Попаданка пятого уровня, или Моя Волшебная Академия

Ясмина Сапфир, 2016

Если ты вошла в подъезд, а вышла – в другой мир, не расслабляйся. Тебя ждет новая должность в Волшебной Академии, новые друзья и враги. А любовь? Любовь, конечно же, тоже. Главное не попасть на алтарь жертвоприношений и не погибнуть, открывая новые способности. Новая авторская редакция, текст книги полностью переработан.

Глава 2. Наживать друзей нужно сразу, чтобы было кому защищать от врагов

Никогда бы не подумала, что энциклопедия может быть настолько занимательным чтивом. Гораздо более занимательным, чем иное юмористическое фэнтези.

Я провела с книгой несколько часов, до самого прихода Мастгрифа. Даже перекусывала картошкой с блинчиками, не отрываясь от чтения. Даже чай пила, не сводя глаз со страницы.

Первыми «неместными», о которых я прочла, конечно же, были валькирии. Как выяснилось, всего уровней у нас семь. Но начинаются они не с первого, а с нулевого.

Способностей у валькирий масса и все они очень индивидуальны. Целительство, власть над огнем, электричеством, магнетизмом. Дар проклинать и снимать чужие проклятья. И многое, многое другое.

Синий огонек, что выстрелил из моей ладони в лесу, оказался чем-то вроде инициации. Попадая в этот мир, валькирии словно бы рождаются заново, и способности наши раскрываются со страшной силой и пулеметной скоростью.

В родных «немагических» мирах такие, как я, постигают волшебство десятилетьями. А порой и дольше. Хм… не мудрено, что я до сих пор почти ничего не умею.

Про различие уровней я пропустила — энциклопедия клятвенно обещала, что о нем подробно расскажут на курсах.

Среди «неместных» значились и энергеты. Собратьев Резеда, причем, исключительно самых сильных, приглашали из «огненного мира».

Всю планету энергетов сплошняком покрывали вулканы, извержения не смолкали ни днем, ни ночью. И лишь изредка между жерлами, словно гигантские котлы, бурлили горячие моря и текли реки кипятка. Куцые племена энергетов селились в потухших вулканах. А если «дома» вдруг подавали «признаки жизни», срочно переезжали. Успевали не все и не всегда.

Не мудрено, что работу в Академии энергеты воспринимали как манну небесную. В отличие от моих соплеменниц — валькирий.

Про «заезжих клоунов» энциклопедия рассказывала скупо, зато красноречиво. Так прозвали всех полукровок — недовалькирий, недоэнергетов, недооборотней. Как ни странно, они тоже очень даже стремились сюда устроиться. Работа или учеба в Академии давала полукровкам уникальную возможность получить хоть какую-то малую толику способностей и… продлить жизнь. В родных мирах им почти всегда был отмерен обычный человеческий век. Здесь же, каким-то образом активировались волшебные гены, и жизнь полукровок удлинялась, как минимум, втрое.

Мастгриф застал меня за чтением главы про полуоборотней. Уж больно забавными казались описания их превращений. А картинки…

Древнегреческие фантазии на тему кентавров, сирен и даже Ехидны меркли по сравнению с изображениями гибридов.

Владельцы кунсткамер позеленели бы от зависти.

Неужели я увижу это воочию?

— Заинтересовали полукровки? — хохотнул над плечом Мастгриф. — Я тебя познакомлю с парочкой. Возможно, даже завтра.

— Мы им тоже преподаем? — подняла я глаза на демона.

— Нет. Мы не преподаем. Они нечто вроде низшего класса. И преподы у них уровнем пониже. Но зрелище достойно, чтобы до него опуститься.

— А-А-А, — зачем-то протянула я.

— Пошли уже, — нетерпеливо подтолкнул меня Мастгриф, и я едва не «клюнула носом» в стол.

И тут обнаружился еще один побочный эффект занимательного чтения энциклопедий. Я настолько расслабилась, настолько почувствовала себя почти как дома, как бы парадоксально это ни звучало, что возмущение манерами демона закипело в груди.

Я вскочила, одернула блузку, вскинула голову и с нескрываемым вызовом выпалила в лицо Мастгрифа:

— Давай для начала договоримся. Ты меня больше не дергаешь. Никуда не тянешь. Не хватаешь и не разворачиваешь. Вообще поменьше меня трогай. А лучше не трогай вообще!

Я думала, Мастгриф разозлится. Но он расхохотался и произнес, без малейших признаков раздражения:

— Вот! Наконец-то в тебе просыпаются гены валькирии. Думал до конца семестра проходишь как коза на поводке.

Последнее сравнение почему-то меня добило. Ноздри начали раздуваться, внутри закипала злость. Я всплеснула руками, из них выскочила прозрачная синяя петелька и обвилась вокруг шеи демона. Он охнул, и принялся усердно дышать — петля неминуемо затягивалась.

— Да ладно тебе! — прохрипел Мастгриф — мышцы на его шее вздулись жгутами. — Я ж сказал. Впредь постараюсь повежливей. Не сказал? Ну так говорю.

Мое возмущение схлынуло — как-то вдруг и сразу. Петля тут же растворилась в воздухе, и мы с Мастгрифом хором облегченно вздохнули. Он потому, что снова смог нормально дышать. Я, потому что понятия не имела — как управляться с петлей. Не хотелось бы начать работу в новом ВУзе с удушения одного из местных, пусть даже он грубиян, каких свет не видывал.

— Так мы идем? — на всякий случай демон отступил на пару шагов и сделал приглашающий жест в сторону двери.

— Веди, — решительно кивнула я. — Только я не успела прочесть — что у вас тут за мир. Не дошла.

Мастгриф пожал плечами так, словно я спросила сущую безделицу и поведал:

— Обычный мир, как у вас. Планета Земля. Ну, скажем так, одна из ее версий, — добавил на мой пораженный взгляд демон. — Только вот, как видишь, произошло слияние нескольких миров или измерений. Теперь волшебства тут больше, а порядка меньше.

Отличная презентация, нечего сказать. Даже странно, что меня резко не потянуло домой…

Инфополе неожиданно очнулось и вызвалось дополнить куцие сведения Мастгрифа…

Перед моим взором замелькали поселения. Блистали дворцами, статуями, колоннами и фонтанами претенциозные, густо политые позолотой города в стиле барокко. Издалека напоминали разноцветные чертежи шеренги зданий в виде геометрических фигур. От банальных цилиндров до сложных многогранников, от словно бы вкопанных в землю шаров до уложенных на ней плашмя колец. Тянули к небу острые шпили башен темные, хмурые города в готическом стиле с мрачноватым привкусом раннего средневековья.

И после всего этого бешеного многообразия батареи однотипных, основательных коттеджей по-настоящему радовали глаз.

Так вот оно что! Академия — миниатюрная модель обжитой части планеты! И каждое здание — символ города или поселка.

Для полноты картины не хватало лишь примет времен года. Барханов снега на крышах домов, пунктира дождя между небом и землей, деревьев, укутанных в оранжево-алые манто осенних листьев.

* * *

Если бы в Академии нашелся пророк и предсказал, что дорога на занятия столкнет нас с одним из новых знакомых, я сразу догадалась бы о ком речь.

Только мы с Мастгрифом подошли к главному корпусу, навстречу пулей вылетел Резед. И сердце, будто заговоренное, снова замерло в груди, ноги встали как вкопанные.

Радовало одно — энергет был очень занят — тащил за собой двух студентов. Тигры-оборотни недобро скалились, но понуро брели следом за Резедом.

— Поймал рыбку в мутной воде? — недобро усмехнулся Мастгриф. — Уже готов раскрыть заговор? Или кишка тонка?

Резед окатил демона таким взглядом, что на месте Мастгрифа я ощутила бы себя как дома. Имею ввиду — в последнем круге ада, где холоднее, чем на Северном полюсе.

Я попыталась прошмыгнуть мимо энергета, но он не позволил.

Ледяной взгляд Резеда достался и мне — похоже, за компанию с Мастгрифом. Я поежилась, словно и впрямь ухнула в прорубь.

— На занятия? — хмуро уточнил энергет, и настроение резко упало. Я думала, Резед выдаст нечто едкое, колючее. Но его нейтральный, риторический вопрос почему-то полоснул, как скальпелем по живому.

— Ага, — только и смогла выдавить я из внезапно пересохшего горла.

Резед ненадолго застыл напротив нас с Мастгрифом. Взгляд его так быстро и часто менял выражение, что я совершенно запуталась, опешила. То в нем мелькал затаенный интерес, то откровенный вызов, то удивление.

Уголки губ энергета опустились, а кулаки то сжимались, то разжимались.

Меня тоже швыряло из одной эмоции в другую, как утлое суденышко в шторм. Волнение яростно накручивало пульс. Свинцовой тяжестью давило на грудь непонимание реакции энергета, его плохо скрытой досады. Безвольное тело не хотело шевелиться, ноги одеревенели от напряжения.

Сбоку ядовито усмехнулся Мастгриф. И я наконец-то немного пришла в себя, а энергет «отвис».

— Поосторожней там. Несколько жаб-Валькирий о дружелюбии и не слышали, — предупредил со странной, почти ласковой интонацией, и рванул вперед, поддернув оборотней за собой.

— Заговор? О чем это вы? — спросила я у Мастгрифа, ощутив странный укол тревоги в груди.

— Если бы мы знали, Резеда не вызывал бы сегодня на ковер ректор, — нахмурился демон. — Зреет что-то нехорошее. И крайне масштабное. А этот только о бабах и думает. Но предупредил он тебя верно. Смотри в оба.

— На что? — испугалась я.

— Когда увидишь, поймешь, — в незабываемом стиле Льюиса Кэролла ответил Мастгриф и жестом пригласил меня в корпус.

Мы поднялись на два этажа и пересекли холл, один в один как на этаже ректорского кабинета. Даже фрески на потолке и барельефы на стенах выглядели знакомыми, а лица полуголых мачо — до боли узнаваемыми. Из холла мы свернули в один из семи коридоров, слева от лестницы.

Медные двери походили одна на другую и отличались только табличками.

«Лекционная обычная». «Лекционная специальная. Входить только приготовившись к магической атаке». «Лаборатория обычная». «Лаборатория специальная. Входить только приготовившись к магической защите».

«Лаборатория для опасных экспериментов со стихиями. Без особой защиты не входить. Если вошел, первым делом удостоверься, что ты еще жив. Если вышел — празднуй. Ты остался жив!».

Надписи на плотных листках А4, напечатанные заглавными буквами, размером не меньше моей ладони, впечатляли и даже немного пугали.

Мастгриф прибавил шагу, я тоже набрала скорости. И мы даже не прошли, а скорее пролетели через весь коридор. Резко свернули налево и едва не столкнулись с черноволосой фурией.

Судя по подсказке инфополя, она тоже была новенькой валькирией, и тоже пятого уровня. Но внешне выглядела фурия фурией.

Темно-карие глаза валькирии смотрели так, словно я одолжила у нее миллиард евро, пропала на сто лет, а теперь прикидываюсь, что мы незнакомы.

Фурия с вызовом выпятила небольшую, хорошей формы грудь — она так и просилась наружу из глубокого декольте узкой черной футболки.

И я не назвала бы валькирию жабой, как Резед. Скорее очень даже симпатичной девушкой.

Острые скулы и выдающийся нос с горбинкой смягчали чувственные пухлые губы. Высокие брови вразлет с заметным изломом посередине, очень гармонировали с остальными чертами лица.

— Чего уставилась? — прыснула мне в лицо фурия. Раздраженно притопнула носком черного сапога и хлопнула себя по округлому бедру, обтянутому черными кожаными брюками. — Лучше бы подсказала, где курсы.

— Нет, таких жаб я из других измерений не тягаю, — задорно хмыкнул за моим плечом Мастгриф.

— Да какая разница? Все вы рогатые на одно лицо, — набросилась на него фурия. — Притащил меня, кинул. А я ищи-свищи, где тут чему учат.

— И почему меня это не удивляет? — уже откровенно гоготнул Мастгриф и пояснил, кажется, для меня. — Таких берут для особого контингента демонов и полукровок.

— Идем, — не слишком-то дружелюбно бросил в сторону фурии и вырвался вперед, показывая дорогу.

На шпильках не меньше двадцати пяти сантиметров в длину фурия чувствовала себя не хуже, чем я — в спортивных кроссовках. И поспевала за стремительным Мастгрифом без видимых усилий.

Мы свернули еще дважды, прежде чем остановились возле двери в нужную аудиторию.

Мастгриф распахнул ее и жестом пригласил внутрь.

Фурия заскочила первой, а я обернулась к демону.

— Спасибо, — захотелось в кои-то веки поблагодарить провожатого. За всю дорогу на занятия он ни разу меня не схватил, не дернул, и не сгреб в охапку. Прогресс на лицо.

— Обращайтесь, — картинно кивнул Мастгриф, почти кланяясь. — После учебы зайти? Или сама найдешь дорогу?

— В соседний корпус? — съязвила я. — Дай подумать. Возможно, и найду. Применю весь пятый уровень способностей, чтобы найти.

— Хорошо. Расписание принесут утром, — ухмыльнулся Мастгриф и быстро удалился из виду.

Я думала, фурия давно нашла себе место в аудитории, но она ждала меня у самых дверей.

«Лекционная специальная» почти ничем не отличалась от тех, к которым я привыкла.

Студенческий амфитеатр, массивный лекторский стол, кресло неподалеку и высокая кафедра. Все из черного дерева, и непременно покрытое толстым-толстым слоем лака. А чего еще ожидать от корпуса, где барельефов и статуй больше, чем студентов? И даже на потолке учебной аудитории неутомимые бруталы продолжают убивать драконов и змей?

Только вот доски нигде не было видно.

Фурия еще немного помялась и потянула меня за руку, привлекая внимание.

— Слушай, не обижайся, ладно? — извиняющимся тоном произнесла она. — Просто… день какой-то… Не то чтобы неудачный… — она смачно выругалась и посмотрела по сторонам, словно ожидала замечаний. Но никто из присутствующих даже бровью не повел. Скорее всего, в душе они соглашались с многоэтажной оценкой случившегося. Просто пытались сохранять видимость интеллигентности. — Шла я себе домой, с экзамена, — продолжала между тем Фурия. — Завернула за угол дома. А там — бац — прямо из стены торчит рука! Нет, ты представляешь? Из стены! Рука! Зомби-фильмы отдыхают вообще. Там руки хотя бы из земли торчат, на кладбище. А тут из бетонной стены живехонькая такая рущича. Волосатая, наглая и с черными ногтями. Пока я офигевала, рука меня — цоп — и в стену. Ну, все, думаю, очнусь в больнице с гипсом на голове. А то и вовсе железным дровосеком — с железной заплаткой на черепе.

На этой веселой ноте я подумала, что Мастгриф поступил со мной еще очень даже по-божески. Практически гуманно.

— Когда перед глазами потемнело, я решила — здравствуй сотрясение, — хихикнула Фурия. — Но потом темнота начала странно поблескивать. Все, глюки, расстроилась я. А потом очнулась… и не в больнице… Лежу себе в лесу, а надо мной кружит демон. Я таких только в кино и видела. Тут кто угодно с катушек слетит! А про местного ректора вообще молчу. Ты клыки заметила? Хэллоуинские костюмы отдыхают. Наверняка берцовую кость разгрызает, как мы — вафлю. И — главное — никто не спрашивает — хочешь ты тут работать, не хочешь. Ткни пальцем в бумагу, и марш учиться-преподавать.

Она выдохнула и сразу как-то вся расслабилась, подобрела. Что может быть лучше, чем облегчить душу? Особенно если слушатель и сам очутился в похожей ситуации.

— Ты тоже преподаешь? А какой предмет? — удивилась я. Никогда в жизни не предположила бы, что фурия — моя коллега. Максимум организатор студвесны… в Вузе для готов. И уж, конечно, мне и в голову не пришло бы, что именно с занятий фурия возвращается в таком наряде.

— Информатику преподавала, математику. Да, разницы нет, — отмахнулась она. — В нашем Университете что одно, что другое. Никто не понимает оба предмета до такой степени, что и отличить-то их друг от друга не в состоянии, — она издала тяжкий вздох и закатила глаза.

Вот теперь я начинала узнавать в фурии коллегу. Или даже лучше будет сказать — товарища по несчастью.

Пока я думала, где бы сесть, она добавила:

— С тех пор как ввели Единый ГосЭкзамен с тем же успехом можно преподавать японский и китайский, называя их математикой и информатикой. Никто не заметит разницы. Странные знаки на доске пишутся? Пишутся! Препод диктует на неизвестном языке? Диктует. Все в порядке.

— С физикой тоже самое, — вздохнула я.

Фурия усмехнулась и, махнув рукой в сторону верхних рядов, предложила:

— Пошли, что ли, туда сядем? Как заядлые двоечницы и хулиганки.

А она не меньше язва, чем я! Наверное, мы подружимся.

Я кивнула и поспешила следом за фурией. Коротать первую лекцию по пятому уровню валькирий в одиночестве не хотелось совершенно.

Да и фурия, как выяснилось, вовсе не такая стервоза, как представлялось вначале.

— Меня, кстати, Гвендолин зовут, — назвалась она, пробираясь на самую середину ряда.

— Лилея, — ответила я.

Мы посмотрели друг на друга, засмеялись и хором спросили:

— Сама придумала, когда паспорт меняла?

Вдоволь похохотав над собственной предсказуемостью, мы наконец-то устроились за партами. Кожаные сидения оказались более чем удобными, и, на первый взгляд, крайне неудачными для Вуза.

Придут себе студенты на первую пару и задремлют на мягких креслах.

Тогда я еще не знала здешних методов преподавания. Чуть позже, стало ясно — тут не то чтобы заснуть, как бы заикой не сделаться!

— Похоже, нас не очень-то и много, — кивнула Фурия в сторону пустых рядов.

Посередине «студенческого амфитеатра» в гордом одиночестве устроился оборотень-пантера в свободной угольной тунике и брюках в тон. Гибкий и сухощавый, с черным ершиком волос на голове и алебастровой кожей, он казался очень даже привлекательным.

На первых рядах сидели еще три валькирии четвертого и пятого уровней. По одной на каждом ряду.

Сезан и преподаватель вошли в аудиторию почти одновременно.

Не поделись инфополе сведениями, я узнала бы лектора и без подсказок.

К нам походкой сытого хищника направлялся тигр-оборотень, в темно-синем брючном костюме. Кажется, их с ректором одевал один портной. Даже блестящие лацканы у пиджака лектора были точной копией Тиаловских.

Точно также без помощи инфополя я сразу предположила бы, что передо мной редкий вид белого тигра, но не альбинос.

Изумрудные глаза светлокожего оборотня говорили об этом не меньше, чем едва заметный золотистый отлив очень светлых волос, собранных в низкий хвостик.

Но больше всего привлекала внимание змея — она заменяла тигру шарф.

Зелено-красная в фиолетовую крапинку анаконда мирно свилась вокруг шеи оборотня, блаженно прикрыв глаза.

Сезан вошел в аудиторию следом за преподом и тут же нашел меня взглядом. Задорно подмигнул и в несколько прыжков очутился рядом.

Я боялась, что он не уместится на одном сидении. Но Сезан разложил сразу два, убрал назад поручень между ними и устроился с комфортом.

Препод оглядел аудиторию с интересом.

Представляю себе это зрелище со стороны. Десятки пустых рядов, и несколько разбросанных по амфитеатру учащихся. Если хорошенько покричать, можно часами слушать эхо.

Тигра все устроило. Он выдержал небольшую театральную паузу, бережно снял змею с шеи и не менее бережно положил на стол. Все еще не открывая глаз, анаконда недовольно зашипела. И я грешным делом подумала — а вот и она, говорящая зверушка, прямо в лучших традициях волшебных Академий. Но змея и не собиралась блистать знаниями хоть какого-нибудь языка и бросаться саркастическими замечаниями.

И тут меня осенило! «Знаниями… языка»? Кстати, почему мы все друг друга понимаем?

После полета сквозь портал и остального «веселья», я как-то упустила этот удивительный момент из вида. Но препод словно услышал мысленный вопрос.

— Все, кто попадают в наш мир, говорят на нашем языке автоматически, — сообщил он как ни в чем ни бывало. — Вроде бы, у нас тут особое информационное поле. Кстати, меня зовут Лиас. Я из племени Тиала, нашего ректора.

— Мы это заметили. По костюму, — хмыкнула Гвендолин.

Лиас оглядел себя с ног до головы, кажется, не слишком понимая утонченного юмора моей соседки.

— Не берите в голову, — посоветовала она. — Поверьте, так легче живется. Я это поняла на своем первом экзамене. С тех пор как студенты стали искать аксиомы и теоремы в интернете, во многие их ответы лучше просто не вдумываться. Так безопасней. Для рассудка. А математики, имевшие несчастье открыть эти теоремы и аксиомы все равно уже умерли. Их проблемы позади.