Итак, вы берете крючок, привязываете к нему поводок, поводок привязываете к лесе и сейчас прикрепляете к ней грузило; если у вас наплавок с петелькой и пером, то надеваете его с другого
конца лесы и, отмеривши ее столько, чтоб она была четверти две или полторы длиннее удилища, привязываете ее двойною петлею к тонкому его концу, к самой верхушке, а как вся леса должна быть всегда гораздо длиннее удилища, то остальную ее часть надобно плотно обвить около него, спускаясь сверху вниз, и где леса кончится, там привязывать ее гладенько к удилищу вощеной ниткой.
Неточные совпадения
Искусственное, складное удилище делается из морского тростника (камыша) разной толщины, даже просто вытачивается из дерева, так что одно коленце, будучи тонее, может вкладываться в другое, более толстое; целое удилище состоит из трех или четырех таких коленцев; все они привинчиваются одно к другому или просто втыкаются одно в другое; верхнее коленце делается из китового уса или тонкой камышинки с маленьким проволочным колечком на верхнем
конце для привязки
лесы.
Прямизна и гибкость верхнего его
конца необходимы для успешной подсечки; следовательно, от хорошего удилища зависит иногда количество выуженной рыбы, но верх его достоинства узнается только тогда, когда на тонкую
лесу возьмет крупная рыба.
Лесою называется нитка, одним
концом привязанная к удилищу, а другим к крючку.
Выгода таких
лес состоит в том, что они, будучи без узлов и не имея упругости, извиваются по движению воды, разнообразят и представляют натуральным, как будто шевелящимся, вид насаженного червяка или чего-нибудь другого; когда же насадка и
конец шелковой зеленой
лесы лежат на дне, то она совершенно походит на волокны длинного водяного моха, называемого водяным шелком.
2) Можно их делать из всякого сухого дерева: на один обвостренный
конец маленькой палочки, в палец толщиною посредине, плотно надевается нижняя половина гусиного пера, а в другой, обвостренный же, втыкается маленькая, из проволоки сделанная петелька для продеванья
лесы, другой
конец которой (то есть
лесы) продевается сквозь колечко, вырезанное из пера и надеваемое на перяной
конец наплавка (колечко должно быть несколько шире пера).
Леса взвивается вверх, как будто просто сорвалась рыба, огорченный охотник поспешно достает свежего червя, хочет насадить и вместо крючка видит перерезанный
конец поводка или
лесы, которым была она привязана…
Важнейшее дело в уменье удить — уменье хорошо устроить удочки; об этом уже было говорено, но я повторяю вкратце: удилище должно быть прямо, гладко, легко, ловко для подсечки,
конец его гибок;
леса должна быть ровна и ссучена не круто.
Это одно спасение: если вы станете упорствовать, то потеряете и рыбу и удочку, ибо без гиби, происходившей от
конца удилища,
леса непременно и в одну минуту порвется.
В одном только случае надобно прибегнуть к этому средству: если у вас переломится удилище очень высоко тогда, нечего делать, надобно поймать обломанный
конец удилища и полегоньку подвесть рыбу к мелкому месту или пологому берегу и, взяв рукой за
лесу на аршин или менее от рыбы, выволочь ее таском на берег.
Должно всегда помнить, что
леса, особенно не толстая, только потому выдерживает тяжесть большой рыбы, что она плавает в воде, что вода гораздо гуще воздуха, следовательно лучше поддерживает рыбу, и что гибкий
конец удилища служит, так сказать, продолжением
лесы.
Если же по прошествии долгого времени рыба не отпутывается и слышно по руке, что она крепко затянулась и задела на дне за корни травы или корягу, то надобно лезть в воду и отцепить руками: тут сохранится иногда и удочка и рыба, или надобно достать длинный шест, вырезать на тонком
конце его углубление (род рогульки) и, дойдя им по
лесе до крючка и до корня травы, за которую он зацепил, легонько вырвать траву из дна или отцепить от коряги; в этом случае рыбу уже трудно сохранить.
Высмотрев издали удобное место, [Удобными местами считаются омуточки, ямки, где вода завертывается и бежит тише и где форель выпрыгивает иногда на поверхность, ловя червячков, падающих с дерев, мошек и других насекомых.] надобно подкрадываться из-за кустов и, пропустив сквозь них длинное прямое удилище, на
конце которого навита коротенькая
леса без наплавка с небольшим грузилом, крючком и насадкою красного навозного червяка, тихонько развить
лесу и опустить в воду; если рыба вас не увидит, то она схватит в ту же секунду, иногда едва допустит червяка погрузиться в воду.
Итак, для отдевания удочек всегда надобно иметь гладкое железное кольцо, вершка в полтора в поперечнике, в один фунт или менее веса, привязанное на длинном, тонком и крепком шнурке; продев в него задний
конец удилища задетой удочки, надобно дать кольцу свободу бежать вниз сначала по удилищу, а потом по
лесе, которую в это время держать несколько наслаби: кольцо, дойдя до крючка, отденет его своею тяжестью.
Они были на другом
конце леса, под старою липой, и звали его. Две фигуры в темных платьях (они прежде были в светлых) нагнувшись стояли над чем-то. Это были Кити и няня. Дождь уже переставал, и начинало светлеть, когда Левин подбежал к ним. У няни низ платья был сух, но на Кити платье промокло насквозь и всю облепило ее. Хотя дождя уже не было, они всё еще стояли в том же положении, в которое они стали, когда разразилась гроза. Обе стояли, нагнувшись над тележкой с зеленым зонтиком.
Неточные совпадения
В
конце сентября был свезен
лес для постройки двора на отданной артели земле, и было продано масло от коров и разделен барыш.
— Семерка дана! — закричал он, увидав его наконец в цепи застрельщиков, которые начинали вытеснять из
лесу неприятеля, и, подойдя ближе, он вынул свой кошелек и бумажник и отдал их счастливцу, несмотря на возражения о неуместности платежа. Исполнив этот неприятный долг, он бросился вперед, увлек за собою солдат и до самого
конца дела прехладнокровно перестреливался с чеченцами.
Он шел и смотрел, как вырастают казармы; они строились тремя корпусами в форме трапеции, средний был доведен почти до
конца, каменщики выкладывали последние ряды третьего этажа, хорошо видно было, как на краю стены шевелятся фигурки в красных и синих рубахах, в белых передниках, как тяжело шагают вверх по сходням сквозь паутину
лесов нагруженные кирпичами рабочие.
Выслушайте же до
конца, но только не умом: я боюсь вашего ума; сердцем лучше: может быть, оно рассудит, что у меня нет матери, что я была, как в
лесу… — тихо, упавшим голосом прибавила она.
Она будто не сама ходит, а носит ее посторонняя сила. Как широко шагает она, как прямо и высоко несет голову и плечи и на них — эту свою «беду»! Она, не чуя ног, идет по
лесу в крутую гору; шаль повисла с плеч и метет
концом сор и пыль. Она смотрит куда-то вдаль немигающими глазами, из которых широко глядит один окаменелый, покорный ужас.