Если вы удите без прикормки, на ходу рыбы, то надобно, выбрав узкое место реки, одну удочку закинуть
на середину, другую поближе, а третью у берега; если же удите на прикормленном и отлогом месте, то выгоднее класть все наплавки около травы, поближе к берегу, а удилища — на траву.
Первое есть не что иное, как обруч деревянный или железный, подшитый сетью;
на середине его прикрепляется камень для тяжести и кусок мяса, рыбы или хлеба: первые — чем вонючее, тем лучше.
Неточные совпадения
Только в
середине лета рыба берет
на него не так охотно.
Жало крючка скрывается тогда в голове червяка.] весь крючок должен быть в нем скрыт; всего лучше, чтобы головка держалась
на привязке лесы или
на плечиках крючка,
середина скрывала в себе крючок и жало, а хвост изгибался
на свободе.
Насадка делается двумя способами: или проколоть червяка пониже головы пальца
на полтора, весь крючок поместить в остальной его части, а плечики крючка спрятать в скважине, или насаживать с хвоста, отступя пальца
на два и более, острый конец крючка скрыть в голове червяка, которая будет несколько висеть, а тупой — в его
середине.
Сначала крючок продевается сквозь
середину шейки, начиная с ее конца, вдоль по кишечному каналу, и вынимается вон внизу, возле первых двух ножек, так что шейка остается продета поводком; отступя
на полпальца, крючок снова впускается весь во внутренность рака, и жало его выходит несколько наружу возле рачьих глаз.
3) В
середине лета рыба очень неохотно клюет
на навозного червяка, а
на хлеб лучше, чем в другое время года; всего же лучше —
на рака, особенно линючего.
Весело смотреть
на кружок, [Кружком называется мешок из крепкой частой сети; в
середину его вставляется обруч, нижний конец завязывается наглухо, а верхний собирается
на крепкий шнурок, которым он и привязывается к чему случится.] привязанный к лодке с противоположной стороны, в котором ходят крупные окуни, язи, головли, лини, лещи и даже щуки!
Помню я в детстве моем, как тянули неводами заливные озера по реке Белой (это было тогда, когда Оренбургская губерния называлась еще Уфимскою), как с трудом вытаскивали
на зеленый берег туго набитую рыбой мотню, [Мотнею называют остроконечный длинный мешок, находящийся в
середине невода.] как вытряхивали из нее целый воз больших щук, окуней, карасей и плотвы, которые распрыгивались во все стороны; помню, что иногда удивлялись величине карасей, взвешивали их потом, и ни один не весил более пяти фунтов.
Несмотря
на мое присутствие, окуни не переставали гонять и ловить рыбу; я сбегал за своей удочкой и, насаживая мелкую рыбешку, лежавшую
на берегу, и закидывая в самую
середину стаи, выудил тридцать хороших окуней.
— Пойдем ужинать! — сказала хозяйка, поднявшись с дивана, и выступила
на середину комнаты, закутывая в шаль молодые продрогнувшие свои члены.
Как передать мои страдания в то время, когда бабушка начала читать вслух мое стихотворение и когда, не разбирая, она останавливалась
на середине стиха, чтобы с улыбкой, которая тогда мне казалась насмешливою, взглянуть на папа, когда она произносила не так, как мне хотелось, и когда, по слабости зрения, не дочтя до конца, она передала бумагу папа и попросила его прочесть ей все сначала?
Неточные совпадения
В этот короткий промежуток времени туче уже настолько надвинулась своей
серединой на солнце, что стало темно, как в затмение.
И ровно в ту минуту, как
середина между колесами поравнялась с нею, она откинула красный мешочек и, вжав в плечи голову, упала под вагон
на руки и легким движением, как бы готовясь тотчас же встать, опустилась
на колена.
Не понимая, что это и откуда, в
середине работы он вдруг испытал приятное ощущение холода по жарким вспотевшим плечам. Он взглянул
на небо во время натачиванья косы. Набежала низкая, тяжелая туча, и шел крупный дождь. Одни мужики пошли к кафтанам и надели их; другие, точно так же как Левин, только радостно пожимали плечами под приятным освежением.
В
середине рассказа старика об его знакомстве с Свияжским ворота опять заскрипели, и
на двор въехали работники с поля с сохами и боронами. Запряженные в сохи и бороны лошади были сытые и крупные. Работники, очевидно, были семейные: двое были молодые, в ситцевых рубахах и картузах; другие двое были наемные, в посконных рубахах, — один старик, другой молодой малый. Отойдя от крыльца, старик подошел к лошадям и принялся распрягать.
«Туда! — говорила она себе, глядя в тень вагона,
на смешанный с углем песок, которым были засыпаны шпалы, — туда,
на самую
середину, и я накажу его и избавлюсь от всех и от себя».