Записки студента. Самое лучшее время

Яромир Сотников

Каждый человек проживает период юности. Это время, когда люди мечтают, строят планы, ищут источники вдохновения, увлекаются идеями, верят, стремятся, ищут тех, с кем можно всем этим поделиться и кто может разделить их стремления и мечты…. В «Записках студента» приведены воспоминания о таких годах – на основе реальной биографии.

Часть 4. Первая сессия. Первые каникулы.

Никто не ожидал, что зачёт по римскому праву обернётся таким оглушительным конфузом. Молодая и добродушная преподша совсем не походила на тех стервозных злюк, которые «валят» студентов пачками. Однако из почти тридцати человек с первой попытки смогли сдать только двое! На следующий день из-за этой новости гудел весь поток (дело в том, что по очерёдности наша группа была первой, кому предстояло сдавать этот зачёт, и к тому, как мы его сдадим, было приковано внимание всех групп с потока). Не исключено, что такой строгий подход был спланирован специально, в воспитательно-превентивных целях — чтобы дать всем студентам понять, что легко не будет никому.

Вторая попытка сдачи зачёта прошла уже в ином ключе. Нашлись и такие, кто не смог сдать и на этот раз, но я сдал благополучно. Предстояли другие зачёты, одного из которых боялись как огня — по общей теории государства и права (ОТГП), где «заправлял» знаменитый Мухамедьяров. Но я писал по ОТГП курсовую, и в случае её сдачи зачёт мне был бы поставлен автоматом. Из-за своей хронической лени я написал курсовую лишь по одной книге — по учебнику под редакцией Манова. Однако Мухамедьяров меня не раскусил, даже наоборот — во время защиты сказал: «Хорошая курсовая» (а услышать такое от Мухамедьярова дорогого стоило!). Но вот к защите я подготовился слабо, и мне светил трояк. Мухамедьяров предложил: «Может, сдашь зачёт на общих основаниях, а во втором семестре другую курсовую напишешь? Жалко за такую курсовую трояк ставить». Я думал пару секунд и махнул рукой — три так три. Мухамедьяров поставил мне зачёт, поздравив при этом с почином (потому что я стал первым из группы, кто получил зачёт по ОТГП). Я показывал зачётку каждому из согрупников и наслаждался эффектом — на меня смотрели как на героя, восхищались и завидовали!

По правилам Мухамедьяров должен был также поставить мне на отдельной странице оценку за курсовую. А он не поставил! От неожиданности я не спросил его сразу, почему так. Позже мне дали совет: а ты не говори ничего, зачем тебе трояк, лучше потом перепиши курсовик и сдай как бы заново. И я так и сделал (но это будет во втором семестре).

К Новому году я успешно сдал все зачёты, и в январе мне предстояло три экзамена. День сдачи первого из них — по истории государства и права Казахстана — запомнился мне как один из лучших в жизни. Я получил пятёрку, причём очень уверенно, и в хорошем настроении отправился на хату. Это была первая неделя января, но погода вдруг установилась весенняя — яркое солнце, далеко за плюс, снег таял, с крыш звонкая капель…. Мне даже не хотелось заходить в квартиру сразу; возле дома я сел на скамейку напротив подъезда, чтоб побыть ещё среди этого великолепия. Для меня это была первая зима в Алма-Ате, и такая картина в январе казалась мне фантастикой — в Жанатасе подобное могло быть не раньше апреля. И ещё было приятно от свежих впечатлений от успешной сдачи экзамена; пару раз я доставал из кармана зачётку, чтобы снова посмотреть на историческую первую пятёрку. А ещё грела мысль о том, что с каждым днём всё ближе каникулы. Какие-то полторы недели — и я поеду домой!!! Но прежде нужно было сдать ещё два экзамена….

Второй экзамен был по истории Казахстана. Да экзамен не простой, а государственный, с комиссией! Его я тоже сдал на пять, более того — мой ответ был отмечен как один из лучших. Оставался ещё один экзамен, но билет на поезд нужно было взять заранее. В составе кустанайского поезда было всего два вагона до Жанатаса, и билеты были наперечёт. Вот и я тогда, хоть и поехал покупать билет за несколько дней, всё равно не успел. Ничего не оставалось, кроме как брать билет до Акмолы, а там нужно было ждать акмолинского поезда на Жанатас. Сейчас думаю: ну подумаешь, какая ерунда — доехать с одной пересадкой. Но тогда мне предстояло впервые ехать на поезде одному, и мысль о пересадке вызывала пусть и не панику, но что-то вроде беспокойства. Да к тому же не хотелось терять драгоценное время — зимние каникулы сами-то по себе короткие, плюс из них почти четыре дня уходило на дорогу туда-обратно, а пересадка отняла бы ещё целый день. Впрочем, ещё оставалась маленькая надежда на дерзкий незаконный вариант — перебежать из кустанайского вагона в жанатасский незадолго до прибытия поезда в Акмолу.

Экзамен по экономической теории проводился в форме тестирования — такой случай был единственным за всю нашу учёбу. Возможно, это было сделано в качестве пробного эксперимента. Я получил четвёрку, что немного расстроило, ведь в случае пятёрки я получал бы во втором семестре повышенную стипендию. А с другой стороны, так тоже было неплохо — если б схватил трояк, то вообще никакой стипендии бы не увидел.

Ура!!! Я сдал свою первую сессию! Причём сдал успешно! Радовались все наши одногрупники. Те, кто учился хорошо, радовались, что сдали на хорошие оценки. Те, кто учился не очень хорошо, радовались, что вообще сдали. Все поздравляли друг друга, шутили, смеялись — настроение было праздничное. Арыстан и Фархад тоже «отстрелялись» успешно. Помню, как мы втроём, а также ещё несколько согрупников вместе вышли из универа и спустились вниз до проспекта Абая (тогда там был ряд торговых ларьков). На перекрёстке Жандосова и Абая мы все попрощались друг с другом до окончания каникул и разошлись в разные стороны. Я пошёл на остановку около стадиона.

Не помню, во сколько у меня был поезд, но из дому я вышел, когда начало темнеть (наверное, было что-то около пяти часов). Конечно, удобнее было бы уезжать с вокзала Алматы-2, однако в тот день рейс был с Алматы-1. Кустанайский поезд по чётным числам уходил с Алматы-2, по нечётным с Алматы-1, а тогда было 17-е января. И я пошёл на проспект Фурманова, чтобы сесть на автобус №2. Хотя по этому маршруту ходили в основном «Мерседесы», мне попался старый ЛиАЗ. Но разве это могло испортить мне настроение? Фиг!!! Я был самым счастливым человеком на планете! Ну, насчёт «самого» я чуть преувеличиваю. Но одним из самых счастливых — абсолютно точно. В автобусе я ехал стоя на задней площадке, на большой скорости меня немного подбрасывало, и это было очень кстати — будто я подпрыгиваю от радости! Особенно ярко это радостное состояние чувствовалось, когда по радио играла песня Маликова:

«Где-то сейчас весел и свеж

Брачный летит кортеж!

Где-то сейчас праздник идёт

Свадьба вовсю поёт!

Брачный кортеж, брачный кортеж,

А на душе мятеж!

А для тебя, а для тебя

Праздник идёт!…»

Конечно, к моей ситуации брачный кортеж никакого отношения не имел, но зато на душе был самый настоящий мятеж (в хорошем смысле этого слова), и для меня действительно шёл самый настоящий праздник! Вот эти несколько минут под торжественно звучащую песню Маликова врезались мне в память. Правда, совершенно не помню, как приехал на вокзал, как сел в вагон, кто был в попутчиках — почему-то не сохранилось даже смутных воспоминаний, даже каких-либо отрывков. Помню только, что время поездки тянулось долго, нестерпимо долго. И ещё очень хотелось есть, потому что я вообще ничего не взял из еды в дорогу. Как-то легкомысленно к этому отнёсся — подумал, что полтора суток как-нибудь выдержу, ничего страшного, а там ведь домой приеду, сразу за накрытый стол…. Вот что значит необстрелянная юность! Казалось бы, ну что стоило взять с собой хотя бы пару бутербродов и чай? Но откуда мозги в семнадцать лет? Точнее, мозги-то были, а вот опыта не было. Так опыт и нарабатывал — путём проб и ошибок.

Спустя сутки, вечером поезд приближался к Акмоле. Здесь я уже кое-что помню, так как мне предстояло пойти на авантюрный шаг — попытаться перебежать из кустанайского вагона в жанатасский, чтобы не сходить в Акмоле. Состояние было стрессовое, а такие вещи обычно запоминаются. Первая попытка не удалась — меня заметили и остановили проводники в этом же, кустанайском вагоне. Через несколько минут я попытался снова, и в этот раз получилось! Правда, я так думаю, они просто не стали за мной гнаться, закрыв на это глаза. Но ещё нужно было преодолеть второе препятствие в лице проводников жанатасского вагона. Они, конечно, тоже сразу меня засекли. К счастью, у них в вагоне оказалось свободное место, и весь вопрос упирался только в деньги. Я, опять же по неопытности, не продумал этот момент заранее — можно было навести справки, сколько стоит билет от Акмолы до Жанатаса, чтобы приготовить нужные суммы заранее и торговаться. А тут времени на соображения уже не было, в итоге я «отстегнул» проводникам шестьсот тенге (потом узнал, что билет стоит что-то около пятисот тенге, не больше). Ну да ладно, от добра добра не ищут — кто знает, может, проводники на меньшую сумму и не согласились бы. Зато теперь я спокойно ехал до Жанатаса напрямую, без всяких ненужных пересадок.

Прошла ночь, и, наконец, наступил день прибытия. Теперь дорога уже не утомляла, не казалась тягостной, а совсем наоборот — на душе снова стало радостно и легко, счёт пошёл на часы. Оставшиеся полдня я почти не заходил в купе — почти всё время стоял в коридоре, глядя в окно. Было пасмурно, а бескрайние тургайские степные просторы были сплошь покрыты огромными снежными массами — типичная картина для этого региона зимой, в отличие от Алма-Аты, где снега не бывает много. Когда до прибытия осталось что-то около получаса, всякий раз, когда на горизонте появлялись какие-нибудь постройки и домишки, я нетерпеливо вглядывался вдаль, надеясь, что это уже начинаются жанатасские окрестности. Однако всё это были лишь мелкие посёлки и полустанки. Но вот настал момент, когда в пейзаже за окном уже невозможно было ошибиться — мы въехали в окрестности Жанатаса. За окном побежали знакомые дома частного сектора, а вдали виднелись многоэтажки центральных районов. Даже не верилось, что я вновь вижу эти привычные с детства картины. Сколько я провёл в Алма-Ате за время первого семестра? Всего какие-то пять неполных месяцев. А ощущения были такие, словно прошёл миллион лет!

Конец ознакомительного фрагмента.