От него я узнал, что все гости и родные на другой же день моей болезни разъехались; одна только добрейшая моя крестная мать, Аксинья Степановна, видя в мучительной тревоге и страхе моих родителей, осталась в Багрове, чтоб при случае в чем-нибудь помочь им, тогда как ее собственные дети,
оставшиеся дома, были не очень здоровы.
Она прибавила, что «все добро,
оставшееся после покойницы матушки, собрано, переписано ею и будет представлено сестрице».