Сердце предводителя демонов

Ясмина Сапфир, 2022

– Сам грабли уберешь, или мне тебя еще раз приложить даром? – Грабли? Ты про садовый инструмент? – Лапу от моей руки, если тебе так понятней! Давайте сразу и в лоб. Чего тебе от меня нужно, Хортон? Я не стану с тобой спать! Еще что-то нужно? – Такая бойкая. Не боишься меня? – Нет. Если что скажу Аскольду Гойскому. Он тебе голову оторвет. – Мы с ним воевали во множестве войн. Я не просто глава его охраны. Я – его боевой товарищ! – Гордись! Я прямо вся уже горжусь знакомством. Я адски устала. Если ты понимаешь, демон… Давай по-простому. Спать я с тобой не буду. При случае огрею даром… А теперь мне надо ехать. Хортон – генерал демонов. Суровый, неприступный, как скала. Смотрящий на женщин сверху вниз с высоты своего гигантского роста. Мадлена – самодостаточная женщина, которая ставит демонов на место, если те зарываются в общении с земными туристами. Они встретились – и полетели искры. Хортон готов прийти к ней даже израненный, а Мадлена… готова к отношениям? [spoiler=Музыка:] Использованы композиции: Nico Staf – Walking in the Sky Patrick Patrikios – Vishnu [/spoiler]

Глава 2

Хортон

Почему-то Хортона не злило предвзятое отношение амазонки. Не раздражали ее попытки отправить его восвояси и смешные задания «на мужественность».

Он нарочно не стал пользоваться посудомойкой. Вымыл небольшую горку посуды вручную. И вспомнив боевые времена и походы, приготовил любимое блюдо.

Все эти так тщательно избегаемые земными мужчинами домашние хлопоты не доставляли Хортону ни малейшего дискомфорта. Чего не скажешь о желании — таком, что аж челюсти сводило. Впервые он чувствовал нечто похожее. И — самое главное — впервые больше хотел находиться рядом с предметом желания, чем завалить его и отыметь как полагается.

Эти разноречивые эмоции путали пожирателя.

Он смотрел, как Мадлена пьет чай, слизывая напиток с губ и думал о том, как можно слизать эти капельки самому. А потом проникнуть в ротик амазонки языком. Исследовать его, ласкать…

Приходилось постоянно менять позу на стуле, настолько неприятно и болезненно жали брюки.

Хортон не мог припомнить, чтобы он хоть раз так заводился, просто распивая чаи с женщиной. Обычно для этого требовалось хотя бы раздеть ее. Ну хотя бы поцеловать.

А теперь… от поцелуя, наверное, молния на брюках разошлась бы…

Пожиратель сам себе удивлялся.

И больше всего его поражало то, что каждый жест, каждое слово и каждое действие Мадлены восхищало его и радовало. Даже когда она ругалась или шарахала его своим даром.

Даже когда отсылала подальше. Даже когда воротила нос.

Ему нравилось в ней все.

Хортон выбрал один из специальных укрепленных магией стульев, каких в доме амазонки нашлось три штуки. На всякий случай. Пожиратель понимал, что его вес раза в полтора больше веса любого другого здешнего гостя…

Надо будет подарить Мадлене побольше таких стульев…

Потому, что другие мужчины теперь зайдут к ней только в присутствии Хортона. Даже, если амазонка начнет возмущаться или выгонять его.

Пожиратель понимал, что не подпустит к ней ни одного мужчину старше тринадцати лет. И неважно как придется это объяснять или что он будет вынужден для этого сделать.

Просто не подпустит — и все тут. Костьми ляжет.

За чаем разговор не особенно клеился. Мадлена, по-прежнему, ершилась, колола своими шуточками и не отвечала на вопросы демона. Впрочем, он и сам узнает про нее все. Это не составляло труда. Однако это не то же самое, что узнать ее по-настоящему.

А вот этого Хортону хотелось больше всего. Проникнуть в эту прелестную головку и разобраться в хитросплетениях мыслей, порывов, эмоций.

И пожиратель, который питался чужими чувствами, оказался не в силах ни считать эмоции Мадлены, ни вычислить их по мимике или жестикуляции амазонки.

Она была просто загадкой. Головоломкой даже для такого древнего и мощного существа. И это тоже восхищало в ней Хортона.

Пиканье плиты дало знать, что ужин готов. Он вытащил решетку голыми руками и впервые увидел удивление на лице Мадлены. Притворился, что ничего не заметил и принялся раскладывать еду по тарелкам, а затем — и ставить на стол.

Пусть сама, сама попытается узнать его. Хортону требовалось, чтобы Мадлена, наконец-то, сделала шаг навстречу. Шаг за неприступную стену своих принципов, предубеждений или чего там еще…

Пусть даже такой маленький и, по сути, совсем незначительный. Но лиха беда начала. Он и не с такой мелочи начинал завоевывать государства.

А сейчас мотивация Хортона оказалась не в пример выше. Он был готов ко всему. Главное забрать себе эту женщину. Себе. Насовсем.

Другого варианта у него не оставалось. В принципе.

Мадлена взяла вилку и выжидающе посмотрела на Хортона.

— Попробуй, — кивнул пожиратель. — Ты видела все, что я делал. Хотел бы что-то подсыпать, не смог.

Она вскинула голову и прищурилась.

— Что, например?

— Например, эльтаху… — он не стал пояснять, сделал паузу и добавил: — Или лангу…

Хортон подался вперед и наблюдал за выражением лица Мадлены. Знает или нет? Разбирается и в этом или же размышляет над тем, стоит ли уточнить о чем речь? Скорее, знает. Амазонка казалась не столько озадаченной, сколько немного напуганной…

— Что тебя пугает? — в лоб спросил Хортон. — Эти вещи разрешены для использования министерством здравоохранения твоей планеты. Официально.

— Я думала, такому как ты не требуется травить женщину, чтобы она захотела его! — выпалила Мадлена. Но к еде не притронулась.

— Не требуется, — Хортон первым откусил мясо и картофель. Нормально прожарились, ей должно понравиться.

— А может тебе они даже полезны? — вскинула бровь Мадлена — уже больше дразнила, заигрывала, чем сомневалась. Сама откусила мясо и удивленно покосилась на Хортона. Затем попробовала картошку. — Вкусно…

— Тебя это удивляет? — пошел в атаку пожиратель.

— Да. Я думала у тебя все делают слуги.

— В боевых походах слуги — лишняя обуза. Любой воин должен уметь обслужить себя, в случае чего. Даже если вдруг останется в полном одиночестве на необитаемом острове.

— Буду знать. Так что на счет перечисленных препаратов для увеличения влечения?

Хортон встал и медленно присел рядом с Мадленой. Выдохнул, сцепил зубы, чтобы не сорваться, и положил ее ладонь на свою ширинку.

— Думаешь мне требуется что-то еще?

— Удовлетворение? — с вызовом уточнила она…

Хортон усмехнулся. Ее лицо было слишком близко. А ладонь словно нарочно чуть сдвинулась, и у пожирателя отказали тормоза. Буквально. Напрочь. Он схватил голову Мадлены за затылок, притянул и поцеловал свою амазонку. Жадно, пылко, словно юнец, а не древний демон. А затем, раздвинув губы амазонки, принялся ласкать ее, пока не вырывается. Суматошно, поспешно, пылко…

Ловил краденые секунды, минуты, пока она еще такая тихая и не ощетинилась ежиком.

Пока она еще его… Его, Ррасхетова бездна! Что бы она там ни говорила!

Внезапно Мадлена чуть дернулась, расстегнула брюки Хортона и обхватила пальцами то, что они уже не сдерживали. Пожиратель задрожал. Сильнее впился в губы Мадлены, чтобы не сделать большего. А ее рука двинулась по нацеленному стволу.

Мадлена играла с Хортоном. Медленно, плавно. Дразнила, поглаживала, доводила почти до исступления и вдруг останавливалась. А затем начинала заново. Это была пытка. Сладкая, как патока победы над злейшим врагом и ядреная, как вонзившийся клинок в позвоночник. Кто бы говорил про демонов и ад! Она была ведьмой не по рождению, не по способностям — по сути. И это так заводило, пленяло Хортона еще сильнее.

Он сдавался. Впервые в жизни капитулировал. Потому что иначе не мог. Она им владела. А не наоборот.

Всем. Телом, мыслями и желаниями. Всем, чем был Хортон.

Хортон рычал, стискивал зубы, вырывал неровные вдохи из губ Мадлены, понимая, что и его нервные, безумные, суматошные ласки ее заводят. Еще как! Она стала почти такой же горячей, как и сам Хортон.

Ррасхетова бездна! Он почувствовал, что сейчас кончит от изматывающей и дразнящей ласки этой чертовки!

Слишком долго он находился на взводе. Буквально как пистолет со взведенным курком. Одно движение и…

Хортон быстро убрал руку Мадлены и накрыл своей «конец дула», чтобы поймать семя. Амазонка удивленно вскинула брови.

Хортон помылся и вернулся Мадлене, которая смотрела на него неотрывно, следила за каждым его жестом.

Пожиратель больше почти ничего не соображал. Кажется, его мозг просто расплавился от лавы желания, что текла по венам и током проносилась по коже, заставляя каждый волосок встать дыбом.

Хортон усадил Мадлену на стол, легким движением сдвинул тарелки так, что с них даже крошки не упало.

Стянул одежду так быстро, что она только ахнула. Лосины, блузка, бюстгальтер улетели в сторону и легли ровно на спинку стула. Амазонка усмехнулась.

— А ты ловкий…

Ее чистый, чуть севший от возбуждения голос, лишал Хортона возможности подумать, остановиться, хотя бы управлять собой. Он сбросил одежду и устроился между ног Мадлены.

— Да ты ненасытный… — она кивнула на свидетельство этой ненасытности пожирателя. Ему было уже не до смеха. Не до чего на свете. Умри он после этого, плевать!

Однако Хортон уже показал себя, что называется «торопливым воином». А пожиратель совсем не хотел, чтобы Мадлена так о нем думала.

Поэтому остановился, слегка отдышался и принялся жадно целовать амазонку. Приникая губами к ее гладкой, нежной коже, лаская ее языком, выписывая узоры. Каменный стояк, казалось, разогрелся до температуры магического пламени. Живот выворачивали спазмы.

Но Хортон продолжал и продолжал сладкую пытку, пока не сорвал стон с губ Мадлены. Буквально высек как искру из двух кусков камня… Амазонка гибко выгнулась, запустила пальцы в волосы пожирателя и тот зарычал.

По венам словно текла раскаленная земная магма, все тело горело, и каждое касание Мадлены усиливало эффект в тысячи раз. Она словно играла на оголенных нервах Хортона как музыкантка на скрипке, выводя невероятную мелодию.

Столько эрогенных зон он еще никогда у себя не заподозрил бы.

Впрочем, Хортон стал одной, огромной, двухметровой эрогенной зоной. И его плющило, его ломало от желания соединиться с Мадленой.

Такого древний воитель еще не испытывал. За тысячи лет и ни с одной женщиной.

Он хотел ее. Больше чем когда-либо хотел победы над врагом. Хотя до недавнего времени война и защита Гойских эндеров — были главной целью существования Хортона. И он оставался очень этим доволен. Ни разу не пожалел о своем выборе.

Он довел искусство защиты и боя до небывалых высот. Он стал лучшим среди равных.

Ну разве, что Аскольд и Дементрий могли дать фору Хортону… И то не всегда… Далеко не в любой боевой ситуации…

А вот сейчас весь смысл существования пожирателя был заключен в этой женщине.

В том, чтобы чувствовать ее тело. Владеть им. Не отпускать ее ни на мгновение…

Весь огромный мир Хортона, размером в две планеты и междумирье, вдруг резко уменьшился до размеров комнаты, где они находились с Мадленой. А все вокруг просто исчезло. Растворилось в пьяной, дурной, но сладкой дымке желания.

И в этом тумане, в каком-то безумном угаре, только Мадлена была фокусом Хортона, его целью и его средством достижения этой цели. Она была всем… Всем, чего он хотел.

И даже не мог вообразить, представить, подумать, что желание, голод по женщине вдруг станет таким невыносимо-острым, безудержно-ярким, словно слепящая вспышка магического огня. И таким необходимым, словно глоток воды после жаркой битвы.

Хортон продолжил целовать ее… Между ног, ощущая чуть кисловатый, приятный запах ее нутра. Начал ласкать его языком, чтобы немного разогреть перед основным действием.

Нежные, розовые складки выглядели, так красиво… Как экзотический, редкий цветок…

Ррасхетова бездна! Разве может желание стать одержимостью. Стать таким, что… умирая, он все равно пытался бы взять Мадлену…

Хортон понимал, что его орган слишком большой для обычной земной женщины. Как и он сам. Поэтому требовалось хорошенько ее подготовить.

Мадлена стонала, царапалась, словно дикая кошка. Не скрывала своего желания. И это безумно нравилось Хортону. Заводило почище притворного целомудрия. Или фальшивой, заученной скромности.

Она знала толк в сексе и это тоже пожирателю нравилось.

Когда торчащий колом мужской орган задевал нежную кожу Мадлены, пожиратель останавливался, прикусывал губу, чтобы не завалить амазонку и не сделать все быстро, немедленно…

Ждал… когда немного отпустит…

Когда сможет снова сделать хотя бы вдох. А не ощущать себя так, словно получил под дых. Опять. Из того же источника.

Наконец, Хортон приостановился, нацелившись пульсирующим стволом в нужное место. Прижался «дулом» и стиснул зубы, чтобы не ускориться так, как требовало его нутро. Не начать быстро двигаться, чтобы, наконец-то, стало полегче. И гнет желания хоть немного ослаб.

Вдохнул запах волос Мадлены и его просто унесло. Она стала его наркотиком, его безумием и его разумом тоже.

Стол скрипнул под пальцами Хортона. Шумный вздох пожирателя перекрыл слабый стон Мадлены.

Демон опять приник к губам амазонки, и она сама двинулась навстречу. Дальше Хортон уже не мог терпеть. Сдерживаться было немыслимым.

Легче уж, и впрямь, сдохнуть…

Он вошел… Вначале частично, беря Мадлену языком в рот, чтобы немного облегчить себе состояние. Уж слишком медленно приходилось все делать. Затем двинулся еще. Землянка ахнула, вся напряглась. Инстинктивно чуть сжала колени.

Вззз… Снова скрипнул стол под пальцами пожирателя.

Да Ррасхетова бездна! Как это вообще выдержать?

Когда она такая… узкая, теплая… И единственное, о чем думаешь, чего хочешь — вбиваться, вбиваться, вбиваться.

Хортон углубил поцелуй, лаская бедра Мадлены, поглаживая языком ее небо и чувствуя, что еще немного — и он сорвется. Даже его терпение не безгранично. Поэтому стоит поторопиться. Наконец, амазонка расслабилась опять.

Слегка раздвинула ножки и чуть подалась вперед, отчего мужской орган Хортона скользнул дальше, и пожиратель вновь утробно зарычал.

Ррасхетова бездна… Все, дальше терпения уже не осталось.

Пожиратель вошел на полную длину рывком. В глазах потемнело. В висках бешено запульсировала горячая кровь.

Сердце застучало прерывисто, мощно и очень быстро.

Да что же она с ним делает-то?

Откуда она такая взялась на его голову?

* * *

Мадлена

Размеры Хортона немного пугали меня. Но я ведь давно уже не юная девочка, впервые отдавшаяся однокласснику. Та, что желает «по большой и чистой любви» хлебнуть грязных плотских удовольствий.

У меня был опыт и довольно немалый. Так, что я понимала на что иду.

Хортон нравился мне как мужчина. Я не собиралась выходить за него замуж, становиться постоянной любовницей демонныха. Но сорвать плоды его страсти было соблазнительным и приятным.

Меня безумно возбуждало то как он дрожал, как рычал и как почти стонал, когда входил в меня. Медленно, осторожно, стараясь не сделать мне больно. Я буквально растеклась лужицей, поплыла, как выражаются в романтических книгах 18+.

А уж когда он остановился, напряженный настолько, что вены вздулись под кожей синей паутинкой и на шее проступили широкие ленты мускулов… Замер, не в силах вздохнуть, потому что мне стало больно и требовалось еще немного подогреть, прежде чем продолжить…

Черт побери! Я совсем потеряла голову.

В поясницу словно ударял слабый электрический ток и растекался ниже невыносимо приятными спазмами: сосущими, мощными. Мое нутро требовало своего, и Хортон заполнил его до предела.

У нас было одно дыхание на двоих. Одно движение на двоих. Один ритм сердца на двоих.

Мы стали целым. Обменивались воздухом, обменивались стонами — рот в рот. Без лжи… Без лукавства. Был только этот миг невыносимо-приятного, честного первобытного удовольствия.

Мужчина и женщина… Он и она.

И все. Ничего больше.

Это было до ужаса плотское и одновременно чувственное слияние. Хортон не брал меня — он врывался, толкался, выбивая из меня стоны, как, вероятно, выбивал стоны из своих врагов. И от этого у меня в голове совершенно пустело. Я вообще ничего не понимала, не видела. Только чувствовала, что мне нужен контакт наших тел. Проклятье! Необходим, будь неладен этот демонных! Что б его к Ррасхету!

Это было до невозможности жесткое и одновременно нежное соединение. Хортон дрожащими пальцами поддергивал меня, входил до упора и, не давая передышки, толкался, как, наверное, штурмовал вражеские города. И он получал меня, как добычу. С диким рычанием, с каким-то утробным животным стоном. Одновременно похожим и на стон боли, и на стон наслаждения тоже. Эта смесь звенела в моей крови, заставляя вибрировать все внутри и сокращаться.

А потом мы вместе одновременно приходили к пику и уже мой стон дикой птицей рвался на волю. Не сдержанный больше силками самоконтроля. Да и какой там контроль? То, что мы делали, к самоконтролю не имело совершенно никакого отношения. Скорее уж к чему-то полностью противоположному.

Это было на грани полной распущенности и совершенно конкретной, какой-то почти болезненно-отчаянной принадлежности друг другу.

Хортон не отпускал. Сам менял положение. Разворачивал меня или клал на бок и, не давая опомниться, снова вбивался. Ноздри пожирателя хищно раздувались. Словно он зверь, который схватил добычу и не может остановиться — пожирает ее, пытаясь насытиться.

Я даже не думала, что секс может быть таким… Таким… На грани, на пике, на каком-то невозможном острие эмоций и ощущений.

Я млела в томительном ожидании очередного оргазма и затем внутри словно пробуждался вулкан. Хортон вытирал салфеткой вытекающее из меня семя. Так заботливо и осторожно, словно боялся сделать мне неприятно и тут же торопливо, жадно брал меня снова. Не мог остановиться, насытиться, успокоиться.

И мне ужасно понравилась ненасытность и одновременно нежность пожирателя. Даже не думала, что этот рубака на подобное способен. Он словно завоеватель присваивал меня каждым движением, каждым толчком, каждым заходом. Но действовал как мудрый воитель — приносил только хорошее в захваченные города. Пищу, работу, нормальные условия жизни…

В этом были все демонныхи. Они, как никто, понимали, что власть — это больше ответственность, чем самовозвышение. Больше служение, чем приказы.

Это всегда меня удивляло в расе Хортона.

Они могли бы стирать с лица Дергошта города, но принимали их под свое крыло и старались наладить там жизнь. Они могли бы и Землю завоевать. Но сотрудничали с людьми и даже делились магическими достижениями…

К моменту, когда я, изрядно измотанная, распласталась в позе звезды на столе, стало ясно — Хортона вполне можно использовать, как любовника. Даже на постоянной основе, пока мы друг другу не надоедим.

Пожиратель бережно сгреб меня со стола. Осторожно отнес в ванную. Осторожно помыл, как медсестры в больнице, что стараются не навредить и одновременно сделать все по-максимуму.

Одел в чистые вещи, что висели на сушилке и усадил обратно на кухню. Можно сказать — положил туда, откуда взял.

Вытащил из ящика нож, полоснул себе по пальцу и капнул свою кровь мне в чай.

Ага. Способ демонныхов быстро восстановить землян. Я об этом тоже уже знала. Поэтому без опаски глотнула и… ощутила, как силы буквально врываются в тело. Казалось, я не занималась сексом четыре часа с лишним. А отдыхала где-то на море. Вдоволь высыпалась, хорошо и правильно питалась. Занималась зарядкой…

Каждый мускул звенел силой и мощью. Вялость и сонливость прошли, как небывало.

Я с удовольствием умяла все, что наложил мне Хортон. И лишь потом взглянула на пожирателя, что устроился напротив и улыбался. Так, словно захватил весь мир. Или спасся из смертельной ловушки. В последний момент. Просто каким-то чудом.

— Послушай… Не думай, что мы встречаемся… или вроде того. Это только хороший секс. Я не против повторить. Но мне не нужен муж или постоянный сожитель… Мне и так хорошо. Отличный интим — это то, что полезно для здоровья и настроения. А мы прекрасно друг друга чувствуем и дополняем… Мы друг другу подходим…

Хортон поморщился, чуть оскалился и глаза его стали свинцовыми. Расправленные на столе ладони пожирателя сжались в кулаки-кувалды.

— Я знал, что будет непросто. Ну ничего. Это шаг к большему.

— К чему? — поинтересовалась я, подзуживая его.

— К тому, чтобы ты захотела видеть меня не только в постели. А пока начнем так.

— Я считала, что любому мужчине только предложи секс без обязательств… схватится за идею, даже не задумываясь. Еще и попросит закрепить документами…

— Хочется. Но не от женщины, которую он хочет себе.

— А вы хотите меня себе?

— Да.

— Как любовницу, сожительницу, жену?

— Как любовницу, сожительницу и жену.

— Вот прямо сейчас? После нескольких часов общения? Не познакомившись поближе? Не узнав меня досконально? Не выяснив: чем я живу, какие у меня вредные привычки или вредные родственники, для примера?

— Да. И я этого добьюсь.

— Ты настолько в себе уверен? — поразилась я. Даже не поняла — как реагировать. Испугаться, что этот мужлан не остановится, будет штурмовать меня как осаждаемый город или порадоваться, что настолько запала ему в душу, что его от меня так «плющит».

Хортон смотрел на меня сейчас сурово и деловито.

— У меня нет выхода. Если ты на поле боя, в центре эпичной заварушки, ты можешь либо умереть, либо драться. Третьего не дано. И неважно хочешь ты этого или нет. Если желаешь выжить — должен быть уверен, что победишь.

Я чуть не поперхнулась чаем. И впервые уставилась на Хортона со всей серьезностью изучая его лицо.

— В смысле?

— Пока это неважно, — пожиратель глотнул чаю. Встал из-за стола и помыл за нами посуду за какие-то считанные минуты.

Я не переспрашивала. Ждала и дождалась.

— Важно, что ты нашла во мне что-то для себя полезное и приятное.

Я собиралась продолжить разговор, но Хортон ушел портативным порталом.

Не прощаясь и ничего больше не поясняя.

Раньше говорили — ушел по-английски.

* * *

Хортон

Хортон слышал от Аскольда, что после ссоры с Веленой, тот разгромил несколько развалин в междумирье. Фактически — сравнял их с землей. В буквальном смысле слова обратил в прах. Без преувеличений и игры слов.

Но вот о чем никогда не подумал бы пожиратель — что он пойдет по стопам своего повелителя.

В ушах громыхали слова Мадлены.

«Не думай, что мы встречаемся… Это только хороший секс…»

«Я считала, что любому мужчине только предложи секс без обязательств…»

«Мне не нужен муж или постоянный сожитель…»

Фразы перемешивались, сменяли друг друга. Перед глазами пожирателя стояло лицо Мадлены в момент, когда она обрушивала эти словесные удары на чувства Хортона и его затаенные желания.

И древняя, жгучая ярость захлестывала демона, накрывала с головой.

Звериная, жесткая, дикая злоба рождалась в груди и выплескивалась наружу.

Пожиратель, не помня себя, молотил каменные стены какого-то полуразрушенного здания в междумирье. Бил до тех пор, пока укрепленный магией и технологиями минерал не осыпался песком к его ногам.

По венам текла чистая ярость. Безумная, безудержная… неукротимая…

Сердце так барабанило в ушах, что Хортон не слышал ни грохота разрушений, ни гула от вибрации остатков зданий.

Он не мог остановиться. Сравнивал с землей одну стену за другой и двигался словно машина для уничтожений.

Хорошо, что хоть не машина для убийств. Сейчас Хортон мог бы попрать собственные правила, жизненные приципы и установки.

Не убивать без необходимости. Даже если перед тобой враг, даже если предатель, даже если вероломный противник. Побежденный, поверженный и обезвреженный, он все равно полезней, чем мертвый.

Мертвые не разговаривают. Не рассказывают, как ты силен и как бессмысленно с тобой бороться. Как опасно тебе противоречить.

Мертвые не укрепляют твою власть и репутацию.

Мертвые не сеют среди своих суеверный страх перед более сильным противником.

Пусть, взрощенный на ненависти, на злости и обиде, но все равно очень полезный на будущее.

К тому же, жестокость никогда не должна быть бессмысленной. В каждом акте убийства, насилия должен крыться смысл.

Но вот сейчас, попадись Хортону под горячую руку сторонники Гейгерры — знахарки, наполовину демоницы, наполовину ведьмы, учинившей целую войну с демонныхами за власть в междумирье — убил бы.

Не раздумывая, не соизмеряя силу возмездия с виной жертвы. Не дав ни малейшего шанса на выживание. Не вспомнив о пользе живого сторонника ведьмы.

Да хотя бы очевидной: все будут знать, что с демонныхами связываться не стоит.

Никогда не следует им перечить. И — уж тем более — затевать вооруженное противостояние. Какое бы сверхновое магическое оружие вы ни придумали. Гейгерра постаралась — создала мощнейшее магическое оружие. При помощи пальца Аскольда, который тот отдал, чтобы спасти жизнь дочки Велены — своей одержимости, и будущей жены. Оружие знахарки уничтожало целые отряды на большом расстоянии без взрывов или чего-либо подобного. Просто стирало с лица междумирья, как стирает ластик рисунок с листа.

Палец самого сильного портальщика на планетах позволял выбрасывать противников ведьмы туда, где те уже однозначно не выживут.

Однако даже без всяких подобных штучек и гадких сюрпризов, демонныхи победили Гейгерру и наказали ее.

Теперь она жила в запертом отдаленном куске междумирья. Ни выйти, ни выглянуть без разрешения Аскольда или кого-то из его подручных.

Ни связаться с кем-либо.

Одна. На века.

Понадобилась эндерам — они приходили. И Гейгерра уже даже этому радовалась.

В последний раз чуть не вприпрыжку бежала навстречу Аскольду.

Полная изоляция, одиночество — то, что ломает всех. Без исключения.

Ты можешь жить в уединении. Но ты все равно чувствуешь, что рядом мир: большой и живой. Друзья, знакомые, просто соседи.

Вышел за пределы кокона своего мира и спокойствия — и на тебе — общайся, сколько захочешь.

А тут…

Тюрьма, без решеток и стен.

Хортон был сейчас страшен, опасен и безжалостен.

Туристы Мадлены, наверное, обмочились бы, встретив сейчас демонныха. Или рухнули бы в обморок.

Ррасхетова бездна! Даже сейчас, даже здесь в мыслях, эмоциях и язвительных шутках Хортона над самим собой, была только она.

Везде она.

Хортон вспомнил Аскольда, когда тот считал, что навсегда потерял свою женщину.

Тогда он запирался с братьями в подвале своего замка и дрался почти до смерти. Один раз повелителя спасли только чудом. Чудом, которое звали Велена Мерешникова, а ныне — Велена Энберская…

Она стала гибелью Аскольда и его спасением. А ведь тогда даже Хортон всерьез испугался, что начальник и соратник не выживет.

Аскольд — правитель, и не мог позволить себе убивать собственный народ…

А Хортон… Он мог.

Легко. И без лишних раздумий.

Ломать пополам, отрывать головы, как в битве. Прыгнуть порталом куда-нибудь в провинцию, где еще время от времени тлели очаги восстания. Помнили бывших правителей. И в основном — не простые демонныхи. Те-то очень обрадовались новому повелителю. Аскольда любили в Дергоште и уважали. Но вот родственники погибших повелителей провинций — те еще помнили, как хорошо им жилось раньше. Когда по первому щелчку они получали все: от лучших женщин до лучшей еды. От лучших манкорлиев для связи и слежения до любого самого глупого каприза. И им вовсе не нравилось, что теперь перед ними не лебезят, не заискивают, не заглядывают в глаза. В общем, не пытаются угодить всеми возможными способами…

Вот они сдуру, наверняка, пошли бы на конфликт с Хортоном. А там и до хорошей драки недалеко. Это вам не Земля, где все решает полиция, связи, деньги… В Дергоште мало иметь связи или родство с высшими мира сего. Мало «купаться в золоте», фигурально выражаясь. Мало иметь под рукой армию и телохранителей — полиции на родине пожирателя не существовало, как таковой.

Здесь каждый должен уметь сам постоять за себя.

Мужчина — при помощи грубой силы и магии. Женщина — выбрав себе самого мощного и непобедимого спутника жизни.

И если ты на это не способен — ты не мужчина и никто не станет тебя уважать.

Никто тебе не поможет. Потому что власть в Дергоште всегда подразумевала силу. И всегда правитель оказывался самым мощным, самым магически одаренным. Способным любому на раз доказать — где его место. А на два, при необходимости — его родственникам, что пора подготовить коллективные похороны. И, на три уже — поставить на место в любом интеллектуальном поединке. Начиная от проверки знаний о мире и науках и заканчивая банальными тестами на сообразительность.

В Дергоште не Земля. Там всем плевать как у тебя подвешен язык и сколько обещаний ты можешь надавать избирателям. Плевать, насколько хорош ты в дебатах!

Там ты должен быть лучшим из лучших! И ежедневно иметь возможность это доказать!

Несколько раз Хортона уже почти уносило в дальние провинции.

Портал сам выскакивал на ладонь из кармана, рвался в бой, как и тот, кто им владел.

Хортон почти обезумел от слов Мадлены. Почти растерял все свои самые выдающиеся, по мнению других демонныхов качества. Выдержку: в бою, в жизни, в болезни. Рассудительность: способность жесткой уздой разума повелевать ненужными эмоциями…

Спокойствие: в любой патовой ситуации, в перепалке и даже когда люди оскорбляли пожирателя и его расу.

А земляне на слова порой не скупились. Кто-то яростно злился, болел тоской и отчаянием из-за того, что сделали ему демоны еще до того, как Аскольд пришел к власти. На эмоциях терял последние крохи самосохранения. А кто-то трусливо прятался за договором с Дергоштом.

Что сдержало Хортона от кровавой расправы? Он и сам толком не знал.

Но очень сильно подозревал, что Мадлена.

Одна мысль о том, что она подумает, что скажет, узнав, что он натворил… А скрыть от нее это демон просто не смог бы… Солгать ей у него вряд ли вышло бы…

И вот эта мысль остановила. К ногам Хортона словно глыбы привесили. Он больше не мог сделать ни шагу. А потом яростно зарычал, запрокинул голову, выпуская эмоции в небо.

Остался в междумирье и продолжал крушить одно здание за другим. Казалось — они слишком непрочные, чтобы пожирателю удалось сбросил пар.

Однако спустя несколько часов Хортон ощутил слабый земной толчок…

Впрочем, учитывая, что пожирателя слегка подкинуло над землей… Не такой уж и слабый для того, кто меньше весит и менее силен… Вполне даже ощутимый толчок.

Расхетова бездна! Это уже что-то новенькое… И определенно нечто весьма угрожающее…

В междумирье случалось всякое. Восстания разных там полукровок. О Гейгерре лучше и не вспоминать. Бунты тех же земных преступников, которым внезапно захотелось побряцать мускулами, деньгами и связями. Тоже те еще адреналинщики. Впрочем, демоны их быстро в бараний рог скручивали, как выражалась Велена Энберская.

Здесь прокатывались магические грозы и вихри.

Они не особенно беспокоили местных. Поставил защиту — и живи себе.

Однако выходить за магический купол, щит, который оберегал от ненастья, не стоило никому. Даже средним демонныхам.

Могло просто выжечь изнутри или внезапно разорвать на части.

А то пришпилить к земле и прокатиться словно асфальтоукладчиком.

Что угодно могло случиться.

И хорошо еще, если лишишься конечности, а не жизни. Уже надо радоваться!

Однако землетрясений в междумирье никогда не случалось.

Ни разу за все время его существования.

Это Хортон знал точно. Потому что пережил превращение бреши, что соединяла Землю с Дергоштом в это странное и загадочное место.

Пожиратель напрягся. Замер, прислушиваясь к окружению.

Однако все стихло. Земля больше не тряслась, а развалины окутали: дымка строительной пыли, запахИ адреналина и тестостерона, которыми фонил Хортон и звенящая тишина. После грохота разрушений она била по ушам сильнее, чем даже взрыв неподалеку.

Хортон решил, что ему почудилось и вернулся к делу.

Принялся сравнивать с землей очередную стену… И тут его уже основательно подкинуло в воздух. Пожиратель приземлился на согнутых коленях, как и положено воину. Не пошатнулся. Хотя другого бы, скорее всего, опрокинуло. Завалило на спину или на живот.

Однако Хортона такая ерунда не могла лишить равновесия. Чего не скажешь о его спокойствии.

Пожиратель замер и прислушался к окружению.

Любой высший или средний демон ощущал не только природу, но и магию местности. Низшие больше чувствовали энергии, которые циркулировали вокруг и состояние планеты. Потому, что от этого напрямую зависело их выживание.

Погибнет природа — умрут и они.

Высшие демоны были почти неуязвимыми. Уничтожение Дергошта полностью — и то их не остановило бы. Средние чувствовали себя в зависимости от их силы. Такие, как Хортон, почти не отличались от высших.

И все же они на интуитивном уровне воспринимали энергии, что бурлили в любой точке пространства.

Пожиратель тревожно оглядывался. Нет. На сей раз ему уж точно не почудилось.

Холодок прошелся по позвоночнику. Демона аж передернуло от странного ощущения.

Давненько Хортон так себя не чувствовал.

Пожалуй, с момента, когда братья Аскольда обезвреживали магические бомбы Гейгерры. И едва не погибли… Почти все…

Энергия, природа и магия междумирья резко изменились. Причем, пожиратель поклялся бы, что случилось это за считанные мгновения. Воздух резко высох, будто всю влагу куда-то выкачали.

Наполнился таким кусачим, как рой пчел электричеством.

И вокруг закрутились магические воронки, подобные маленьким смерчам. Они стягивались в разные места и, кажется, сходились вместе.

Ррасхетова бездна! Это уже очень, очень плохо!

Обычно магия и энергия текли равномерно. Эдакими параллельными потоками. Не смешивались. Даже во время магических вихрей и гроз собирались лишь небольшие сгустки магии, но не энергии.

И даже они приносили в жизнь междумирья опасные ненастья.

Даже они чувствовались всеми, кто тут жил.

А сейчас… Сейчас творилось нечто куда более масштабное. Нечто куда более непредсказуемое, мощное…

Пожиратель выпрямился, словно шест проглотил и с ужасом изучал одни энергетические и магические воронки за другими.

Сколько их? Во время магических вихрей образовывались лишь несколько сгустков. По данным человеческих ученых — не больше десяти.

Люди даже присвоили такому явлению баллы, как морскому или океанскому шторму.

2-3 балла, это один-три сгустка — не очень страшно. Нужна минимальная магическая защита и ненастье продлится не больше пары часов.

3-4 балла, не больше шести сгустков — это уже проблема. Требуется качественная магическая защита и не высовываться на улицу почти сутки.

5-6 баллов — это уже больше семи сгустков. Все! Пора бить тревогу!

Ставить магическую защиту по максимуму, и постоянно ее укреплять. Потому что ненастье будет откалывать кусок за куском. Словно варвар, что пытается пробиться в осаждаемый город.

Раз за разом, раз за разом.

В такие дни жители междумирья дежурили по очереди, поправляя защиту до трех суток…

Довольно выматывающий спор с природой, но терпимый.

Тем более, что подобные штуки происходили не чаще пары раз в год. А все остальное время тут была тишь да гладь да божья благодать. Так выражались люди.

И плюс к тому возможность плевать на законы двух планет.

Но все это казалось мелочью, так — легкой прогулкой по сравнению с тем, что грозило местным сейчас, судя по поведению магии и энергии.

Хортон продолжал считать воронки и места, куда они стекались.

Сбился на сотой и прикусил губу.

Да что за Ррастехова бездна!

Кажется, намечалось нечто грандиозное.

Воронки размножались с ужасающей скоростью.

Каждую минуту появлялись три-четыре новых и они продолжали стремительно двигаться, стекаться…

Страх был совершенно не свойственен Хортону. Непривычен и чужероден.

Но сейчас у него, как выражаются люди «все волоски встали дыбом».

За все свои тысячелетия, пожиратель впервые испытывал нечто подобное.

Впрочем, как и безудержное, какое-то щемящее, теплое желание защищать Мадлену.

Любой ценой и от малейшего ненастья. Даже если оно особенно ей ничем не грозит.

Даже если всего лишь расстроит на пару минут.

Сегодня многое стало для пожирателя внове. Неожиданным и шокирующим.

Хортон ждал, пока хищное ненастье снова высунет наружу уродливую голову. Намекнет, что не демонныхи и не люди — главные, хозяева в междумирье. А странная, до конца непонятная никому магия и энергия этого края.

И она не любит, когда с ней не считаются.

А сколько подобного уже здесь случалось?

Войны, безудержное применение магии. Одни мины Гейгерры чего только стояли. Все в округе трещало, звенело, дрожало…

И вот междумирье залечило свои раны, залатало дыры и решило нанести ответный удар.

Продемонстрировать — чего стоят все эти блохи на его теле. Чтобы запомнили и не смели больше так больно кусаться.

Хортон увидел поблизости слабую вспышку магии и энергии.

Вот оно!

Хортона подкинуло еще раз. Высоко.

Он аж вскрикнул от удивления. Одно дело — подбросило бы женщину, вроде Мадлены. Маленькую, хрупкую. Чего она весит-то?

Другое дело — пожирателя. В нем килотрам сто пятьдесят, не меньше!

Ррасхетова бездна! Да что творится-то?

Хортон приземлился в полуприседе, помогая себе одной рукой и пружиной поднялся.

Огляделся…

Развалины начали вдруг разрушаться сами собой, без помощи демона. Медленно стекать к земле и рассыпаться на камни.

А затем взвиваться в воздух мелкой взвесью строительной пыли.

Пожиратель срочно связался с Аскольдом.

Повелитель Дергошта должен первым узнать, что в междумирье стряслось нечто катастрофическое. То, что угрожает всем, кто здесь обитает. А потом может принести ненастья и на планеты. То, от чего уже не укрыться за стеной магии. Даже самой мощной и передовой.

Еще одна вспышка, толчок… Переворот в воздухе. На сей раз на высоте в три роста самого Хортона. Полет в гуще строительной пыли… Кашель, чихание от смрада…

И почва внизу, которая расходится трещинами, словно натянутый кусок старой ткани…

«Да! Хортон! Что случилось? Говори!» — рычал в манкорлий на ухе пожирателя Аскольд.

Но безумные кульбиты в воздухе не способствовали нормальному разговору… Хортон пока ничего не мог ответить своему повелителю.

Да и дыхания не хватало. К тому же, при каждом сильном вдохе, в ноздри и горло забивалась мелкая, вязкая взвесь почвы и каменного крошева.

Пожирателя подкидывало как на батуте. Земля продолжала трескаться, расходиться, ямы углублялись с каждой минутой. И уже сейчас в каждой даже такой великан как Хортон утонул бы с головой…

Островков для нормального приземления оставалось все меньше. А пожиратель действовал практически вслепую. Коричнево-серая дымка в воздухе почти не позволяла нормально видеть и рассеивалась на считанные мгновения от слабых порывов ветра.

Стоило приземлиться аккуратно между ощерившимися пастями земляных ям, как случался следующий толчок.

И следующий, и следующий…

Хортон попытался вытащить портативный портал. Другого варианта выбраться отсюда у него не было.

Темный шарик свернутого магией пространственного коридора подскочил на ладони пожирателя.

Хортон сжал его крепче, и попытался опять удачно приземлиться. Это выходило все хуже и хуже.

На сей раз его ноги встретились с краем большой расщелины. Хортон не покачнулся, не шелохнулся. Идеальное равновесие воина выручило его и сейчас. Однако почва внезапно поехала вниз.

Пожиратель ухнул как с ледяной горы на санях. Почти неуправляемо, быстро.

Он понимал, что сопротивляться бессмысленно. Земля стала рыхлой, вязкой и засасывала случайную жертву как зыбучие пески.

Пожиратель подобрался и бросил портал так, что тот прошелся дугой по воздуху. Сгруппировался, дождался первого же крупного камня, толкнулся от него ногами, а руками — от прочных древесных корней.

Оторваться получилось — уже полдела.

Хортон крутанулся в воздухе и словно пловец в бассейн нырнул в открывшийся туннель портала.

* * *

Мадлена

Мне снился Хортон.

Мы шли куда-то, потом бежали… А потом я зачем-то искала его.

То же мне иголка в стоге сена! Да такую иголку из стога видно за километр!

Впервые за многие годы я видела в грезах мужчину. Тем более, мужчину с которым не имела никаких отношений. Вот же гад! Первое, что я подумала, проснувшись. Даже пролез в сны! Этого демонныха сложно держать на расстоянии вытянутой руки. Во-первых, сил не хватит. Он любую руку сломает как сухую щепку. Во-вторых, уж слишком он запоминающийся. Соблазнительный, как ни крути!

Мужчина — на все сто процентов! Что внешностью, что поведением.

У нас был сногсшибательный, крышесносный секс! Такой, что аж дух захватывало. Давненько моим телом не обладал подобный любовник.

Нет, я понимала: все дело не в какой-то особенности самого демона. Не в том, что у нас с ним какая-то удивительная совместимость или зарождающиеся чувства взвинтили ощущения до небывалых высот. Все дело совершенно в другом. Прозаичном и очевидном.

Если я в любовной науке где-то на уровне студентки пятого курса, то Хортон, как минимум, профессор.

Я даже думать не хотела сколько женщин побывали в его постели. Скольких он обнимал и вот также ублажал.

Нет, уж! Увольте!

Я, конечно, какая-то там триллионная, если вообще существуют подходящие числа. Но не собираюсь об этом размышлять.

Он хорош для меня, и я хороша для него. Мы можем получать наслаждение. И это главное!

Остальное — ерунда. Сопли для романтичных девочек.

Мне не нужны отношения и постоянный мужчина. Поэтому мне плевать сколько женщин вот также, как я вчера, стонали и изгибались под Хортоном…

В груди странно щемило, когда я об этом думала. Где-то вдоль нижних ребер разливалось тепло. Но я отбросила эти ощущения, постаралась совершенно от них отключиться.

Видимо, остаточное после фейерверка удовольствия, что я испытывала с Хортоном.

Тело еще помнит его и напоминает, что неплохо бы повторить наш марафон страстного безумия.

Я даже во сне рассуждала здраво и критически. Категорически против всяких там романов с рогатыми.

Внезапно раздался грохот, затем какой-то странный чпок… Потом звук, будто что-то очень большое и тяжелое проехалось по полу…

Я начала оглядываться, и пространство в грезе стало таять, словно стертый ластиком небрежный набросок.

Небо, земля, покрытая желтым ворсом одуванчиков, какие-то постройки вдалеке.

Стая птиц, что взмыла в небо словно от этого самого жуткого звука…

Все вдруг смешалось в калейдоскоп красок.

Закрутилось впереди странной воронкой.

Я дернулась и подскочила на кровати.

Прислушалась…

В тишине дома любой слабый звук, даже жужжание мухи, звучало как неожиданный выстрел над ухом.

Пшшр… Пшррр… Что-то шуршало на кухне.

Я вся напряглась, подобралась. Страх прокатился по телу сначала слабостью, а затем жаркая волна адреналина ошпарила с головы до ног.

Конец ознакомительного фрагмента.