Хам, или Детка, тебе не понравится

Янка Рам, 2022

– Дерзить незнакомым особям мужского пола в безлюдных развалинах опасно для здоровья, барышня. – Вы мне угрожаете? У меня дядя фсбшник, – уверенно вру я, задирая гордо подбородок. – Он Вас на кол посадит! – На кол сажаю здесь только я…

Глава 4 — Пьедестал

Дашка

Как только дверь в «учительскую» Хама закрывается, мне сразу же становится легче дышать. Поправляя удавку пальцами, обвожу глазами застывшую троицу, с любопытством взирающую на меня. Откусываю кусок пиццы и, почти не жуя, проглатываю.

«Боже, блять… — поднимаю глаза к небу. — Я была в секунде от сексуального рабства в аду? За что ты меня так? Я же практически невинна!»

Быть может, за то, что ты материшься, когда обращаешься к нему, Любимова?..

Не… не верю. Не может быть он настолько мелочно мстительным. Мужики великодушны в своей массе. Даже эта хамоватая сволочь позволила мне угоститься своей пиццей.

В углу приёмной выложенный камнем небольшой бассейн. Над водой поднимается мясистая антенна с улиточным глазом, похожим на теннисный шарик. Выразительно моргает. Быть может, даже подмигивает. Имея в обозрении только один глаз, этого точно не определить. Жаль, что ущипнуть мне себя нечем. Обе руки заняты пиццей.

— Я же не сплю? — бросаю подозрительный взгляд на троицу.

Три головы синхронно качаются из стороны в сторону. Рассматриваю эти замечательные головы более внимательно. Они меня спасали. Я очень ценю!

Ёж…

Худющий, сутулый очкастый задрот с ёжиком на голове. Лет двадцати. Геймер, наверное. Но глаза за толстыми стёклами человеческие. Сочувствующие такие глаза.

Анвар…

Пожилой, то ли с восточной, то ли с северной внешностью и манерами. Прямо хватай и беги с ним пить чай в чайной юрте, говорить о шаманах и искать соль жизни в его мудрых задумчивых глазах.

Пикси…

О, тут всё понятно, почему он её оставил… Я его очень даже понимаю. Над ней не хватает неоновой надписи мужского восхищения: «Ябывдул!» Был бы у меня член, я бы тоже оставила именно её. Помимо обозначенных выше выпирающих достоинств ещё и:

…миловидное лицо в форме сердечка…

…пухлые чувственные губы в форме того же органа…

…миндалевидные глаза, томно взирающие на этот мир…

…нос с легкой горбинкой…

…пошленькая шербинка между идеально белоснежными зубыми.

Обнять и трахать. Но так и быть, я прощаю ей её сексапил! Она просила за меня. Вот что значит — прекрасная душа. Вопреки расхожим мнениям насчёт женщин с роскошной внешностью. Но вряд ли Хам оценил её именно за душу. Думаю, первая моя версия таки реальней, хоть и прозаичней.

В голове проносится пара картинок, как Пикси насаживается на член Хама, там, у него в кабинете. И её огромная грудь покачивается.

— Отключите кто-нибудь эту озабоченную, я ем! — рявкает Хам через приоткрытую дверь.

— Что ему надо? — приподнимаю я бровь.

Многозначително переглядываются…

Доедаю под пристальными взглядами один кусок пиццы, чтобы освободить руку.

— Ребята… — прикладываю её к сердцу. — Спасибо! От всей души. А где я вообще?

Несмело подхожу к окну. Поднимаю рольштору.

— Тихо! — перехватывает мою руку Ёж, спасая от столкновения локтя с кактусом. — Этим не стоит колоться. Он в некотором роде ядовит.

Отдёргиваю руки, выглядываю в окно.

— Вау… Красиво.

Ночной вид на Дворцовую набережную, Неву и Троицкий мост. Примерно прикидываю, какой именно дом стоит на этом месте. И не могу припомнить.

— Можно выйти на балкон?

— Я бы не рисковал, — сдержанно улыбается мне Пикси. — Дом в аварийном состоянии, перила сыпятся.

Глядя в окно, доедаю второй кусок пиццы. Жаль, что кружка с моим недопитым чаем осталась в учительской. Удовлетворюсь горячей водичкой из кулера. А то мало ли… Вдруг он передумает?

Оглядываюсь, рассматривая большую гостиную.

У меня тьма вопросов! Настолько много, что не имеет смысла начинать задавать.

Троица разбредается по своим делам. Анвар и Ёж уходят. Пикси садится за свой секретарский стол и погружается в монитор.

Мысленно прикидываю, где заканчиваются мои десять метров. Вот ровно за стоящей в центре большой инсталляцией плоской земли. За дверь мне не выйти…

Решаясь проверить, как работает мой ошейник, подхожу к инсталляции. Прижав руки к шее, делаю шаг в сторону двери. Никакой реакции. Радостно делаю ещё пару шагов и с ужасом взвизгиваю, как только эта гадина на шее, шевельнувшись, прихватывает меня туже.

Не глюк, значит… Хочется побиться в истерике, покричать «за что?» и поискать управу на всё это безобразие. Но… я, наверное, так не умею. Да и устала я сегодня биться то об асфальт, то об пол.

В приёмной три двери. Одна — выход/вход, вторая — в учительскую, третья, по всей видимости — в уборную. В дальнем углу. Явно больше 10 метров от Хама. Но мне туда нужно.

Пару раз стукнув в дверь учительской, приоткрываю. Хам маркером рисует на своём окне.

— Чего тебе? — не оборачиваясь.

— Не могли бы Вы… немного увеличить нашу дистанцию? Мне нужно в туалет, а я слегка… хм… не дотягиваю…

— Нет. Потерпишь. Закрой дверь.

И что я с его точки зрения должна потерпеть — нужду или удушье?

Придётся всё-таки удушье…

Захлопываю дверь. Чтоб тебе, зараза, карма врезала тем же по тому же месту! Представляю, как оно могло бы выглядеть в какой-нибудь мужской интерпретации. И рисуется мне эрекционное кольцо, туго стянутое на его мошонке. Да… Вот так было бы здорово. Попробуй пописать с ним!

Дверь распахивается. Экстренно отлетаю чуть дальше, чтобы мне не припечатало.

— Иди, — тихо рычит Хам.

— Куда?

— В… — сжимает губы, явно проглатывая пару матов, — … туалет.

В его голосе опять нечто, что минуя мой волевой центр, отдаёт команду непосредственно в конечности. Но в этот раз я и не думаю сопротивляться. Приказ — как хороший порыв ветра в мою спину. И я бегу в уборную. Быстренько сделав там всё, что мне было нужно, возвращаюсь обратно.

Сложив руки за спиной, Хам смотрит в окно. На плече разводы от извёстки.

— Светлость… Вы пиджак испачкали, — отмечаю я.

Не оборачиваясь, скидывает пиджак. Проходя мимо Пикси, вальяжным движением бросает на кресло. В котором, кстати, планировала угнездиться я. Эх…

Уходит обратно к себе.

Пикси, стуча каблуками, несёт ему новый пиджак, вынутый из зеркального шкафа-купе. В этот раз — светло-серый.

С досадой рассматриваю в зеркало ссадину на скуле. Встречаюсь взглядом с вернувшейся из учительской Пикси. Сочувствующе вздыхая, она достаёт аптечку и протягивает мне.

Золотой человек!

Сжав зубы, протираю ссадину мирамистином. Сверху — бежевый пластырь. Чёрт… Глаз немного затёк.

Пикси достаёт мне из холодильника холодную баночку пепси.

— Приложи…

Ну всё. Моё искреннее обожание куплено. Так уж вышло, что по заботе обо мне за последний год она за этот несчастный час побила все рекорды. На втором месте — Анвар с Ежом. Они тоже просили за меня. И третье на спортивном пьедестале побед занимает сам Его Светлость Хам, с его выгулом меня до туалета.

Да… Мир вокруг меня не слишком заботлив! Но что же делать?..

Обнявшись с баночкой пепси, сажусь в мягкое большое кресло и закрываю глаза…