Коэволюция сознания и операционных систем

Ярослав Вячеславович Богданов, 2023

Текст охватывает темы, связанные с эволюцией форм движения материи: физической, химической, жизни, сознания. Вводятся понятия Пансоциум, Панэнцефалон, Сверхразум. Автор размышляет о формуле эволюции материи; дает определение жизни, исследует многоклеточность, интеллект. Предполагает, что любовь – важнейшая организующая сила разума. Рассматривается взаимосвязь музыки и человеческого разума, психических расстройств с сознанием. Эмоциональную активность автор определяет как специфическую реактивность, присущую разуму, а мышление – организующую силу, регулирующую эмоциональную активность. Обсуждается шизофрения как болезнь воспроизведения смыслов, исследуется сходство между раком, как болезнью митоза и шизофренией. Автор исследует эволюцию от физических форм к разумным; метавселенные, языковые модели, блокчейн, биотехнологии в соответствии с Пансоциумом и Панэнцефалоном. Задумывается о космической роли человека и сверхразуме. Обложка: нейросеть Midjourney, Pixlr

Разум, психический организм. Сознание

Немного о представлениях

Я сразу хочу оговориться, что буду употреблять эти понятия почти как синонимы, иногда нажимая на какой-нибудь смысловой оттенок в них. Сознание понимаю прежде всего как философскую категорию, как форму отражения, а не утилитарный термин, означающий уровень бодрствования в неврологии и психиатрии. Ну и не только философскую категорию, но и нашу самость, то, что делает нас индивидами, разумными индивидами, осознающими себя разумными — индивидами, обладающими рефлексией, эмпатией, личностью. Разум — техническая составляющая сознания, это анатомия сознания, его внешность, его физиология и патологическая физиология, по тому что, — увы, описание жизни и сознания без категорий болезней и патологий немыслимо. А психический организм включает в себя эти две стороны медали. Это такое живое существо из сферы мысли, которое способно к самоподдержанию в известных границах, с учётом сохранности биологического субстрата, в котором он существует.

В своей работе «Дух, душа и тело» профессор В.Ф. Войно-Ясенецкий (8) приводит высказывание И.П. Павлова, в котором он так определил сознание: «Сознание представляется мне нервной деятельностью определённого участка больших полушарий, в данный момент, при данных условиях обладающего оптимальной (вероятно, это будет средняя) возбудимостью. В этот же момент вся остальная масса больших полушарий находится в состоянии более или менее пониженной возбудимости». И далее уже Ясенецкий комментирует: «участок с оптимальной деятельностью не есть, конечно, закреплённый участок, наоборот, он постоянно перемещается по всему пространству больших полушарий, в зависимости от связей, существующих между центрами, и под влиянием раздражений — соответственно, конечно изменяется и территория с пониженной возбудимостью». Мне это напоминает работу операционной системы персонального компьютера, когда она, по нашей воле, но по своим законам, открывает и закрывает те или иные программы, файлы, расположенные на жёстком диске, на съёмных носителях, для своей работы она использует оперативную память, видео — и звуковую карты, материнскую плату. Мы «слышим», как она работает по шуму CD-привода, винчестера, флоппи-дисковода. Более того, мы можем визуально проконтролировать её работу при помощи специальных программ, которые расскажут нам, какая программа активна в данный момент и в каком локусе жёсткого диска «идёт процесс». Работа нашего мозга, конечно же, не столь прозрачна. Но мысль в том, что сознание, как операционная система, использует мозг (не будем пока конкретизировать каким образом) — как материальный субстрат своей деятельности. Windows для своей работы необходима материальная база компьютера, вне его она может существовать только на другом компьютере — т.е. на специфическом материальном субстрате. Вне компьютера Windows как динамическая система существовать не может, только в виде статичного «инсталляционного пакета». Инсталлируясь, она «воплощается и оживляет железо». Так же и человеческое сознание, вернее какая-то его значительная часть (в том числе и большая часть самосознания), «нуждается» в специфическом материальном субстрате — мозге. Вне мозга человеческого сознания нет. Как нет жизни вне клетки, так и сознания вне мозговой деятельности нет.

Как живут смыслы и что их связывает между собой?

Мышление, по моему мнению, — процесс жизнедеятельности смыслов, эмоциональная деятельность — их реакционная способность, а воля — мера организации смыслов. Любовь же — организующая сила. Мышление через любовь организует эмоциональную деятельность — специфическую психическую реактивность. Раньше у меня в этой формуле не было любви. Я считал так: эмоциональная деятельность — специфическая психическая реактивность, мышление — организующая сила, воля — мера этой организации. Но смыслы существуют и в вычислительных машинах, однако же, никто не осмелится назвать работу компьютера жизнедеятельностью, психической деятельностью. Этой живостью наделяет смыслы любовь, она обеспечивает их аффинитет, реакционную способность, воспроизводство, а в целом — способность к самоподдержанию. Она и есть антиэнтропия в мире смыслов. Я ниже более подробно опишу роль любви в жизнедеятельности смыслов. Если читателя интересует терминология, которую я использовал в своей работе, то в конце книги, перед разделом литературы приведены основные понятия и даны их определения.

Так что же такое смыслы?

Поскольку психику я считаю организмом подобным многоклеточному биологическому организму, то выделил элементарную её"клеточку", компартмент психики — смысл. И первоначально жизнь смыслов я понимал как жизнь клеток в многоклеточном организме: они делятся, размножаются, дифференцируются, воспроизводят себе подобных, стареют, элиминируются, подвергаются процессам, подобным апоптозу, некрозу и так далее. Живут, одним словом по своим законам. Но законы эти, если и рассматривать психику именно как организм, нельзя, конечно, сводить к биологическим понятиям и определениям. Хотя бы даже потому, что смыслы, будучи связаны в своём существовании с нейронами головного мозга, не являются ни ими самими, ни их ассоциациями как таковыми, хотя их жизнь тесно связана именно с нейронными ассоциациями и состояниями этих ассоциаций. Смыслы — это память о состояниях функциональных систем нейронов, которые формируются постоянно в ответ на внешние и внутренние стимулы и обеспечивают как условно-рефлекторную реактивность, так и связанную именно с рассудочной деятельностью, которая, конечно же, основана на рефлекторной деятельности мозга, но превышает её качественно по своему разнообразию и адаптивному потенциалу. Смысл — это инструкция или рассказ о каком-то совместном действии нейронов, которое оказалось наиболее адаптивным или дезадаптивным, победило в конкурентной борьбе по принятию частных решений или наоборот, проиграло. Это можно сравнить с записями удачных или неудачных шахматных партий, что позволяет потом использовать эти инструкции для более адаптивных стратегий. Эти инструкции и рассказы записаны такими же точно механизмами — то есть нейронами. Это такие же функциональные нейронные системы, которые отражают то, что происходит с их соседями. Они копируют их поведение, или, если хотите"обезьянничают", но в целом, всё же, делают то, что присуще нервной ткани вообще — они отражают то, что происходит во внешней и внутренней среде. Только эти функциональные нейронные системы занимаются почти исключительно отражением действий себе подобных функциональных систем. Почему они это делают? Возможно потому, что так они ведут борьбу за метаболический и энергетический ресурс. У соседа получилось хорошо — можно попробовать повторить успех. И вот эта функциональная нейронная система, копирующая или кодирующая действия и состояния себе подобных, и есть мельчайший компартмент психики — её клетка, или смысл. Жизнь смыслов заключается в воспроизводстве самих себя, в размножении, в дифференцировке, в интеграции, в иерархии. Навряд ли аналогию размножения смыслов можно искать в таких процессах как митоз или мейоз, скорее можно искать её в ветвлении деревьев, хотя и тот же митоз продлённый во времени можно представить в виде древа. И вот эту способность создавать такие функциональные системы и её меру можно называть сродством, или аффинностью смыслов. Психика — это жизнь нейронов, записанная на языке нейронов, книга, которая постоянно себя переиздаёт и у которой довольно много авторов — целый авторский коллектив. Число нейронов большого мозга огромно, но всё же конечно, его можно сосчитать. Число смыслов нельзя сосчитать. Это число в состоянии соперничать с самыми большими числами во Вселенной.

Ещё немного о жизни смыслов метафорически

Воспроизводство смыслов — непременное следствие и проявление психической деятельности, механизм её самоподдержания. Такая же загадка, как и загадка жизни. Интуитивная прозорливость христиан апостольского века возвела Любовь в разряд главных религиозных ценностей и отождествила её с Богом. И сегодня немыслимо представить психическую деятельность без любви, но, определив её значение, её саму, в своей внутренней сущности, так и не удаётся определить так, чтобы это определение было консенснусным. Может только аналогия позволит представить себе её природу. Аналогия с гравитацией. Гравитация может представляться силой, но правильнее считать свойством искривлённого пространства-времени. Вот и любовь — не сила, а свойство. Свойство того континуума, в котором действуют законы психической деятельности. А можно ещё пытаться определить любовь как антиэнтропийную силу, или как закон тяготения смыслов.

Любовь, понимаемая как жизнедеятельность смыслов, с их аффинитетом, комплементарностью, воспроизводством, нам повседневно открывается на личностном уровне организации. Личность — это внешняя сторона организма смыслов. И во взаимодействии организмов нами и усматривается любовь. Но такого же рода связь приводит к взаимодействию отдельных мыслей, эта же связь формирует и другие формы смысловых взаимодействий — любовь к Родине, к Богу, к научной идее. И всё это любовь — ценность для человека более важная, чем жизнь. И опять нельзя не вспомнить слова апостола Павла о Любви, с заключенными в них многими формами красоты: красоты пророчества, математической формулы, поэтической формы, нравственного чувства.

Можно, конечно, попытаться исключить любовь как термин при описании аффинитета смыслов, применив терминологию из раздела теории информации, тем более что раз речь идёт о смыслах, такой подход напрашивается сам собой. В таком случае для описания взаимодействия смыслов можно говорить о"семантических связях","сигнальных связях","информационных связях". Для любви можно отделить какое-нибудь частное поле в теории смыслов — например, посчитать её специфическим проявлением смысловой активности — в рамках психической деятельности с присущими ей эмоциональными реакциями. Можно вообще вывести любовь за рамки смысловой деятельности, психологизировать это чувство и перенести его в разряд субъективных сущностей и оставив всё те же неясности, почему это чувство, одно из многих, испытываемых человеком, всё же самое главное, с ним связывается большинство человеческих чаяний? Можно, конечно, биологизируя или психологизируя его, дать ему трактовку в существующих физиологических или гуманитарных концепциях, культурных традициях (литература, искусство). Но при этом, пожалуй, будет проигнорирован факт того, что любовь относится к специфически человеческой — к разумной деятельности. Но описание любви как некоего частного случая информационных взаимодействий тоже, на мой взгляд, не совсем правильно, хотя порой и плодотворно. Дать ему трактовку как «осознанному аффинитету смыслов», или «переживаемой информации», «совокупности сигналов, включённых в структуру Я и субъективное переживание внешнего, ставшего внутренним» и т.д. Можно найти и другие более или менее точные формулировки, отражающие важные свойства любви или важные следствия из неё. Информационный подход продуктивен — и неустраним при описании жизни смыслов. Однако же он недостаточен без представлений и любви, уж если мы заговорили о жизнедеятельности смыслов, о самодостаточных смысловых цельностях, имеющих внутренние механизмы поддержания неравновесного состояния. Любовь, таким образом, может быть перемещена из сферы поэзии в сферу науки, будучи включённой, в качестве понятия, в теорию информации. Это вдвойне справедливо, если считать, что достижения человеческого гения равнозначны и эволюционно планомерны. Отталкиваясь от откровений пророков, слов апостола Павла о любви, открытий учёных на заре кибернетики — можно выразить мысль, что понятия, описывающие явления одного порядка, описанные в неравнозначных семантических системах, могут эволюционировать до научных и современных, это относится, на мой взгляд и к такому многомерному термину как любовь. Любовь, став терминологической частью теории информации, станет и объектом изучения последней, без чего нельзя представить себе углубление представлений об эволюции материальных форм.

Музыка и разум

Казалось бы, раздел неожиданный. Но, прав был Лейбниц, высказавшийся, что музыкой человеческий разум исчисляет себя. Музыка — это звуковой ряд, наполненный смыслом. Но ведь не произвольный же ряд обретает смысл. По каким-то законам только определённые последовательности обретают смысл, адресованный прежде всего, к эмоциональной деятельности человека. Сигнал рождает эмоцию, эмоция кристаллизуется в мысль (образ, представление, умозаключение). Музыка понятна (переживаема) вне зависимости от языка, этнической принадлежности, потому что несёт в себе невербальные коды. Что появилось раньше, вербальный или невербальный код? Непонятно. Вероятнее вербальный, его проще реализовать и он насущнее для организации социальных структур. Музыка, вероятнее, более позднее достижение человечества и возникла, наверное, в связи с отправлением религиозных культов, для достижения сходных и единообразных состояний сознания. Таким образом, музыка выполняет коммуникативную функцию, наряду с языком вербальным и языком пантомимики и мимики (жесты, танцы и др.). В музыкальном языке, пожалуй, более, чем в вербальном, отражён универсальный предметный код. Я сейчас подумал, что человеческое сознание прежде всего музыкально, а потом уже вербально. В нотах нужно искать код человеческих мыслей и чувств. Вербальный код — «поработитель» музыкального, перевод с эмоционального на рациональный язык. Человеческое сознание включает в себя две подсистемы — музыкальную и вербальную. Их функции различны из-за разной степени целеполагания. Вербальная система избирательна, осуществляет выбор цели, музыкальная подсистема формирует вариативный ряд для целеполагания. Вербальная подсистема производит отбор смыслов — из музыкальной подсистемы, их перевод на язык целеполагания, ретенцию и, при необходимости, воспроизводство. Нотный ряд — способ вербализации музыкальных смыслов. Что вперёд появляется в онтогенезе человека: способность понимать музыку, или способность понимать слова? Что вперёд формируется, музыкальная или вербальная подсистема сознания? Я думаю, что появление музыкальной подсистемы происходит позднее и связано это с подчинением эмоциональной деятельности мышлению. Само же мышление, как организующий процесс, прибегает для символизации, для удержания и, при необходимости, воспроизводства тех или иных эмоциональных состояний и уровней бодрствования, с ними связанных. Таким образом, переживание музыки тесно связано с организующим влиянием мышления на эмоциональную деятельность. С музыкальной подсистемой сознания связано и чувство интуиции, творческая деятельность. Хотя на эту тему нужно ещё думать и думать. Но если стремиться закончить все мысли и привести их в порядок, что не напишешь ничего.

Конец ознакомительного фрагмента.