Программа Любви

Ярослав Николаевич Зубковский, 2011

События, описанные в книге Ярослава Зубковского "Программа Любви", переносят читателей в мир современной сказки, написанной для взрослых и детей. Ее главный герой – выпускник одной из московских школ гуманитарий Ярус, увлекающийся славянскими сказками, легендами и притчами. Его девушка Зена, наоборот, лучший программист школы. Однажды она обмолвилась, что может даже написать Программу Любви. Именно с этого момента и начались злоключения героев. Талантливую девушку похищает подземный царь огня Жаропепел, требующий создания этой программы для его корыстных целей. Ярус решает во что бы то ни стало спасти любимую и отправляется в преисподнюю. По пути, как и положено сказочному герою, он встречает не только злые силы, но и добрые. Сможет ли Ярус спасти Зену, будет ли он счастлив после возвращения на землю, предстоит узнать читателю, прочитав эту увлекательную книгу, написанную с чувством юмора и небольшой долей иронии.

ПРОГРАММА ЛЮБВИ

«Если вы можете видеть магию в сказке, значит, вы можете с уверенностью смотреть в будущее» — Даниэла Стил.

ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ

Вы никогда не задумывались над тем, где граница между чёрной полосой и белой? Там, где кончается белая полоса или там, где начинается чёрная? Где — этот переход между определениями быстро и медленно — 5 км/час, 20 или 100? Где находится граница между понятиями высоко или низко — метр, 200 метров или, может быть, километр? Где эта середина между молодостью и старостью,

а холодом и жарой? А как Вам утверждение, что от любви до ненависти один шаг? Как определить, что следующий шаг будет именно этим шагом? А также есть ли рубеж между характеристиками: смелость и страх, слава и позор, красота и уродство? И, в конце концов, есть ли грань между реальностью и вымыслом?

В нашей истории Вы сами определите эту грань. Хотя, может быть, она не так уж и важна в отличие от вышеперечисленных сравнений.

Глава 1

ОБЫЧНОЕ УТРО С ПРИСТАВКОЙ «НЕ»

В городе Москве, на обычной улице, в обычной семье жил-был обыкновенный юноша Ярус. Он заканчивал старший класс обычной средней школы, дружил с обыкновенными ребятами, и ему очень нравилась обыкновенная девушка Зена, его одноклассница. И всё

в этой истории было бы как обычно, если бы однажды в школе

не произошёл необычный случай.

Ярус проснулся, от звонка будильника на сотовом телефоне, потянулся в постели, сощурился от яркого майского солнца, отключил будильник. На заставке смартфона была его Зена. Он улыбнулся ей, но улыбка получилась грустной. Сев на кровати, он стал рассматривать девушку. Она получилась красивая, как ангелочек, который спускается на землю. Глаза её были блаженно прикрыты, она вдыхала аромат огромного букета сирени, а сзади неё — небо, необыкновенное изумрудно-голубое с нежными перьевыми облаками. С каким удовольствием каждое утро он просыпался и говорил ей: «Привет, Зеночка», и с радостью бежал в школу, потому что там его ждала она. Да, кто же мог предположить, что над их дружбой начнут сгущаться грозовые облака?

Эту фотографию Ярус сделал месяц назад в парке, когда они вышли из кинотеатра. Он, тайком от прохожих, нарвал букет сирени и подарил его Зене. Перед тем, как сфотографироваться, юноша предложил отыскать в сирени цветочки с количеством лепестков больше пяти, загадать желание и съесть их, ведь по существующему поверью, их желания тогда должны обязательно сбыться. Ярус нашел с семью лепестками, а Зена — с тринадцатью. Он убеждал её не есть этот цветок, так как загадывать желание с чёртовой дюжиной лепестков, ему показалось странным. Юноша как сейчас слышал её голос: «Ярус, какая это ерунда, чёртова, не чёртова дюжина. Главное, чтобы мы всегда были вместе».

— Были вместе, — вслух произнёс он, — вот, и не верь после этого в приметы.

Оставались последние две недели учёбы. Настроение его совсем упало, а ведь ещё несколько дней назад они с Зеной планировали, как будут готовиться к поступлению в вузы. Ярус — в МГУ¹ на филологический факультет, Зена — в Баумановку² на специальность «программная инженерия».

¹МГУ — Московский государственный университет им.

М.В. Ломоносова.

²Баумановка — Московский государственный технический университет им. H.Э. Баумана.

Свободное от подготовки к экзаменам время, они собирались проводить вместе: ходить по музеям, театрам, концертам, совершать велосипедные прогулки, загорать, купаться. Зена рассказывала бы о новых компьютерных программах, которые она создаст, и хотя юноша мало что соображал в этих программах, он всегда слушал её с большим интересом. А Ярус рассказывал бы ей легенды и мифы, которых он знает очень много. И обязательно мечтать о будущем…

— Ярус, доброе утро, просыпайся, — услышал он заботливый голос матери из-за дверей своей комнаты.

— Доброе утро, я уже проснулся, мамуля, — нежно ответил Ярус и, вернувшись к своим мыслям, задал себе вопрос, — что же произошло в наших отношениях с Зеной? Ясно одно — виной нашего разрыва стал этот новичок Тери. Я, как сейчас помню тот день, была перемена, каждый занимался своим делом: кто-то переписывал домашнее задание, кто-то зубрил вслух уроки, кто-то сидел в гаджетах, кто-то вспоминал вчерашний фильм, кто-то строил планы на вечер, Зена терпеливо объясняла мне информатику.

— Ярус, это элементарно, главное составить алгоритм…

— Зена, ну не понимаю я этого. Это ты у меня гений информатики, а я не знаю даже, что такое алгоритм…

— Алгоритм — это пошаговое расписание всех шагов, — монотонно добивалась своего девушка, — например, как сорвать цветок сирени? Подойти к сирени, наклонить веточку, сорвать, уйти…

— Вот с сиренью мне понятно, но вот…

— Милый, я понимаю, что ты гуманитарий. Но если ты не выучишь хотя бы азы информатики, Игорь Иванович поставит тебе двойку и тебя не допустят до экзаменов. Решено, сегодня после уроков мы пойдем к тебе и два часа уделим только информатике.

— Зена, я тебе не хотел говорить… — юноша отвернулся, — дело в том, что у нас в семье случилось несчастье. Неделю назад от нас ушёл отец и переехал к другой женщине. Мама вначале скрывала это от меня, говорила, что он в командировке. А теперь я не могу видеть её красные опухшие глаза.

— Это так ужасно, больно и гадко, — взорвалась Зена, — я где-то читала, что 7 из 10 браков распадаются. Эти разводы, представь, какие страдания приносят они родным людям и особенно детям.

— Но мы все равно пойдем ко мне, — чуть погодя продолжил Ярус, — мама будет тебе рада, а мы ее хоть немножко отвлечем от грустных мыслей.

— Ярус, я хочу тебе признаться, я мечтаю создать такую программу, которая бы сделала невозможным расставание любимых людей, — и она провела ему рукой по волосам, — такую программу любви, которая скрепила бы семью навсегда. Если уж полюбили друг друга, создали семью, то чтобы никогда-никогда не смогли расстаться. Чтобы и ты от меня не убежал, — улыбнулась она.

— От тебя? Никогда, — ответил он улыбкой и попытался ее поцеловать, но девушка положила пальчик на его губы.

— И скажу тебе по секрету, — продолжила она, что я уже работаю над этой программой, она так и будет называться «Программа Любви».

Неожиданно Ярус заметил какое-то движение за окном. Он присмотрелся, это был кончик хвоста черного цвета. «Но какой может хвост, если их аудитория находится на третьем этаже?!» — подумал юноша. Ярус несколько раз моргнул, хвост миновал первое окно, оказался во втором и очутился в третьем. Хвост покачался и исчез, а на его месте показалась мохнатая морда черта, которая заинтересованно смотрела в сторону Яруса с Зеной. Через мгновение голова лопнула, как воздушный шар.

— Ты кого там увидел? — спросила Зена оборачиваясь.

— Представляешь, — только произнес Ярус, как входная дверь сама медленно открылась, издавая ужасный скрип, хотя раньше она никогда не скрипела, и все сразу же притихли. Прошло ещё несколько мгновений прежде, чем в класс развязной походкой вошёл черноволосый юноша, одетый в элегантный чёрный костюм, ярко-красную водолазку и сверкающие чёрные туфли. Он дошёл до учительского стола и только потом повернулся к нам лицом.

— Добрый день, — сказал он так, как будто для нас все добрые дни закончились, — меня зовут Тери. Теперь мы будем учиться вместе, — и посмотрел на всех зелёными глазами с каким-то превосходством, пренебрежением, я бы даже сказал презрением, так, что некоторые ребята из класса опустили глаза. Собственно, как будто до этого момента мы не учились, а все ждали, когда же к нам в класс придёт этот Тери. Я видел новичков, которые приходили к нам в класс, и сам переходил в эту школу из другой, когда мы переезжали в новый дом, но чтобы кто-нибудь вёл себя так нагло — я ещё не видел. Обычно новички произносили своё имя и опускали свои глаза, потому что, когда на тебя изучающе смотрят тридцать пар незнакомых глаз, нормального молодого человека это несколько смущает.

— С одной буквой «р» или двумя? — задиристо спросил Серж, мой дружбан, сидя на подоконнике.

— С одной, — Тери ответил на его вопрос, даже не повернув головы и ещё не услышав весь вопрос до конца, — Терри, пишущееся с двумя буквами «р» это уже будет кличка собаки, — продолжил новичок и, скосив глаза, так сверкнул ими, что Серж отвёл взгляд в сторону.

— Странное имя, — заметил я вслух, пытаясь поддержать друга.

И так же, как в первый раз Тери начал отвечать на вопрос, когда я только произнёс: «странное…» Казалось, что он заранее знает наши вопросы, и я уже тщетно отгонял от себя мысль, что он читает наши мысли.

— Так звали моего деда, — приподняв одну бровь, Тери зло стрельнул в меня зелёными глазами. Он сделал паузу, но не дождавшись, когда я опущу глаза, ехидно продолжил, — ну, а вообще, я считаю, что главное — это то, что находится внутри… — он обвёл класс взглядом, и снова встретившись со мной глазами, ухмыльнувшись, спокойно закончил, — любого существа. Его увлечения, стремления, желания, а внешность это — оболочка, которая так же, как и имя может меняться или видоизменяться, — он говорил это с издёвкой, так, как будто он знает какую-то тайну, которую нам, с нашими умишками никогда не разгадать.

— Еще вопросы? — он перевёл взгляд на Зену и расплылся в голливудской улыбке, — а вот Вас я знаю. Вы — Зена. Я видел Вас в прошлом году в Будапеште на международной олимпиаде по информатике. Вы тогда феерично в ней и победили, — очень приятно с Вами познакомиться ближе, — и он протянул девушке руку.

Зена подала ему руку, и в момент прикосновения невидимый разряд пробежал от Тери по всему телу девушки. Те, кто находился на расстоянии этого не увидили, но Ярус сидел за одной партой с Зеной и этого он не мог не заметить. Более того, ее глаза из голубых стали карими.

— Вы были на той олимпиаде? — произнесла Зена совсем не своим голосом, каким-то низким и холодным.

— Ой, где я только не бывал… Я тоже обожаю информатику, но надеюсь, что не только информатика будет сближать нас, не так ли? — улыбнулся Тери, так и невыпустив руку девушки.

— Конечно, а садитесь со мной, Тери, — и резко повернувшись ко мне, жестко продолжила, — а ты давай, к Сержу пересядь.

— Ярус, завтрак готов! — настойчиво постучала в дверь мать, вернув юношу в настоящее время.

— Мамуля, я уже бегу, — Ярус поднялся с кровати, надел тапки и поплелся в ванную комнату.

Кардинальные изменения Зены просто шокировали меня. Она настолько была увлечена новичком, что казалось, смотрит ему в рот с каким-то необъяснимым раболепием, что бесило меня ещё больше. Родители Тери, как оказалось, дипломаты, вся семья долго проживала за границей и вот теперь они вернулись на родину. Но в какой стране они жили, он так никому и не сказал, объявив всем, что это государственная тайна. Ко мне мы в этот день так и не попали, так как Зена была полностью увлечена Тери, и я впервые за последние два года пошёл из школы один.

И вот теперь этот Тери с одной буквой «р», стал между мной и Зеной. Он всё время вторит Зене, что главное это программирование, а всё остальное, как он говорит это шелуха. Да, я люблю историю, легенды, мифы, а Зена увлечена программированием, она — лучший программист Москвы. Но это не только не мешало нам быть вместе, а наоборот, нам всегда было интересно друг с другом. А может быть, случилось самое страшное, Зена в него влюбилась. Почему нет? Да, но чем он лучше меня? Так, надо просто подсчитать его плюсы и мои. Плюсы Тери: учится хорошо, на отлично знает физику, химию, математику, его конёк — информатика. У меня: по историии, географии, литературе — отлично, с точными — завал. Это один — ноль в его пользу. Он классно поёт и играет на гитаре, все в классе пересылают друг другу его песни из ютуба. Хотя я тоже люблю музыку и могу исполнить что-нибудь на гитаре. Ага, на трёх аккордах. Это уже два — ноль. И надо признать, — юноша внимательно посмотрел на себя в зеркало, что он симпатичнее меня: у него чёрные вьющиеся волосы и зелёные глаза, и он нравится всем девчонкам нашего класса. Это три — ноль. Да, расклад явно не в мою пользу.

Ярус и не заметил, что уже давно чистит зубы с таким ожесточением, что у него из дёсен стала сочиться кровь.

— Чёрт бы побрал, этого Тери! — раздраженно крикнул Ярус, сплюнул кровь в раковину и уже хотел направить струю воды, чтобы смыть пятнышко крови, как вдруг увидел, что контур этого кровавого пятна напоминает профиль лица Тери. Это изображение было похоже на рисунок или шарж, нарисованный красным карандашом на бумаге, только карандашом была кровь, бумагой — умывальник. На глазах кровь начала запекаться, стала чёрной, и пятно уже отчётливо напоминало Тери. Более того, «портрет» Тери вдруг ожил, голова его повернулась к Ярусу и подмигнула. Плоское изображение вдруг стало объёмным. Появились две руки этого мини-Тери, которыми он схватил себя за шею и начал душить, издавая хрип, потом убрал их от горла, вытянул в направлении Яруса и, тыча в него указательными пальцами, состроил зверскую гримасу. Ярус с ужасом смотрел на этот бюстик Тери, который тыкал в него своими маленькими пальчиками и громко хохотал прямо ему в лицо. Преодолевая страх, юноша подскочил к раковине и открыл кран на полную мощность. Вода подхватила эту кровавую копию Тери, которая несколько раз покрутилось вокруг стока, продолжая хохотать и подмигивать Ярусу, и исчезла в тёмном раструбе сливной трубы. Но юноша отчётливо слышал этот медленный смех Тери, который с низких тонов по мере удаления в водопроводную трубу становился всё выше по тональности и быстрее по темпу, а потом превратился в эхо, и, издав последний звук неприятной отрыжки, пропал.

— Ярус! С тобой всё нормально? — постучала в дверь ванной комнаты мама, видимо тоже услышав странные звуки.

— Да, мамочка, все окей! Это я… — он набрал в рот воды, закинув голову вверх и громко прополоскав рот, сплюнул, — горло полощу.

— Завтрак стынет, — проследовала мать на кухню.

Это всё было похоже на мультфильм, только очень страшный и смотрел его Ярус один, потому что показывали этот мультфильм специально для него. Он глянул на себя в зеркало, лицо его было белым. Если бы ему кто-нибудь рассказал, то, что видел сейчас Ярус, он бы рассмеялся и сказал: «Что нужно меньше смотреть ужастики на ночь».

Одевшись, он поплёлся на кухню, хотя завтракать уже совсем не хотелось.

— Чего это ты такой бледный? Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила мать, дотронувшись ладонью до лба сына.

— Да, всё нормально, мам. Мне просто какая-то белиберда снилась.

— Ты же знаешь, что говорить в таких случаях?

— Куда ночь, туда и сон, куда… — три раза повторил Ярус и три раза сплюнул через левое плечо. Мам, а папа не звонил тебе?

— Нет, сынок. Да я уже и не жду… Ничего страшного. А как там Зена, что-то она давно к нам не заходила, вы не поссорились?

— Нет мам, — решив скрыть свой разрыв и еще больше не расстраивать мать, — она… она… просто очень занята, пишет новую программу, — ответил, заикаясь, Ярус, не поднимая голову от тарелки.

— А как у тебя дела по информатике? Смотри, тебе нужно исправлять двойку, — назидала мать, — а Зеночка тебе могла бы очень помочь.

— Да, исправлю, мам, исправлю. С Зеной или без, — раздражённо буркнул Ярус.

— Что такое, вы поссорились? — забеспокоилась мать.

— Нет, мамуля, мы перешли на новый период взаимоотношений, — он ласково улыбнулся матери.

— Надеюсь, что этот период у вас будет конструктивным и созидательным, — осторожно произнесла она, беспокойно заглядывая сыну в глаза.

— Конечно мамулечка, только конструктив и созидание, — уверенно произнёс Ярус, успокаивая мать, и допив чай, чмокнул её в щёку.

Глава 2

В ШКОЛЕ

Ярус вышел из дома. Стояла великолепная майская погода.

Глядя на всю эту поющую, звенящую зелёную гамму с поразительным вкраплением разного оттенка весенних цветов, Ярус глубоко вдохнул свежего воздуха, отметив, как красиво на Земле весной, пошёл в школу. Но мысли его снова вернули к событию сегодняшнего утра.

Что же это там было, в ванной? Может быть, показалось, также, как и хвост в окне? Но почему в ушах у меня до сих пор стоит этот идиотский смех Тери? Да, показалось, а ещё и послышалось, это уже слишком. В любом случае то, что произошло, никак не может повлиять на моё отношение к Тери. Это уж точно. Не нравится мне он, вот и всё. А почему он, собственно, должен мне нравиться?

Он увёл у меня Зену, поэтому моё отношение к нему всегда будет негативным. А может, его просто побить? Для самоуспокоения, конечно, это можно было сделать. Хотя успокоит это ненадолго.

А какова будет реакция Зены? Представляю, как она будет жалеть бедного Тери: его голова лежит у неё на коленях, она гладит его по волосам, плачет, замазывает йодом синяки, наклеивает ему пластырь под один глаз, нет лучше под два. И…проклинает меня. Нет, этого делать нельзя, а что же тогда делать? Это что, я уже сам с собой разговариваю? Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша. Спокойно, спокойно Ярус. А может мне так легче будет разобраться в сложившейся ситуации? Хорошо, я сам задаю себе вопросы и пытаюсь, по возможности, честно на них ответить. Но почему у меня все время перед глазами стоит тот черт с хвостом в окне. И что-то мне подсказывает, что появление Тери в классе и черт за окном чем-то связаны. Но чем? Ладно, поживем, увидим. Задаю себе прямой вопрос: «Ярус, почему тебе не нравится этот Тери?» Да потому, что он стал между мной и Зеной. Хорошо, предположим, что я рассматриваю его вне наших отношений с Зеной. Чем тебе, то есть мне, не нравится этот Тери? Какой-то он не такой как все, скользкий, не настоящий, странный. И имя у него чудаковатое — Тери. Ну, не нравится, что он плавает у меня в раковине и смеётся мне в лицо.

Он чем-то напоминает мне кота: если оставить его на кухне, то он обязательно залезет на стол и украдёт кусок колбасы. Но Зена, ведь — не колбаса. Разве она сама не видит, что Тери её не любит. Вот! Вот, что самое главное, он её не любит. А я люблю. Даже общаясь с Зеной, его зелёные глаза остаются холодными. Что-то здесь не так.

Я сердцем чувствую.

Ярус подошел к школе и вдруг почувствовал, как он страшно соскучился по Зене. Но всё внутри него сжималось при одной мысли, что он снова увидит её в сопровождении Тери. Раньше он встречал Зену за квартал от школы, и она всегда ему говорила: «Привет Ярус, парус, промокарус». Юноша увидел их раньше, Тери нёс портфель Зены, держа её за руку. Они мило разговаривали. Чтобы не столкнуться с ними в дверях школы он прибавил шаг, но Зена увидев его, тоже ускорилась, таща за собой Тери.

— Привет! Ярус, ты прямо бежишь за знаниями? — насмешливо крикнула она ему в спину.

— Привет, — пропуская парочку вперёд, грустно ответил юноша, придерживая входную дверь, — да, бегу, хотя раньше я летел в школу.

— Смотри, не упади, — вставил Тери и ехидно рассмеялся.

Этот смех явно напомнил Ярусу смех, который он слышал в ванной комнате сегодня утром.

— Спасибо за беспокойство, друзья, — вежливо ответил Ярус, хотя внутри у него всё кипело, — кстати, Тери, ты сегодня принимал водные процедуры? — резко остановившись, спросил Ярус, прищурившись. — А ты разве не знаешь? — снова также хохотнул Тери, приподняв одну бровь и, повернувшись к Зене, продолжил, — что все нормальные люди с утра принимают душ.

Они пошли по коридору школы. Тери, видимо, сказал Зене про Яруса что-то нелицеприятное, потому что, обернувшись, она посмотрела на бывшего друга, как на не совсем здорового человека.

Все уроки Ярус просидел, размышляя о себе и Зене. Она сидела впереди с Тери за одной партой, и юноша с тоской смотрел ей в спину. Серж, с которым они теперь сидели вместе, попытался отвлечь Яруса от грустных мыслей — рассказывал анекдоты, сам над ними смеялся, но увидев, что Ярус никак на них не реагирует, оставил это бесполезное занятие.

А может быть, рассказать Сержу про кровь в раковине с изображением Тери? — подумал Ярус, скосив взгляд на друга. — Нет, он подумает, что у меня что-то с головой. Зена, Зена! — он снова перевёл взгляд на девушку, продолжая размышлять, — если бы ты знала, как мне тяжело без тебя. Если бы ты знала, как я тебя люблю. То, что мы не вместе — это какая-то страшная ошибка. Нет, нужно взять себя в руки. Ни взглядом, ни жестом не показывать свои чувства. Смогу ли я это сделать? Допустим. Но ведь себя не обманешь. Я всё время думаю о тебе — Зена. Так почему я должен скрывать то, что у меня на душе? Уроки пролетали один за другим.

К доске Яруса не вызывали, он тупо смотрел в затылок Зены, а на переменах, старался первым выйти из класса, чтобы не видеть гуляющих вместе по коридорам Зену и Тери.

Последним уроком была информатика. Игорь Иванович

Ивушкин — учитель информатики или как звали его в школе «Три И» вызвал свою любимицу — Зену к доске. Ярус смотрел на неё, ничего

не соображая по существу урока, впрочем, как и всей информатики в целом, разговаривая с ней в своих мыслях.

Я ненавижу себя за свою слабость. Ненавижу себя за то, что

не могу вырваться из твоих цепей, Зена. И вообще, я стал так много ненавидеть в этой жизни. И первый — это Тери. Чёрт бы его побрал.

В ту же секунду Тери обернулся назад, посмотрел на Яруса и ехидно ухмыльнулся.

Он как чувствует, что я о нём думаю. Отвернись, морда! — подумал Ярус, презрительно глядя на Тери. Улыбка Тери сменилась на гримасу, и он отвернулся.

Так-то лучше будет. Ещё, Зеночка, я ненавижу эту информатику, которую любишь ты. Ненавижу парту, за которой ты сидишь с Тери. Ненавижу перемены, потому что ты будешь ходить с ним за ручку.

Я ненавижу утро, потому что знаю, что не я буду встречать тебя около школы. Ненавижу день, потому что он пройдёт без общения с тобой. Ненавижу вечера, зачем они мне без тебя? И особенно ненавижу ночь, потому что, закрывая глаза, ты стоишь у меня перед глазами так явно, что иногда я протягиваю к тебе руки и начинаю с тобой говорить.

Я ненавижу сны, потому что в них мы с тобой всегда вместе, и утром я не хочу просыпаться. Ненавижу песни о безысходной любви, потому что все они обо мне. С недавних пор ненавижу цветы, потому что я так хочу дарить их тебе, а не могу. Ненавижу телефонные звонки, потому что всегда вздрагиваю в надежде на то, что это звонишь ты. Мне не нравится ходить по земле, на которой наши следы не идут параллельно, а только иногда пересекаются. Мне не нравится солнечный свет потому что, нам светит не один лучик солнца, а совсем разные.

Юноша почувствовал, как Серж толкнул его локтем.

— Ярус, мы и не знали про твою уникальную возможность спать с открытыми глазами, — улыбнувшись, сказал Игорь Иванович.

— Вот-вот. А ещё я ненавижу спать с открытыми глазами, — ответил Ярус педагогу.

— И что? Длинный список получился того, что ты ненавидишь? — заинтересованно спросил «Три И».

— Да, — грустно произнёс Ярус.

— Я тебе советую его пересмотреть. Не поддаваться сиюминутной тоске, — заботливо произнес «Три И».

— Вы думаете? — юноша встал из-за парты.

— Уверен. Бывает так, что-то ненавидишь, сил нет. А потом происходит нечто такое, и ты вдруг понимаешь, как ты ошибался.

— Хорошо, я пересмотрю.

— Ну что? Готов исправлять свою двойку? — учитель уже давно ждал его для ответа.

— Готов, — хмуро ответил Ярус, направляясь к доске.

— И так, для того, чтобы исправить двойку, тебе нужно…

— Мне нужно было купить корректор и сделать исправление в

журнале, — грустно добавил Ярус.

— Уважаю твоё чувство юмора, но знаний тебе это не добавит. Тебе же надо закончить программу, которую начала Зена, — протягивая мелок сказал «Три И».

Ярус, с тоской посмотрел на доску, на которой был до боли знакомый почерк, потом повернулся лицом к классу, увидел кривую ухмылку Тери, и любопытный взгляд Зены.

— Есть такая легенда, — задумчиво начал Ярус, — давным-давно жили-были девушка и юноша, которые очень сильно любили друг друга, — он посмотрел на Зену. Тери в это время что-то шептал ей на ухо, и она через секунду рассмеялась. Класс весело загудел.

— Попрошу тишины. Легенда, это интересно, — перебил учитель, отрываясь от классного журнала, — но Ярус, хотелось бы услышать что-нибудь ближе к нашей реальности, так сказать, по существу заданного вопроса предмета информатики. У тебя есть, что нам поведать?

— Эта легенда является необходимой информацией, для полного и возможно исчерпывающего ответа по информатике, Игорь Иванович.

— Любопытно. Хорошо, продолжай, — устало вздохнул «Три И».

— Так вот, эти юноша и девушка очень сильно любили друг

друга, — продолжил Ярус, заметив, как Зена ухмыльнувшись, демонстративно поставила локти на парту и положила подбородок на ладони, — Однажды, гуляя по полю возле леса, они нашли маленькие голубые цветочки с жёлтенькой каёмочкой посередине. Они не знали, как называются эти очень красивые цветы, но они им очень понравились. Держа в руках этот букетик цветов, и глядя в глаза, они поклялись себе в том, что чтобы с ними не случилось в жизни,

они всегда будут помнить и любить друг друга. Но тут над их страной нависла страшная опасность — чужеземные войска напали на их землю, чтобы поработить их народ. Этот юноша, как и многие другие, решил встать на защиту своей Родины, а девушка поклялась ждать его. Шло время, война длилась долго, воины защитили свою землю и разгромили захватчиков. Но не все вернулись домой, не вернулся и этот юноша. Девушка спрашивала у воинов: «Видел ли кто-нибудь, как он погиб?»

Класс давно затих, было слышно, как за окном поют птицы, иногда их пение прерывалось карканьем вороны.

— Все говорили, что дрался он, как настоящий герой, но никто

не смог ответить ей, как он погиб и где его могила? Она решила для себя, раз не видели его мёртвым, то она будет его ждать. К ней сваталось много мужчин, но она всем отказывала. Шли дни, недели, месяцы, годы… И вот однажды, по полю шла старушка и собирала эти голубые цветочки, а навстречу ей шёл старик, который держал в руках букет этих же полевых цветов. Когда они подошли ближе и посмотрели друг другу в глаза, она узнала в этом старике того юношу, а он в старушке — ту девушку. Это они клялись друг другу в вечной любви много-много лет назад, и обнявшись тихо заплакали. Старик подарил букет этих голубых цветов старушке и сказал, что всё это время он находился в плену врага, но ни на секунду не забывал свою любимую. Она сказала, что всю жизнь ждала его одного. Они сдержали своё слово и не забыли друг друга. А полевые цветочки эти, голубенькие с жёлтой каёмочкой посередине, с тех пор в народе стали называть Незабудки.

Класс одновременно выдохнул и стал обсуждать, может ли быть такая любовь на самом деле или нет. На протяжении всего рассказа Зена с издёвкой смотрела на Яруса, она-то прекрасно знала, для кого он рассказывает эту легенду.

— В настоящее время, — продолжил Ярус, — есть интересная примета: найти в веточке сирени цветочек с количеством лепестков больше пяти, загадать желание и съесть его. Говорят, что это желание обязательно сбудется. Но я так думаю, что если человек не искренний, не честный, то пусть он съест хоть целую тарелку салата сирени, всё равно, ни одно его желание не сбудется, — Ярус посмотрел на Зену, которая качала головой, давая понять, что этого она так не оставит, —

И переходя к информатике, Игорь Иванович, я хочу сказать, что, к сожалению, я не знаю, как закончить эту программу.

Тут Зена подняла руку и, не дожидаясь пока «Три И» даст ей слово, встала и назидательным тоном произнесла: «Я считаю, Игорь Иванович, что непорядочно занимать время урока информатики разными байками, для этого есть перемены или совершенно другие уроки, на которых можно заниматься такой вот болтовней».

— Я согласен с тобой, Зена, — учитель встал из-за стола, — отчасти. Потому что, кроме того, что вы учитесь в школе, вы готовитесь к вступлению во взрослую жизнь. А легенда, которую нам рассказал Ярус, не только интересная, поучительная, но и вызывающая чувство уважения к этим людям за их неземную любовь. Если бы у нас был урок литературы, Ярус, я с удовольствием поставил бы тебе пятерку, но, к сожалению, у нас урок информатики, и я, как учитель информатики вынужден поставить тебе вторую двойку и не допустить тебя до экзаменов.

Класс недовольно загудел.

— Но, — Игорь Иванович постучал ладонью по учительскому столу, — тишина в классе! Внимание, если класс меня поддержит и скажет, что легенда, рассказанная Ярусом, понравилась не только мне…

— Да, понравилась! Супер! Очень, классная легенда! — одобрительно загалдели все одноклассники, и только Тери и Зена презрительно смотрели на юношу и показывали большие пальцы рук вниз.

Прозвенел звонок, и все бросились собирать учебники и тетради.

— Тихо, тихо! Спокойно, следующий урок у нас через два дня. Ярус, у тебя есть только два дня, чтобы выучить материал, исправить двойку и доказать нам всем, что ты можешь рассказывать не только захватывающие легенды, но и осилить информатику. И я в тебя верю.

Класс одобрительно загудел, раздались даже хлопки в ладоши. Ярус подошёл к Игорю Ивановичу, поблагодарил его, забрал дневник и, вернувшись на своё место, стал собирать рюкзак.

— Ну, ты дал, — восхищался Серж, — сразил «Три И» наповал, он дал тебе шанс! Так ты домой или…?

— Да нет, Серж, ты иди, у меня ещё есть дела, — ответил Ярус, наблюдая, как Зена медленно складывает портфель.

Когда класс опустел, Тери сел на свою парту, поставил ноги на стул, а Зена направилась к Ярусу.

— Ну, во-первых, скажи спасибо «Три И», — иронично поизнесла Зена, — что он такой мягкотелый и дал тебе эту отсрочку, хотя вряд ли тебя это спасет. Во-вторых, Ярус, неужели тебе интересен весь этот бред, который ты рассказывал?

— С каких это пор любовь ты называешь бредом? — спросил Ярус.

— Любовь!? А что это такое? — с негодованием выкрикнула Зена и так же зло продолжила, — вздохи и «ахи» при луне? Поцелуйчики, эсэмэсочки «я тебя люблю», стишочки или цветочки, о которых ты сегодня рассказывал в этой идиотской сказке?

— А ведь было время, Зеночка, когда ты любила цветы, с удовольствием слушала и легенды, и мифы, и сказки… — Ярус

не верил своим ушам.

— Надоело, сколько можно? Нашёл дежурные уши: боги, ведьмы, подземное царство, Баба-Яга, Кащей Бессмертный, Соловей-разбойник… — зло перечисляла Зена.

— А еще Карлсон, Винни-пух и Чебурашка, — вставил Тери.

— 21 век на дворе, Ярус, какие сказки? — с насмешкой продолжила Зена, — нужно мыслить реально, категориями цифр, ведь любое действие можно записать с помощью формул…

— Ах, да, совсем забыл, ты же пишешь программу любви и хочешь осчастливить весь мир, — перебил её Ярус.

— Нет, не пишу, зачем? Дураков счатливыми никогда не сделать. А меня устраивают такие отношения, какие у меня сложились с Тери, — она подошла к Тери обняла его и продолжила, — а в будущем слово «любовь» канет в небытие, как и все твои сказки. А ты, Ярус, ищи свою Царевну-лягушку, а как найдёшь, приноси её в школу в спичечном коробке, похвастаешься всем нам, а мы посмеёмся.

— Кажется, уже нашёл. Только, что-то с ней случилось, а я не пойму, что? — опустил голову Ярус.

— Нашёл? — Зена понизила голос до шёпота и с издевкой продолжила, — тогда смотри, не сжигай её лягушечью кожу, а то она улетит к страшному Кощею. У-у-у! — подняв руки над Ярусом, она завыла, но тут же резко опустив их, презрительно добавила, — пойдём, Тери, надоел мне этот сказочник.

Тери поспешил за ней, но перед тем, как выйти из класса, кривляясь, подмигнул ему и громко захлопнул за собой дверь.

— Ну, что же мне делать, что? Ведь я люблю тебя, люблю! — крикнул Ярус в сторону дверей, и обхватив голову руками, медленно опустился на парту.

В школе была перемена, но учеников в коридоре было немного. Погода была хорошая и многие отдыхали на школьном дворе.

— Вот козел, зло бросила Зена, — и зачем я на него столько своего времени потратила? Хорошо, что теперь у меня есть ты, Тери.

— А у меня ты, милая, — притянув к себе Зену для поцелуя, но она отстранилась.

Недалеко от них стояла старшеклассница и напутствовала, по-видимому, своего младшего брата: «Ванечка, покушай и делай уроки. Вот тебе, ключи, смотри не потеряй». В это время школьники игрющие в догонялки, случайно ударили по руке девушки, ключи упали на пол и скользя по полу отлетели к ногам Зены и Терри. Они оба рассмотрели, что к ключам был прикреплен камешек с дырочкой посередине, так называемый «куриный бог»¹. Зена наклонилась, чтобы поднять ключи, но Тери вдруг истерично выкрикнул:

«Не трожь их!»

¹Куриный бог или божий глаз — камешек со сквозным отверстием, образовавшимся под воздействием механического разрушения природными стихиями. Он является одним из древнейших оберегов от нечистой силы.

— Почему, — спокойно произнесла девушка и подняла ключи. Тут же по телу Зены прошла волна, несколько мгновений ее трясло и колотило, как будто от электрического тока. Глаза ее стали снова голубого цвета. Придя в себя девушка осмотрелась по сторонам, как будто соображая, где она находится.

— Боже, какая я дура. Сколько гадостей я наговорила своему любимиму Ярусу? Что со мной было все это время? — а увидев Терри рядом с собой уже нормальным голосом спросила, — тебе чего от меня надо, дрянь такая?

— Что ты, Зеночка? Это же я, твой Тери, с которым ты только что была счастлива, — произнес он и протянул руку, пытаясь обнять ее, но Зена сильно ударила его по руке.

— Отвали от меня! — зло прошептала девушка, — Я должна сейчас же попросить прощения у Яруса.

— Ты никуда не пойдешь, — преградив ей дорогу, грозно сказал Тери и почему-то отвернув лацкан пиджака продолжил говорить тише и вежливей, — да можно, прямо сейчас, прошу вас.

— Тери, что ты лепечешь там? А ну, пропусти меня сейчас же!

Ярус сидел за партой, запустив пальцы в волосы и покачиваясь повторял одно и тоже: «Что же мне делать? Что же мне теперь делать?»

— Я — рус! — раздалось из коридора.

— Кажется, это кричала Зена, — встрепенулся Ярус, приподняв голову, — да нет, показалось. Да, и с чего бы это ей кричать?

— Ярус! Я-я-я! — крик повторился совсем отчетливо и прервался.

— Не, не показалось, это крик о помощи, — сам себе ответил Ярус и стремглав бросился из класса.

Зены в коридоре не оказалось, испуганно втянув голову в плечи, около окна стоял Тери, и глазки его воровато бегали по сторонам.

— Что случилось? Где Зена? Где? — закричал Ярус.

— Мы вышли из класса, я закрыл дверь, ты же сам видел, — вдруг заикаясь, произнёс Тери, — потом я взял у Зены портфель, как вдруг почувствовал, что ручка портфеля нагревается, и нагревается очень быстро. Я даже руку себе обжёг, вот посмотри, видишь? Знаешь, как больно, — Тери протянул руку Ярусу, но тот ударил его по ладони.

— Где Зена, я тебя последний раз спрашиваю? — угрожающе понизил голос Ярус, наступая на Тери.

— Я же тебе русским языком говорю. Только я взял её портфель, вдруг почувствовал боль, просто страшную боль. Мне стало очень больно, я выронил портфель, бац! Смотрю, а Зены нету. Только что она стояла рядом и вдруг пропала. Внезапно так, как будто сквозь землю провалилась, — тараторил Тери, но глазки его продолжали бегать по сторонам.

— А ну, гад! Говори, почему она кричала? Говори, скотина! — Ярус схватил его за грудки, и прижав к стене, процедил сквозь зубы, — говори, где она? А то, ты у меня сам сейчас провалишься под землю.

— А ну, отпусти меня! Не знаю я, где твоя Зена и знать не хочу! — раздраженно взвизгнул Тери.

Ярус размахнулся, чтобы ударить Тери, вложив в удар всю свою ненависть, но неожиданно для себя ударил кулаком в стену. Только что он держал Тери левой рукой, а правым кулаком бил ему точно в глаз, как тот пропал. И тут Ярус услышал, удаляющиеся шаги по коридору. Это убегал Тери, который сейчас совсем не был похож на самого себя. Он бежал, как-то странно сгорбившись, втянув голову в плечи, высоко поднимая ноги, издавая при каждом шаге странный цокот. Это несомненно был Тери, только сейчас он мало напоминал человека. Ярус тут же бросился догонять его по длинному школьному коридору, и казалось, что вот-вот настигнет, но Тери свернув на лестничный проём, исчез. Сверху спускались две школьницы.

— Вы не видели парня, который здесь пробе…? — выкрикнул Ярус.

— Да! — перебила его одна из них, — видели! Он побежал наверх!

Ярус стремительно взлетел на верхний этаж, но там никого

не оказалось. И тут он вспомнил, что девочка, которая указала дорогу, ответила ему, ещё не услышав весь вопрос до конца. И эти бегающие глазки, подозрительно напомнили ему Тери. Он бросился вниз, стараясь догнать этих школьниц, но пролетев два этажа вниз, он обнаружил, что по лестнице спускается только одна из них. Схватив за плечи, он развернул её к себе лицом, но это была не та школьница, которая указала ему дорогу.

— Где? Где твоя подруга? — запыхавшись, тряс её за плечи Ярус.

— Какая подруга? — возмущённо спросила девочка.

— Та, с которой ты спускалась по лестнице? — терял самообладание Ярус.

— Это совсем не моя подруга, я первый раз её видела. Я вообще

не поняла, откуда она взялась. Потом появились Вы, она Вам ответила, а потом куда-то исчезла.

— Ну, а ты видела, чтобы кто-то пробегал здесь? — начинал терять терпение Ярус.

— Никого я не видела, Вы один тут бегаете, как маньяк, — спокойно ответила девочка, — и перестаньте меня трясти!

— Почему, как маньяк? — удивился Ярус.

— Потому что у вас руки в крови. — кивком головы девочка указала ему на его руку.

Только сейчас Ярус заметил, что с костяшек пальцев у него стекает кровь после удара об стену.

— Извините, я — не маньяк, — сказал Ярус, и отпустив девочку, побежал обратно.

В школе практически уже никого не было, портфель Зены так и валялся посредине коридора. Допустив, что Зена прячется в каком-нибудь классе или её прячут, он начал проверять все аудитории на этаже. Везде было пусто, только в соседнем классе было настежь открыто окно, что показалось ему странным, потому что дежурные всегда всё закрывают и сдают класс учителю. Выглянув в окно, он тут же отбросил мысль, что Зена могла спрыгнуть с высоты третьего этажа. Вернувшись в коридор, он поднял такой знакомый ему портфель и, вдруг, заметил на тёмно-коричневой поверхности портфеля рыжие пятна, очень похожие на подпалины. Он понюхал портфель, от него, пахло горелой кожей. Но самое интересное, что эти ожоги на портфеле напоминали отпечатки пальцев. С одной стороны портфеля два отпечатка от больших пальцев, с другой стороны восемь отпечатков других, как будто портфель брали раскалёнными руками. Посредине портфеля было ещё одно круглое обожжённое пятно.

Может быть, это розыгрыш? И Зена с этим Тери решили надо мной пошутить — подумал Ярус. Он достал смартфон и набрал номер телефона Зены, надеясь услышать её смех и любимый голос:

«Ну, как мы тебя разыграли?»

— Ваш абонент находится вне зоны досягаемости, пожалуйста, перезвоните позже, — раздалось оттуда.

А ведь у Зены никогда не было привычки отключать телефон.

Глава 3

НОВОЕ ЗНАКОМСТВО

Ярус перебинтовал носовым платком пораненную руку. Всё же надеясь на чудо, обошёл все классы на всех этажах, но не найдя Зену, вышел из школы. Он направился к ней домой, по дороге всё время, набирая её номер телефона, но результат был прежний. Ярус ещё

не терял надежды, что девушка могла потерять телефон, и всё же каким-то фантастическим образом оказаться дома. Но чуда

не произошло, дверь ему открыла мама Зены, и сказала, что дочка ещё не пришла со школы. Чудо в кавычках произошло позже, когда Ярус пришёл домой к Тери. Дверь ему открыл лысоватый старичок в затасканной майке и в трико с пузырями на коленках, который раздражённо заявил, что никаких Терь, Берь и Верь тут не было и быть не может, что живёт он один, а дипломатов он видит каждый день по телевизору, но очень хотел бы видеть их всех и самого непрошенного гостя, в том числе на какой-нибудь быстровращающейся далекой планете. Ярус был просто ошарашен: «Кто же он такой этот Тери, где он живет, откуда он взялся в их классе, и куда испарился?» Одно он понимал точно, что Зена пропала, что она в беде и что в этом замешан Тери. Но самый важный вопрос, который задавал сам себе Ярус: «Что ему теперь делать?»

Может быть, пойти в полицию и рассказать то, что я видел сегодня утром в раковине, что Зена исчезла, и как испарился этот сын псевдодипломатов — думал Ярус.

Он живо представил себе, эту картину встречи со старым перебинтованным сыщиком, на груди, плечах, рукавах, фуражке и даже в ухе которого будут ордена и медали за раскрытие самых страшных преступлений. Тот будет качаться в кресле-качалке, накрытый пледом, прямо посредине школьного коридора. Вначале детектив поднесёт к глазам лупу, внимательно рассматривая через неё Яруса, рассказывающего о плавающем в раковине Тери. Двумя руками схватится за пистолет, когда Ярус поведает ему, что Зена звала на помощь. Наморщив лоб, закурит трубку, и высоко приподнимет лохматую седую бровь, когда Ярус предположит, что Тери превратился в школьницу. Когда же увидит обожжённый портфель Зены, детектив позовет, свою геройскую собаку-ищейку, у которой на груди, спине и даже хвосте будут висеть собачьи медали за поимку преступников. Но, понюхав портфель, собака из овчарки превратится в белую болонку с бантиками на голове, завоет, запрыгнет на руки своему хозяину, и испуганно поскуливая, засунет нос ему подмышку. А сыщик завопит: «Нечистая сила, нечистая сила! Полиция не расследует дела с нечистой силой, избавьте меня от этого дела!» Кресло-качалка окажется на колёсах, запряжённая тройкой ослов, которые легко преодолевая лестничные пролеты покинут школу, увозя с собой горе-детектива, продолжающего кричать и взывать о помощи.

Нет, в полицию идти, смысла нет, мне никто не поверит. Нечистая сила — вот, в чём я себе боялся признаться. Так оно и есть, Тери связан с нечистой силой. Да, но если спросить любого нормального человека: «Верите ли вы в нечистую силу?» — ответ будет отрицательным. Поэтому, кому бы я ни рассказал, про то, что я видел, мне ответят, что я большой выдумщик или того хуже. Если бы такое утро, какое было у меня, описал Серж, я бы сказал ему, что ему пора к психиатору. Совсем недавно по телеку я смотрел передачу про НЛО. Там выступала женщина, которая поведала всему миру, что она видела настоящую «летающую тарелку» и даже инопланетян, которые забрали её к себе на космический корабль, обследовали её, а потом вернули обратно на Землю. Ведущий программы, мягко говоря, ставил под сомнение приключения этой женщины, а я смотрел на неё и думал: «Вот брехло!» Потом выступал мужчина, который тоже говорил, что видел пришельцев и разговаривал с ними. Про него я подумал то же самое. Но, мужчина и женщина верили друг другу.

Теперь, обдумывая все это, Ярус понял, что ему нужно найти человека, который не понаслышке знает о существовании нечистой силы, которому, он мог бы довериться, который поверил бы каждому его слову. Маму он исключил сразу, ей и так сейчас тяжело из-за папы.

Только где же найти этого человека? Нужно всё хорошенько обдумать, — и Ярус уверенным шагом направился в сторону своего дома.

— Мам, привет! — крикнул Ярус в сторону кухни, проходя в свою комнату.

— Здравствуй, сынок. Как дела в школе? Ты исправил информатику?

— Я договорился с «Три И», что ещё подготовлюсь и отвечу через два дня, — юноша сел на диван, поставил за его спинку портфель Зены и раскрыв книгу, спрятал под ней забинтованную руку.

— Тогда давай на кухню, — мать зашла в комнату Яруса, — поешь, а потом сядешь за уроки, — заботливо предложила она.

— Не, мам, я сейчас передохну чуть-чуть и сразу же сажусь за информатику, — перелистнув страницу, — ответил Ярус.

— Хорошо, тогда не буду тебе мешать, — закрывая дверь в его комнату, произнесла она, — а проголодаешься, приходи.

Отложив книгу, Ярус достал портфель Зены и внимательно его осмотрел. Следы раскалённых рук, — подумал Ярус, пытаясь совместить свои пальцы с отметинами на портфеле, — похоже, что это, всё-таки, огненные руки, но какие здоровые! Кто же это может быть? Снежный человек с железными руками забрёл к нам в школу, потер свои лапы друг о дружку так, что они раскалились до красна, и предложил Зене проводить её до дома. А что это за круглое пятно посредине? Если на Зену напали, то она, в любом случае, просто так, не сдалась бы, не тот у неё характер. Значит, она сопротивлялась.

А как может драться девчонка? Да очень просто, врезать портфелем нападающего по башке. Я сам бывало в детстве, так получал от неё. Что она, по всей вероятности, и сделала. Выходит, что у того, которого она огрела портфелем, ещё и голова раскалённая? В моей голове файлы не стыкуются. Так начнём всё сначала.

Он зашёл в соцсети на смартфоне, Зена не появлялась там со времени своего исчезновения. И так, что же произошло? — он сел за письменный стол и, задумавшись, стал записывать, — первое, это то, что Зена всё время находилась под влиянием Тери, и он смог поссорить меня с ней. Второе, сегодня утром этот «крендель» — Тери плавал у меня в раковине, строил рожицы и хохотал. Третье, Зена пропала, сразу, как только вышла из класса. Четвёртое, Тери вырвался из моих рук без всяких усилий, — Ярус размотал платок на повреждённой руке и подул на рану. Пятое, по моим догадкам, он превратился в девчонку, которая спускалась по лестнице, а потом, как сквозь землю провалилась. Что я знаю про Тери? То, что его родители дипломаты, это также верно, если бы я сказал, что я сын президента. Он сказал, что его деда также звали Тери. Странное имя.

Ярус включил компьютер, вошёл в интернет, ввёл в поисковую систему слово Тери. Под этим словом он обнаружил в интернете: и музыканта, и актёра, и даже агрегат ГЭС. Но ничего такого, чтобы дало ему какой-то намёк на расшифровку имени «Тери», не было. Он стал припоминать фразу, которую сказал Тери, придя впервые в класс: «Внешность и имя — это оболочки, которые могут видоизменяться». И сделал такую хитрую морду. Ну, как он может менять свою внешность, я уже видел. А как может меняться имя Тери? Некоторые имена переводятся, например, мамино имя Елена с греческого — это факел, папино Евгений — это благородный. Тоже мне благородный, эх, папа, папа, — тяжело вздохнул Ярус и продолжил размышления, — но Тери никак не переводится. Мне кажется, что под его именем кроется какая-то загадка. А если прочитать ТЕРИ наоборот, — Ярус снова взял ручку, подвинул лист бумаги и записал: «ТЕРИ», — ага, наоборот будет ИРЕТ. Если вместо И подставить букву В, то получится ВРЁТ. Что это дает? Я и так знаю, что он ВРЁТ. А может ли быть в имени оболочка и сердцевина, о которой говорил этот Тери? Если сердцевиной слова ТЕРИ являются буквы Е и Р, то оболочкой будут буквы Т и И. «А оболочка может меняться» — говорил Тери. Так, меняем буквы Т и И местами. Т ставим назад, И ставим вперёд, получается ИЕРТ.

Тут на Яруса снизошло озарение, он опустил правую палочку от буквы И вниз, и у него вырисовалась буква Ч. Дальше ему показалось, что рука сама поставила пару крупных точек, и в итоге на бумаге получилось слово ЧЁРТ. Теперь он боялся даже прочитать его вслух. Накрыв рукой только что написанное слово, он подождал немного, отдышался и, убрав руку, попытался произнести его шёпотом, выдавливая из себя каждую букву, как ребёнок, который только что научился читать: «Ч-Ё-Р-Т». Тутже он услышал, как кто-то гыгыкнул прямо над его головой, юноша сжался от страха, склонился к монитору и замер. Ему казалось, что кто-то стоит у него за спиной и смотрит на его записи. На улице уже стемнело, свет в комнате он

не включал. Юноша сидел сгорбившись, и никак не мог заставить себя, посмотреть назад. Собравшись с мужеством, он резко обернулся через левое плечо, потом через правое, посмотрел вверх, но в комнате никого кроме него не было. Выдохнув, он встал, включил в комнате свет, зашторил окна и вернулся за стол. Ярус смотрел на это слово, как на решённое уравнение, но сейчас, глубоко задумавшись, он понял, что это далеко не последняя задача, которую ему предстоит решить, чтобы спасти Зену.

Значит, всё, что происходило со мной за последнее время, было совсем не случайно. Этот Тери, не сын дипломата, а самый настоящий сын чёрта, ведь папочку его тоже зовут Тери или правильнее сказать чёрт. Выходит, в том, что пропала Зена, виновата нечистая сила.

— Вот, чёрт! — раздражённо произнёс Ярус, и тот час же услышал, как у него за спиной раздался хриплый, неприятный смех. Ярус резко обернулся, но в комнате никого не было, он стремглав выскочил из комнаты.

— Мам, ты не слышала, — Ярус вбежал в гостиную, — кто-то только сейчас у нас в квартире громко смеялся.

— Нет, нет, я ничего не слышала, — оторвавшись от глажки белья, спокойно отозвалась мать и заботливо добавила, — сынок, может быть, тебе нужно уже отдохнуть от этой информатики?

— Да, да, нужно отдохнуть. Чертовщина какая-то, — пробубнил он себе под нос, направляясь в комнату, и в этот момент снова кто-то гыгыкнул.

— А сейчас, мам, слышала, слышала? — с надеждой вскрикнул Ярус, вбегая в гостиную.

— Да нет же сынок, ничего я не слышала, может быть, это у соседей кто-то шумит? А давай-ка я тебя все-таки покормлю, я думаю, это у тебя от голода в ушах звенит.

— Чуть позже, хорошо, мам? — чмокнув мать в щёку, он пошёл в свою комнату.

— Хорошо, — ответила она, тяжело вздохнув. — Это же надо столько задавать? Скоро школьники уже диссертации будут в школе защищать.

Ярус закрыл за собой дверь, сел в кресло перед монитором и задумался. Теперь, кажется, мне понятно, как только я вслух произношу слово чёрт, сразу в ушах у меня раздается этот неприятный смех. Так, надо провести эксперимент и окончательно убедиться в этой связи.

— Чёрт! — громко сказал Ярус.

Штора колыхнулась, и сразу раздался тот же гадкий смех. Смеялись, можно сказать, прямо ему в лицо. Ярусу даже показалось, что он почувствовал движение зловонного воздуха из этого незримого рта. Поморщившись, он даже отклонился назад. Когда смех прекратился, Яруса уже бил настоящий озноб. Нужно встать, одёрнуть штору и убедиться, что за ней никого нет. Сидеть в своём кресле, в своей комнате и трястись от страха, оттого, что кто-то прячется у меня в комнате, это уж слишком, — возмущённо рассуждал про себя Ярус, но следующая мысль буквально пригвоздила его к креслу, — а если я сейчас открою штору, а там, за окном увижу чудовище, которое будет тянуть ко мне свои ужасные кровавые лапы. Нет, чего-то мне не хочется открывать штору. Эх ты, Ярус, ты что — трус? — сам себя спросил Ярус, — конечно, нет! Кого это я должен бояться у себя в комнате? — вслух произнес он, встал и рывком одёрнул штору. Там никого не оказалось, а вот за окном на подоконнике сидела большая ворона. Она звонко каркнула и куриными движениями, наклоняя голову то влево, то вправо,

не моргая, смотрела Ярусу прямо в глаза. Но это было не обычное карканье, вместо привычного: «Карр!» — ворона издавала: «Карра! Карра!» Махнув на неё тыльной стороной ладони и крикнув несколько раз: «Кыш!», Ярус попытался прогнать птицу. Но ворона медленно переступая с лапки на лапку, повернулась к нему другим боком и ещё раз громко повторила свое: «Карра!», судя по всему и

не собираясь улетать. Такой наглости Ярус не ожидал, он резко открыл окно и столкнул птицу с подоконника. Недовольная ворона взлетела, сделав несколько кругов возле окна, снова пообещала Ярусу наступление кары, и исчезла в темноте.

— Дурра! Дурра! — передразнил он ворону, и облегчённо выдохнув, плюхнулся в кресло.

Ярусу, видимо от волнения, вдруг стало нестерпимо жарко и душно, комната показалась ему парилкой, он с головы до ног покрылся испариной, стал красный, как рак. Вытерев пот ладонью, он приоткрыл окно, глубоко вдохнул свежего воздуха, но это ему совсем не помогло, мало того, что на улице было безветренно, так и штора

не пропускала свежий воздух. Тут он вспомнил о кондиционере, включил его и выставил на самую низкую температуру.

Раздался телефонный звонок. Это была мама Зены, она беспокоилась, что дочери до сих пор нет дома, и Ярус как мог, попытался успокоить её.

Так, получается, что только я могу спасти Зену, — задумавшись, он снова склонился над своими записями. Капелька пота со лба капнула на стол.

— Ну, что же это такое? Работает этот кондиционер или нет? — Ярус поднял руку к потоку воздуха, он был тёплым, — вот блин,

не работает! А чтоб тебя, — в сердцах произнёс Ярус и, сняв с ноги тапок, со всей злости, запустил им в кондиционер.

— Полегче, пожалуйста, — отчётливо раздался чей-то простуженный голос. Ярус с ужасом обернулся назад, но дверь была закрыта, в комнате никого не было.

— Неужели этот чёрт уже так осмелел, что говорить начал? — подумал Ярус, беспокойно обследуя комнату глазами. — Нет, это мне показалось, — специально вслух сказал он и вытер пот со лба.

— Когда, кажется, креститься надо, — раздался тот же голос и вдруг перегородки кондиционера зашевелились.

— Кто здесь? — выскочил Ярус из-за стола и, сообразив, что источником голоса является кондиционер, отступил к двери.

— Кто, кто… Кусто, — спокойно ответил голос, — и вдруг из кондиционера, оттуда, откуда идёт воздух, появилась нога, которая была синего цвета, следом за ней появилась вторая нога, которая была красного цвета. Потом из кондиционера появилось туловище, голова и руки, но вся правая часть этого существа была синяя, а левая красная. Когда существо вылезло полностью, оно повисло на руках, держась за кондиционер. Продолжая висеть, оно покрутило своей двухцветной головой, видимо рассматривая участок приземления, легко спрыгнуло на пол и совершенно спокойно посмотрело на Яруса своими разноцветными глазами: левым — красным, а правым синим. Одето оно было в плотно обтягивающий комбинезон с двумя нагрудными карманами и напоминало взрослого мужчину, только не очень большого, одна половина которого была полностью синяя, а другая вся красная. Даже голова, лоб, нос, губы, подбородок, шея и грудь всё это было ровненько поделено на два цвета.

— Как можно делать такие маленькие кондиционеры? — шмыгнув простуженным носом, обиженно сказало существо, с укоризной взглянув на Яруса. И достав из красного кармана красный платок, вытерло пот с красной половины лба и возмущённо продолжило, — но самое ужасное, что используя научно-технический прогресс, люди стараются их делать всё меньше и меньше. А от этого страдаем мы.

— Ы хто? — Ярус выдавил из себя эти звуки с огромным трудом, потому что рот его был открыт, как крышка у рояля. Нижняя челюсть у него совсем не шевелилась, двигался только язык, которым он и пытался издать какие-то звуки.

— Я? — удивлённо спросило существо, как будто они только вчера расстались, и явно подозревая Яруса в склерозе, гордо ответило, —

я — Кондилятор!

— Хто, хто? — всё также, не шевеля челюстями, издал юноша.

— Кон — ди — ля — тор, — по слогам произнесло существо и спокойно уселось на диван, но видя, что Ярус находится, мягко говоря, в «штопоре», продолжило, — в гнёздах живут птички, чирик-чирик, в ульях — пчёлки, жу-жу-жу, в будочках — собаки, гав-гав-гав, а в кондиционерах живём мы — Кондиляторы. Существо мило улыбнулось, приподняв брови, как будто спрашивало: «Ну что вспомнил?» Оно говорило это так, как будто общалось с мальчиком младшей группы детского сада или безнадёжным пациентом психбольницы.

Ярус стоял у двери и в случае опасности в любую секунду мог выскочить из комнаты, но существо не казалось ему таким уж страшным, какое он представлял себе сидя за столом.

— Кон… кондил… кондиляторы??? — челюсти Яруса всё-таки начали приобретать прежнюю возможность двигаться.

— Совершенно верно, я — Кондилятор, — совсем по-дружески улыбнулось существо, — КОНДИционер плюс вентиЛЯТОР получается КОНДИЛЯТОР! И закрой, пожалуйста, окно. Разве ты

не знаешь, что когда мы работаем, окна и входные двери должны быть закрыты? — недовольно добавил он, и снова достав красный платок, вытер пот с красной половины лба.

— Да, да, конечно, — косясь на гостя, юноша прошёл к своему столу и, закрыв окно, с глупым выражением лица, добавил, —

а я — Ярус.

— Знаю, ты мне ещё объяви, что твою маму зовут Елена Ивановна, а папу — Евгений Петрович, — язвительно произнёс Кондилятор, откинувшись на спинку дивана и заложив, нога на ногу. Кстати, маму твою уважаю, она с моего домика постоянно пыль вытирает, а ты иногда пульт как закинешь — никакого уважения к чужому труду, честное слово. Что за молодёжь пошла?! И нечего швырять в мой дом свои тапочки, мне обувь не нужна, впрочем, как и одежда.

— А чего это вы в нос разговариваете, вы что больны? — Ярус задал вопрос, который его сейчас, мягко говоря, не особенно интересовал.

— Ха! Возьмём вас людей! Температура тела здорового человека

36,6 градуса, так?

— Так, — ответил Ярус, незаметно пощипывая руку, надеясь, что вот сейчас, наконец-то проснётся.

— Стоит только температуре вашего тела подняться на четыре десятых, до тридцати семи градусов, как вы уже считаетесь больными, так? — убедительно говорил Кондилятор.

— Так, — повторил Ярус, закинув руку за голову, и дёргая себя за волосы на затылке.

— Вот и подумай, каково нам — кондиляторам? Ты думаешь легко организму постоянно, в одной половине тела держать холод, а в другой тепло, с разницей температур до двадцати градусов, — он поднял вверх синий указательный палец, — вот поэтому одна половина тела у меня потеет, а вторая замерзает, отсюда и хронический насморк, правда, на одну ноздрю. Теперь понятно? — красной рукой Кондилятор достал синий носовой платок и высморкал эту синюю ноздрю.

— Понятно, — не задумываясь, ответил Ярус, поймав себя на мысли, что если бы существо сказало, что на Солнце минусовая температура, он ответил также положительно и добавил, — извините, я не знал, что вы там… — Ярус посмотрел на кондиционер, потом перевёл взгляд на Кондилятор, — живёте.

— Живу? — возмутился Кондилятор, — разве это жизнь? Я только что присел отдохнуть после тяжёлого трудового дня, — существо снова провело красным платком по красной части своей головы, — как ты запустил в мой дом тапком.

— Тяжёлого трудового дня? — подозрительно переспросил Ярус, вспомнив, идущий тёплый воздух из кондиционера, — да? А что вы сегодня делали, извините? — перестав дёргать себя за волосы, Ярус осмелел, отошёл от стола и присел на другой краешек дивана.

— Я что делал? — возмущённо удивился Кондилятор вопросу, который ставил под сомнение его, в прямом смысле этого слова, нечеловеческий труд, — я проводил ТО, то есть техническое обслуживание всех агрегатов и систем. Ты думаешь, что это так легко? — Кондилятор важно скрестил свои красно-синие руки на на сине-красной груди.

— Они видите ли проводили ТО, — усмехнулся Ярус, совсем осмелев, и передразнивая собеседника, тоже сложил руки на груди.

— Ну, да, — Кондилятор сердито забарабанил красными пальцами по синей руке, а синими — по красной.

— Вы проводили-проводили ТО, а потом бац и уснули? — усмехнулся Ярус.

— Это почему ты так решил? — сдвинул разноцветные надбровные дуги Кондилятор.

— Ну, как же, я включил кондиционер, то есть Вас — Кондилятор на холод, а холода-то и нет? — разведя руки в стороны, укоризненно сказал Ярус.

— Как это холода нет? Холод есть, чувствуешь?! — Кондилятор выставил вперёд ладонь синей руки и Ярус увидел в ней тёмные дырочки, точно такие же, какие бывают в утюгах, из которых тотчас же повеяло прохладой.

— Ну, что, есть холод? — требовал ответа Кондилятор.

— Есть! — обрадовался Ярус, который был похож на первобытного человека, которому показали зажигалку, — а с красной руки пойдёт тёплый воздух?

— Ну, конечно, — довольный произведённым эффектом, Кондилятор гордо поднял красную ладонь Ярусу прямо к носу. Там оказались такие же дырочки, из которых пошёл тёплый воздух, — ну как?

— Обалдеть! Я что, сплю, что ли? — Ярус откинулся на диване, подняв голову вверх, закрыл глаза, потом повернул голову в сторону Кондилятора, поочерёдно открывая глаза, но гость не исчез.

— Ха-ха-ха! Ну, что, проснулся? — улыбнулся Кондилятор, — нет, я просто поражаюсь Вам — людям, — Кондилятор встал и начал ходить по комнате от письменного стола к двери и обратно, — вы можете поверить фокусникам, гипнотизёрам, разного вида шарлатанам и аферистам, а поверить в то, что существует потусторонний мир, вы даже себе представить не можете. И когда выпадают редкие секунды счастья: ну, например, нашёл тысячу или выиграл миллион, сдал экзамен или повысили по службе, выжил в стихийном бедствии, аварии, катастрофе, вы говорите: «Вот, повезло! В рубашке родился! Везунчик! Его величество случай! Слава тебе, Господи!» А когда происходит какое-нибудь несчастье, вы разводите руками:

«Да, не повезло! Судьба! Это его карма, его крест, такова воля Господа, от неё не убежать». И никто даже не подумал, почему на всех материках, люди с любым цветом кожи, на самых разных языках, в таких случаях произносят: «Чёрт побери! Или «Вот, дьявол!» Смешно и грустно, честное слово. Неужели вы думаете, что вы сами вершите свои судьбы? — Кондилятор подошёл к Ярусу, наклонился и посмотрел ему в глаза, — вы, люди, даже представить себе не можете, что рядом с вами постоянно происходит невидимая борьба, я бы даже сказал драка, нет, битва за вас людей, между белой и чёрной силами. И происходит всё это рядом с вами ежеминутно, ежесекундно, на ваших глазах, только всё это недоступно вашему взору. А вы видите только результат этой борьбы: удачу или невезение, радость или горе, счастье или траур. Например, возьмём «Титаник».

— Возьмём, — заинтересованно повторил Ярус.

— Сколько людей там погибло? Да, не всех пассажиров и членов экипажа наши могли спасти, а всё, потому что там собрались люди, погрязшие в грехах. В одном месте, на одном лайнере были сконцентрированы алчность и зависть, обман и предательство, угнетение и насилие, поэтому тёмным силам там было легко совершить своё зло. Хотя, я вообще-то один мог спасти «Титаник», если бы меня заранее предупредили, — заносчиво закончил Кондилятор.

— Это, каким образом, Вы могли спасти огромный «Титаник»? — недовечиво произнёс Ярус, смерив Кондилятора презрительным взглядом с ног до головы.

— Деревянным! Я смог бы растопить эту ледяную глыбу в считанные секунды, — хвастливо ответил Кондилятор.

— Ха! Тогда ещё кондиционеров не было. Ну, хорошо, хорошо, Вы могли спасти «Титаник», но, вот, скажите мне, пожалуйста, почему одному человеку всё время везёт, а другому нет? — раздосадовано спросил Ярус.

— Не совсем так. У каждого человека бывают, так называемые Вами — людьми, чёрные полосы и белые. Когда верх берёт то сторона тёмных сил, то светлых! — Кондилятор сел на диван, положив красную ногу на синюю и приняв деловую позу, как на интервью известной газете.

— Ну, почему какой-нибудь алкаш пьёт всю жизнь и доживает до глубокой старости, а молодой, талантливый может пропасть из-за какой-нибудь ерунды?

— Потому что этот алкаш для тёмных сил не интересен, мало того, что он сам себя гробит, так он отравляет жизнь родным и близким. Такого — тьма только поддерживает. А тёмным силам интересна личность, помешать ей, покорить её, сломать, уничтожить. Светлые силы, конечно, борются с силами зла и стараются помочь любому человеку, но не всегда удаётся победить тьму. К сожалению, мы ещё не так сильны, как хотелось бы. А исход сражения может зависеть от многих факторов: от времени суток, дня недели, времени года, расположения звёзд, количества сил с каждой стороны, места сражения, знака зодиака, вероисповедания объекта и так далее.

— Вы сказали, что мы ещё не так сильны. Так, Вы — Кондилятор тоже относитесь к светлым силам?

— Несомненно, ведь я нахожусь на службе у человека. А вот то, что тебя бросало то в жар, то в холод, друг мой, так это у тебя на нервной почве. Кстати, Ярус, ты — крещёный?

— Ну, да.

— А крестик в коробочке лежит, так? — прищурился Кондилятор.

— А Вы откуда знаете?

— У тебя аура вся в дырках, ты же беззащитный, как младенец, а в церковь не ходишь. Когда в церкви был?

— Давно, — стыдливо опустил глаза Ярус.

— Вера в Бога — это сила, а Крест Христов является символом жизни и оружием против падших духов, — убедительно произнёс Кондилятор.

Ярус достал крестик из письменного стола и надел на шею.

— Носи и никогда не снимай, а то не только смех будешь слышать, будешь бегать самого себя искать. Кстати, нечисть вспоминать после заката солнца, я бы тебе не рекомендовал, а то, может и появиться, — совсем по-домашнему сказал Кондилятор, будто предупреждая не пить холодную воду большими глотками.

— Хотел бы я увидеть этого Тери, чтобы у него самого выяснить, куда пропала моя…, — недоговорив, вскочил Ярус с дивана.

— Все-таки Зена пропала? — задумался Кондилятор.

— Да, — разочарованно ответил Ярус и, придвинувшись к Кондилятору спросил, — скажите, здесь тоже замешаны силы зла?

— Разумеется! Этот Тери и был послан для этой цели.

— Но позвольте, откуда Вы знаете Зену, Тери? — поразился Ярус.

— Ой, мне легче рассказать, что я не знаю, — похвастался Кондилятор и продожил, — но Зене, к сожалению, уже ничем не поможешь, — печально закивал головой Кондилятор.

— Она что, в опасности? — Ярус придвинулся ещё ближе.

— Ещё какой, — тяжело вздохнул Кондилятор.

— Зена в беде? Она ждёт моей поддержки и помощи? Где она? Скажите, как мне помочь Зене? — вскочил с дивана Ярус.

— Извини, Ярус, я отвечаю за температурный режим в квартире.

А спасти Зену, практически, невозможно, — обречённо сказал Кондилятор.

— А Вы откуда знаете? — Ярус подошёл вплотную к Кондилятору и заглянул в его разноцветные глаза.

— У меня есть родной брат, Ветер. Вот он и рассказал мне… — резко замолк Кондилятор.

— Рассказал, что?

— Ничего, я вообще, не имею права с тобой общаться, — Кондилятор отвернулся к окну.

— Но общаетесь же, и ничего страшного не произошло. Кондиляторик, миленький… — юноша снова присел на диван рядом с Кондилятором.

— Так, что это за уменьшительно-ласкательные слова — Кондиляторик, Ты же не называешь Терминатора, Терминаториком?

— Хорошо, хорошо, Кондилятррр! — прорычал Ярус, — Вы только скажите, на каком конце Земли мне искать Зену?

— На Земле её нет, — равнодушно произнес Кондилятор и достал из кармана маленький прозрачный флакончик.

— Как?! А где же она? — недоверчиво спросил Ярус.

— Зена находится сейчас под землёй, прямисенько в самом её центре, — Кондилятор посмотрел на содержимое пузырька.

— Но там же жарко, — недовечиво произнес Ярус.

— Не то слово, 5000 градусов по Цельсию, — запрокинув голову, Кондилятор закапал себе в синюю ноздрю лекарство, — или 9000 по Фаренгейту.

— Зена сгорела? — испугался юноша.

— Нет пока, — сделав паузу, сказал Кондилятор несколько изменившимся голосом, видимо от действия лекарства, — пока она находится под действием «Антижара». А украл её Жаропепел.

— Жаропепел? Кто это? — Ярус даже привстал.

— Жаропепел? — шмыгая носом, повторил Кондилятор, — это подземный царь огня.

— Но по греческой мифологии подземный царь — Аид, — вспомнил Ярус, — а бог огня — Гефест.

— Мифология — от слова миф, дорогой Ярус, а я знаю реального подземного царя Жаропепла. Ты ещё вспомни «Ночной дозор»… тоже мне сказки для взрослых, — спрятал лекарство в карман Кондилятор. — А вот с Жаропеплом шутить, я бы никому не советовал.

— Но зачем он украл Зену? — возмутился Ярус.

— Один раз в год он крадёт с земли самую красивую девушку и забирает её к себе. Для этого на одну неделю он посылает на землю своего любимого агента Тери, то бишь чёр…, — Кондилятор замер, поднял красный указательный палец вверх и прислушался, — давай-ка, будем называть его просто Чё, чтобы не дай Бог, он здесь не появился и не подслушал наш разговор. Кстати, а ты молодец, сам, без посторонней помощи смог дешифровать этого Чё. Уважаю, — Кондилятор протянул синюю руку Ярусу для рукопожатия. И так, этот Чё, облетает все материки, и выбирает самую красивую жертву. В течение семи дней с помощью разного зелья привораживает, влюбляет в себя понравившуюся ему девушку и спокойно забирает её под землю для передачи самому царю. Жаропепел ровно три дня уговаривает, ублажает, заставляет красотку, и в конце концов, делает новую девушку своей женой.

— Какой замуж? Зене ещё нет восемнадцати! — возмутился Ярус.

— Жаропеплу это по барабану, — скривился Кондилятор.

— Постойте, но Тери, то есть Чё, уже почти месяц, как у нас в классе.

— Да, на этот раз с Зеной у этого Чё, что-то не очень складывалось, раз он, целый месяц, используя самые лучшие зелья,

не смог растоптать ее чувства. Ну, а глядя на портфель Зены, и эти отпечатки на нём, я могу сказать, что сам Жаропепел появлялся на земле. Уж очень он хочет, чтобы она стала его женой.

— Но Зена никогда не согласится, — уверенно сказал Ярус.

— Если она не согласится, то через три дня он её сожжёт, — беззаботно произнёс Кондилятор, как-будто предупреждая о том, что может пойти дождь.

— А если согласится? — нахмурившись, спросил Ярус.

— Тоже сожжёт, только через год, насладившись семейной жизнью, а фото Зены повесит в своей галерее «ЖЖЖ».

— Что значит «ЖЖЖ»?

— Желанные Жёны Жаропепла. Это у него хобби такое, это он — гад, так развлекается. И ещё ни одной девушке не удалось вырваться от него. Но с Зеной у него далеко идущие планы.

— Какие, такие планы?

— Он узнал, что Зена может написать Программу Любви. Поэтому в случае с Зеной получается два в одном. Ведь она не только красива, но еще и полезна. Он объявит ей, что как только она напишет, эту программу, он ее отпустит. Но, получив желаемое, Жаропепел с помощью этой же программы влюбит в себя саму Зену. А через год счастливой семейной жизни всё равно сожжёт твою любимую и повесит её фото в галерее «ЖЖЖ». А потом, имея эту Программу Любви, ему уже никого из девушек уговаривать не придётся. И будет он влюблять в себя всех, кого только пожелает.

— Вот гад! Но как же спасти Зену? Кондилятор, родненький, помогите мне спасти Зену, пожалуйста!

— «Не бери дурного в голову, а тяжелого в руки», — говорила моя бабушка.

— Что ты сказал? — угрожающе произнёс Ярус, перейдя на ты.

— Я говорю, посмотри-ка ты лучше футбол, сегодня играют… — пересев в кресло, Кондилятор взял газету.

Ярус схватил тапок и бросил его в Кондилятора. Подняв обе руки, ладонями вперёд, Кондилятор потоками воздуха остановил тапок, который упал прямо перед ним.

— Нет, я буду смотреть футбол, а Зена сгорит под землёй?

Ты понимаешь, что ты говоришь? Ты — не Кондилятор! Ты… ты… — подыскивал сравнения Ярус, — ты — термос! Нет, ты холодильник, скрещенный с микроволновкой! Он ещё рассказывает, что «Титаник» мог спасти! Тоже мне «Спайдермен» недоделанный! Это же надо, кого мы дома приютили! — раздражённо говорил Ярус, быстро шагая по комнате взад-вперёд.

— Попрошу без оскорблений. Ты хочешь сказать, что ты готов пожертвовать своей жизнью ради спасения Зены? — прищурился Кондилятор.

— Да, готов же, готов! — обрадовался Ярус, резко остановившись, — ты только скажи, как мне попасть под землю?

Раздался стук в дверь, в проёме появилась мама Яруса. Кондилятор за долю секунды сплющился и оказался под креслом.

— Сынок, у тебя всё нормально, мне показалось, что ты с кем-то разговариваешь? — она подозрительно осмотрела комнату, держа в руках поднос с едой, — и чего это ты стоишь посредине комнаты?

— Это я уроки вслух учу. Хожу и повторяю, чтобы лучше запомнить, — Ярус прошёлся по комнате, косясь на кресло, под которым исчез Кондилятор, не понимая, как он там поместился.

— А я решила тебе бутербродики сделать и минеральной водички. А то до ужина ты тут с голоду помрёшь.

— Помру, я мамочка, точно не от голода. Спасибо тебе, родная, — Ярус чмокнул мать в щёку и, взяв поднос, закрыл за ней дверь.

— Ярус! Ну, как ты не понимаешь, ты идёшь на верную гибель? — легко вылезая из-под кресла и принимая объёмную форму, возмутился Кондилятор, — под землёй царство зла, ты это понимаешь? Туда мамочка бутерброды тебе не принесёт!

— Понимаю, Кондилятор, понимаю!

— Ничего ты не понимаешь. Ладно, как хочешь, — Кондилятор задумался на мгновенье, — мой дедушка рассказывал, что в городе Киеве на территории Киево-Печерской лавры¹ есть пещеры, тянутся они под землёй на несколько километров. В них находятся разные захоронения, мощи священников, святых и великих людей. Кстати, в любое время года там постоянная температура +15° по Цельсию.

¹Киево-Печерская лавра — один из первых по времени основания монастырей на Руси. Основан в 1051 году при Ярославе Мудром монахом Антонием, родом из Любеча. Сооснователем Печерского монастыря стал один из первых учеников Антония — Феодосий. Князь Святослав II Ярославич подарил монастырю плато над пещерами, где позже выросли прекрасные каменные храмы, украшенные живописью, кельи, крепостные башни и другие строения. С монастырём связаны имена летописца Нестора (автора «Повести временных лет»), художника Алипия.

— Это ещё, мне, зачем знать? — удивился Ярус.

— Ну, во-первых, я же всё-таки — Кондилятор. А во-вторых, теперь тебе, друг мой, для того, чтобы не сгореть, придётся разбираться не только в мифологиях, но и в температурных режимах, вот так, — переходя на шёпот, продолжил он, — в этих пещерах есть колодец, который ведёт в преисподнюю. Вход в него расположен возле гроба с мощами монахини Ефросиньи Полоцкой.

— От раки, наверное, — поправиил его Ярус.

— Какие ещё раки? — сморщил лоб Кондилятор.

— Рака, так называется гроб с мощами святых, — сосредоточенно произнёс Ярус.

— А ты откуда знаешь? — удивился Кондилятор.

— Читал где-то, — скромно ответил Ярус, — рассказывай дальше.

— По древнему поверью, — продолжил Кондилятор, с почтением взглянув на Яруса, — девушки, которые хотят удачно выйти замуж молятся её мощам. Так вот, как рассказывал мой дед, слева от мощей Ефросиньи Полоцкой есть металлический люк, который и ведёт в ад.

— Наверное, символично, — почесал затылок Ярус, — что люк в преисподнюю находится рядом с мощами защитницы любви и брака. Шаг влево — и ты пропал. Да, но как же я сейчас попаду в Киев?

— Ну, в этом я тебе помогу. Так, возьми с собой спички, фонарик, еду, — он посмотрел на поднос, закинул себе в рот бутерброд, потом подошёл к кондиционеру, легко подпрыгнул и залез внутрь. Раздался скрип открывающихся дверей, шум двигающейся мебели, грохот выдвигающихся и задвигающихся ящиков, звон металла.

— Есть! — издалека донёсся радостный голос Кондилятора.

Затем тот же шум раздался в обратной последовательности, он вылез из кондиционера и спрыгнул на пол.

— Вот, это тебе может пригодиться, — он протянул Ярусу небольшую монтировку, — и может быть, понадобится оружие, — Кондилятор достал из-за спины пистолет довольно большого калибра, — стреляет он патронами с концетрированным холодным и горячим воздухом. Всего в магазине шесть патронов, три холодных, три горячих.

— Ух, ты, здорово, — Ярус с интересом рассматривал оружие.

— Вот здесь производится переключение, поставишь флажок на синий кружок — стреляет холодом, на красный — теплом. Температура холодного выстрела минус сто градусов, горячего плюс сто градусов по Цельсию. Прицельная дальность пятнадцать метров. Убить не убьёт, но заморозить или обжечь может. Это всё, чем я тебе могу помочь.

Ярус вытащил из школьного рюкзака учебники, положил туда еду, фонарь, монтировку, пистолет, спички и надел кроссовки.

— Спасибо, я тебя никогда не забуду, — юноша обнял Кондилятора, дружески похлопал его по спине, а заглянув в глаза, увидел на щеках у него слезы, — ну, что ты? Кондиляторам нельзя плакать, — и вытирая их, он почувствовал, что одна слезинка у него тёплая, а другая — холодная.

— Я и не плачу, это у меня конденсат скопился, — застеснялся Кондилятор.

— Ой, а как же мама? — беспокойно спросил Ярус.

— Ничего, это я улажу, — ответил Кондилятор и тяжело вздохнув, добавил, — что я делаю? Как я буду на твою маму теперь смотреть?

Ну что? Готов?

— Готов, — Ярус бодро расправил шлеи рюкзака на плечах.

— Постой, а кто такой этот «Спой дурман», которым ты меня, это…обозвал? — прищурился Кондилятор.

— А-а, — улыбнулся Ярус, — Спайдермэн? Это американский человек-паук.

— Ты меня, конечно, извини, Ярус, — Кондилятор весь подобрался, гордо откинул голову назад, и чётко выговаривая каждое слово, продолжил. — Я — русский Кондилятор, и попрошу больше меня, с американскими пауками, не сравнивать.

— Хорошо, хорошо, — добродушно улыбнулся Ярус, — договорились. Это я сгоряча, прости меня, пожалуйста. Да, он тебе и в подмётки не годится. Ну, что я пошел? — юноша обнял Кондилятора за плечи.

— Куда пошел? — удивился Кондилятор.

— На вокзал, — простодушно ответил Ярус.

— Какой вокзал? Открывай окно, сейчас полетишь, скомандовал Кондилятор.

— Это же седьмой этаж.

— Ты Зену спасть будешь? — жестко спросил Кондилятор.

— Буду, — резко ответил юноша и открыл окно.

Кондилятор высунул голову наружу и замысловато свистнул. Откуда ни возьмись, на абсолютно безветренную улицу налетел такой мощный порыв ветра, что Яруса и Кондилятора начало сдувать в комнату. Они вцепились руками за подоконник, шторы напоминали развевающиеся стяги, люстра болталась, как фонарь в каюте корабля. Всё, что находилось на столе: бумаги, ручки, тетради, учебники, всё полетело на пол или стало летать по комнате.

— Брат, ты здесь? — крикнул Кондилятор.

— Здеееесь! — откуда-то из темноты раздался низкий и продолжительный голос.

— Этому парню нужно попасть под землю, помоги мне, брат! — захлёбываясь от ветра, прокричал Кондилятор.

— Хаааа — раааа — шоооо! — на каждый слог порывы ветра были такие сильные, что если бы они не держались за раму, то влипли бы в противоположную стену.

— Залезай! — уже скорее по губам Кондилятора понял Ярус. Он схватился за наружную сторону рамы, поставил одну ногу на подоконник, потом другую и, преодолевая сопротивление ветра, медленно выпрямился.

Глава 4

ТО ВВЕРХ, ТО ВНИЗ

Вначале, Ярус даже боялся подумать, как он отпустит раму. Ему хотелось вцепиться в неё руками и не отпускать или ещё лучше запрыгнуть обратно в комнату, залезть под диван, схватиться за его ножки, и уж там, никакая сила не смогла бы оторвать его от родного дома. Но тут, он вспомнил о Зене, и ему стало за себя стыдно.

Ветер несколько уменьшил свои порывы, Ярус выпрямился на окне своего седьмого этажа, спиной прижимаясь к раме. Он почувствовал, что потоки воздуха изменили своё направление, раньше ветер дул прямо в комнату, а теперь начал дуть снизу-вверх. Решив окончательно преодолеть страх высоты, Ярус оторвал свои побелевшие пальцы от рамы и, балансируя руками, покачиваясь, сделал несколько переставных шагов к центру окна. Выставив вперёд руку, он почувствовал, что ветер легко поднимает её вверх, потом выставил вторую. Плотно прижав пальцы рук, он оперся на упругий поток, как на твердую опору, и несколько раз подпрыгнул.

— С Богом! — крикнул Кондилятор, но Ярус его уже не слышал.

Юноша просто сделал шаг вперёд, и почувствовал, что ветер легко подхватил его тело. Он лежал на этом мощном потоке воздуха лицом вниз, как на невидимом матраце, широко расставив руки и ноги, вначале испуганно, а потом радостно смотрел вниз на эту смертельную пустоту в 20 метров. Где-то прямо под ним ездили машины и автобусы, проходили люди, а он парил в воздухе.

В соседнем окне на кухне он увидел маму, готовящую ужин.

— Прощай, мамочка, я тебя очень люблю! — крикнул Ярус, и поток воздуха начал медленно поднимать его вверх. Он поднялся над крышами многоэтажек, выше заводских труб, на которых были установлены красные фонари. Потом подъём закончился, его закрутило вокруг собственной оси, как стрелку компаса, будто бы ветер определял направление пути, и услышал низкий голос: «Следующая остановка — город герой Киев». Его сорвало с места и понесло вперёд и вверх с такой быстротой, что глаза его начали слезиться, а кожа лица натянулась до такой степени, что казалось ещё немного, и она треснет. Ярус выставил руки вперёд, как он всегда делал, когда нырял в воду. Встречный ветер был такой силы, что рюкзак за плечами, ему казалось, весит несколько сот килограммов.

— Терпи Ярус, терпи, Зене сейчас тяжелее, — стиснув зубы, сказал он сам себе, а вслух произнёс только что родившиеся строчки:

Я пройду через всё, а нет, пролечу,

Спасая тебя!

И победы свои к ногам положу!

Я живу для тебя!

Было довольно прохладно, и Ярус застегнул замок олимпийки до самого верха. Да, можно было и шапку с собой прихватить, — подумал он, растирая руки, нос и уши. Немного освоившись, юноша начал рассматривать красивые пейзажи прямо под собой: далеко внизу вечерние трассы дорог, которые были похожи на яркие бусы со светящимися фонарями. Быстро мелькали посёлки, с небольшим количеством огоньков, и большие города со множеством ярко освещённых площадей и памятников.

А всё-таки жалко, что сейчас вечер, наверное, днём ещё красивее посмотреть на Землю в свободном полёте. Интересно, с какой скоростью я сейчас лечу? Наверное, быстрее, чем на самолёте, — улыбнувшись, подумал он.

Просто наблюдать ему стало неинтересно, и Ярус начал считать, за какое время он пролетает разные населённые пункты. На небольшие города у него хватало досчитать до двух-трёх секунд,

на большие — до пяти-шести. Он смотрел, как под ним мелькали светящиеся мосты через какую-то широкую реку, корабли, которые издали, выглядели игрушечными. Вдруг он заметил, что шнурок на одном кроссовке развязался, и решил, что надо срочно завязать его, ведь неизвестно какое будет приземление. Он подтянул под себя одну ногу, потом другую, преодолевая воздушный поток, принял сидячее положение, как в кресле и завязал шнурок. Подняв голову, он вскрикнул от ужаса, увидев прямо перед собой огромную женщину с поднятыми руками, в одной руке у нее был меч, в другой — щит. Ярус стремительно летел прямо ей в лицо, глаза её были огромные и незрячие, величиной с него. Юноша моментально принял горизонтальное положение, но когда столкновение казалось уже неизбежным, его вдруг резко отнесло влево, и он без ущерба для здоровья пролетел между головой и мечом. Выдохнув с облегчением, он обернулся назад и понял, что это был огромный памятник.¹

¹Монумент-скульптура «Родина-мать» установлен в честь победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов в г. Киеве на высоком правом берегу Днепра. Авторы мемориала Евгений Вучетич и Василий Бородай. Высота скульптуры «Родина-мать» 62 метра, общая высота с постаментом 102 метра. Киевский митрополит решил вопрос с архитекторами, чтобы высота скульптуры ни в коем случае не была выше большой лаврской колокольни. Действительно кончик меча ниже колокольни на 12 метров.

Скорость полёта начала падать, и Ярус увидел золотые купола церквей. Должно быть, это и есть Киево-Печерская лавра. Теперь бы очень хотелось как-нибудь помягче приземлиться, — только он об этом подумал, как поступательное движение прекратилось, ветер подхватил его снизу, и лёжа на воздушной подушке, он стал плавно спускаться вниз. Деревья и кусты гнулись и шатались, наклоняясь до самой земли, прямо под Ярусом кружил смерч. Он очень вовремя принял вертикальное положение, потому что через мгновение уже опустился на булыжную мостовую.

— Приии-еее-хааа-лиии! — услышал он протяжное завывание сверху.

— Спасибо, брат! — крикнул Ярус вверх и ветер сник.

Оглянувшись, он увидел сидящего возле забора мужчину с деревянным костылём вместо ноги, перед которым лежала широкополая шляпа, которую он придерживал от ветра двумя руками. На груди у него висела табличка: «Христа ради! Подайте хромому и слепому на пропитание».

— Извините, Вы не подскажете, как мне попасть в пещеры? — положив в шляпу несколько рублей, спросил Ярус.

— Изыйди! Чур, меня, чур! Сатана, нечисть поганая! — калека отбросил свой костыль, напялил шляпу, ловко вытащил из-под себя, оказывается, очень даже здоровую ногу, потому что в следующее мгновение он уже бежал от Яруса, как неплохой спортсмен.

— Да, исцеление прошло как нельзя лучше, — подумал Ярус.

Под навесом он увидел табличку «святая вода». Допив минералку, набрал в бутылку из источника воду и, оглянувшись, увидел идущего навстречу молодого семинариста в очках и длинном чёрном одеянии. Священнослужитель был таким худым и длинным, а шагал такими большими шагами, что Ярус сразу назвал его про себя Циркуль.

— Добрый вечер, — потревожил его Ярус, — извините, пожалуйста, Вы не подскажете, как мне попасть в пещеры?

— Вам, в какие? Ближние или дальние? — спросил семинарист, поправив мизинцем очки.

— Мне нужны те, в которых находятся мощи Евфросиньи Полоцкой.

— Тогда Вам нужно в дальние пещеры. Это, вот по этой дороге вниз. Справа Вы увидите памятник Кириллу и Мефодию, а чуть дальше слева будет Аннозачатьевская церковь, вот там и начинаются пещеры. Только уже поздно, время экскурсий до шести часов вечера, и Вас туда сегодня уже не пустят, — Циркуль сделал ударение на слове Вас.

— А монахов пускают?

— Монахов пускают, но Вы же — не монах, — сказал, улыбаясь, Циркуль, поправил очки и стал подниматься по дорожке в противоположную сторону.

— Да, я — не монах, пока, — сказал Ярус последовав за ним, — Боже мой! Это же одна из старейших церквей древней Руси! Как было бы классно попасть сюда с Зеной на простую экскурсию. Посмотреть эти соборы, пещеры.

Семинарист «привёл» Яруса к двухэтажному корпусу, напоминающему общежитие. Он перекрестился, вытер ноги и зашёл в здание. Притаившись в кустах неподалёку, Ярус наблюдал через светящиеся окна, как священнослужители занимаются своими личными делами. В одном окне монах читал Библию и молился перед иконой, в другом — несколько семинаристов очень красиво на разные голоса пели молитвы. В следующем — он увидел монахов, которые смотрят телевизор. Наконец-то он нашёл то, что ему было нужно: священник гладил утюгом рясу, а закончив, аккуратно повесил её в шкаф, выключил свет и вышел, прикрыв за собой дверь. Форточка в комнате была открыта, но окна были, довольно, высоко над землёй.

Эх, сейчас бы Ветер попросить, да влететь в эту форточку. Но делать нечего, надо самому выкручиваться, — подумал юноша, обходя здание. С тыльной стороны он обнаружил незавершённые строительные работы, к монашескому общежитию делали пристройку. Тут Ярус нашёл несколько досок, выбрал из них самую крепкую.

Прости меня, Господи, за этот грех. Это только ради спасения Зены. А что может быть дороже жизни человека, тем более любимого? — думал Ярус, аккуратно ступая по строительному мусору, неся на плече доску. Осторожно, чтобы не шуметь, он поставил её под окно и спрятал рюкзак под кустом. Потом, медленно ступая по доске, балансируя руками, дошёл до окна и схватился за края форточки. Передохнув, Ярус просунул голову внутрь, подпрыгнул и повис грудью в окне. Поворачивая туловище слева направо, он начал заползать в комнату. Когда большая часть туловища оказалась внутри, тело его перевесило, и он руками коснулся подоконника. Теперь ему оставалось только втащить ноги, которые неуклюже болтались в форточке. Как вдруг он услышал на улице крик: «Держите вора!

Вот он! Все сюда!»

Ярус молниеносно, втащил ноги в комнату, как будто снаружи была злая собака, спрыгнул на пол и посмотрел в окно. Седой священник, убрал доску и, продолжая звать на помощь, смешно подпрыгивал, стараясь разглядеть, что там делает воришка. Ярус понял, что обратный путь ему отрезан, но услышав хлопанье дверей и топот ног по коридору, быстро надел рясу и выскочил из комнаты. Увидев бегущих монахов, он последовал следом за ними на улицу и пристроился за их спинами.

— Я иду себе спокойно и вижу! — возмущённо кричал священник, — доска приставлена, а из форточки ноги торчат! Воры! И где, в лавре! Боже праведный! Ничего святого у людей не осталось! Ничего! Куда мир катится?

И тут к своему большому неудовольствию Ярус увидел, что к толпе подбежал и стал рядом с ним Циркуль, который сильно прищурившись, сделал виноватое лицо: «Мол, извините, вот опять опоздал!» Надеясь, что без очков Циркуль его не узнает, Ярус пожал в ответ плечами: «Мол, ничего страшного, бывает…»

— Но я заметил! — продолжал кричать священник, — у вора темные джинсы и кроссовки, такие, с белой полосой. Это просто возмутительно, неслыханно!

Циркуль опустил глаза, и начал рассматривать обувь у впередистоящих. Ярус посмотрел на свои ноги — ряса была ему мала и не скрывала его кроссовки, поэтому он быстро присел, прикрывая полами обувь. Циркуль медленно перевел взгляд на нашего героя, но увидев, что тот, улыбаясь, смотрит ему в подслеповатые глазки, подмигнул в ответ, улыбнулся, но уже как-то криво, так как странная фигура Яруса с выпирающей задней частью и выступающими коленями спереди, вызвали у него некоторые подозрения. Положив руку на спину, Ярус поморщился: «Мол, ты не правильно понял, это у меня спина болит». Лицо Циркуля приняло понимающее сострадальческое выражение мол: «Понятно, терпи!» Но тут же он, стал недоверчиво посматривать на Яруса, старательно прищуриваясь и уже не скрывая своей подозрительности.

Седой священник громко раздавал приказы: «Вы! Сейчас же позвоните в полицию! Вы трое охраняете окно! Остальные за мной, нужно поймать вора, который находится внутри!»

Все дружно направились ко входу. Ярус тоже последовал за семинаристами гуськом, семеня ножками, одной рукой полами прикрывая кроссовки, другой — имитируя боль в спине. Циркуль отстал от других, и некоторое время низко пригнувшись, наблюдал за Ярусом.

— Стойте! — наконец, выкрикнул Циркуль, резко выпрямившись, — вот он! — и выставил вперед руку, тыча указательным пальцем в нашего героя. Все обернулись и посмотрели на Яруса, который в свою очередь обернулся тоже, но за спиной у него никого не было. Теперь ему стало понятно, что его «раскололи», и не дожидаясь, пока его схватят, он в два прыжка оказался около куста, подобрал свой рюкзак, перепрыгнул через постриженные кусты и бросился вниз. Несколько семинаристов бросились его догонять. Ярус сразу оторвался от них довольно далеко, недаром он был один из лучших бегунов в школе. Он бежал напрямую, пересекая булыжные мостовые, тропинки, дорожки, перепрыгивая заборы, кусты, ограждения. Миновав огромные памятники создателей славянского алфавита, он перешёл на шаг, и приблизившись к Аннозачатьевской церкви, возле которой висела табличка «Дальние пещеры», пригладил волосы руками. Около входа в пещеры никого не было. Он потянул на себя тяжёлую дубовую дверь, но она оказалась закрытой, рванул её со всей силы, но она даже не колыхнулась. От безысходности Ярус стал трясти её, хотя получалось, что трясется он сам, а не дверь. И тут юноша почувствовал, что кто-то положил ему руку на плечо.

— Все, попался. Догнали семинаристы, — подумал Ярус.

— Чего хочет сын Божий в пещерах? — услышал он низкий, певучий бас.

Ярус медленно повернулся, перед ним стоял огромный монах, большая копна чёрных волос которого, на голове соединялась с такой же чёрной бородой и усами. На фоне чёрного неба вырисовывались только его хмурые глаза и нос.

— Я, я, я учусь в духовной семинарии. Понимаете, я был сегодня в пещерах и уронил свой сотовый телефон, а мне будут звонить родственники, и если я не отвечу, они будут очень сильно волноваться. Очень! Я буду Вам признателен, если Вы мне поможете… — затараторил Ярус, глядя на большую связку ключей, висящую у него на поясе.

— Это хорошо, — глаза монаха стали тёплыми и добрыми, — что Вы волнуетесь за своих родных, это правильно, — с этими словами он открыл два замка и распахнул перед ним дверь. Достав из рюкзака фонарик, Ярус посветил в длинный тёмный коридор.

— Если хотите, я могу Вам помочь, — прищурился монах.

— Нет, нет, спасибо. Я сам справлюсь, — ответил он и быстро добавил, — с Божьей помощью.

— Хорошо. Дверь я запру, а когда Вы найдёте то, что потеряли, постучите, я Вам открою, — монах положил руку ему на плечо, прищурив приветливые глаза.

— Спасибо Вам огромное, — Ярусу захотелось даже обнять его, ведь сейчас, в лице этого огромного и доброго священника, он прощался со всеми людьми на Земле. А что его ждёт под землёй — никому неизвестно.

— Ну, тогда, с Богом, — монах повернул юношу лицом к себе, перекрестил и легонько подтолкнул, — идите сын мой, и храни Вас Господь.

Ярус вошёл в тёмный притвор церкви, освещая просторное помещение фонариком, прислушиваясь к эху своих шагов. На стенах висели иконы, под ними стояли витрины с церковной утварью: Библии, свечи, крестики, иконки разных размеров. Правее он увидел массивную зелёную дверь, толкнув её двумя руками, он протиснулся в образовавшуюся щель. Посредине зала стояли два больших подсвечника с огарками свечей. Каким-то пятым чувством Ярус ощутил, что кто-то внимательно следит за каждым его движением, он резко поднял луч фонаря и увидел под полукруглой сферой высокого потолка массивную икону с сердитым ликом Иисуса Христа. Ярус зажёг свечу и три раза перекрестился, мысленно прося у Господа помощи в спасении рабы Божьей Зены, попавшей в руки тёмных сил. Теперь ему показалось, что Господь смотрит на него не так сурово.

В помещении были ещё одни двустворчатые двери в рост человека с маленькими стеклянными окошками с закруглением под пещерный свод. Ярус заглянул внутрь через стекло, но ничего не увидев, осторожно открыл дверь — это был вход в пещеры. Ему стало жутковато, глубоко вздохнув, юноша стал медленно спускаться по извилистому проходу вниз, в котором с трудом могли бы разминуться два человека. Низкие узкие коридоры, как будто сдавливали его. Минуя несколько поворотов, Ярус увидел слева углубление в стене и часть гроба. Так страшно, как сейчас, ему ещё в жизни никогда

не было. Он замедлил ход и провел тыльной стороной ладони по вспотевшему лбу. Затаив дыхание, он приблизился к стеклянной раке. Под облачением из синей ткани с вышитыми крестами и черепами угадывалось тело святого. Непокрытыми были только его высохшие тёмно-серые кисти рук. На иконе, висящей сверху, была надпись «преподобный Игнатий». Ярус перекрестился, дрожащим шёпотом попросил помощи у преподобного и даже попросил извинения за то, что побеспокоил его в столь поздний час. Дальше он миновал мощи преподобного Иосифа, диакона Макария, затворника Лаурентия, преподобного Моисея-чудотворца, преподобных Иллариона, Лукиана и Феодосия. Увидев дверцу в виде кованого креста, ведущую в крохотную келью, Ярус вспомнил, что в них послушники усмиряли свою плоть, принимая за день кусочек хлеба и глоток воды. Продвигаясь вперед, он останавливался и крестился около мощей отрока Геронтия, преподобного Павла, Григория чудотворца, Пимена постника. Наконец, после мощей преподобной Агафьи чудотворецы, в правой нише по ходу движения, он увидел раку Святой Преподобной Евфросиньи Полоцкой. С большой иконы на него смотрели красивые грустные глаза. Правая рука её лежала на Библии, левая поднята на уровне груди, как будто предупреждая его об опасности. Он положил фонарик на пол, достал спички и зажёг две лампадки, висящие над ракой преподобной. Внутри стеклянного гроба на холсте была изображена преподобная Евфросинья с закрытыми глазами и сложенными крест-накрест руками. Справа от иконы на деревянной дощечке было написано «Тропарь¹» и ниже текст молитвы на старославянском языке. Ярус пробежал глазами по строчкам, выискивая современные слова: «и вся мирская презревши», «путем аггльскага жития», «чтущих благочеста памать твою»… Переведя взгляд на дощечку слева от иконы, он шёпотом прочитал: «На сём месте 737 лет почивались св. мощи преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой игумении Спасо-Евфросиниева женского монастыря.

20 апреля 1910 года сии св. мощи преподобной по неоднократным усиленным просьбам полочан с Высочйшего Государя Императора Николая-II соизволения и разрешения высшей церковной власти, были взяты отсюда и перенесены в богоспасаемый град Полоцк в

Спасо-Евфросиниев монастырь, где почивают ныне, а здесь, где покоились мощи, поставлена сия святая икона преподобной с частицею св. мощей ея.»

¹Тропарь — в православной церкви краткое молитвенное песнопение, в котором раскрывается сущность праздника или прославляется священное лицо.

Трижды перекрестившись, юноша мысленно попросил помощи и сил не только у Евфросиньи, но и у всех святых для спасения любимой Зены. Кланяясь в пояс, Ярус обратил внимание, что под ногами у него как раз напротив раки лежат три каменные плиты размером примерно метр на метр.

Ну, вход находится не под этими плитами, — подумал Ярус, — Кондилятор говорил, что он — слева от мощей Евфросинии Полоцкой.

Дальше туннель уходил вниз, и от раки с мощами Евфросиньи Полоцкой до следующей раки лежало ещё три плиты. Значит, под одной из них находится вход под землю. Первая плита целая, а вот средняя имеет несколько трещин посредине. Сдаётся, что под этой плитой и будет вход, — подумал Ярус, внимательно всматриваясь в её тёмные трещины.

Кстати, надо посмотреть, чьи мощи находятся дальше, — подумал Ярус и опасливо, перешагнув треснутую плиту, прочитал: «Мартули диакон». Ярус перекрастился, и зажигая лампадки над его мощами, ему показалось, что из гроба на него кто-то смотрит. Ярус резко опустил взгляд, и увидев своё отражение в стеклянной крышке гроба, тут же отпрянул к стене.

— Фуууу! Так и заикой можно стать! Сам себя испугался, дурачок! — вытерев испарину, выступившую на лбу, Ярус перевёл дух, достал из рюкзака монтировку и присев на колени, начал рассматривать трещину в ней. Оказалось, что это не каменная плита, а обычный металлический лист.

— Ага! Значит, все плиты в пещере из толстых металлических листов. Но все они целы, — Ярус посветил фонариком вперёд, потом назад, убеждаясь в своём выводе. — А этот, как-будто разорван посредине, — отогнув один край монтировкой, он заметил, что земля под ним рыхлая. — Но ведь за прошедшие сотни лет здесь прошли миллионы пар ног, и она должна быть плотно утромбована.

Очень похоже, что под этим листом и будет вход под землю. Ярус очистил монтировкой периметр листа от земли, взялся за край, поднатужился, оторвал его и прислонил к стене. Переведя дух, он с силой вонзил монтировку в землю, раздался металлический лязг.

— Есть, — сам себе сказал Ярус. Он ещё несколько раз вонзил монтировку в землю, определяя края люка. Истекая потом, он стал руками сгребать с него землю, уже чувствуя холод металла и неожиданно нахлынувшее на него чувство тревоги. Очистив люк, он поднёс фонарик, и проведя рукой по ржавой поверхности, медленно прочитал: «И крови твоей будет мало».

Теперь Ярус почувствовал холодок, который пробежал у него по спине. Засунув монтировку под люк, он сдвинул его на несколько сантиметров в сторону и посветил фонариком в образовавшуюся щель. Это был колодец, на стенке которого были видны ржавые металлические скобы, являющиеся ступенями. Напрягшись, Ярус отодвинул люк ещё дальше, чтобы можно было пролезть в это отверстие, привязал фонарик на кожаный шнурок на шее.

Дай Бог, мне спасти Зену и вернуться домой, — перекрестился Ярус, спуская ноги в колодец, и вдруг услышал леденящий душу шёпот: «Давай! Давай! Иди к нам, иди!» Он поднял фонарь, противоположная побеленная стена начала двигаться, она уже не была твёрдой субстанцией, а напоминала тонкую ткань, с другой стороны которой прислонялись чьи-то огромные лица и руки. Он довольно явно мог разглядеть их страшные носы, глубоко-посаженные глаза, кривые беззубые рты, которые наперебой шипели ему: «Мы ждем тебя! Мы тебя уже заждались! Иди! Иди к нам! Иди!» Ярусу стало

не по себе, он сгрёб землю, слепил её в комок, сделал на нём оттиск крестиком, и со всей силы бросил в шевелящуюся стену. Лица тяжело застонали и исчезли, а стена стала ровной и твёрдой, как прежде.

Теперь, сидя на краю этого колодца, он понял, что находится на границе между светом и тьмой. И то, что он сейчас видел, это была только увертюра. Сама ужасная музыка, её исполнители, солисты и самое главное, её дирижер готовы к премьере. Ярус сам достал себе билет на этот концерт, но сидеть в партере ему не доведётся, он будет играть в этом оркестре. На чём играть, и как, ему неизвестно. Понятно одно — это будет нечеловеческая музыка, которую он никогда не только не исполнял, но и не слышал. И жизнь его, как и жизнь Зены будет зависеть от его импровизации. Готов ли я, смогу ли я вынести всё, что мне приготовила тьма? — спросил себя Ярус и сам себе ответил. — Да, только пока я жив, есть надежда спасти Зену.

Нащупав ногами ступеньки, он пролез в отверстие колодца и направил зажжённый фонарь вниз, там была кромешная тьма. Преодолевая страх, юноша стал медленно спускаться.

Сверху раздался противный смех, люк сам по себе закрыл колодец, сверху насыпалась земля, на неё упал металлический лист, уничтожив следы его проникновения. Вначале колодец был довольно широкий, но потом стал сужаться, рюкзак за плечами Яруса уже тёрся о стену, и спускаться становилось всё тяжелее и тяжелее. Воздуха не хватало, ему стало трудно дышать. Сделав следующий шаг, он чуть

не сорвался вниз. Подтянувшись, он нащупал последнюю ступеньку ногой, выпрямился и перевёл дыхание. Всмотревшись в темноту, он негромко крикнул вниз, потом свистнул, но эха не было.

— Что же делать? Прыгать? А если там сумасшедшая высота? — сам себя спросил Ярус, — а что, ты хочешь вылезти обратно? Нет, конечно, нет. Нужно спасать Зену! Значит, я буду прыгать!

Ярус спустился ниже, и повис на последней ступеньке.

— Всё, конец, — подумал он и отпустил руки.

Истошный вопль, который он издал в свободном падении, используя первую букву алфавита, возможно, мог быть последним в его жизни. Он уже попрощался с мамой, Зеной и Кондилятором, но в тот момент, когда ему показалось, что разобьётся, по плавной дуге тоннеля юношу вынесло вначале вверх, потом вниз, потом снова вверх. Дух захватывало, это напоминало ему американские горки, на которых его лёгкие начали издавать и другие гласные буквы. Наконец, он, как пробка из бутылки, вылетел из узкого проёма пещеры на ярко освещённое место, и проехав на пятой точке несколько метров, уткнулся в стену.

В это время в московской квартире Яруса, Кондилятор пособирал разбросанные ветром вещи, расстелил постель, выключил свет, лёг, и накрывшись одеялом с головой, замер, тревожно двигая разноцветными глазами. Спустя некоторое время в комнату вошла мама Яруса.

— Ярус, ты спишь? — заботливо спросила она.

— Да мам, — ответил Кондилятор, идеально копируя голос Яруса.

— А ужинать, сынок?

— Спасибо, мамочка, я не хочу, — зевнув, ответил Кондилятор.

— Такой ветер поднялся, прямо ураган, — плотно закрывая окно и забирая поднос, произнесла Елена Ивановна причитая, — что творится с погодой? То ветра, то магнитные бури, то глобальное потепление. Вон, по телевизору говорят, что конец света скоро настанет. Ужас, — и вдруг беспокойно спросила, — Ярус, ты хорошо себя чувствуешь?

— Да мам, только устал немножко, — потягиваясь, произнёс Кондилятор.

— Что-то мне неспокойно на душе. Как будто случиться что-то должно. Ну, хорошо, отдыхай. Спокойной ночи, сынок, — она приоткрыла одеяло и поцеловала Кондилятора в тёплую половину лба.

— Спокойной ночи, мамочка, — ответил Кондилятор голосом своего нового друга. И ему показалось, что это у него получилось лучше, чем у самого Яруса.

Когда Елена Ивановна вышла из комнаты, Кондилятор вскочил на ноги, и расхаживая по кровати, шепотом запричитал, ударяя себя кулаками по голове: «Вот я дурак разноцветный! Вот болван разнотемпературный! Что я наделал?»

— Сынок, — дверь приоткрылась и в комнату снова заглянула Елена Ивановна, — а ты информатику выучил?

Влетев под одеяло в мгновение ока, Кондилятор пробурчал

по-ярусовски — да, выучил мам, всё нормально, не беспокойся.

— Ну, хорошо, спи дорогой! — закрывая дверь, произнесла Елена Ивановна.

— Спасибо, мамочка, — зевнув сказал он, напряжённо двигая глазами из стороны в сторону. Кондилятор облегчённо выдохнул, что подмену не обнаружили, но в очередной раз, хлопнул себя кулаком в лоб за то, что послал Яруса на верную гибель.

Глава 5

ЗА ВХОД НУЖНО ПЛАТИТЬ

Ярус сидел на полу, в ярко освещенной комнате, упершись ногами в стену, прямо на него с большого плаката смотрела Мерилин Монро¹, посылая ему воздушный поцелуй.

¹Мерилин Монро (1926–1962) — настоящее имя Норма Джин Бейкер Мортенсон, американская киноактриса, певица и секс-символ XX века.

— Чёрт тебя побери! — услышал Ярус где-то очень далеко, и обернувшись, увидел недалеко от себя самого настоящего чёрта, сидящего в кожаном кресле за столом со старым громоздким монитором. Если бы не большая чёрная дыра в стене, через которую он сюда и влетел, можно было подумать, что он находится в настоящем офисе, одна стена которого была вся обклеена плакатами популярных групп и исполнителей. Чёрт сидел, заложив нога за ногу, покачивая ногой, листая глянцевый журнал и грызя семечки. Бирюзовые шорты, тенниска с морем, солнцем и пальмами

не скрывали его обильную волосяную растительность. Симпатичная мордочка, оттопыренные длинные уши, небольшие чёрные рожки и наушники на голове завершали портрет хозяина офиса.

Чёрт открыл рот и видимо сказал что-то ещё, но Ярус его

не услышал, потому что от резкого перепада высот у него заложило уши.

— Что? — продолжая сидеть на полу, спросил Ярус.

— С приехалом Вас! — громко крикнул чёрт, смешно понюхав воздух курносым человеческим носиком, отложив смартфон и освободив одно ухо от наушника, спросил, — что, уши заложило?

— Ага! — крикнул Ярус в ответ и, наклонив голову, потряс головой, как после ныряния в воду.

— Не, не поможет, сделай вот так! — снова крикнул чёрт, широко открыв рот, и подвигал нижней челюстью влево и вправо.

Ярус повторил упражнение, внимательно за ним наблюдая.

— Ну, как? — заинтересованно спросил чёрт спокойным голосом, в ожидании ответа радостно открыв рот и наклонясь над столом.

— Лучше, — Ярус встал, и потирая ушибленные места, пробурчал, — а, ты кто, чёрт?

— Ну, да, — развалившись в кресле, ответил он, — а ты кого хотел здесь увидеть президента, премьер-министра или папу Римского?

— Нет, — грустно сказал Ярус и подумал, — странно, но этот чёрт, почему-то не производит на меня негативного впечатления.

— Выключи свой фонарик, — продолжая громко щёлкать семечки, посоветовал чёрт, — он тебе еще пригодится.

Ярус выключил фонарь и принялся отряхивать голову и одежду от земли.

— Тебе куда, под землю? — прищурившись, спросил чёрт.

— Да, — ответил Ярус, заглядывая в отверстие в стене, из которого вылетел.

— Тогда, садись, — чёрт ногой толкнул стул напротив.

Ярус сел, положив рюкзак себе на колени.

— Имя? — чёрт взял ручку и открыл тетрадь.

— Ярус, а тебе зачем это?

— Для налоговой. Имя Ярус, — высунув язык, старательно записал чёрт, потом поднял голову, и сплюнув шелуху в бумажный пакетик, добавил, — Вася.

— Кто Вася? — задиристо спросил Ярус.

— Я — Вася, зовут меня так, — добродушно улыбнувшись, ответил чёрт, закинув семечку в рот, и протянул свою волосатую пятерню.

— Очень приятно, — ответил Ярус.

— Взаимно, и так, Ярус, входной билет в подземное царство стоит один бакс, дешевле семечек, — шмыгнул носом довольный чёрт, сплюнув шелуху.

— А рублями можно? — полез в карман джинсов Ярус.

— Не вопрос, — чёрт достал маленький калькулятор, постучал по нему пальцами и, снова шмыгнув носом, добавил, — сто рублей.

— Что-то дороговато, Вася? — сказал Ярус, но деньги на стол положил.

— У нас тут свой, подземный курс, — чёрт сделал исправление в тетради, и спрятал деньги в стол. Потом достал из другого ящика пачку билетов, большую прямоугольную печать, дыхнул на неё, громко шлёпнул на билет и продолжил, — к тому же, заметь, это только за вход, за выход не берём, потому что никто не выходит, — протягивая билет, ехидно хихикнул Вася.

На чёрном билете белыми буквами было крупно выведено: «ПОДЗЕМНОЕ ЦАРСТВО», изображена чертиха, в белых кроссовках, юбочке и кофточке, с ракеткой большого тенниса в руках. Сверху стояла красная печать «ОПЛАЧЕНО». На обратной стороне билета жёлтым цветом было написано: «Возможны коллективные заявки, по всем вопросам обращаться к Васе!»

— И что, много желающих попасть под землю? — пряча билет в карман, спросил Ярус.

— Достаточно, — чёрт достал из кармана тенниски гребешок.

— И кто же это?

— Да, в основном, все свои, нечисть, — ответил Вася, расчесывая вначале редкую растительность на голове, потом густую на шее и руках, — на земле они работают, а под землю прилетают, кто на курсы повышения квалификации, кто в отпуск, а кто и на пенсию, если доживают, конечно.

— А простые люди были?

— Были, — чёрт взял кончик хвоста в руку и стал его расчёсывать.

— И что? — нетерпеливо спросил Ярус.

— Да ничего. Ничего в смысле хорошего с ними не произошло, это точно. Скорее всего, погибли. По крайней мере, обратно через меня никто не проходил, и что с ними произошло неизвестно, да я особенно и не интересовался, — подул на гребешок Вася и спрятал его в карман тенниски.

— А ты чем интересуешься?

— А я музон клёвый люблю, — чёрт потряс рукой кончик хвоста и, судя по всему остался доволен наведённой красотой.

— А что слушаешь? — Ярус кивком головы показал на смартфон.

— «Машину времени», клевая группа. Слышь, Ярус, а чего у вас там сейчас из музона наверху модно? — чёрт отпустил хвост, и он взмыл над его головой, как мачта корабля.

— «One Direction», «Coldplaу», «Metallica», «Imagine Dragons», «Король и шут», Виктор Цой, да много чего — перечислил Ярус.

— О, а ты продвинутый, а у тебя это всё есть? — заинтересовался чёрт, опустив наушники на волосатую шею.

— Да, хочешь, послушать?

— Конечно, хочу, — обрадовался черт.

— Я бы тебе переслал, — Ярус достал смартфон, проверил и грустно продолжил, — да тут интернета нет, к сожалению.

— Вот светота, как это нет интернета, обижаешь, — радостно сказал, Вася.

— Что это значит? Постой, — остановил Ярус чёрта, который уже хотел расшифровать сказанное, — а, это темнота?

— Соображаешь, — обрадовался чёрт и перегнулся через стол, — нажми звёздочку, три шестёрки, решётка, вызов.

Ярус достал смартфон и начал проводить рекомендуемые настройки.

— Нажал? Слушай, что скажут, — нетерпеливо произнёс Вася.

— Мы приветствуем Вас, Вы стали абонентом подземного роуминга! — раздался в трубке хриплый мужской голос и в конце истерически захохотал.

— Поприветствовали тебя?

— Да, весело поздравили, — усмехнулся Ярус и продолжил, — ух, ничего себе и правда, интернет появился!

— Ещё бы, — удовлетворённо шмыгнул носом чёрт.

— А у тебя какой номер, Вася?

— 13 четыре нуля, — сплюнул шелуху чёрт.

— Хорошо, — сказал юноша и быстро набрал номер смартфона чёрта, у Васи зазвонил телефон, издавая знакомую мелодию песни «Сансара».

— Василий слушает, — чёрт сделал деловую мордашку: «Мол, ну, что я тебе говорил!»

Юноша быстро провёл манипуляции с отправкой музыки на смартфон черта.

— Ну, вот на первое время тебе хватит, — сказал Ярус.

— Спасибо, тебе Ярус, кстати, ты мне можешь позвонить если что.

— Добро, а кого я ещё могу здесь вызвать? — пряча смартфон, спросил Ярус.

— А кого хочешь, — игриво улыбнулся чёрт.

— Скорая, полиция, пожарная, такси всё работает? — недоверчиво спросил Ярус.

— Эбсолютли, но только по одному номеру 13 четыре нуля — ответил Вася.

— Так ты, что? И скорая, и полиция…

— И канализация и водопровод, всё я, — гордо заявил чёрт, — никто работать не хочет, чертократия называется. Так что, звони, всегда помогу, чем могу.

— Ты, конечно, извини Вася, но, честно говоря, что-то я не очень верю, что ты мне можешь помочь, — засовывая смартфон в карман рюкзака произнёс Ярус, — то есть, зачем чёрту помогать человеку?

— Обижаешь, вот скажи Ярус, среди людей есть плохие люди? — Вася доел семечки и мохнатым кончиком своего хвоста, как щёткой сбросил мусор в ведро.

— Есть, но их очень мало, — убедительно произнёс Ярус.

— Вот, и среди чертей тоже есть хорошие черти, но их тоже очень мало, — почесал рог Вася.

— Скажи Василий, вот ты чёрт, а имя у тебя человеческое, странно, — поинтересовался Ярус.

— А ничего странного: у меня маман — чертиха, а батя — чел. Она загуляла чертовка, поэтому я здесь и сижу, можно сказать, на границе между светом и тьмой, как негр, хотя у меня даже нос и ноги человеческие, а не пятачок и копыта, — обиженно произнёс Вася.

— Вася, скажи, а ты не видел здесь девушку Зену с царем Жаропеплом? — понизил голос Ярус.

— Не вопрос, видел, конечно, Жаропепел не совсем дурак, у него губа — не дура. Зена красивая, так ты её решил спасать? — приподнял одну бровь чёрт.

— Да, Вася, где мне её найти? — подался вперёд Ярус, глядя ему прямо в глаза.

— Известно где, во дворце у Жаропепла, а дорога туда одна, всё время прямо, но вниз, — он поднял волосатую руку и плавно опустив, добавил, — да, Ярус, хреновастеньки твои дела.

— Ладно, Василий, я должен идти, спасибо тебе, братан.

— Да, не за что, пока, — удивился чёрт, пожимая протянутую руку.

Ярус толкнул дверь, перед ним открылся довольно широкий мрачный пещерный свод. Он включил фонарь и пошел в темноту.

— Прикол, — усмехнулся Вася, почесав затылок, — братан?! Чел чёрта братаном называет, приятно, чёрт возьми, — и бросившись к двери, закричал, — эй Ярус! Ярус! Ты где? Иди сюда!

Юноша посветил фонариком назад, и ослепленный чёрт, прикрыл рукой глаза.

— Что случилось, Василий? — опустив фонарь, Ярус вернулся обратно.

— Ты знаешь, Ярус, меня никто, никогда братаном не называл? Люди считают чёртом, черти — человеком. Но ни те, ни другие своим не признают. Так я и живу — то ли человеко-чёрт, то ли чёрто-человек, обидно, понимаешь? Если вдруг тебе удастся добраться до дворца Жаропепла, то без вот этой ампулы тебе никак не обойтись, — он достал из кармана маленькую ампулу оранжевого цвета и, держа её двумя пальчиками, продолжил, — это «Антижар». Запомни, прежде чем войти в царство Жаропепла нужно надломить кончик ампулы и вылить её себе на голову. Ты, твоя одежда, все предметы, находящиеся с тобой покроются защитным слоем, способным защитить от любой высокой температуры в течение двадцати четырех часов. Я тоже пользуюсь «Антижаром», когда меня Жаропепел вызывает к себе починить чего-нибудь.

— Спасибо Вася, ты настоящий друг, — пряча ампулу в рюкзак, произнёс Ярус и добавил, — ну, я пошёл.

— С чёртом, тьфу ты, с Богом! — произнёс вслед, уходящему Ярусу, чёрт Вася.

Глава 6

НАПЕРЕГОНКИ

Ярус прошёл несколько шагов, повернулся и помахал Васе рукой. В дверном проеме силуэт чёрта был довольно характерным и убедительным. Рога, низко посаженые уши и длинный хвост раньше вызвали бы у Яруса некоторое отвращение, если бы не личное знакомство с этим симпатичным полукровкой чёртовой семьи — Васей, который махал ему одной рукой и кончиком хвоста.

Всё-таки хорошо, что среди чертей попадаются и хорошие, — подумал Ярус.

От чёртова «контрольно-пропускного пункта» Ярус пошёл в приподнятом настроении. Если не принимать в расчёт то, что сейчас он шёл не по городу, кушая мороженое, а по совершенно беспросветному земляному гроту. Освещая себе дорогу, и внимательно всматриваясь в темноту, вдалеке он увидел стену, которая полностью перекрыла проход в пещере. Неужели это тупик? — разочарованно подумал Ярус, но, подходя, ближе он увидел, что в стене торчит крюк, к нему привязана верёвка, которая спускается до самого дна неглубокого колодца. Второй уровень, — подумал Ярус, подёргал веревку, проверив на прочность, и обхватив её руками и ногами стал медленно спускаться, светя фонариком вниз. Оказавшись в шахте колодца, он сразу почувствовал неприятный тухлый запах. Спустившись ещё ниже, перед ним открылась страшная картина: длинный тоннель, похожий на бункер, с ровными бетонными стенами, потолком и полом был устелен белыми костями. На стенах виднелись большие высохшие бурые пятна, напоминающие контуры человеческих тел. Направив свет фонаря вглубь, он увидел чьи-то останки, на которых ползали большие серые крысы. От направленного на них света, они противно запищали, и замерли.

А ну, брысь, твари противные, — продолжая спускаться, крикнул Ярус. Но крысы не испугались, они смотрели на него, как-будто бы чего-то ожидая. Ярус спустился ещё ниже, коснулся ногами пола и отпустил веревку. В это же время он услышал металлический скрип и скрежет, как будто в действие привели огромный механизм. Он почувствовал, что пол, под ним задрожал, стены и потолок пришли в движение: потолок начал медленно опускаться, а стены приближаться друг к другу. Сейчас меня раздавит в лепёшку! — молниеносно сообразил юноша и схватился за верёвку, чтобы вылезти обратно. Но крюк, на котором висела верёвка, медленно провернулся на

180 градусов, и она упала к его ногам. Крысы бросились бежать в дальний конец бункера. Там спасение, — мелькнуло в голове Яруса, и он бросился догонять крыс, вспоминая недавно родившиеся строчки:

Я пройду через всё, а нет пробегу,

Спасая тебя!

И победы свои к ногам положу,

Я живу для тебя!

Потолок и стены неумолимо приближались к полу, напоминая зажатие сверла в дрели. Ярус бежал за крысами и понимал, что эти твари сожрут его, если только он не успеет добежать до конца этой ловушки. Размахивая со всей силы руками, он освещал себе дорогу на долю секунды, когда рука с фонарём оказывалась впереди. Он быстро догнал крыс, но когда потолок начал опускаться ему на голову, ему пришлось пригибаться всё ниже и ниже, от чего скорость его упала. Крысы стали его обгонять, а сужение стен привело к тому, что Ярус уже бежал прямо по ним, издающим при этом дикий визг. Механизм набирал обороты, скрип его шестерней становился всё чаще, а скорость сближения стен и потолка увеличивалась. Ярус уже согнулся в поясе пополам, быстро семеня ногами, перейдя на бег «гуськом», но, поняв, что так ему не успеть, стал отталкиваться от пола руками и ногами, временами чувствуя под ладонями, мохнатые спины и голые хвосты. Опускающийся потолок, давил на рюкзак за спиной, прижимая его всё ниже к полу, и теперь ему пришлось бежать на четвереньках. Спустя доли секунды потолок опустился ещё ниже и заставил его передвигаться ползком. Так как скорость его уменьшилась, а большую часть быстро суживающегося пространства занял он сам, крысы стали запрыгивать на его ноги, руки, бежали по нему, стараясь успеть проскочить к выходу раньше него. До конца бункера ему оставалось преодолеть чуть больше метра. Задыхаясь от усталости, напряжения и отсутствия кислорода, он собрался с последними силами, оттолкнулся всем телом и прыгнул «рыбкой» вперёд. Но «долететь» до конца ему не удалось, опускающийся потолок, тернувшись по рюкзаку затормозил его полёт, и ноги Яруса остались внутри. За мгновение, до сжатия этих кровавых тисков, он рывком всё-таки успел подтянуть ноги к туловищу и не дать раздавить себя этому беспощадному механизму. Послышался страшный удар, смертоносная ловушка захлопнулась, земля задрожала, из щели, как поршнем вытолкнуло столб пыли, грязи и человеческих останков. Ярус лежал в позе зародыша в утробе матери, покрытый слоем мусора, тяжело дыша, хрипя в голос, обливаясь потом и не имея сил пошевелиться, понимая, что именно сейчас, в эту секунду, он заново народился на свет. Сзади себя он услышал жуткий визг, а обернувшись, увидел крысу, наполовину раздавленную в этих тисках, из пасти которой, вылезли собственные внутренности.

В предсмертной агонии она продолжала перебирать передними лапками, и пытаясь сделать глоток воздуха, жевала и глотала собственные кишки. Спасшиеся крысы уже начали окружать Яруса, готовясь к нападению. Он по-звериному оскалился, зарычал, и они отступили. Преодолевая усталость, он тяжело встал, и еле передвигая ноги, пошёл вперёд. Посветив назад, он увидел, как крысы набросились на свою ещё теплую соплеменницу, зажатую в тисках, и отталкивая друг друга, начали её жрать.

Глава 7

ЗЕНА

Всё, что помнила Зена после выхода из класса, это было странное переплетение реальных событий с обрывками какого-то фантастического фильма. Эти картинки быстро замелькали у неё в голове: урок информатики, разговор с Ярусом, коридор, огненное чудовище, которого она ударила портфелем по голове, Тери, заламывающий ей руки назад. Потом: пламя, окно, небо, свист в ушах, земля с высоты птичьего полёта и провал в темноту.

Сейчас, лёжа на животе и медленно приходя в сознание, она чувствовала тупую головную боль, слушала звенящую тишину, а открыв глаза, увидела свою резко контрастирующую белую руку на фоне чёрного постельного белья. На чёрных стенах мерцали огонёчки пламени. Она лежала одетой, в туфлях под чёрным балдахином, на чёрной кровати. Где я? — тревожно подумала Зена, оторвав голову от чёрной подушки, под чёрным потолком горело несколько ламп, очень похожих на лампы дневного света, но внутри которых полыхал самый настоящий огонь. Сев на кровати и откинув балдахин, она осмотрелась. Пол, прикроватная тумбочка тоже были чёрными, на чёрном ковре стояли чёрные тапочки, на столе — чёрное ведро. Зена любила классический чёрный цвет в одежде за его строгость, а в сочетании с белым он давал эффект элегантности и утонченности, но здесь был явный перебор — всё в комнате было абсолютно чёрным. Зловещая обстановка усиливалась ещё и тем, что в ней не было ни одного окна. Единственным светлым пятном в комнате была большая стеклянная ваза, стоящая на чёрной полке, подвешенной на массивных цепях к потолку. Ваза была наполнена какими-то мелкими белыми предметами. Зена осторожно подошла, запустила в неё руку и вытащила один из них. Повернувшись к свету, она узнала в предмете фалангу скелета человеческого пальца и с криком, отбросив его, снова запрыгнула на кровать. Ваза практически доверху была наполнена костяшками пальцев, Зену всю передёрнуло, и она с отвращением вытерла пальцы рук о покрывало. Она вспомнила страшилку, которую в походе рассказывал Серж ночью около костра. Он говорил медленно, тихим низким устрашающим голосом, в полнейшей тишине о том, что в чёрном-чёрном городе, есть чёрная-чёрная улица, на этой чёрной-чёрной улице есть чёрный-чёрный дом. В этом чёрном-чёрном доме есть чёрная-чёрная комната. В этой чёрной-чёрной комнате есть чёрный-чёрный стол. На этом в чёрном-чёрном столе, стоит чёрный-чёрный гроб. В этом чёрном-чёрном гробу лежит чёрный-чёрный труп. И резко выбросив вперёд руку в лицо какому-нибудь слушателю, Серж громко выкрикивал: «Отдай своё сердце!» Тогда ей совсем не было страшно, может быть, потому, что сидела она в обнимку с Ярусом. Тяжело вздохнув, Зена вспомнила, сколько обидных слов за последнее время наговорила она ему. Просидев так некоторое время, не шевелясь с приоткрытым ртом, тревожно двигающимися по сторонам глазами и не услышав ничего подозрительного, Зена рассердилась сама на себя, что так можно просидеть тут всю жизнь и решила обследовать странное помещение. Подойдя к столу, она заглянула в ведро, в котором оказалась бутылка шампанского. Откинув чёрную салфетку с огромного блюда, она обнаружила фрукты. На фоне чёрного интерьера эти яблоки и груши, апельсины и мандарины, виноград и киви блеснули радугой в ненастный день. Зена взяла яблоко и, вдохнув его аромат, всё же положила его на место, убедив себя в том, что нельзя есть в чужом доме.

Конец ознакомительного фрагмента.