскакал на порядочную
стаю, которая притаилась в
густой озими, так что ни одного стрепета не было видно; в нескольких саженях двое из них подняли свои черные головки, кучер мой увидел их и указал мне; из одного ствола выстрелил я по сидячим, а из другого по взлетевшей
стае: трое остались на земле, два упали сверху; стрепетов было штук тридцать.
Впоследствии я был спокойнее и целил или в самого большого кроншнепа, или в то место, где
гуще слеталась
стая, не подпуская ее к себе слишком близко или пропустя; выстрелить в слишком близком расстоянии — значит убить и нередко разорвать только одного кулика.
Снег углубел, и тетерева сваливаются огромными
стаями вовнутрь больших лесов или в
густые уремы, где им теплее и кормнее.
Они теснились одна возле другой, громоздились одна на другую, и сквозили, и пузырились. Золото, серебро, цветные изразцы, как блестящая чешуя, покрывали дворец сверху донизу. Когда солнце его освещало, нельзя было издали догадаться, дворец ли это, или куст цветов исполинских, или то жар-птицы слетелись в
густую стаю и распустили на солнце свои огненные перья?
Неточные совпадения
Так в Африке, где много Обезьян, // Их
стая целая сидела // По сучьям, по ветвям на дереве
густом // И на ловца украдкою глядела, // Как по траве в сетях катался он кругом.
Отворились ворота, на улицу вынесли крышку гроба с венками в красных лентах. Люди дружно сняли шляпы — точно
стая черных птиц взлетела над их головами. Высокий полицейский офицер с
густыми черными усами на красном лице быстро шел в толпу, за ним, бесцеремонно расталкивая людей, шагали солдаты, громко стуча тяжелыми сапогами по камням. Офицер сказал сиплым, командующим голосом:
Прошел уж и лед на Волге. Два-три легких пароходика пробежали вверх и вниз… На пристанях
загудела рабочая сила… Луга и деревья зазеленели, и под яркими, приветливыми лучами животворного солнца даже сам вечно мрачный завод как-то повеселел, хотя грязный двор с грудами еще не успевшего
стаять снега около забора и закоптевшими зданиями все-таки производил неприятное впечатление на свежего человека… Завсегдатаям же завода и эта осторожная весна была счастьем. Эти желтые, чахлые, суровые лица сияли порой…
Ветер затих.
Густые облака дыма не крутились уже в воздухе. Как тяжкие свинцовые глыбы, они висели над кровлями догорающих домов. Смрадный, удушливый воздух захватывал дыхание: ничто не одушевляло безжизненных небес Москвы. Над дымящимися развалинами Охотного ряда не кружились резвые голуби, и только в вышине, под самыми облаками, плавали
стаи черных коршунов.
Золотая ночь! Тишина, свет, аромат и благотворная, оживляющая теплота. Далеко за оврагом, позади сада, кто-то завел звучную песню; под забором в
густом черемушнике щелкнул и громко заколотил соловей; в клетке на высоком шесте забредил сонный перепел, и жирная лошадь томно вздохнула за стенкой конюшни, а по выгону за садовым забором пронеслась без всякого шума веселая
стая собак и исчезла в безобразной, черной тени полуразвалившихся, старых соляных магазинов.