Смерть поэта

Отмщенья, государь, отмщенья!

‎Паду к ногам твоим:

‎Будь справедлив и накажи убийцу,

‎Чтоб казнь его в позднейшие века

‎Твой правый суд потомству возвестила,

‎Чтоб видели злодеи в ней пример.

Погиб поэт! — невольник чести, —

Пал, оклеветанный молвой,

С свинцом в груди и жаждой мести,

Поникнув гордой головой!..

Не вынесла душа поэта

Позора мелочных обид,

Восстал он против мнений света

Один, как прежде… и убит!

Убит!.. К чему теперь рыданья,

Пустых похвал ненужный хор

И жалкий лепет оправданья?

Судьбы свершился приговор!

Не вы ль сперва так злобно гнали

Его свободный, смелый дар

И для потехи раздували

Чуть затаившийся пожар?

Что ж? Веселитесь… он мучений

Последних вынести не мог:

Угас, как светоч, дивный гений,

Увял торжественный венок.

Его убийца хладнокровно

Навел удар… спасенья нет:

Пустое сердце бьется ровно,

В руке не дрогнул пистолет.

И что за диво?.. Издалёка,

Подобный сотням беглецов,

На ловлю счастья и чинов

Заброшен к нам по воле рока.

Смеясь, он дерзко презирал

Земли чужой язык и нравы;

Не мог щадить он нашей славы,

Не мог понять в сей миг кровавый,

На что он руку поднимал!..

‎И он убит — и взят могилой,

‎Как тот певец, неведомый, но милый,

‎Добыча ревности глухой,

‎Воспетый им с такою чудной силой,

Сраженный, как и он, безжалостной рукой.

Зачем от мирных нег и дружбы простодушной

Вступил он в этот свет завистливый и душный

Для сердца вольного и пламенных страстей?

Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,

Зачем поверил он словам и ласкам ложным,

‎Он, с юных лет постигнувший людей?..

И, прежний сняв венок, — они венец терновый,

Увитый лаврами, надели на него,

‎Но иглы тайные сурово

‎Язвили славное чело.

Отравлены его последние мгновенья

Коварным шепотом насмешливых невежд,

‎И умер он — с напрасной жаждой мщенья,

С досадой тайною обманутых надежд.

‎Замолкли звуки чудных песен,

‎Не раздаваться им опять:

‎Приют певца угрюм и тесен,

‎И на устах его печать.

‎А вы, надменные потомки

Известной подлостью прославленных отцов,

Пятою рабскою поправшие обломки

Игрою счастия обиженных родов!

Вы, жадною толпой стоящие у трона,

Свободы, Гения и Славы палачи!

‎Таитесь вы под сению закона,

‎Пред вами суд и правда — всё молчи!..

Но есть и божий суд, наперсники разврата!

‎Есть грозный суд: он ждет;

‎Он недоступен звону злата,

И мысли и дела он знает наперед.

Тогда напрасно вы прибегнете к злословью —

‎70 Оно вам не поможет вновь,

И вы не смоете всей вашей черной кровью

‎Поэта праведную кровь!