Фронтир Индикона. Часть II

Яр Серебров, 2019

Главный герой смог выжить в первые дни и найти часть попавших с ним на планету людей. За несколько месяцев они наладили хозяйство, обзавелись инструментом и вступили в контакт с аборигенами. Неплохой результат, однако время утекает словно песок. Получение необходимых для активации Ключа элементов стоит на мёртвой точке, а отношения с туземцами грозят перерасти в масштабный конфликт. Что могут сделать несколько человек против большого племени? Смогут ли они уложиться в срок? А для получения элементов им придётся отправиться в далёкое путешествие на побережье океана.

«Пятилетка за три года»

III

Павел вернулся аккурат после завтрака, привёз Джона с первой партией железного песка. За прошедшую неделю Джон организовал промывку и, главное, в полукилометре выше нашёл небольшой ручей, догадался подвести воду, соорудив над оврагами два акведука из расколотых брёвен. На промывке работали в три смены, добившись круглосуточной работы винтового сепаратора.

— Докладываю, сэр! Процесс налажен, старшие назначены, и моего постоянного участия там не требуется. Только продовольствие подвозить вовремя.

— Взвешивал?

— Тысяча четыреста двадцать два килограмма!

— Ну, герр Мартин, кто всю дорогу говорил, что мы тащим слишком много бесполезного хлама? А вот, смотри как вышло, спрашивается, зачем надо было скупать железо у купцов по безумной цене?! Отличный результат, Джон!

— Рад стараться, сэр!

— А что у нас с запасами?

— Чёрного песка не так уж и мало, как вы просили, измерил глубину, залежи по всей площади, — Джон достал свою книжку. — По моим расчётам, его там не больше ста десяти, ста двенадцати кубометров. Магнетита в песках от одного до трёх-пяти процентов, в среднем два.

— Герр Джон, вы хотите сказать, что мы сможем получить около десяти тонн железа?!

— Не железа, Мартин, а оксида. Железа в лучшем случае тонн шесть-семь выплавим.

— Герр Ярослав, да мы о таком количестве даже и не мечтали! Каждый гвоздь экономим, а все эти деревянные шипы — излишний вес изделий и много ненужной работы!

— Сэр, тут такое дело, — Джон поставил на стол корзину наполненную чёрными, блестящими кристаллами. — Через три дня, после того как мы начали обогащение, на краю желоба стали собираться странные, тонкие стерженьки похожие на войлок, и я подумал, что возможно эти кристаллы пригодятся. Вот, стали собирать их отдельно.

— Отлично, давай, покажи, что там такое, — я заглянул в корзину. Кристаллы отливали жирным, металлическим блеском. — Так-так, похоже на сложный сульфид свинца либо буланжерит, либо джемсонит. Иван, сегодня, как освободишься, попробуй сжечь вот это чудо в пламени горелки.

— Сделаем, не впервой! Ярослав Александрович, вам там снова каменей ребятишки натащили.

— О! Отлично, извините, но вынужден вас покинуть.

Идея подтянуть молодёжь кевенги к собирательству камней у меня возникла давно. Но как это сделать? Допусим, объявишь награду и тебе тут же кучу мусора натаскают, что никакой соли не хватит. Сделал по-другому, сперва собрал на столе все имеющиеся в окрестностях минералы ненужные, а рядом свои образцы, что могли нам пригодиться. Объявил, что буду платить за камни только после того, как Меринго, назначенный ответственным за сбор камней, объяснит какие камни нести можно, а какие не нужны. Награда за стандартный минерал — мелок соли, за хороший — железный нож, а кто-то сорвёт джек-пот — бусы из стекла. Память у Меринго отличная, и каждый вечер я просматривал принесённые минералы, глину, сортировал и записывал имя нашедшего. Соли уходило не так много, дважды я отдавал нож. Первый раз за находку бентнитовой глины, причём за подаренный нож семейство мальчугана накопало и доставило пару кубов глины и алунит или квасцовый камень, а он может быть полезен, как источник алюминия, но на практике больше применяется для выделки кож, протравы, производства бумаги и для косметики. Например, из него легко сделать гелиевый противоморозный карандаш. Актуально, что ни день — кого-то приходится штопать, обходимся местными средствами.

Так, а что там у нас сегодня? Жеод с кристаллами кальцита и барита! Ого! Сегодня мой день.

— Меринго, немедленно найди мальчишку, что принёс вот это, — я показал ему жеод. — Нганго, собирай звено и двух ватусси, идём за камнями!

Полдня пути, не так и далеко. Часа четыре идти на юго-запад. Задерживал нас только труднопроходимый подлесок, колючее растение, похожее на крапиву, и полное отсутствие тропинок. Не редко путь приходилось прорубать мачете.

В этой части я ещё не бывал. Из-за деревьев не видно, но скорее всего мы спускались в изолированную низину. Появились невысокие террасы, то тут, то там обнажающие выходы осадочных пород. На одной из стенок террасы, переходящей в узкий, глубокий овраг, и обнаружилось то самое место — грязно-серая жила, уходящая в глубину.

Жеоды и конкреции антимонита, прозрачные кристаллы барита и сюрприз! Целестин — коллекционный минерал! На внешний вид, от барита его не отличить. Кристаллическая структура аналогична, вот только цвет целестина голубовато-белый, тем он и ценен, да ещё характерная грубая штриховка на гранях. Для чего нужен? Странный вопрос, прежде всего — отличные осветительные составы, а ещё стронций, точнее, его оксиды незаменимый компонент эмалей и глазурей, для тех же пиротехнических составов. Берём, всё берём! Стеклянные бусы парнишка заработал!

Кирки, лопаты, сита у нас были с собой, справились за полдня. Вернулись ближе к закату и с первого взгляда стало ясно, что в лагере что-то произошло.

Стол с пробирками опрокинут, Иван собирает разбросанные колбы. Кресло Мартина разрублено на мелкие куски. Павел, на груди которого алел тонкий порез, носился по лагерю, грозил в сторону города сжатыми кулаками, выкрикивая проклятия:

— Скотина! Холоп…ский! Да я его в порошок… В порошок сотру. Ярослав Александрович, богом прошу, сделайте мне нормальный палаш и пороху, пороху побольше!

— Да что случилось то?

— Что случилось?! Индюк к нам надутый заявился, как его там…

— Нгози?

— Да, да он самый. Пришёл и сразу набросился на Мартина, кресло его изрубил всё. Я было кинулся помочь, да куда там! У него с собой десяток дикарей, да все при оружии. Обложили словно волка флажками! — и снова ругань.

— Павел, да успокойся ты. Кто-нибудь может мне нормально объяснить, что произошло?

— Чего говорить то? Так всё и было. Мартина с кресла стащил и давай рубить, ещё и колбы опрокинул, да горшок с супом. В ярости был небывалой, — ответил Иван.

— Сэр, я кажется знаю причину.

— Давай, Джон.

— Герр Мартин сделал себе очень большое кресло. Я видел трон вождя, наше больше в два раза. У кевенги, как я понимаю, трон символ власти. А мы получается, сделав кресло, на власть посягнули…

— Версия интересная. Мартин, ты давно это кресло сделал?

— Где-то пять дней назад, герр Ярослав.

— Вот видишь, Джон, не стыкуется. Отчего он сразу не пришёл? Нет, трон это лишь предлог.

— Так что же этому чёрту окаянному нужно?!

— Ну сам то, что думаешь, а Павел?

— Постойте-с, железо привезли утром. Да не может быть! Что ему до песка то? Это же не металл?

— Ты в курсе, что вождь Нгози кузнец и прекрасно знает, как и из чего этот самый металл делают, а мы тут разом притащили столько, сколько все его богатства не стоят. Только как он про это узнал?

— Так что же, у нас, выходит, шпион что ли?

— Возможно, что даже не один.

— Как же нам поступить то? Квеле после ещё приходил, о чём-то с Джоном разговаривал.

— Джон?

— Сэр, вы же его знаете, ничего конкретного. Про духов что-то болтал, тень на плетень наводил.

— Что делать то будем, герр Ярослав?

— Да взорвать толстяка к чертям собачьим! — снова вскипел Павел.

— И настроить против себя всё племя? Лишиться нужной нам рабочей силы? Да и лагерь наш — это не крепость.

— Может пойдёте поговорите с ним, герр Ярослав? Туземцы рассказывают, что он вас побаивается, после всех этих фокусов с фосфором.

— Нет, Мартин, нет. Они этого и ждут.

— Вот что, Джон, бери носильщика, и пока не стемнело, передайте вождю четверть всего магнетита. Вождю скажешь, что его доля, и как только я освобожусь, то сам приду к нему для разговора. Иван, у нас вроде бы ещё два ожерелья из розового кварца в запасе. Отдай их Джону. Планы меняются, с флото-реагентами закончишь позже. Займись фосфорными красками и изготовь фосфорный мел, составы подскажу, а после порох. Мартин!

— Да, герр Ярослав.

— Если уж Нгози так нужен трон, сделай. Да такой чтобы у него ноги свешивались как на детском стуле. Найми резчиков сколько надо, сходите к Квеле и узнайте, что и как вырезать, чтобы какого конфуза снова не вышло. Если договоримся, вождю передадим найденное месторождение соли, точнее половину.

— А рожа-то у него не треснет?! Право, Ярослав Александрович, не ожидал от вас подобной мягкости. Им надо ответить силой! Дикари совершенно не понимают другого языка! Мы им и браслетов сколько подарили и идола спасли, колдуна, деревню выручили. А они что, чёрной неблагодарностью ответили?! Тьфу… Попомните моё слово — раз дадите слабину, так они на голову сядут и снова заявятся, шельмы первостатейные! Нда-с!

— Полностью согласен с герром Павлом, спускать такого никак нельзя!

— Мартин, ну поставьте себя на его место. Приходят какие-то чужаки, мало того, что у них много добра, соли и красивых камней, так они ещё активно покупают скот, зерно, железо. Полагаю, у нас на складе добра скопилось не меньше, чем у вождя. И тут ему докладывают, что чужаки привезли песок и наверняка показали, а может и давно показали. Вождь, думаю, сразу понял, что это за песок. Железо! Да ещё взятое на его землях, без его спроса.

— Погодите, как это без спроса? Нам же позволили и песок, брать и дерево.

— Вот то-то и оно, песок да глина даром, а вот железо — это как золото для нас… Нас спасло лишь, что вождь и Квеле думают, будто железо я колдовством получаю, а винтовой сепаратор что-то вроде идола. Они понимают, что из песка получаю, а вот как? То, что вождь в такой форме высказал своё неудовольствие, ну уж как умеет. Повторюсь, мы не в том положении чтобы начинать войну. Даже если и одолеем вождя, победа будет Пирровой, жить нам тут не дадут, а у нас сроки горят. Нет, припугнуть, конечно, его надо, тут я с вами согласен, но сделать это нужно не в лоб. Есть у меня один вариант, но о нём позже. Так что как гранаты и доспехи сделаем, так и пойдем договариваться, как нам жить дальше. Что же до соли, так всё равно узнают, поэтому надо правильно и с выгодой для себя продать информацию.

— Вот это правильно, Ярослав Александрович! — Павел наигранно улыбнулся, и глаза его при этом зло блеснули. — С этими обезьянами только так и надо, гранатами, да штыками. Может ещё пушку небольшую — четверть пудовый горный единорог, а мы с ней-то всю эту братию мигом на место поставим!

— Не-не-не, у неё ствол, верно, за центнер весит, а у меня уже вся бронза наперёд расписана, и хватит об этом! Мартин, что там у вас с конной дорожкой?

— С нашей стороны всё готово. Единственное, — он немного задумался, — подшипники наши могут не выдержать, эти быки на редкость тяжелы.

— Обойдёмся, — я махнул рукой. — Джон свинцом и сурьмой обеспечил, а значит баббит считайте в кармане. Что с молотом?

— Да то же самое, всё готово, ждём обещанных вами заклёпок, герр Ярослав.

— Литейные формы?

— Только занялись, но для мини-стана всё готово.

Кидагаа принесла горячий прямо из тандыра лаваш, нежный стейк из козлёнка с побегами пальмы дум, поставила янтарные медовые соты с кувшином холодного каркаде.

— За соль я потребую от Нгози двадцать грузчиков, ватусси и воинов в сопровождение, вы отправитесь с ними. Там много чего нужно: сера в первую очередь, да и в источнике мы не всё взяли, далеко не всё. После Мартину с Джоном придётся вернуться на нашу базу за нужной глиной, здесь такой нет, да тот же кварц и поделочные камни наберёте, они хорошо продаются. Мы же с Павлом будем собираться в поход.

— Сэр, а вы надолго?

— Не знаю Джон. Но быстрей чем за месяц, думаю, не обернёмся.

Разговор у нас не клеился, и после ужина все разошлись. Начались трудовые будни. Мы вновь работали на износ по пятнадцать, а то и по восемнадцать часов в сутки. Спасало, что тяжёлую физическую работу мы могли переложить на плечи наших наёмников. Хуже всего пришлось мне, можно сказать, разрывался между формовкой огнеупоров, литьём и помощью Ивану Сергеевичу, который не меньше меня был загружен работой.

Для проката у нас были готовы детали мини-стана с шириной валков в сорок восемь сантиметров и сдвоенными зубчатыми шестернями. Чтобы не усложнять конструкцию регулировочным узлом высоты валков, я решил делать их сразу три штуки. Три водо-охлаждаемых стана, по два ручья в каждом, за шесть проходов позволят получить полосу бронзы шириной с ладонь или тонкие бронзовые, золотые либо медные прутки для дальнейшей протяжки в фильерах. Вместе с зубцами, узлами и станиной отливали кольца подшипников, элементы фильеры и бисерной мельницы, корпуса гранат и бомб, стволы мушкетонов, арматуру для автоклава, ручки, заслонки, тонкие заготовки для проката полос и проволоки, детали фитильного замка и кучу другой мелочёвки. В тиглях готовил бронзовую и медную связку для шлифовальных и полировальных головок с шпинельным, шамотным или цирконовым наполнителем.

Многие представляют себе литьё металла обычным делом, но это далеко не так, да можно и в землю отливать или в обычный песок, но только простые, грубые детали. Самое сложное это даже не изготовление формы с литниками или правильное охлаждение, нет. Прежде всего необходимо правильно подобрать литейную смесь и антипригарную смазку. Я проводил беспроигрышную стратегию: а давайте сделаем как можно больше самых разных химических соединений, и пусть будут, если нам что понадобится — вариантов достичь результата будет больше.

Образцы подготавливал Мартин из сухого дерева венге. Они шлифовались, вываривались в растворе парафина и скипидара и доводились до ума. Для каждой детали изготавливалась разборная литьевая форма. Деревянных винтов у нас было с избытком. Павел организовал круглосуточную работу с винтельмой, а твёрдая древесина, пропитанная парафином, резалась как по маслу. Для большей части бронзовых отливок в качестве связующего использовали тонкомолотый гипс с добавками очищенного песка. Он не только выступал в качестве наполнителя, но придавал массе необходимую величину усадочной деформации и теплоемкости. А по-другому нельзя, приготовление формовочной массы сопровождается увеличением объёма, что используется для компенсации усадки отливки. Усадка бронзы примерно полтора процента от объёма, и, подобрав нужную пропорцию песка, мы тем самым компенсируем расширение формовочного материала. В качестве регуляторов скорости затвердевания и коэффициента температурного расширения, в смесь добавили три процента соли. Замешивали массу на воде при температуре градусов двадцать, а перед заливкой саму форму разогревали.

Самые маленькие детали, шарики для мельницы, свёрла, корпуса гранат и заклёпки приходилось изготавливать на установке центробежного литья. Сверху на горизонтально установленные колеса вкладывалась гипсовая форма — диск с центральным питателем, дорожками, литниками и желобами. За счёт центробежной силы бронза по дорожкам проникала в формы и плотно прилегала к стенкам. Скорость оборотов была приличная и у нас получались качественные отливки без малейших изъянов и каверн. Фосфористая бронза имела хорошую текучесть, была пластичной и поддавалась ковке и прокату как в холодном, так и в горячем виде. Во многом это заслуга чистой меди.

Для выплавки чугуна и стали гипс, конечно, не подойдёт, и мы использовали песок в смеси с очищенным каолином на силикатном связующем. Песок нужен формовочный, то есть мелкий. У обычного песка размер песчинок от полу-миллиметра до двух, а у формовочного песчинки меньше в десять раз и, конечно, он чище. Для стали даже обычный кварцевый песок не особо годен. У кварца самый высокий коэффициент линейного расширения среди всех известных основных формовочных материалов под полтора процента, а у цирконового песка в шесть раз меньше, и у нас он есть. Противопригарное покрытие служит для сохранения форм и опять для гладкости стенок для бронзы это древесный уголь, тальк каолин, ЖС. Наносили в три слоя в виде пасты, а после сушки тщательно втирали в стенки формы. Для стали и чугуна немного разные по количеству угля составы на основе циркона того же жидкого стекла. Благо мы смогли перебросить на наших наёмников большую часть работы по трамбовке, пропитке и засыпке смесей — всё это довольно трудоёмко.

Больше всего времени ожидаемо заняла возня с восками для литья по выплавляемым моделям. На деле от воска там одно название. Пчелиный воск для этого не годится — имеет низкую прочность, липнет к рукам и инструменту и имеет большую усадку и повышенную зольность. Мы с Иваном целый день потратили на подбор нужного состава. Основа парафин, в качестве пластификатора, нужного для эластичности и прочности модели, из всех видов масла подошла только смесь масла баобаба, дефицитного ореха и пажитника, в качестве уплотнителя — канифоль и стабилизирующая добавка — растительный воск из листьев пальмы. Парафина — восемьдесят три части, масла — девять, канифоль — четыре, воск — две. На второй день та же история, но теперь с суспензией для формы. Основа — шамотный порошок, пылевидный циркон и связующее, как обычно, жидкое стекло. Воск заливали в подогреваемые гипсовые формы. После извлечения деталь окунали в суспензию и просушивали. Каждый слой добавляет форме необходимую толщину, так что только на просушку многослойной оболочки у нас ушла неделя. Перед заливкой расплава модель удаляли из формы выжиганием, после чего прокаливали — снова минус сутки. В самом конце для упрочнения помещали модель в тигель, заполненный кварцевым песком, и снова прокаливали. Да возни много, но зато шероховатость выйдет минимальная и точность высокая до пятого класса, хоть винты отливай! Перед заливкой на форму наносили антипригарное покрытие и разогревали…

Иван к этому времени разделил в тиглях свинец и сурьму, мы подобрали оптимальный состав баббита. Свинец, сурьма, медь и немного галлия — изюминка, которая добавила сплаву высокую эластичность. Баббит используют в подшипниках скольжения, где трение скольжения от шариков или цилиндров заменено гидродинамическим сопротивлением, а благодаря своей легкоплавкости и мягкости его можно заливать прямо на вал. После поворотов подшипник примет форму, позволяющую валу вращаться свободно без подгонки, без точных измерений! Перед заливкой вкладыши или кольца для лучшего сцепления шлифовали грубым зерном, обезжиривали щелочью и прогревали до двухсот градусов. Расплавленный баббит перегревали выше температуры плавления и заливали непрерывной струей, после чего поверхность протыкали нагретым докрасна прутком для выхода газа. Изготовили четыре типоразмера подшипников, у самых маленьких вкладыши, предварительно обмазав угольным порошком, целиком погружали в тигель с баббитом и передавали Мартину для обработки. Устройство всех одинаковое — внешнее кольцо прямоугольного сечения со слоем баббита и внутреннее полусферическое.

Теперь нужна смазка. Та, что у нас была не пойдёт, давления другие и скорости, сгорит. Новую изготовили на основе дисульфида молибдена. Масло ши, олеиновая и стеариновая кислота, сера и уголь мелкого помола. К этому времени было готово стекло, и мы облицевали им камеру для получения серной кислоты из селитры и саму кислоту, конечно, тоже получили.

— Иван, извини, но тебе снова придётся очисткой заняться.

— Что на этот раз?

— Дисульфид молибдена.

— Ярослав Алесандрович, голубчик, у меня и так с кислотами выше головы проблем, да и сами просили фосфорными красками заняться!

— Отложите, это важней! Флотацию вы уже провели, осталось только обработать смесью серной кислоты и фтористого аммония, азотной кислотой, после дважды промоете водой и дважды семидесятипроцентным раствором соды, спиртом и высушите.

— Помилуйте, где же я вам фтористого аммония достану?

— Аммиак и плавиковая кислота.

— Допустим, аммиак получу, нагревая азотную кислоту, а плавиковую кислоту? Да ещё чистую! Помилуйте!

— Так её ещё проще! Флюорит я вам выделю, а от вас только олеум.

— Ну это я как раз понимаю, не студент чай! Вам ли не знать, что подобным образом кислота будет загрязнена кремнефторводородистой кислотой?

— Так содой очистите.

— И где же? — Иван ехидно улыбнулся. — В горшке шамотном?

— А действительно, я что-то совсем уже заработался. Вот что, занимайтесь, свинца у нас хватает, а кислоты нужно совсем немного, на тигелёк хватит.

— Может и не надо его чистить?

— Надо, в нём кварцевого песка много.

Вот так целыми днями шли чисто профессиональнее разговоры. Параллельно я как многорукий Шива занимался выплавкой чугуна и обжигом магнезиальных огнеупоров. С огнеупорами у нас сложилась следующая диспозиция: у нас есть шамотный кирпич из местных глин — низко-огнеупорный, с собой мы привезли тигли, фурмы и сопла из тугоплавких глин и немного кирпичей, которые можно использовать для плавки чугуна, а вот сталь я бы уже не рискнул. Температура обжига у нас там какая? Тысяча двести — тысяча триста градусов с горячим дутьём потолок. Значит, и шамот, пуcть даже из огнеупорных глин, и кирпич из него не будут держать высокую температуру. Тиглей мало, а для плавки стекла надо утеплять и облицовывать ванную отражательной печи. Всё это понятно, как божий день, но время, время! Его никогда не хватает. Одним словом — катастрофа!

Итак, у меня есть некоторое количество каолина, очищенный флотацией магнезит и много мыльного камня. Магнезита хватит на тигли, а талькохлорит в смеси с магнезитом пойдет на кирпичи. Как только основная печь была готова, я сразу же начал обжиг магнезита и шамота, смешанного с угольной пылью в тиглях, установленных на угольной подушке. Обжиг вёл через две щелевидные форсунки в струе синтез газа с одной стороны и разогретого до тысячи градусов воздуха с другой, таким нехитрым образом тигель попадает в фокус нагрева. Топлива и дутья надо подавать ровно столько, чтобы полученного тепла хватило только на нагрев тигля, не больше. Если сделать всё правильно, то тигель будет горячим, а уже на небольшом расстоянии от него температура будет резко падать — горячая струя течет только в одном направлении вдоль печи и быстро остывает. Такая схема даст градиент температур поперек течения градусов 300-400 в зависимости от скорости струи, так что с нашими стенками ничего не случится — не расплавятся. Регулировать подачу заслонкой, знай себе двигай и смотри чтобы кирпичи в печи не раскалялись до бела. Меринго, который крутился у печей больше всех довольно легко усвоил этот нехитрый приём, и за неделю мы обожгли весь запас огнеупоров, кроме циркона — с этим такой фокус не пройдет. Вот когда получим нормальные огнеупоры тогда да. В который раз похвалил себя, что построил столько печей — хватало на все наши затеи.

Тигли у меня играют роль шахтной печи. Тут дело в том, что, обжигая магнезит при низких температурах, мы получим каустический магнезит или магнезию, им ещё атлеты или скалолазы руки натирают. Ерунда, конечно, главное назначение — цементы и магнезитовые листы, смеси. Но нам он не подойдёт. Только при высокотемпературном обжиге 1600 — 1700 градусов получается неактивная форма окиси магния, состоящая из крупных зерен периклаза. Шестнадцать часов обжига и готово, уголь улетал со страшной силой.

Выгруженный из печей тигель охлаждали, при этом спекшиеся куски магнезита разрушались. Теперь куски снова измельчали и использовали в качестве основы кирпичей. Магнезиальные тигли для плавки цветных стёкол готовил из девяти частей обожжённого магнезита и одной части каустического, связка — жидкое стекло, под прессом само собой, как, впрочем, и кирпичи. Поскольку кирпичи имели в составе из талькомагнезит, то для улучшения их характеристик я добавлял к шихте шпинели и каолин. Кирпичи, трубки, дутьевые фурмы и тигли (старые приказали долго жить после третьего обжига) из-под пресса вновь обжигались в фокусе на угольной подушке и через десять дней мы наконец смогли утеплить пеношамотом и футеровать основную печь, ну а дальше дело пошло веселей, и вскоре мы получили и тигли, и кирпичи для облицовки ванны зеркальной печи.

***

Со стеклом всё вышло с первого раза. Сказался и почти месяц экспериментов, и очень качественный песок, к тому же очищенный флотацией, поташ, бура, нормальная печь и правильные огнеупоры, пироскопы и кольца контроля температуры. Больше ста килограмм чистой стекломассы. Для получения стеклянной плитки массу выкладывали на шамотный поддон и раскатывали валиком, для зеркал туже массу выкладывали на подогретые бронзовые поддоны, смазанные антипригарной краской, и раскатывали каменным валиком. Не оптическое стекло, конечно, зелёный оттенок всё же присутствует, но на оконное стекло тянет вполне. Стеклянными плитками облицевали камеру, опять же с клеем провозились — каолин, жидкое стекло и талько-хлоритовая мука. Мы всё быстрее подбираем составы — это радует!

Камерный способ используют ещё с ХIV века. В его основе реакция горения смеси серы и калийной селитры, описанной алхимиком Валентином. Обычно процесс проводится в камерах, обитых свинцом, нерастворимом в серной кислоте. Для нас это слишком жирно, вместо него используем стеклянные плитки. Продукты горения — оксиды азота, соли калия и SO3. Последний поглощался водой, находящейся в камере. Дорого, очень дорого переводить селитру на кислоту, но зато никаких катализаторов. Правда кислота выходит небольшой крепости, но Иван это легко поправит. Серная кислота — кровь химии, её основа и самое первое соединение, что должен получить попаданец. Но у нас не вышло быстро. Два дипломированных химика и пять месяцев… Но зато после получить азотную кислоту, ту ж плавиковую, соляную, селеновую нет проблем. Часть стекла оставил на лабораторную посуду. Вспоминаю уроки в кружке стеклодувов — сделал медную трубку и пытаюсь научить выдувать колбы и мензурки аборигенов. Пора нам обновить лабораторную посуду, с такой как у нас только примитив-химия.

Теперь о чугуне и стали. С первым проблем нет, технология плавки железа под слоем угля и флюса тут отработана. А флюсы то шикарные — бура и сода, магнезия, чистейший кальцит, флюорит. За счёт длительной плавки мы получали ковкий чугун, неплохого качества. При отжиге происходит распад цементита, образуется графит. Чугун отливали в песочные формы — валки, зубья, молоты да наковальни. Всё, на большее можно губу не раскатывать!

Запустили эксперименты с переплавкой магнетитового песка в сталь в тиглях, так называемая тигельная плавка. Иногда очень качественная сталь выходит. У индусов в VI веке получалось, а почему у меня не выйдет?! У меня печь лучше, тигли лучше, я температуру могу регулировать до градуса. Флюсы — мечта, очищенные как надо. Уголь, да узнай мои коллеги что я уголь получаю из дерева ценой десять штук баксов за килограмм, живьём бы съели. Но не выходит каменный цветок, не выходит. На выходе откровенная дрянь, двадцать вторая плавка уже, и всё коту под хвост!

Я почитывал раньше книги про попаданцев, они сразу стахановскими темпами строят домну, потом конвертер и пошло-поехало. Так и хочется им иной раз крикнуть: «Остановитесь! Куда вас несёт, а как же экспериментальные плавки?» Выплавка металла и в наше время сродни варке супа с непредсказуемым результатом, на заводы каждый раз приходит разная партия угля, руды, да там целая лаборатория сидит, перед каждой загрузкой и по ходу плавки анализы проводит. Нет, конечно, если вы используете чистое железо, чистый уголь технологию можно чётко расписать, только вот это совсем другой уровень, восстановительная плавка в токе газа, да чего уж говорить то. Надоело всё. Накатить что ли?

Нет, мы всё же молодцы! У нас целых три технологических прорыва — серная кислота, баббит и прокатный стан.

Пока я тут зависал с химией и огнеупорами, ребята запустили прокатный стан, конную дорожку, переделали шаровую мельницу, поставили на буер новые подшипники. Отлили и небольшую бисерную мельницу — закрытый, вертикальный цилиндрический сосуд с перемешивающим ротором, похожим на туалетный ёршик. Её заполняют мелким песком, фарфоровым или бронзовым бисером процентов на восемьдесят, заливают суспензию размалываемого порошка. Интересна она тем, что позволяет получить частицы размером всего шесть нанометров. Понадобилась чтобы измельчать пигменты для фосфорной краски, шихту для пиротехнических составов и ультрамарин, который только вчера получили, надеюсь с выгодой продать торговцам из Кереве. Тем более сделать его не так сложно. Каолин, перлит, сода, сера и прессованный угольный порошок, всё перемешать, сформировать брикеты, закрыть тигель и провести восстановительный обжиг без доступа воздуха. На первом этапе у нас получается зелёный ультрамарин, а на втором проводим окислительный обжиг, из зелёного получаем синий. На очереди автоклав, вихревой холодильник и перегонный аппарат. Вот так вроде только подшипник поменяли, а в результате наши полукустарные станки и дробилки совсем по-другому заработали!

***

С запуском мельницы и деревянной валковой дробилки, Иван занялся порохом и тут я не помощник. Он, оказывается, два года работал технологом на Шостенском пороховом заводе и знал массу тонкостей. Начал с гранулированого пороха. Пороховую мякоть развел водой до состояния густой каши и продавил через сито на стекло, после полученные комочки высушил. Серу, селитру и уголь перемешивали в мельнице с бронзовыми шарами, чтобы не было искры, после мякоть смачивали дистиллированной водой и укладывали в деревянную форму. Прессовали до половины первоначального объёма, получая листы пороха, которые работники дробили деревянными молотками и последовательно просеивали через разные по размеру ячейки сита. Кстати, струны для сит натягивали из нитей паутины, и все признали, что они гораздо лучше стальных. Частицы в один-два миллиметра оставляли для мушкетонов, а более крупные для гранат и бомб. Просеянные зёрна в листовом слое уплотняли в начале высыхания, увеличивая тем самым их прочность и только потом загружали в полировальный барабан. Иван и дисульфиду молибдена применение нашёл, решив использовать его вместо графита. Ну а я массу тонкостей узнал. Оказывается, серой в расплавленном виде лучше пропитывать порох до его смешения с селитрой — это повысит прочность. Если при размоле пользоваться спиртом, то зёрна будут впитывать воду, а добавление всего одного процента масла резко повышает влагостойкость и снижает чувствительность к удару.

Теперь взялся за кузню. Наладил вертикальный, рессорно-пружинный молот, работающий от шатуна. Бабка весом семьдесят кило ездит по чугунным рельсам и отлично справляется с выбивкой шлаков, конструкция намного лучше водяного молота, у которого ударная нагрузка на крицу угловая, в результате на правильную проковку уходит больше времени. Бойки да штампы вырубные на такой не установишь. С большой наковальней я схитрил и посадил чугунную плиту на правильно вытесанный блок жадеита, уж его точно не расколешь. Для себя же отлил небольшую наковальню в полцентнера весом с рогом, хвостовиком, технологическими квадратными отверстиями для установки инструмента, лицом, башмаком и площадкой для рубки металла. Обновил инструмент — клещи кузнечные, вилки для гнутья, зубила, гвоздильни, молотки, гладилки, подбойки, пробойники и кузнечные штампы. Наладил вырубку из бронзовой полосы несколько типоразмеров заклёпок и чешуи. Нормальный доспех мне не осилить, а вот — карацену легко. Клёпанный доспех состоит из чешуек с рёбрами жёсткости и отверстиями для заклёпок что приклёпываются к кожаной основе. У торговцев я приобрёл выделанную кожу чёрного носорога. Её тут самые богатые воины носят, она плотная и грубая, не разорвёшь. Нам с Павлом хватит, а ребятам мы доспехи из ватусси сделаем. Нет, что у кевенги не отнять, так это искусство работы с кожами, здесь они на высоте.

Третий день работает дорожка или, правильней сказать, конвейер с приводом от быков. Нехитрая конструкция — станина длиной шесть метров, на ней опорные ролики, на них лента из досок, установленная под углом двадцать пять градусов. Между брусков бронзовые узлы для подшипников, в которые входят метровой дины опорные ролики, выточенные из бревна. Шесть из них ведущие, с зубцами тянули дорожку, остальные двадцать поддерживали, а по-другому никак. Два тяжёлых быка порвут хлипкую дорожку и не заметят. Полотно из толстых досок, скреплённое сыромятными ремнями в непрерывную цепь. На верхние опоры, с двух сторон насажены большие шкивы, которые через ремни передают усилие на главный вал станка. Аналогичные, преимущественно конные дорожки ещё в XIX веке широко использовались в качестве приводов станков, насосов, прокатных станов, движителей паромов и кораблей. Широко известен безмоторный локомотив «Импульсория», построенный в 1850 году и способный буксировать тридцать вагонов силами всего двух лошадей даже в гору. Наш ватусси считай две лошади. Конечно, они устают быстрей, но так у нас же им смена есть. Два ватусси не меньше пяти лошадиных сил. До ветряка на старой базе им далеко, но вращать вентилятор, мелкие станки мощи хватит.

С запуском привода освободилась едва ли не половина работников, которых мы немедленно начали обучать работать на станках — шлифовать и полировать камни, на базе мы далеко не всё успели обработать, линзы и призму из флюорита для спектроскопа и подзорной трубы, обрабатывать металл и дерево. Конструкция станков отработана, подшипники заменены, новые свёрла и отрезные диски в наличии.

В две недели с таким объёмом работ мы, конечно, не уложились. Что там с нашими пленными за это время произойдёт, бог его знает, но и идти неподготовленными в волчье логово бхунту без доспехов, без пороха — дело гиблое. И людей не спасём, и сами в клетку попадём!