Неточные совпадения
Один
раз, сидя на окошке (с этой минуты я все уже твердо помню), услышал я какой-то жалобный визг в саду; мать тоже его услышала, и когда я стал просить, чтобы послали посмотреть, кто это плачет, что, «верно, кому-нибудь больно» — мать послала девушку, и та через несколько минут принесла в своих пригоршнях крошечного,
еще слепого, щеночка, который, весь дрожа и не твердо опираясь на свои кривые лапки, тыкаясь во все стороны головой, жалобно визжал, или скучал, как выражалась моя нянька.
Но отец уговорил мать позволить мне на этот
раз поймать
еще несколько рыбок, и мать, хотя не скоро, согласилась.
Я выудил
еще несколько плотичек, и всякий
раз почти с таким же восхищением, как и первую.
Тут Насягай был
еще невелик, но когда, верст через десять, мы переехали его в другой
раз, то уже увидели славную реку, очень быструю и глубокую, но все он был, по крайней мере, вдвое меньше Ика и урема его состояла из одних кустов.
Они ехали в той же карете, и мы точно так же могли бы поместиться в ней; но мать никогда не имела этого намерения и
еще в Уфе сказала мне, что ни под каким видом не может нас взять с собою, что она должна ехать одна с отцом; это намеренье ни
разу не поколебалось и в Багрове, и я вполне верил в невозможность переменить его.
Наконец мы совсем уложились и собрались в дорогу. Дедушка ласково простился с нами, перекрестил нас и даже сказал: «Жаль, что уж время позднее, а то бы
еще с недельку надо вам погостить. Невестыньке с детьми было беспокойно жить; ну, да я пристрою ей особую горницу». Все прочие прощались не один
раз; долго целовались, обнимались и плакали. Я совершенно поверил, что нас очень полюбили, и мне всех было жаль, особенно дедушку.
Хотя я начал читать не без волнения, но голос мой уже не дрожал, и я читал
еще с большим внутренним удовольствием, чем в первый
раз.
Мать выезжала в таком наряде несколько
раз по праздникам в церковь, к губернаторше и
еще куда-то.
На этот
раз багровские старики отозвались об Мироныче, что «он стал маненько позашибаться», то есть чаще стал напиваться пьян, но все
еще другого начальника не желали.
Не знаю отчего
еще ни
разу не брал меня отец в поле на крестьянские работы.
Пришла Палагея, не молодая, но
еще белая, румяная и дородная женщина, помолилась богу, подошла к ручке, вздохнула несколько
раз, по своей привычке всякий
раз приговаривая: «Господи, помилуй нас, грешных», — села у печки, подгорюнилась одною рукой и начала говорить, немного нараспев: «В некиим царстве, в некиим государстве…» Это вышла сказка под названием «Аленький цветочек» [Эту сказку, которую слыхал я в продолжение нескольких годов не один десяток
раз, потому что она мне очень нравилась, впоследствии выучил я наизусть и сам сказывал ее, со всеми прибаутками, ужимками, оханьем и вздыханьем Палагеи.
И как он
еще более обрадовался, услыша издали, также в первый
раз, пение варакушки.
Отец, который ни
разу еще не ходил удить, может быть, потому, что матери это было неприятно, пошел со мною и повел меня на пруд, который был спущен.
Ты
еще в первый
раз будешь удить в Бугуруслане; пожалуй, после Сергеевки тебе покажется, что в Багрове клюет хуже».
Я этого не утверждаю, но знаю, что в этот
раз еще более надоели мне гости.
Мать
еще прежде не один
раз говорила, что она хотела бы побывать в Казани и помолиться тамошним чудотворцам; что она не видывала мощей и очень бы желала к ним приложиться; что ей хотелось бы посмотреть и послушать архиерейской службы.
Неточные совпадения
Лука Лукич. Что ж мне, право, с ним делать? Я уж несколько
раз ему говорил. Вот
еще на днях, когда зашел было в класс наш предводитель, он скроил такую рожу, какой я никогда
еще не видывал. Он-то ее сделал от доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные мысли внушаются юношеству.
Анна Андреевна, жена его, провинциальная кокетка,
еще не совсем пожилых лет, воспитанная вполовину на романах и альбомах, вполовину на хлопотах в своей кладовой и девичьей. Очень любопытна и при случае выказывает тщеславие. Берет иногда власть над мужем потому только, что тот не находится, что отвечать ей; но власть эта распространяется только на мелочи и состоит в выговорах и насмешках. Она четыре
раза переодевается в разные платья в продолжение пьесы.
Я
раз слушал его: ну, покамест говорил об ассириянах и вавилонянах —
еще ничего, а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось.
А любопытно взглянуть ко мне в переднюю, когда я
еще не проснулся: графы и князья толкутся и жужжат там, как шмели, только и слышно: ж… ж… ж… Иной
раз и министр…
Раз-два куснул, // Скривил роток. // «Соли
еще!» — // Кричит сынок.