Неточные совпадения
Мать воспользовалась очевидностью доказательства и сказала: «Вот
видите, Петр Иваныч, как он способен увлекаться; и вот почему я считаю вредным для него чтение волшебных
сказок».
И вдруг
видит он на пригорочке зеленыим цветет цветок цвету алого, красоты невиданной и неслыханной, ни в
сказке сказать, ни пером написать.
Мало ли, много ли тому времени прошло: скоро
сказка сказывается, не скоро дело делается, — стала привыкать к своему житью-бытью молодая дочь купецкая, красавица писаная, ничему она уж не дивуется, ничего не пугается, служат ей слуги невидимые, подают, принимают, на колесницах без коней катают, в музыку играют и все ее повеления исполняют; и возлюбляла она своего господина милостивого, день ото дня, и
видела она, что недаром он зовет ее госпожой своей и что любит он ее пуще самого себя; и захотелось ей его голоса послушать, захотелось с ним разговор повести, не ходя в палату беломраморную, не читая словесов огненных.
Прошло мало ли, много ли времени: скоро
сказка сказывается, не скоро дело делается, — захотелось молодой дочери купецкой, красавице писаной,
увидеть своими глазами зверя лесного, чуда морского, и стала она его о том просить и молить; долго он на то не соглашается, испугать ее опасается, да и был он такое страшилище, что ни в
сказке сказать, ни пером написать; не токмо люди, звери дикие его завсегда устрашалися и в свои берлоги разбегалися.
Неточные совпадения
— Рассказывай скорей! — говорил Райский. — Давайте сны рассказывать, кто какой
видел. И я вспомнил свой сон: странный такой! Начинай, Марфенька! Сегодня скука, слякоть — хоть
сказки давайте сказывать!
В иную минуту казалось, что я ребенок, что няня рассказала мне чудную
сказку о неслыханных людях, а я заснул у ней на руках и
вижу все это во сне.
«Приятный город», — подумал я, оставляя испуганного чиновника… Рыхлый снег валил хлопьями, мокро-холодный ветер пронимал до костей, рвал шляпу и шинель. Кучер, едва
видя на шаг перед собой, щурясь от снегу и наклоняя голову, кричал: «Гись, гись!» Я вспомнил совет моего отца, вспомнил родственника, чиновника и того воробья-путешественника в
сказке Ж. Санда, который спрашивал полузамерзнувшего волка в Литве, зачем он живет в таком скверном климате? «Свобода, — отвечал волк, — заставляет забыть климат».
Я, помнится, обещал вам, что в этой книжке будет и моя
сказка. И точно, хотел было это сделать, но
увидел, что для
сказки моей нужно, по крайней мере, три таких книжки. Думал было особо напечатать ее, но передумал. Ведь я знаю вас: станете смеяться над стариком. Нет, не хочу! Прощайте! Долго, а может быть, совсем, не увидимся. Да что? ведь вам все равно, хоть бы и не было совсем меня на свете. Пройдет год, другой — и из вас никто после не вспомнит и не пожалеет о старом пасичнике Рудом Паньке.
Тут у нашего внимательного слушателя волосы поднялись дыбом; со страхом оборотился он назад и
увидел, что дочка его и парубок спокойно стояли, обнявшись и напевая друг другу какие-то любовные
сказки, позабыв про все находящиеся на свете свитки. Это разогнало его страх и заставило обратиться к прежней беспечности.