Неточные совпадения
Вчера проходили вы по болоту, или по размокшему берегу пруда, или по лужам на прошлогодних ржанищах и яровищах,
где насилу вытаскивали ноги из разбухшего чернозема, проходили с хорошею собакой и ничего
не видали; но рано поутру, на другой день, находите и болота, и берега разливов, и полевые лужи, усыпанные дупелями, бекасами и гаршнепами; на лужах, в полях, бывает иногда соединение всех пород дичи — степной, болотной, водяной и даже лесной.
Смолоду мы точно были
не охотники, а истребители; по отчего дичь год от году переводится в таких местах,
где совсем нет охотников?
Первые два рода таятся в болотах и топях, по которым шататься без надобности крестьянин
не охотник; а бекасы, иногда по нескольку вдруг, кружась во всякое время дня над болотом,
где находятся их гнезда, и производя крыльями резкий, далеко слышный звук, необходимо должны были привлечь его внимание и получить имя.
В такие мочливые года, как говорят крестьяне,
не только иссякшие ключи получают прежнее течение, но нередко открываются родники и образуются около них болота там,
где их никогда
не бывало.
В дождливую погоду бывают очень мокры, а в засуху на полянах или там,
где лес редок, иногда совершенно высыхают, ибо
не поддерживаются ни подземными ключами, ни открытыми родниками, ни паточинами.
Окошки чистые,
не малые, в которых стоит жидкая тина или вода, бросаются в глаза всякому, и никто
не попадет в них; но есть прососы или окошки скрытные, так сказать потаенные, небольшие, наполненные зеленоватою, какою-то кисельною массою, засоренные сверху старою, сухою травою и прикрытые новыми, молодыми всходами и побегами мелких, некорнистых трав; такие окошки очень опасны; нередко охотники попадают в них по неосторожности и горячности, побежав к пересевшей или подстреленной птице, что делается обыкновенно уже
не глядя себе под ноги и
не спуская глаз с того места,
где села или упала птица.
С прилета бекасы дики и далеко вскакивают,
не подпуская в меру ни охотника, ни собаки, вероятно потому, что болота и берега луж очень голы и бекасам притаиться негде; на размокших же луговинах,
где прошлогодняя отава больше и гуще, они гораздо смирнее.
Это мнение подтверждается тем, что очень часто по утрам находят бекасов в тех местах,
где их накануне вечером
не было.
Токов [Током называется место, куда весною постоянно слетаются самцы и самки некоторых пород дичи для совокупления и
где между самцами, которых всегда бывает несравненно более, происходит драка] бекасиных я никогда
не замечал и ни от кого о них
не слыхал, почему и полагаю, что бекасы разбиваются на пары, как и другие куличьи породы.
По прошествии времени весенних высыпок, на которых смешиваются все эти три лучшие породы дичи (дупель, бекас и гаршнеп), о превосходстве которых я уже довольно говорил, дупели занимают обыкновенные свои болота с кочками, кустиками, а иногда большими кустами
не мокрые, а только потные — и начинают слетаться по вечерам на тока,
где и остаются во всю ночь, так что рано поутру всегда их найти еще в сборище на избранных ими местах.
Знаю только, что как скоро начнет заходить солнце, дупели слетаются на известное место, всегда довольно сухое, ровное и по большей части находящееся на поляне, поросшей чемерикою, между большими кустами,
где в продолжение дня ни одного дупеля
не бывает.
— Охотники, кончив весеннюю стрельбу на высыпках, пользуются токами и бьют дупелей из-под собаки: по вечерам — до глубоких сумерек, по утренним зарям — до солнечного восхода; но по утрам дупели скоро от выстрелов разлетаются в глухие места болот, иногда
не в близком расстоянии,
где и остаются до вечера.
На многочисленных токах, куда собираются дупели сотнями, куда никогда
не заходила нога охотника, — что
не редкость в обширной Оренбургской губернии, — поселяне, как русские, так равно и мордва, чуваши и даже татары, очень много ловят дупелей (как и тетеревов) поножами, то есть сильями, вплетенными, на расстоянии полуаршина друг от друга, в длинную тонкую веревку, привязанную к нескольким колышкам, которые плотно втыкаются в землю на тех местах тока,
где нужно их расставить.
Предположение, что они прячутся в глухие, неудобопроходимые болота, поросшие деревьями, кустами и высоким камышом,
где выводят детей, держатся до совершенного их возраста и оттуда потом перемешаются снова в свои обыкновенные болота, — такое предположение меня
не удовлетворяет.
Как бы то ни было, из всего мною сказанного следует, что я ничего
не знаю, как,
где выводятся гаршнепы, и ничего
не могу сказать об этом.
Даже во время замерзков, когда земля начинает покрываться первым пушистым снегом, вовсе неожиданно случалось мне находить в самой голове родника гаршнепа, притаившегося на мерзлой земле; изумляла меня крепкая стойка собаки на таком голом месте,
где, казалось, ничто спрятаться
не могло.
Красноножка имеет приятный, звонкий и особенный свист или голос; даже
не видя его, знаешь издалека, по его крику, что он бродит где-нибудь по берегу пруда, озера или речного залива.
В тех местах,
где я обыкновенно охотился, то есть около рек Бугуруслана, Большой Савруши, Боклы и Насягая, или Мочегая (последнее имя более употребительно между простонародными туземцами), кулик-сорока гнезд
не вьет и детей
не выводит, но около рек Большого Кинеля и Демы я нахаживал сорок с молодыми, и тогда они хотя
не очень горячо, но вились надо мной и собакой; вероятно, от гнезд с яйцами вьются они горячее.
По крайней мере я нигде
не нахаживал их гнезд, но, вероятно, они выводят детей где-нибудь недалеко, по уремам и займищам (нередко болотистым) средних рек и даже рек меньшей величины, потому что я находил их с молодыми на прудах именно таких рек.
Где выводят они детей —
не знаю; [Тот же охотник сказывал мне, что черные кулички выводят детей в больших лесах по небольшим болотцам] но в июле появляются с выводками молодых: доказательство, что вьют гнезда где-нибудь недалеко.
Этот куличок еще реже попадается и еще менее известен в Оренбургской губернии. Мне самому иногда случалось
не встречать его по нескольку лет сряду. Имя морского куличка существует только между охотниками высшего разряда: простые стрелки и народ его
не знают. Я думаю, что это имя также занесено теми охотниками, которые стреливали этих куличков по морским берегам,
где они бывают во время весеннего пролета в невероятном множестве.
Бывало, слышишь его где-то около себя, долго всматриваешься и насилу разглядишь песочника, стоящего на песчаном бугорке и беспрестанно делающего поклоны, то есть опускающего и поднимающего голову. Мясо его нежно и вкусно, но жирно никогда
не бывает. Пропадает он довольно рано, в начале августа.
Кулички-воробьи возвращаются к осени в большем числе, вероятно с выводками молодых, но
где и как их выводят, ничего сказать
не умею.
Куда они пропадают и
где выводят детей — сказать
не могу.
Точно так же ничего положительно
не знаю, как, когда и
где выводят они детей.
Добывать их очень трудно: они почти всегда держатся в таких местах,
где ни охотнику ходить, ни собаке отыскивать дичь
не возможно; собаке приходится
не только вязнуть по горло, но даже плавать.
Лебединых стай я
не видывал: в тех местах Оренбургской губернии,
где я постоянно охотился, лебеди бывают только пролетом, а постоянно
не живут и детей
не выводят, и для меня появление их
не во время пролета было редкостью.
Лебедь живет в старинных наших песнях, очевидно сложенных на юге России, живет также до сих пор в народной речи, хотя там,
где теперь обитает настоящая Русь, лебедь
не мог войти ни в песню, ни в речь, так мало знает и видит его народ.
Я стреливал гусей во всякое время: дожидаясь их прилета в поле, притаясь в самом еще
не вымятом хлебе, подстерегая их на перелете в поля или с полей, дожидаясь на ночлеге,
где за наступившею уже темнотою гуси
не увидят охотника, если он просто лежит на земле, и, наконец, подъезжая на лодке к спящим на берегу гусям, ибо по воде подплыть так тихо, что и сторожевой гусь
не услышит приближающейся в ночном тумане лодки.
Весьма понятно, что там,
где совокупление происходит на токах, на общих сборищах, — ни самцы, ни самки
не могут питать личной взаимной любви: они
не знают друг друга; сегодня самец совокупляется с одною самкой, а завтра с другою, как случится и как придется; точно так же и самка.
Из этого необходимо следует, что они никогда
не разбиваются на пары, что только одна мать, без всякой помощи самца, должна заботиться об устройстве гнезда, высиживанье яиц и сбереженье детей, ибо
где нет супружества, там пет и отца.
Совсем другое бывает, когда охотник как-нибудь убьет утку (хотя он всегда выбирает селезня): селезень
не только будет летать кругом охотника,
не налетая, впрочем, слишком близко, по даже несколько дней сряду станет колотиться около того места,
где потерял дружку.
Селезень присядет возле нее и заснет в самом деле, а утка, наблюдающая его из-под крыла недремлющим глазом, сейчас спрячется в траву, осоку или камыш; отползет, смотря по местности, несколько десятков сажен, иногда гораздо более, поднимется невысоко и, облетев стороною, опустится на землю и подползет к своему уже готовому гнезду, свитому из сухой травы в каком-нибудь крепком, но
не мокром, болотистом месте, поросшем кустами; утка устелет дно гнезда собственными перышками и пухом, снесет первое яйцо, бережно его прикроет тою же травою и перьями, отползет на некоторое расстояние в другом направлении, поднимется и, сделав круг, залетит с противоположной стороны к тому месту,
где скрылась; опять садится на землю и подкрадывается к ожидающему ее селезню.
Ловко также стрелять их в лет, поднимающихся с небольших речек, по берегам которых ходят охотники, осторожно высматривая впереди, по изгибистым коленам реки,
не плывут ли где-нибудь утки, потому что в таком случае надобно спрятаться от них за кусты или отдалиться от берега, чтоб они, увидев человека,
не поднялись слишком далеко, надобно забежать вперед и подождать пока они выплывут прямо на охотника; шумно, столбом поднимаются утки, если берега речки круты и они испуганы нечаянным появлением стрелка; легко и весело спускать их сверху вниз в разных живописных положениях.
Но от доброй собаки трудно ей отделаться: она
не даст ей уползти на берег, а внимательный и опытный охотник, зная по направлению утиной головы,
где должна вынырнуть утка, подстережет появление ее носа и метким выстрелом, после мгновенного прицела, раздробит полусокрытую в воде ее голову.
Сначала большие стаи нырков пролетают,
не опускаясь, да и некуда им опускаться; вслед за ними появляются нырки парами везде,
где река или материк в пруде очистились от льда, а на больших реках — по полыньям; потом до лета нырки продолжают держаться по рекам и прудам, парами и в одиночку.
Где выводят детей —
не знаю, только
не в тех уездах Оренбургской губернии,
где я живал, потому что с молодыми я никогда их
не видывал.
Обыкновенным образом стрелять журавлей очень трудно и мало убьешь их, а надобно употреблять для этого особенные приемы и хитрости, то есть подкрадываться к ним из-за кустов, скирдов хлеба, стогов сена и проч. и проч. также, узнав предварительно, куда летают журавли кормиться,
где проводят полдень,
где ночуют и чрез какие места пролетают на ночевку, приготовить заблаговременно скрытное место и ожидать в нем журавлей на перелете, на корму или на ночевке; ночевку журавли выбирают на местах открытых, даже иногда близ проезжей дороги; обыкновенно все спят стоя, заложив голову под крылья, вытянувшись в один или два ряда и выставив по краям одного или двух сторожей, которые только дремлют,
не закладывая голов под крылья, дремлют чутко, и как скоро заметят опасность, то зычным, тревожным криком разбудят товарищей, и все улетят.
Стрепетиные гнезда и выводки попадаются охотникам очень редко, молодых же стрепетят я даже
не нахаживал; вероятно оттого, что матка удаляется с детьми в даль степей, куда мне редко случалось ходить, гнезда я находил
не так далеко от хлебных полей. предполагать, что стрепета разбиваются на пары, во-первых, потому, что никто никогда
не замечал их токов, и, во-вторых, потому, что с весны почти всегда
где поднимешь одного стрепета, там найдется и другой.
Охоту за стрепетами я любил страстно и часто езжал за ними очень далеко, потому что там,
где я постоянно жил, их водилось
не много.
Когда вырастет трава, то при поверхностном обозрении нельзя заметить,
где горело и
где нет; но, разогнув свежую зеленую траву около самого гнезда, вы всегда найдете прошлогоднюю сухую траву, чего на горелом месте нет и быть
не может и в чем убедиться нетрудно.
Если же палы случатся поздно (что иногда бывает) и у степных куликов пропадут яйца уже насиженные или они сами обожгутся как-нибудь во время пожара, особенно в ночное время, то кулики других гнезд
не заводят и остаются на этот год холостыми, продолжая колотиться около тех мест,
где погорели их гнезда.
Впоследствии я был спокойнее и целил или в самого большого кроншнепа, или в то место,
где гуще слеталась стая,
не подпуская ее к себе слишком близко или пропустя; выстрелить в слишком близком расстоянии — значит убить и нередко разорвать только одного кулика.
Вообще кречеток очень мало, и они имеют ту особенность, что никто из охотников
не видывал их прилета и отлета, между тем как они
не пролетная дичь; напротив, выводят у нас детей постоянно, и всякий охотник каждый год встречал кречеток в степи,
где они всегда живут вместе с степными куликами, так же как чибисы — вместе с болотными.
Из этого опыта я заключаю, что там,
где найти много куропаточьих выводок, эта охота должна быть очень весела: молодые куропатки
не тетеревята, они довольно сильны и крепки; деревьев нет, да куропатки
не садятся на деревья; улетают иногда очень далеко и летят ужасно быстро; стрелять надобно живо, а
не то они как раз вылетят из меры.
Высаживанье это производится таким образом: весною, как только окажутся проталины, из клетки,
где куропатки провели зиму, разбирают самцов и самок в отдельные коробки, наблюдая, чтобы в них входил воздух и чтобы в тесноте куропатки
не задохлись; потом едут в избранное для высиживанья место, для чего лучше выбирать мелкий кустарник,
где бы впоследствии было удобно стрелять, преимущественно в озимом поле, потому что там
не пасут стад и
не ездят туда для пашни крестьяне, обыкновенно пускающие своих лошадей, во время полдневного отдыха, в близлежащий кустарник; в ржаное поле вообще никто почти до жатвы
не ходит и
не мешает высаженным куропаткам выводиться.
Обыкновенно засидевшиеся зимой куропатки
не перелетают на дальнее расстояние и, находя поблизости готовый и знакомый корм, остаются и выводят детей в том месте,
где были высажены.
Нечего и говорить, что этот жалкий, заглушаемый шумом крик
не похож на звучный, вольный перепелиный бой в чистых полях, в чистом воздухе и тишине; как бы то ни было, только на Руси бывали, а может быть и теперь где-нибудь есть, страстные охотники до перепелов, преимущественно купцы: чем громче и чище голос, чем более ударов сряду делает перепел, тем он считается дороже.
Никакому сомнению
не подвержен отлет их на зиму в теплые страны юга. Много читали и слышали мы от самовидцев, как перепелки бесчисленными станицами переправляются через Черное море и нередко гибнут в нем, выбившись из сил от противного ветра. Теперь предстоит вопрос: когда и
где собираются они в такие огромные стаи? Очевидно, что у них должны быть где-нибудь сборные места, хотя во всех губерниях средней полосы России, по всем моим осведомлениям, никто
не замечал ни прилета, ни отлета, ни пролета перепелок.
Я должен упомянуть, что знал одного охотника, который уверял меня, что перепелки
не улетают, а уходят и что ему случилось заметить, как они пропадали в одном месте и показывались во множестве, но
не стаей, в другом,
где их прежде было очень мало, и что направление этого похода, совершаемого днем, а
не ночью, по ею замечаниям, производилось прямо на юг.