Шизофрения, передающаяся половым путём

Янос Ли Рувер, 2022

Психически больной человек направляется в психоневрологический диспансер, желая попасть на приём к врачу, но, пугаясь очередей, он проходит мимо нужных ему кабинетов. Психически больной человек попадает в отдел кадров, где его, с его молчаливого попустительства, принимают на работу в психоневрологический диспансер.

10

Валеология — от слова «valeo» — «быть здоровым».

Когда? В бесконечном «сегодня-завтра-вчера-сегодня-завтра-и-вчера».

Что ещё?

Сексуализированный сенсуализм на закуску. Вот что ещё.

Путь обратно, от диспансера, не занял много времени. В аффекте свершённого оказывается — это было легко и пьяно.

Дверь-дверь-дверь очередная.

В коридоре пахло чем-то чуждым. Квартира больше не внушала доверия. Преподавательница валеологии — угловатая, нескладная, с длинными конечностями в облегающем фиолетовом свитере на голое готовила еду.

Овальное зеркало в санузле — сначала привлекательный, молодой парень, а потом — взъерошенный старый мужик со свалявшейся бородой и уродливой рябью на лице. Приблизившись нос к носу — можно было разглядеть и чёрные точки, забившие поры, и глубокие носогубные складки, и набрякшие застоявшиеся мешки, и даже — зонтообразный фрактальный рисунок вокруг широких зрачков.

— Где ты был?

— На работу устроился.

Преподавательница изумлена. Она скользнула на свои тончайшие часики на запястье, поправила ровно остриженную чёлку и села на диван, подогнув одну ногу под себя, оголив гладкое колено. Она постучала ладонью рядом с собой, пригласив сесть рядом.

— Работу?

Мне хотелось поделиться с ней обо всём: о моей внезапной необъяснимой смелости после пробуждения с предрассветной зари; о своём плане стать официальным психом; о том, как этот план немного провалился из-за кромешных толп людей, которые мешали пройти в действительно нужные мне кабинеты. И как потом получилось лучшее то, что получилось. Хотелось поведать отступлениями, как порой виделись совершенно чуждые состаренные текстуры мира на текстурах мира реального. Как рекрутировала в синем женщина под аккомпанемент молчаливого моего непротивления. Как наплыли разные воспоминания из очень далёкого времени. Ведь она, преподавательница, была выбрана неслучайно и она догадывалась об этом. Но учитывая, что такого ей хватает и вовне (и в — себе), делиться не хотелось. Ведь — сапожники не шили и не шьют себе сапог.

Хотя, говорят, это ошибочное утверждение.

Но спорить с самим собой и ведать притчи под это не хотелось — устал.

— Пришёл, увидел, победил. Оклад — баснословный космический. За границу поедем, ремонт сделаем, телевизор купим. Новый. Никакой выигрыш в лотерею нам не нужен.

Поцеловал её, она усмехнулась, снова скользнула на часы и, торопясь, принялась собираться.

Так и не привык к ней. Не реализовал её функцию ни в полной ни в полумере. А после возвращения с диспансерных территорий, сейчас, (будто с поля боя, пусть и волокло по этому полю безучастно), и она укоренилась — чуждым мне элементом всего окружения.

А ещё вдруг мне стало понятно — в «Первом завтра», в восемь утра, пробуждение будет решительным и беспрепятственным. Повторный поход до диспансера — осуществится без эксцессов. Возложенная на меня роль участника событий — будет сыграна на чувственное «браво». Потому что победа сегодня изменила меня. Усталость обветрила и притупила выступающие изломы навязчивых вскриков психозов-фаз.