Цитаты со словом «убивать»
Область
поиска
«Записки ружейного охотника Оренбургской губернии» (Аксаков С. Т., 1852)по всей классике
Из любопытства я пробовал стрелять дунстом: если заряд не разорвет птицу, то
убивает ее, как будто палкой, не делая ран.
Если и поднимешь нечаянно, то редко
убьешь, потому что не ожидаешь; с доброю собакой, напротив, охотник не только знает, что вот тут, около него, скрывается дичь, но знает, какая именно дичь; поиск собаки бывает так выразителен и ясен, что она точно говорит с охотником; а в ее страстной горячности, когда она добирается до птицы, и в мертвой стойке над нею — столько картинности и красоты, что все это вместе составляет одно из главных удовольствий ружейной охоты.
Во-вторых, в охотах, о которых я сейчас говорил, охотник не главное действующее лицо, успех зависит от резвости и жадности собак или хищных птиц; в ружейной охоте успех зависит от искусства и неутомимости стрелка, а всякий знает, как приятно быть обязанным самому себе, как это увеличивает удовольствие охоты; без уменья стрелять — и с хорошим ружьем ничего не
убьешь; даже сказать, что чем лучше, кучнее бьет ружье, тем хуже, тем больше будет промахов.
Редко увидишь его и еще реже
убьешь сидячего.
Впрочем, всякий хороший стрелок, если не поленится, может
убить много бекасов.
Мне случалось
убивать при выводке двух старых бекасов, из чего я заключаю, что и самцы держатся при детях.
В одно поле, на двуствольное ружье, лучшие охотники
убивали каждый до шестидесяти штук бекасов, дупелей и вальдшнепов: ибо осенью и последние сваливаются из лесов в болота и держатся в больших кустах с мочажиной около реки Инзы.
Это подтверждается тем, что из поздних бекасов редко
убьешь сытого.
Самого позднего бекаса, и не худого, я
убил 18 октября, в степи, около небольшой осенней лужи, когда уже лежал мелкий снежок, а самого раннего — 23 марта, когда еще в неприкосновенной целости лежала белая, блестящая громада снегов и таяло только в деревнях по улицам.
Иногда
убьешь бекаса и на шестьдесят шагов и даже на семьдесят; но зато и стреляешь на авось, почти с уверенностью, что дашь промах.
Не оспаривая этих справедливых причин, я повторяю, что даю первое место бекасу за быстроту полета и за то, что
убить его несравненно труднее.
Я просидел одну ночь, подкарауливая дупелей на току, и
убил их несколько штук, но мне не понравилась эта охота, хотя она заманчива тем, что требует от стрелка много ловкости и проворства.
Притом гораздо более дупелей поранишь, чем
убьешь наповал, да часто не найдешь и убитых, потому что охотник не выходит из скрытного места до окончания охоты и тогда только собирает свою добычу.
Очевидно, что во время стрельбы собака не нужна, но поутру необходимо употреблять ее для отыскания убитых и подбитых дупелей, которые иногда имеют еще силы отойти довольно далеко. В заключение скажу, что мне показалось как-то совестно
убивать птицу пьяную, безумную, вследствие непреложного закона природы, птицу, которая в это время не видит огня и не слышит ружейного выстрела!
Мне случалось бить столь жирных дупелей, что, когда
убьешь его и он ударится о землю, как мокрая глина, то кожа трескалась на его хлупи.
Я
убил тогда более сотни чудесных дупелей.
На расстоянии шестидесяти шагов дупеля не
убьешь наповал бекасиною дробью даже 8-м нумером или по крайней мере редко, а только поранишь: он унесет дробь очень далеко и если не умрет скоро, то долго будет хворать и скрываться в самых глухих болотных местах.
Мне случалось нахаживать и
убивать таких дупелей в позднюю осень, когда все другие давно уже пропали.
Я
убил восемьдесят три гаршнепа, чего, конечно, не убил бы в обыкновенных болотах и даже на высыпках, ибо гаршнепов, относительно к числу бекасов и дупелей, бывает в Оренбургской губернии несравненно менее и редко убьешь их десятка полтора в одно поле.
[Я слышал от охотников Пензенской и Симбирской губерний, что там гаршнепов бывает чрезвычайно много и что случается одному охотнику
убивать в одно поле до сорока штук и более] Я убил бы их гораздо более, потому что они не убывали, а прибывали с каждым днем, но воду запрудили, пруд стал наливаться и подтопил гаршнепов, которые слетели и вновь показались на прежних своих местах уже гораздо в меньшем количестве.
[Один охотник, впрочем, сказывал мне, что
убил очень молодого, едва летающего гаршнепа около Петербурга, под Стрельною, в самом топком болоте] Это обстоятельство наводит на мысль, что гаршнепы далеко отлетают для вывода детей, в такие непроходимые лесные болота, куда в это время года не заходит нога человеческая, потому что такие болота, как я слыхал, в буквальном смысле недоступны до тех пор, пока не замерзнут.
Если в это время вы
убьете сытого гаршнепа, то, наверно, это старый: по жестким правильным перьям вы в том удостоверитесь, ибо у молодых они не только мягки, но даже несколько кровянисты, как у всякой молодой птицы.
Я никогда не находил много гаршнепов вдруг в одном болоте (говоря о стрельбе уже осенней), никогда двух вместе; но я слыхал от охотников, что в других губерниях, именно в Симбирской и Пензенской, осенью бывает гаршнепов очень много, что весьма часто поднимаются они из-под собаки по два и по три вдруг и что нередко случается
убивать по два гаршнепа одним зарядом.
собака бросалась, и — вспархивал гаршнеп. [Знакомый мне охотник
убил четырех гаршнепов 6 ноября около родников, когда уже порядочный снег покрывал землю] Не всегда удавалось убить его, потому что ружье бывало заряжено немелкою дробью; по когда удавалось — радость была большая.
С собакой ему иногда удается эта хитрость, но охотник видел, откуда прилетел он;
убивает посланника и прямо идет к его жилищу.
В Оренбургской губернии они так рано пропадают, что не успевают вполне разжиреть, но изредка и мне случалось
убивать старого, запоздалого, вероятно, пролетного, болотного кулика, облитого салом.
По крайней мере я ценил его всегда очень высоко и гонялся за ним без устали до тех пор, пока не
убивал или не терял совсем из виду, пренебрегая уже куличьим обществом, обыкновенно его окружающим.
— Кулики-сороки мало уважаются охотниками; я сам никогда за ними не гонялся и во всю мою жизнь
убил не более двух десятков.
Речных куликов никогда не
убьешь много.
Я всегда дорожил ими, и мне нередко удавалось
убивать их в лет; по особенному счастью, они как-то нечаянно и часто на меня налетали.
Он не так смирен, как другие, или, может быть, так кажется оттого, что не стоит на одном месте, а все бежит вперед, летает очень быстро, и
убить его в лет, в угон или в долки довольно трудно, а гораздо легче срезать его впоперек, когда он случайно налетит на охотника, ибо, повторяю, полет его быстрее полета всех других куличков, после бекаса.
С прилета и перед отлетом бывают они довольно сыты, но жирных мне никогда
убивать не случалось.
Никто из охотников не нахаживал его гнезд, но все знают, что в осенний пролет (то есть в августе) фифи появляются несравненно в большем числе: очевидно, что они возвращаются с молодыми. Их
убивать иногда по нескольку вдруг. Мясо их нежно и вкусно, хотя никогда не бывает очень жирно; впрочем, они так рано пропадают, что им некогда разжиреть.
На воде они держатся друг от друга не в далеком расстоянии, и потому мне случалось
убивать поплавков одним зарядом по три и по четыре штуки.
Мне случалось
убивать их одним зарядом штук по восьми.
Я слышал, что около Петербурга чернозобики летят весной в баснословном множестве (как и болотные кулики) и что один известный охотник
убил одним зарядом восемьдесят пять куличков. Хотя мне сказывали это люди самые достоверные, но, признаюсь, не умею себе представить возможности убить одним зарядом такое множество чернозобиков. В Оренбургской губернии многие охотники их совсем не знают.
Вообще стрельба перевозчиков нелегкая и не изобильная, но, по мне, очень веселая: больше пяти пар зуйков в одно поле я никогда не
убивал, и то походя за ними несколько часов.
Несмотря на то, что они не дики и не сторожки, много их не
убьешь, потому что они не стоят на одном месте, а все рассыпаются врозь и бегут, не останавливаясь, как ручьи воды, по всем направлениям.
Мне случалось, однако,
убивать их по десятку одним зарядом, но только в лет, когда вся стая как-нибудь нечаянно на меня налетала и свертывалась в плотную кучу.
Три раза в моей жизни случилось мне
убить в разных обыкновенных болотах трех самок курахтанов меньшего вида, которые, видимо вились от яиц или детей, но гнезд их я нигде никогда не нахаживал.
Другой молодой охотник, мой товарищ, выстрелил в них, но к сожалению, не
убил.
Если случится застать болотную курицу на месте проходимом, то она сейчас уйдет в непроходимое; застрелить ее, как дупеля или коростеля из-под собаки, — величайшая редкость; скорее
убить, увидев случайно, когда она выплывет из камыша или осоки, чтоб перебраться на другую сторону болотного озерка, прудового материка или залива, к чему иногда ее принудить посредством собаки, а самому с ружьем подстеречь на переправе.
Мне случилось однажды, сидя в камыше на лодке с удочкой, услышать свист, похожий на отрывистый свист или крик погоныша, только не чистый, а сиповатый; вскоре за тем выплыла из осоки болотная курица, и я подумал, что этот сиповатый крик принадлежит ей; потом, чрез несколько лет, я услышал точно такой же сиповатый свист в камыше отдельного озерка; я послал туда собаку, наверное ожидая болотной курицы, но собака выгнала мне погоныша, которого я и
убил.
Во всю мою жизнь я
убил не более десяти болотных кур и то единственно потому, что отыскивал их весьма прилежно.
Как же тут
убить птицу, в которую целил охотник, да еще летящую?
Погонышей вообще несравненно больше, чем болотных кур; посвистыванье их слышно во всех болотах, но доставать их тяжело и для многих скучно; мне случалось, однако,
убивать их до тридцати штук в одно лето.
Один раз, в 1815 году, 29 апреля, я
убил погоныша не темно-зеленого, а темно-кофейного цвета: он был очень красив; к сожалению, листок, на котором он был описан подробно в моих записках, вырван и потерян и я не помню его особенностей.
В записке убитой дичи сказано: «
Убил болотного коростелька особливого, неизвестного рода и вида», и сделана выноска на такую-то страницу, которой именно недостает.
Я застрелил однажды пигалицу, кажется в августе, с белыми как снег крыльями. Она находилась в большой стае, и мне стоило немало хлопот, чтоб
убить именно ее, — она была очень красива.
Наконец, один старый охотник, зарядив свое дрянное, веревочкой связанное ружьишко за неимением свинцовой картечи железными жеребьями, то есть кусочками изрубленного железного прута, забрался в камыш прежде прилета лебедей и, стоя по пояс в воде, дождался, когда они подплыли к нему на несколько сажен, выстрелил и
убил одного лебедя наповал.
Цитаты из русской классики со словом «убивать»
Лицемерно делать вид, что мы сами никогда не насилуем и не
убиваем и не способны насиловать и
убивать, что другие несут за это ответственность.
Грабят — не чередом,
убивают — не ко времени, насилуют — не по закону.
По рассказам арестантов, этот старик убил на своем веку 60 человек; у него будто бы такая манера: он высматривает арестантов-новичков, какие побогаче, и сманивает их бежать вместе, потом в тайге
убивает их и грабит, а чтобы скрыть следы преступления, режет трупы на части и бросает в реку.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Всё это делали солдаты. Стало быть, не он
убивал людей.
Государство (гуманность) запрещало убить насмерть одного и не запрещало
убивать миллионы наполовину.
Ассоциации к слову «убивать»
Синонимы к слову «убивать»
Предложения со словом «убивать»
- Он не просто убивал людей, а постоянно придумывал какие-то изощрённые способы убийства, зверея от вида крови.
- – Он для своей пользы и удовольствия заставляет людей убивать друг друга, я же для своей пользы и удовольствия заставляю их колотить друг друга, только и всего.
- – То есть ты, Вовчик, – спокойно проговорила я, – таким способом просто убиваешь время?
- (все предложения)
Сочетаемость слова «убивать»
Афоризмы русских писателей со словом «убивать»
- Философия господствует над протекшим и будущим: настоящее убивает ее.
- Сейчас, вот сейчас может случиться <…> что-то совсем удивительное, настоящее диво.
Замечательное это ощущение, прекрасное состояние души. И, право, досадно, если оно глохнет у человека с возрастом, с личным жизненным опытом и усвоением науки — итога жизненного опыта, знаний всего человечества. Нет, знание никогда не должно убивать в человеке веру в то, что сегодня кажется нам тайной, дивом, а завтра будет всеми признано и объяснено!
- Не верьте лести!
В ней, по всем приметам,
Таится зло. И в мире столько раз
Ни пулею, ни славой, ни наветом,
А сладким ядом убивали нас.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно