Неточные совпадения
Пишет она письмо к своему батюшке родимому
и сестрицам своим любезныим: «Не плачьте обо мне, не горюйте, я живу во дворце у зверя лесного, чуда морского, как королевишна; самого его не вижу
и не слышу, а пишет он ко мне на стене беломраморной словесами огненными,
и знает он все, что у меня на мысли,
и тое ж минутою все исполняет,
и не хочет он называться
господином моим, а меня называет
госпожою своей».
После ужина вошла она в ту палату беломраморну, где читала она на стене словеса огненные,
и видит она на той же стене опять такие же словеса огненные: «Довольна ли
госпожа моя своими садами
и палатами, угощеньем
и прислугою?»
И возговорила голосом радошным молодая дочь купецкая, красавица писаная: «Не зови ты меня
госпожой своей, а будь ты всегда мой добрый
господин, ласковый
и милостивый.
Мало ли, много ли тому времени прошло: скоро сказка сказывается, не скоро дело делается, — стала привыкать к своему житью-бытью молодая дочь купецкая, красавица писаная, ничему она уж не дивуется, ничего не пугается, служат ей слуги невидимые, подают, принимают, на колесницах без коней катают, в музыку играют
и все ее повеления исполняют;
и возлюбляла она своего
господина милостивого, день ото дня,
и видела она, что недаром он зовет ее
госпожой своей
и что любит он ее пуще самого себя;
и захотелось ей его голоса послушать, захотелось с ним разговор повести, не ходя в палату беломраморную, не читая словесов огненных.
С той поры, с того времечка пошли у них разговоры, почитай целый день, во зеленом саду на гуляньях, во темных лесах на катаньях
и во всех палатах высокиих. Только спросит молода дочь купецкая, красавица писаная: «Здесь ли ты, мой добрый, любимый
господин?» Отвечает лесной зверь, чудо морское: «Здесь,
госпожа моя прекрасная, твой верный раб, неизменный друг».
И не пугается она его голоса дикого
и страшного,
и пойдут у них речи ласковые, что конца им нет.
Оно бы ничего, но все эти
господа и госпожи смотрели на него так странно; и это, пожалуй, ничего. Прежде, бывало, иначе на него и не смотрели благодаря его сонному, скучающему взгляду, небрежности в одежде.
— Тетушкины, бабушкины, дедушкины, прабабушкины, прадедушкины, вон всех этих полинявших
господ и госпож в робронах, манжетах…
Не судите о красоте англичан и англичанок по этим рыжим
господам и госпожам, которые дезертируют из Англии под именем шкиперов, машинистов, учителей и гувернанток, особенно гувернанток: это оборыши; красивой женщине незачем бежать из Англии: красота — капитал.
Комната в квартире
господина и госпожи Рыбушкиных. Марья Гавриловна (она же и невеста) сидит на диване и курит папироску. Она высокого роста, блондинка, с весьма развитыми формами; несколько подбелена и вообще сооружена так, что должна в особенности нравиться сохранившимся старичкам и юношам с потухшими сердцами.
Неточные совпадения
Яков был крепостной, весьма усердный
и преданный человек; он, как
и все хорошие приказчики, был до крайности скуп за своего
господина и имел о выгодах господских самые странные понятия. Он вечно заботился о приращении собственности своего
господина на счет собственности
госпожи, стараясь доказывать, что необходимо употреблять все доходы с ее имений на Петровское (село, в котором мы жили). В настоящую минуту он торжествовал, потому что совершенно успел в этом.
Однажды они вдвоем откуда-то возвращались лениво, молча,
и только стали переходить большую дорогу, навстречу им бежало облако пыли,
и в облаке мчалась коляска, в коляске сидела Сонечка с мужем, еще какой-то
господин, еще какая-то
госпожа…
Это был не подвиг, а долг. Без жертв, без усилий
и лишений нельзя жить на свете: «Жизнь — не сад, в котором растут только одни цветы», — поздно думал он
и вспомнил картину Рубенса «Сад любви», где под деревьями попарно сидят изящные
господа и прекрасные
госпожи, а около них порхают амуры.
Препотешное существо, даже до нелепости. Вот, хоть бы эти письма. Я к этим штукам отчасти уж попривык, водя дружбу с такими
госпожами и господами; ну, а на свежего, неиспорченного человека, как должны они действовать, например, на проницательного читателя?
Также рассказывал Антон много о своей
госпоже, Глафире Петровне: какие они были рассудительные
и бережливые; как некоторый
господин, молодой сосед, подделывался было к ним, часто стал наезжать,
и как они для него изволили даже надевать свой праздничный чепец с лентами цвету массака,
и желтое платье из трю-трю-левантина; но как потом, разгневавшись на
господина соседа за неприличный вопрос: «Что, мол, должон быть у вас, сударыня, капитал?» — приказали ему от дому отказать,
и как они тогда же приказали, чтоб все после их кончины, до самомалейшей тряпицы, было представлено Федору Ивановичу.