Неточные совпадения
Такая леса (
из индийского ли она растения, или
из сырца) сначала очень крепка, и с помощью хорошего удилища и осторожности можно на нее
выудить рыбу в четыре и даже в пять фунтов; но она скоро мшарится, то есть делается шероховатою, местами тонеет; высыхая на солнце, в сгибах трескается в длину и для уженья хорошей рыбы делается неблагонадежною, даже опасною.
Приятность этого уженья состоит в том, что оно спокойно и что в позднее осеннее время нельзя в других местах
выудить никакой порядочной рыбы, кроме хищной; а из-под листьев мне случалось
выуживать хороших язей, головлей и очень крупную плотву: последняя брала на хлеб, а первые — на крупных земляных червей.
Одного
из самых крупных язей я
выудил на большого зеленоватого комара особенной породы, на крошечную удочку; зато я водил его около часа.
Разумеется, язей таскали через голову, как плотичек, — итак мудрено ли, что
выуживали четвертую часть
из числа попадавшихся?..
Одну
из них
выудил я на поводок
из одной шелковинки!
Для них также должен я сказать, что в том же году я
выудил щуку в три с половиною фунта на один волос
из индийского растения, или сырца.
Неточные совпадения
Я
выудил уже более двадцати рыб,
из которых двух не мог вытащить без помощи Евсеича; правду сказать, он только и делал что снимал рыбу с моей удочки, сажал ее в ведро с водой или насаживал червяков на мой крючок: своими удочками ему некогда было заниматься, а потому он и не заметил, что одного удилища уже не было на мостках и что какая-то рыба утащила его от нас сажен на двадцать.
Грушина время от времени устраивала вечеринки для молодых людей,
из числа которых надеялась
выудить мужа. Для отвода глаз приглашала и семейных знакомых.
Евсеич поспешил мне на помощь и ухватился за мое удилище; но я, помня его недавние слова, беспрестанно повторял, чтоб он тащил потише; наконец, благодаря новой крепкой лесе и не очень гнуткому удилищу, которого я не выпускал
из рук, выволокли мы на берег кое-как общими силами самого крупного язя, на которого Евсеич упал всем телом, восклицая: «Вот он, соколик! теперь не уйдет!» Я дрожал от радости, как в лихорадке, что, впрочем, и потом случалось со мной, когда я
выуживал большую рыбу; долго я не мог успокоиться, беспрестанно бегал посмотреть на язя, который лежал в траве на берегу, в безопасном месте.
Я осторожно коснулся лба девочки, держащейся за юбку. И она скрылась в ее складках без следа. Необыкновенно мордастого Ваньку
выудил из юбки с другой стороны. Коснулся и его. И лбы у обоих были не жаркие, обыкновенные.
Когда поднимается занавес и при вечернем освещении, в комнате с тремя стенами, эти великие таланты, жрецы святого искусства изображают, как люди едят, пьют, любят, ходят, носят свои пиджаки; когда
из пошлых картин и фраз стараются
выудить мораль — мораль маленькую, удобопонятную, полезную в домашнем обиходе; когда в тысяче вариаций мне подносят все одно и то же, одно и то же, одно и то же, — то я бегу и бегу, как Мопассан бежал от Эйфелевой башни, которая давила ему мозг своею пошлостью.