Услыхав такие речи,
дядя пришел в неописанное восхищение, или, лучше сказать, умиление, не столько от честного, добросовестного поступка своих крестьян, как от того, что речи их, которые он немедленно записал, были очень похожи на язык старинных грамот.
Неточные совпадения
Но Казначеев уверял, что это ничего не значит, что он хорошо знает своего
дядю, что если б я ему не полюбился, то он не продержал бы нас с лишком два часа; что, говоря и читая, он все относился ко мне и смотрел на меня, и что он из выражения глаз его заметил, что я
пришел ему по сердцу.
Хотя я приезжал или
приходил из «Комиссии составления законов» довольно поздно, иногда перед самым обедом, но всегда проходил прямо в кабинет
дяди и вместе уже с ним садился за стол, постоянно подле него.
Здесь кстати рассказать забавный анекдот и пример рассеянности Александра Семеныча, который случился, впрочем, несколько позднее. Я
пришел один раз обедать к Шишковым, когда уже все сидели за столом. Мне сказали, что
дядя обедает в гостях и что он одевается. Я сел за стол, и через несколько минут Александр Семеныч вышел из кабинета во всем параде, то есть в мундире и в ленте; увидев меня, он сказал: «Кабы знал, что ты
придешь, — отказался бы сегодня обедать у Бакуниных».
«Да как в голову
пришли тебе Воронцовы?» — «Да черт знает как: я об них и не думал», — отвечал
дядя и увел нас в кабинет, где и прочел нам мысли о русском правописании, против которых мы отчасти возражали.
— Уйде, уйде, уйде! Дома, заходи! — закричал старик. — Сосед Марка, Лука Марка, что к
дяде пришел? Аль на кордон?
Неточные совпадения
Перескажу простые речи // Отца иль дяди-старика, // Детей условленные встречи // У старых лип, у ручейка; // Несчастной ревности мученья, // Разлуку, слезы примиренья, // Поссорю вновь, и наконец // Я поведу их под венец… // Я вспомню речи неги страстной, // Слова тоскующей любви, // Которые в минувши дни // У ног любовницы прекрасной // Мне
приходили на язык, // От коих я теперь отвык.
— А чего такого? На здоровье! Куда спешить? На свидание, что ли? Все время теперь наше. Я уж часа три тебя жду; раза два заходил, ты спал. К Зосимову два раза наведывался: нет дома, да и только! Да ничего,
придет!.. По своим делишкам тоже отлучался. Я ведь сегодня переехал, совсем переехал, с
дядей. У меня ведь теперь
дядя… Ну да к черту, за дело!.. Давай сюда узел, Настенька. Вот мы сейчас… А как, брат, себя чувствуешь?
Ты знаешь, у меня сегодня собираются на новоселье, может быть, уж и
пришли теперь, да я там
дядю оставил, — забегал сейчас, — принимать приходящих.
Борис. Воспитывали нас родители в Москве хорошо, ничего для нас не жалели. Меня отдали в Коммерческую академию, а сестру в пансион, да оба вдруг и умерли в холеру; мы с сестрой сиротами и остались. Потом мы слышим, что и бабушка здесь умерла и оставила завещание, чтобы
дядя нам выплатил часть, какую следует, когда мы
придем в совершеннолетие, только с условием.
Аркадий с сожалением посмотрел на
дядю, и Николай Петрович украдкой пожал плечом. Сам Павел Петрович почувствовал, что сострил неудачно, и заговорил о хозяйстве и о новом управляющем, который накануне
приходил к нему жаловаться, что работник Фома «дибоширничает» и от рук отбился. «Такой уж он Езоп, — сказал он между прочим, — всюду протестовал себя [Протестовал себя — зарекомендовал, показал себя.] дурным человеком; поживет и с глупостью отойдет».