Узнать по глазам. Истории о том, что под каждой маской бьется доброе и отзывчивое сердце

Ярослав Соколов, 2020

В один день весь мир поставили на «паузу», и мы все оказались героями фильма про жизнь после разрушения. Мы были заперты в своих квартирах, домах, в самих себе. И пока мы боролись с новым распорядком, были те, кто боролся за жизни, те, кто во время пандемии продолжал делать свою работу: врачи, медсестры, волонтеры. Они стесняются называть себя героями, но только их глаза, которые было видно из-под масок, дарили надежду. Эта книга – лакмусовая бумажка на непростом для всех этапе жизни. Здесь собран концентрат чувств, эмоций, боли и любви. Настоящие истории о настоящих людях: инвалид-колясочник, который развозил адресную помощь, врач, который одним добрым словом вернул человеку самоуважение, люди, которые не смогли остаться в стороне и приняли решение помогать. Пока они есть – мир точно не рухнет. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Глава 1. Что произошло с нами в 2020 году: как коронавирус перевернул весь мир с ног на голову

Предыстория

В ноябре 2002 года фермер из провинции Гуандун в Южном Китае был доставлен в местную больницу с неизвестной разновидностью респираторного заболевания.

Это был первый официально зафиксированный случай атипичной пневмонии, ставшей в последующий год, наверное, самым произносимым и публикуемым названием болезни в мире.

Фермера не спасли. Количество инфицированных росло, но китайские власти, рассчитывая справиться самостоятельно и без лишнего медийного освещения, не спешили сообщать об этом во Всемирную организацию здравоохранения, что едва не привело к совсем уж печальным последствиям.

Лишь в феврале 2003 года ВОЗ, получив информацию о новом вирусе, объявила тревогу и порекомендовала не посещать Южный Китай. Да только вирус уже «вылетел» из Поднебесной, попав в соседние Вьетнам, Гонконг и далее по миру.

Почти в то же время, когда ВОЗ делала объявление, итальянский вирусолог Карло Урбани уже столкнулся этим вирусом: при осмотре пациента в клинике в Ханое он пришел к заключению, что симптомы не указывают на обычную респираторную инфекцию или пневмонию, и впервые заговорил о появлении нового заболевания. Позже оно получит название ТОРС (SARS) — тяжелый острый респираторный синдром, причина которого — попадание в организм коронавируса типа SARS-CoV.

Урбани тут же распорядился использовать маски и защитные костюмы всем работникам клиники, более того, потребовал от властей Вьетнама немедленного введения карантина.

Атипичная пневмония поражала легочные альвеолы, что вызывало дыхательную недостаточность: заболевшие не могли нормально дышать. Симптомы у SARS были такие же, как при заражении нынешним вирусом: сухой кашель, высокая температура, боли в мышцах. Так же, как и сейчас, большему риску заражения подвергались пожилые люди и те, у кого были хронические заболевания.

Существенное различие двух заболеваний в том, что инкубационный период SARS значительно короче, признаки болезни могли появиться почти сразу после заражения, тогда как у COVID-19 — до двух недель.

Увы, сам Карло Урбани, подобно чеховскому доктору Дымову, умер, заразившись при лечении пациентов.

Во многом именно благодаря итальянскому вирусологу и столь раннему упреждению вспышка заболевания не переросла в пандемию. За время эпидемии заболели почти 10 тысяч, умерли 774 человека — летальность составила 9,6 процента.

Конечно, эти цифры не идут ни в какое сравнение со статистикой по COVID-19 — тогда удалось обойтись без гигантских потерь. Не вводилось чрезвычайное положение, СМИ не устраивали массовый психоз, и конспирологи вели себя скромнее. Ни о каких политических, экономических, социальных и психологических последствиях не было и речи.

Причины возникновения

В конце декабря 2019 года снова в Китае, в городе Ухань провинции Хубэй, были обнаружены первые случаи пневмонии и снова неизвестного происхождения. Заболевали местные жители, так или иначе связанные с расположенным в том районе рынком животных и морепродуктов. На этот раз коммунистическое руководство тянуть не стало и почти сразу же проинформировало мир о заболевании. Ухань, как и прилегающие к нему городские округа, закрыли на строжайший карантин. (Такая оперативность — причина того, что уже 24 марта власти Китая сняли большинство ограничений, заявив, что распространение вируса в КНР остановлено.) Но это не помешало заразе захватить планету: нынче люди перемещаются по всем направлениям со скоростью, значительно превышающей инкубационный период любой инфекции, — а коронавирус, как я отмечал выше, отличает именно длительный инкубационный период — и огромное количество уже зараженных, но ничего не подозревающих бессимптомных пациентов продолжали заражать окружающих.

11 марта 2020 года ВОЗ заявила, что заболевание приобрело характер пандемии.

Ученые выделили его возбудителя — новый коронавирус, который по генетической последовательности не менее чем на 70 % схож с вызывающим атипичную пневмонию вирусом SARS-CoV. Поэтому он был назван SARS-CoV-2, а вызываемое им заболевание — COVID-19.

Многие из первых заболевших захаживали на местный рынок Хуанань, где помимо морепродуктов что только не продавалось: птицы, змеи, летучие мыши. Предполагалось, что возможность заражать человека у вируса появилась именно после мутации в организме животного. И этим животным была летучая мышь.

Исследования подтвердили, что SARS-CoV-2 является гибридом коронавируса, обнаруженного у летучих мышей, и другого коронавируса неизвестного происхождения.

COVID-19 не стал первой массовой инфекцией в истории, передавшейся человеку от животных. Так, в XVI веке в Перу от местных лам к местным жителям передался спирохетоз. Зараженные от аборигенов конкистадоры прихватили его с собой в Европу, а солдаты короля Франции Карла VIII разнесли его по всему континенту, где его назвали французской болезнью, или сифилисом.

В Англии в конце XIX века овечья чесотка передалась коровам. А те, уже в XX веке, заразили жителей Туманного Альбиона коровьим бешенством. А в 1981 году передающийся половым путем у африканских обезьян вирус обнаружили у гомосексуалистов в США. Так началась эра СПИДа.

И вопреки конспирологическим теориям о том, что нынешний вирус создан в суперсекретных лабораториях ради передела мира и чего-то там еще, он опять же был передан человеку даже не инопланетянами, а летучей мышью.

Признаки того, что COVID-19 не создан искусственно, очевидны. Его летальность ничтожна и, как все коронавирусы, он не обладает генетической устойчивостью, быстро мутирует, меняет свойства, предугадать которые нельзя, — с такими признаками биологического оружия не бывает. И кстати, именно по причине изменчивости очень тяжело, если вообще возможно, создать вакцину.

Пандемия сойдет на нет, когда человек как биологический вид придет в равновесие с коронавирусом. Иными словами — почти всем придется переболеть. Это может занять до года. И тут важно помнить и понимать: у подавляющего большинства людей (более 80 %) COVID-19 протекает вообще без всяких осложнений. У кого-то с осложнениями, у малой части — тяжело, что характерно для обычного сезонного гриппа и совсем неудивительно.

Из-за изоляции и карантина было отменено и отложено великое множество крупнейших спортивных соревнований: летние Олимпийские игры, чемпионат Европы по футболу, все национальные чемпионаты европейских стран. А также фестивали, конкурсы, выставки, включая Каннский кинофестиваль, Московский международный кинофестиваль, авиасалон в Фарнборо, конкурс «Евровидение-2020».

Главная задача карантина — замедление скорости распространения эпидемии. Заболеют столько же, но не за пять, а за двадцать пять дней, что более эффективно поддается управлению в условиях, когда система здравоохранения оказалась не в состоянии справиться с таким количеством зараженных: не хватает ни врачей, ни коек в стационарах, ни аппаратов ИВЛ. Кстати, огромную помощь оказали волонтеры — если бы не они, последствия были бы куда более трагичны, но об этом в другой главе.

Крушение мира

В 2020 году произошла настоящая всемирная катастрофа: пандемии такого масштаба человечество не знало со времен испанского гриппа 1918 года. Количество зараженных составляет уже более 9 миллионов человек, погибших — более полумиллиона. К счастью, повторюсь, у абсолютного большинства эта болезнь проходит в легкой, а то и совсем бессимптомной форме. Основная проблема заключается в том, что нынешний коронавирус очень заразен; его вирулентность — скорость распространения — огромна: за сутки заразу могут подхватить десятки, а то и сотни тысяч человек.

Комфортный, привычный образ жизни сотен миллионов людей разрушен: ни в кафе посидеть, ни в торговый центр сходить, ни в парк погулять, ни на море слетать. Всего за пару месяцев от общества потребления не осталось и следа. Точнее, оно превратилось в общество соблюдения всевозможных запретов.

Нынешняя пандемия не имеет аналогов еще и потому, что никогда ранее во время эпидемий не вводилось столько мер безопасности, да еще помноженных на психоз, нагнетаемый СМИ: мегаполисы опустели, напоминая кадры из фильмов про конец света, закрыто почти все, люди забаррикадировались дома, а редкие прохожие в масках похожи на зомби.

Массированная атака коронавируса привела с середины февраля к краху фондового рынка, индекс Доу-Джонса упал почти на треть. На биржах из-за рисков в связи со снижением потребностей Китая в металлах более всех упали акции горнодобывающих компаний. Карантин повлиял на падение акций авиакомпаний, гостиничных холдингов, ретейлеров, в том числе люксового сегмента (ведь 35 % продаж таких товаров приходится именно на Китай). Цена нефти на мировых рынках снизилась на 5 %. Параллельно поднялись цены на безопасные активы — золото и гособлигации.

В целом мировая экономика пребывает в глубоком кризисе: прогнозы по ее росту снижены с 3 % до 1,6 % и продолжают идти вниз. Родителю коронавируса Китаю прогноз по росту снижен вдвое: основные потребители китайской продукции — США, Япония и страны Западной Европы — из-за закрытия границ прекратили с Китаем все торговые отношения. А январская остановка китайской промышленности вызвала падение цен на нефть, которые к концу марта снизились с $68 до $20 за баррель, что тоже ускорило падение мировой экономики.

Но тут стоит отметить, что именно в Китае после выхода из самого жесткого карантина восстановление пошло так быстро, что уже через месяц после, как сейчас говорят, достижения дна китайская экономика показала 85 % мощности, а это дает надежду, что выход из кризиса и для других стран будет не совсем уж катастрофичным.

Пока же в развитых странах, где до 70 % работников заняты в сфере услуг, в нынешних условиях финансового коллапса, который может догнать и перегнать Великую депрессию, со страшной скоростью разоряются и закрываются бесчисленные компании и предприятия, особенно малого и среднего бизнеса.

По самым обнадеживающим прогнозам Всемирной торговой организации, мировая торговля в 2020 году сократится на 13 %, а если отбросить оптимизм, то на 32 %.

Битва с невидимым соперником — вирусом — оказалась тяжкой и изнурительной, а потери — колоссальными для экономики и образа жизни.

Глобализацию замкнуло, ее больше нет — связи между миллиардами людей рассыпались в одно мгновение.

Директор Королевского института международных отношений (Великобритания) Робин Ниблетт говорит, что коронавирус может стать той соломинкой, что переломит спину верблюду глобализации: «Вирус разрушил иллюзию устойчивости глобального мира, который казался таким прочным. В считаные дни остановилось свободное перемещение людей, товаров и капитала по всему миру; президенты говорят о военной ситуации, а жители в панике сметают месячные запасы продовольствия».

Вирус свел на нет отлаженное благополучие цивилизации, где, казалось бы, уже все вопросы и проблемы разрешаются нажатием кнопки на смартфоне и миссия всегда выполнима. Но нет. Необратимая глобализация была остановлена, и не массовыми протестами, которые когда-то устраивал на площадях столиц мира субкоманданте Маркос, но биологической микрочастицей. Тотальное потребление сделалось ненужным и ничтожным в сравнении с безопасностью каждой отдельной семьи, города, страны.

Главное отличие нынешнего кризиса от предыдущих заключается в том, что правительства осознанно сдерживают распространение вируса ценой замедления экономической активности, а также жертвуют свободами и благами, чтобы спасти жизни.

Кстати, не исключено, что в скором времени возникнут новые проверки и обязательства: например, посадка на самолет станет возможной только при предъявлении справки об отсутствии COVID-19 или о том, что вы уже им переболели. А также введут вакцинацию, которую должны будут пройти все.

Особенность этого кризиса и в его совершенной неопределенности: никто точно не может сказать, насколько он затянется и сколь серьезным в итоге окажется. И как ни парадоксально, именно из-за кризиса, вероятно, будет больше жертв, нежели от коронавируса.

Ведь при карантине предприятия или полностью закрываются, или работают значительно меньше, то есть предложение сокращается. Затем падает спрос: люди не работают, доходов у них нет, они значительно меньше покупают. А если деньги и есть, потратить их невозможно: почти вся сфера услуг закрыта. Плюс, как я уже говорил, когда закончится кризис, неизвестно, поэтому большое количество людей откладывает значительные средства на совсем уж пречерный день и не совершает крупных покупок: автомобилей, недвижимости и т. п. А производители, соответственно, сокращают свои инвестиции.

Кстати, подобное происходит в истории не впервые. В июле 1831 года Пушкин в своем дневнике писал о ситуации, вызванной холерой: «Карантины остановили всю промышленность, заградили путь обозам, привели в нищету подрядчиков и извозчиков, прекратили доходы крестьян и помещиков и чуть не взбунтовали 16 губерний».

Сегодня люди тоже ничего не зарабатывают, значит, не в состоянии платить по кредитам, ипотеке, что ведет прямиком к дефолтам: банки начинают банкротиться и вся финансовая сфера загибается. Опять же при условии, если государство никак не помогает.

И участие государства — очень важный момент, по каким бы прогнозам ни развивалась экономика после карантина. У государства имеются все возможности и инструменты, чтобы восстановить спрос и предложение, если только оно окажет помощь, сопоставимую с падением ВВП.

И тут имеет большое значение не только количество денег, которое будет на это потрачено, но и их грамотное распределение — ведь разные секторы бизнеса пострадали совсем по-разному. Например, некоторые переживают карантин весьма плачевно: кафе и рестораны, салоны красоты, турагентства, авиаперевозчики.

В данной ситуации государство просто обязано обратить особое внимание на нужды малого и среднего бизнеса, иначе страна рискует вообще потерять этот сектор экономики. Государство может спасти эти бизнесы — это не требует каких-то сверхзатрат или сверхусилий.

Но сейчас Россия выглядит, скажем так, не совсем прилично в плане выплат компенсаций по сравнению с другими развитыми странами, к каким мы себя, безусловно, относим. Даже если таковые меры и принимаются, суммы весьма невелики, что может затянуть кризис в России совсем надолго.

Хотя резервы у нашего государства имеются. Так, в Фонде национального благосостояния находится более 11 триллионов рублей. Для чего они там лежат мертвым грузом? Для чрезвычайной ситуации? Но разве такая ситуация уже не наступила?

Даже сейчас у нас продолжают заботиться о самых незащищенных слоях населения лишь на словах — никакая социальная помощь им не оказывается. А если кому-то и перепадет, то вдруг и опять же мизер. Может быть, хоть сейчас правительство задумается о разработке четкого механизма социальной помощи?

Не виртуальное пространство

Преодолев кризис, мы войдем в иной мир (да, вспомнилось успевшее стать банальным выражение «Мир уже никогда не будет прежним»). А если так, то тогда в этом «не прежнем» мире мы сможем по-другому построить отношения с природой, с техносферой, между собой, наконец.

Ведь именно под влиянием пандемии и ее последствий, возможно, изменятся представления о ценности человеческой жизни.

Главная ценность — человеческая жизнь, так привыкли утверждать мировые лидеры. Но на самом деле так ли это? Пандемия показала, что жизни граждан стоят совсем неодинаково.

Британские СМИ сообщили, что Доминик Каммингс, главный советник премьер-министра Бориса Джонсона во время обсуждения ввода карантина обронил: «Главное, чтобы большинство переболело и получило групповой иммунитет. Если при этом умрет какое-то количество пенсионеров — что ж, очень жаль». Действительно, жаль.

Кстати сказать, и Джонсон, и Каммингс переболели коронавирусом. А Каммингс еще и в отставку ушел.

К счастью, на вопрос о человеческой жизни есть и другие ответы. Рассказывает врач скорой помощи Вячеслав:

«Пандемия пандемией, но никто не отменял обычные вызовы, а их меньше не стало — не одним же коронавирусом теперь болеют. Но появились свои особенности: ведь сейчас 99 процентов новостей идут только про вирус, и новости эти жуткие. Так вот, под давлением СМИ люди, естественно, начинают паниковать. И потому, чтобы избежать публичных мест, по любому чиху вызывают скорую, а не идут в поликлинику.

Весной всегда растет количество вызовов по простуде, случается, за сутки — 25. Из-за коронавируса их еще больше. И нагрузка постоянно увеличивается.

Бывает, уже по приезду узнаем, что человек скрыл симптомы, а ехали-то мы к нему по жалобе на покалывание в пояснице. И вот натягиваем тут же защитные костюмы и надеемся, что пронесет.

Вообще, я не исключаю, что при такой растущей нагрузке на фоне пандемии диспетчеры начнут выборочно отказывать вот таким «с покалыванием в пояснице», хотя среди вызывающих могут оказаться люди, которым нужна немедленная помощь. И что тогда? Рисковать их здоровьем и жизнью?

В любом случае зараженных врачей станет больше, это издержки профессии, как ни защищайся. Врачи устают все сильнее, а это ведет к подрыву иммунитета и повышенной восприимчивости вообще к любым заболеваниям. Количество пациентов растет, а количество медиков уменьшается: часть из них сами стали пациентами. Справимся ли мы? Выполним ли свой долг?

Нашим коллегам по подстанции, тем, кому за 65, рекомендовали уйти на самоизоляцию. Таких немного, и среди них оказались два анестезиолога-реаниматолога, а врачей такой специализации в нашем отделении только пять, поэтому возникли новые сложности.

И так постоянно. С кадрами проблема. В бригадах часто некомплект. Люди ведь наверняка представляют, что бригада скорой помощи — это водитель и два врача, но в последние годы врач только один. Большинство сотрудников скорой — фельдшеры с зарплатой 20 тысяч, и приходит к нам на работу редко кто».

Да, в скорую идут, чтобы помогать. Работа очень тяжелая, поэтому те, для кого спасение людей — не долг, не призвание, там не задерживаются. Тут, конечно, вспоминается замечательный совет учителям: если такая низкооплачиваемая работа не призвание — идите в бизнес. Ага. В 90-е уже все население побывало «бизнесменами». Спасибо, больше такого не надо.

Врачи скорой и до пандемии были загнаны, каждый день работали на износ. Сегодня СМИ кричат, что врачи трудятся как на передовой в военное время, — будто когда-то было иначе. Только раньше их ежедневную работу подвигом никто не называл. А теперь вдруг, когда опасность коснулась буквально каждого и тема медицины важна как никогда, врачи стали героями. Только и у героев есть свой предел».

Что такое вирус?

Вирус — это яд. Так переводится с латыни слово virus. Силу этого яда и последствия его «применения» теперь мы не только очень хорошо представляем, но и испытываем на себе. Но почему этот яд бывает и так губителен, и вовсе безвреден? Вообще, каковы природа вируса, механизм его действия? Чем вирус отличается от бактерии? Отчего организм не может подцепить инфекцию? Как работает иммунная система и действует вакцина?

Рассказывает иммунолог Ирина Портнова:

«Для многих людей вирус, инфекция, бактерия — синонимы, хотя это совершенно разные понятия. Инфекция — процесс, который запускается, когда вирус либо бактерия попадают в организм. Поступает сигнал, и иммунная система пытается избавиться от этого чужеродного агента. Так что говорить «в организм попала инфекция» неверно.

Можно выделить несколько основных механизмов защиты.

Первый — это естественные барьеры организма, то, что физически защищает человека от внешних воздействий, — защита слизистых оболочек, наш кожный покров.

Второй — клеточный иммунитет, клетки крови: лейкоциты, лимфоциты, которые начинают вырабатывать антитела, распознают инфекции, прикрепляются к бактерии, к вирусу. Это клетки-убийцы, пытающиеся остановить инфекцию.

Многие вакцины рассчитаны на образование клеток памяти, которые мгновенно распознают проникновение вируса или бактерии и не дают им размножаться дальше. И цель вакцинации — как раз не дать возникнуть инфекционному процессу, сразу локализовать его.

Есть разные виды вакцин. Разработанные специалистами живые вакцины, для которых берется ослабленный вирус, как правило, от животных. Как когда-то было сделано в случае натуральной оспы. Это вирус, идентичный вирусу человека, но не вызывающий тяжелых процессов в организме.

Сейчас в России используются живые вакцины против кори, краснухи, паротита, ветрянки. В их основе — живые вирусы. Соответственно, когда вводится вакцина, организм вырабатывает защитные тела, но сам не заболевает. Либо в легкой форме все переносит, сыпь бывает, лимфоузлы увеличиваются. Но при этом не возникает тяжелой инфекции.

Вакцинация — лучшая защита от инфекции. По крайней мере, нового пока ничего не придумали. Только благодаря вакцинации удалось избавиться от оспы натуральной, контролировать такие тяжелые инфекции, как чума, холера, полиомиелит, дифтерия, бешенство.

А есть вакцины инактивированные, те, что изготовлены из уже убитых вирусов или бактерий. Такова, например, вакцина от гриппа. Она инактивированная, и вирус в ней не может размножаться, но активирует иммунную систему.

Бешенство — тоже вирусная инфекция и, наверное, единственная стопроцентно летальная без вакцинации. Только вакцина, которая вводится в первые часы после укуса, дает защиту — человек не заболевает, не умирает.

Особенно сложно создавать вакцины против вирусов: многие из них очень быстро меняют свою структуру, мутируют, и изначально созданная под них вакцина через какое-то время становится бесполезна.

Бактерии имеют собственно клетку — они могут размножаться вне организма, достаточно создать им питательную среду. Вирусы же не имеют клеточной оболочки. По сути, вирус не может размножаться вне клетки, ему надо попасть в организм человека, животного, растения, где он, используя ресурсы клетки, начнет в ней размножаться.

Некоторые вирусы встраиваются в бактерии и могут в бактериях размножаться и разрушать их. Это бактериофаги. Их применяют в виде препаратов при лечении бактериальных инфекций.

Люди размножаются за счет ДНК. Вирусы же — единственные организмы, которые могут размножаться и через ДНК, и через РНК. И два основных типа вирусов: ДНК-содержащие и РНК-содержащие.

Вирусы разрушают клетки — одну, вторую, третью. А есть такие, которые поселяются в клетках и даже не нарушают их структуру: клетки продолжает функционировать, и иммунная система не распознает, что внутри этих клеток сидит вирус. Там вирусы могут жить годами, никому не мешая. Но в какой-то момент все же начинают размножаться. Таков, например, вирус герпеса.

И бактерии тоже разные бывают. Например, в кишечнике много полезных бактерий, участвующих в синтезе витаминов и других полезных веществ и помогающих переваривать пищу. Они есть у нас, чтобы поддерживать здоровье.

Существуют патогенные бактерии, и они, попадая в организм, начинают размножаться, разрушают слизистую, выделяя токсины. Пример — возбудитель дифтерии.

Есть условно-патогенные, которые в небольшом количестве организм терпит, но если их становится много, то запускается инфекционный процесс. К условно-патогенным относится, к примеру, уреаплазма, что живет-живет себе, не тревожа, и вдруг раз — и начинается заболевание.

Но если вирус может убить бактерию, как в случае с бактериофагами, то бактерия вообще для вируса не опасна, она вирус убить не может ни при каких условиях.

Человечество научилось бороться с бактериями: созданы антибиотики, которые их убивают. Хотя бывают и антибиотикорезистентные инфекции, когда антибиотики не действуют. Но все-таки в большинстве случаев инфекции, вызванные бактериями, вылечиваются.

Что касается вирусов — если нет вакцины, тогда все зависит от состояния организма, от иммунной системы. Что на примере коронавируса сейчас мы и видим: если человек изначально уже был чем-то болен, то никакие препараты особо не действуют, а если здоров — вылечивается сам, и более чем у 80 процентов болезнь проходит в легкой форме.

Мы пока не научились активно бороться с вирусами. Вообще, есть такая теория: чем меньше организм, тем быстрее он мутирует. Соответственно, вирусы — одни из самых маленьких микроорганизмов, поэтому они меняют свою структуру, и проблема как раз в том, что нельзя заранее предугадать, как он изменит себя. Спрогнозировать мутации вирусов нельзя, но возможно подготовить организм к тому, чтобы он справился с этими вирусами. Например, изучив геном, увидеть, какие у человека слабые точки, и воздействовать на них.

Конечно, необходимо, чтобы вакцины появлялись оперативнее. Это очень долгий и сложный процесс: от начала разработки до клинических испытаний и применения вакцины проходит от 10 до 15 лет. Плюс еще бюрократия: масса времени уходит на рассмотрение и согласование в различных инстанциях.

Сейчас, скорее всего, выпустят вакцину, которую будут дорабатывать в процессе. А значит, не исключены побочные эффекты, противопоказания, аллергические реакции.

Не стоит ожидать, что все население вакцинируют сразу, это будет происходить постепенно.

Когда появилась вакцина против натуральной оспы, от нее было очень много побочных эффектов, кто-то даже умирал. С полиомиелитом были такие же проблемы. Тогда логика была такая: либо, условно, тысяча умрет из двух тысяч от самого заболевания, либо сто человек от вакцины. Сейчас такое исключено, все-таки технологии достаточно хорошо разработаны.

Признаюсь, мне не совсем понятна нынешняя всеобщая истерия, особенно идущая от СМИ, и такие жесткие ограничительные меры, используемые властью, особенно учитывая то, что, как я уже говорила, у подавляющего большинства заболевших COVID-19 протекает в легкой форме. Это даже нельзя сравнивать ни с какой из самых известных пандемий — чумы, оспы, холеры, испанки. На примере коронавируса я вижу, как легко можно управлять массовым сознанием, причем независимо от государственного устройства — демократического или тоталитарного. Но это мое личное мнение».