Неточные совпадения
Кажется, сказать утвердительно, что нырки не вьют гнезд на твердой
земле, как все предыдущие, описанные мною утиные породы, а, подобно другим рыболовным уткам, ухитряются
класть свои гнезда
в камышах или высокой густой осоке, на воде или над водою.
Вообще стрепет сторожек, если стоит на ногах или бежит, и смирен, если лежит, хотя бы место было совершенно голо: он вытянет шею по
земле,
положит голову
в какую-нибудь ямочку или впадинку, под наклонившуюся травку, и думает, что он спрятался;
в этом положении он подпускает к себе охотника (который никогда не должен ехать прямо, а всегда около него и стороною) очень близко, иногда на три и на две сажени.
Гнездо перепелки свивается на голой
земле из сухой травы, предпочтительно
в густом ковыле. Гнездо, всегда устланное собственными перышками матки, слишком широко и глубоко для такой небольшой птички; но это необходимо потому, что она
кладет до шестнадцати яиц, а многие говорят, что и до двадцати; по моему мнению, количество яиц доказывает, что перепелки выводят детей один раз
в год. Перепелиные яички очень похожи светло-коричневыми крапинками на воробьиные, только с лишком вдвое их больше и зеленоватее.
Это может показаться невероятным, но я приглашаю всякого неверующего сделать, осенью или зимой, сравнительный опыт над домашним петухом, которого следует
положить в тридцати шагах на
землю, завернуть голову под крыло и выстрелить
в его зоб утиною дробью.
Рябчики
в начале мая садятся на гнезда, которые вьют весьма незатейливо, всегда
в лесу на голой
земле, из сухой травы, древесных листьев и даже мелких тоненьких прутиков; тока у них бывают
в марте; самка
кладет от десяти до пятнадцати яиц; она сидит на них одна, без участия самца,
в продолжение трех недель; молодые очень скоро начинают бегать; до совершенного их возраста матка держится с ними предпочтительно
в частом и даже мелком лесу, по оврагам, около лесных речек и ручьев.
Неточные совпадения
Он спал на голой
земле и только
в сильные морозы позволял себе укрыться на пожарном сеновале; вместо подушки
клал под головы́ камень; вставал с зарею, надевал вицмундир и тотчас же бил
в барабан; курил махорку до такой степени вонючую, что даже полицейские солдаты и те краснели, когда до обоняния их доходил запах ее; ел лошадиное мясо и свободно пережевывал воловьи жилы.
Для того же, чтобы теоретически разъяснить всё дело и окончить сочинение, которое, сообразно мечтаниям Левина, должно было не только произвести переворот
в политической экономии, но совершенно уничтожить эту науку и
положить начало новой науке — об отношениях народа к
земле, нужно было только съездить за границу и изучить на месте всё, что там было сделано
в этом направлении и найти убедительные доказательства, что всё то, что там сделано, — не то, что нужно.
Тогда выступило из средины народа четверо самых старых, седоусых и седочупринных козаков (слишком старых не было на Сечи, ибо никто из запорожцев не умирал своею смертью) и, взявши каждый
в руки
земли, которая на ту пору от бывшего дождя растворилась
в грязь,
положили ее ему на голову.
Подскакал офицер и, размахивая рукой
в белой перчатке, закричал на Инокова, Иноков присел, осторожно
положил человека на
землю, расправил руки, ноги его и снова побежал к обрушенной стене; там уже копошились солдаты, точно белые, мучные черви, туда осторожно сходились рабочие, но большинство их осталось сидеть и лежать вокруг Самгина; они перекликались излишне громко, воющими голосами, и особенно звонко, по-бабьи звучал один голос:
А она, отворотясь от этого сухого взгляда, обойдет сзади стула и вдруг нагнется к нему и близко взглянет ему
в лицо,
положит на плечо руки или нежно щипнет его за ухо — и вдруг остановится на месте, оцепенеет, смотрит
в сторону глубоко-задумчиво, или
в землю, точно перемогает себя, или — может быть — вспоминает лучшие дни, Райского-юношу, потом вздохнет, очнется — и опять к нему…