Маленькая слабость Дракона Андреевича

Янка Рам, 2021

Он – претенциозный босс. Айсберг, неприступная крепость и мизантроп, имеющий свои секреты в шкафу. Все зовут его Дракон Андреевич и втайне мечтают о внимании холодного красавца. Она – гениальная оторва, активная социопатка, эротоманка и, вообще, «девочка с придурью». Туманова. Его «Женечка»… Кто-то должен сломать, а кто-то сломаться. Бои без правил начинаются. Раунд первый… Предупреждения: героиня исполняет! Ирония, немного психиатрии и драма с ХЭ в серии.

Глава 21 — ВТУ

Отдаю ему трубку.

Закрыть глаза и позволить ему делать всё, что он будет делать.

Не знаю, что именно. Правила игры этого не подразумевают. Я решаю «кто», Крис решает — «что». Поэтому — я не знаю, что будет дальше. Да и не хочу знать! Сыграешь с нами, Зверь мой диковинный?

Хочу почувствовать. Полностью. На всю глубину!

Долой маски…

Его — слетает!

И я снимаю свою. Без неё уязвимо…

Он тяжело сглатывает, не отводя от меня взгляда. Я словно пьяная! Мои глаза закрываются чем-то томящим, но я хочу держать их открытыми. Хочу видеть его взгляд, он делает со мной что-то чудесно-новое.

Он слушает Крис.

Подчиняйся ей… Поиграй со мной… Я тебе доверяю…

Никому никогда не доверяла. А тебе — доверяю.

Поверхность стола холодная. Чувствую это спиной даже сквозь одежду. Но его взгляд такой горячий…

Согнув ногу в колене, втыкаю пятку в стол, развожу бёдра, закидывая руки наверх. Хочу открыться полностью. Моё тело пульсирует. Не могу дышать ровно под этим взглядом…

Он делает шаг вперед, вставая между моими бедрами. Рука с телефоном опускается. На его лице больше нет сомнений.

Там голод… Тот самый… Животный… Эгоистичный… Очень чистый и вкусный.

Закрываю глаза — больше не могу. Моё тело побеждает.

Расслабляюсь…

Четыре его пальца. Четыре. Я чувствую каждый. Скользят по резинке моих чулок. Медленно. Замирают.

Давящее ощущение вдоль перешейка моих трусиков по гладкой коже… Мне нравится, когда там у меня всё абсолютно гладко.

Вверх-вниз… Вверх-вниз…

— Блять… — выдыхает он чуть слышно.

Я глохну от накатившей оглушающей волны ощущений.

Трусики уступают этим уверенным медленным пальцам. Разве можно им не уступить? Мне прохладно ТАМ… В его кабинете прохладно. Мне горячо ТАМ… от пальцев и его взглядов! Взгляд я чувствую даже острее, чем касания пальцев. Он не двигает ими больше. Из моего горла вырывается хриплый стон. Можно ли упасть в обморок лёжа? Я в мгновении от этого! Голова кружится…

— Женя… — от его тихого хриплого голоса в моей голове фейерверки. Я заторможенно плаваю в горячем оглушающем ощущений. Свожу рефлекторно бедра, между ними ломит от ноющей боли, но он не позволяет, властно перехватывая колено. Отводит в сторону, раскрывая меня откровеннее. Моё тело выгибается навстречу ему.

Его губам!!

— Ааа!.. — задыхаюсь от ощущения прикосновения. Внизу живота вибрация…

Губы ещё горячее пальцев. Нет, они не там, где мне хочется больше всего. Туда давит натянутый им перешеек трусиков. Но его губы очень близко! И это в тысячу раз лучше и острее сейчас, чем если ли бы они оказались ТАМ. Всё тело пульсирует в такт сердцу, вибрация внизу живота становится интенсивнее захватывая бедра. Они дрожат в его руках. Чувствую его глубокий судорожный вдох.

Медленно и долго он делает то, что делает — язык скользит вдоль перешейка трусиков, жадно втягивает в себя мою губку, больно сжимая пальцами мои бёдра. Это «больно» мне нравится тоже! Это его эмоции — жгущие, собственнические, возбуждённые и требовательные.

Вскрикиваю от того, что давление там становится на грани боли! Отпускает…

Отрывается от меня, и я открываю глаза, чтобы опять утонуть в его взгляде. Хочу распробовать… Нырнуть поглубже… Достать до дна… Никогда не тонула ещё так глубоко! Там больше ничего не скрыто, и я хочу чувствовать его.

Смотрю в глаза. Вот сейчас настоящий. Такой как есть — эгоистичный, жестокий, глубокий… по-садистки заботливый! Язык и клыки… И эти мощные мягкие лапы… Совершенство!

Он давит меня своим тяжёлым, требовательным взглядом. Пусть раздавит… Пусть раздавит и достанет из меня всё, что ему захочется. Не знаю, что. Но чувствую — это есть внутри меня, и его голод, и его взгляд видят именно это. Он облизывает свои испачканные в моем возбуждении губы, проходясь по нижней зубами. Ноздри вздрагивают… Его дыхание такое же громкое и несдержанное, как и моё.

На столе вибрирует мой телефон. Это Крис! Поднимаю.

— Да? — пытаюсь отыскать в себе звуки, расплавляясь под его взглядом.

— Детка?

— М?

— Сбегай от него, — смеётся Крис.

Всё. Раунд…

Поправляю свою длинную юбку, выхожу на подгибающихся ногах…

— Рассказывай…

— О-о-ой… — выдыхаю я.

— Аронов не накосячил? Ласковый был с моей девочкой? Только поцеловал? Оставил для меня метку полюбоваться?

— Я… даже не чувствовала толком… Только видела его взгляд… и… меня как будто вырубило!

— Ты кончила?!

— Не уверенна. Но у меня такое ощущение, что я… в процессе… с момента как он прикоснулся.

— Ох!.. Я теперь тоже, кажется, в процессе… А Аронов?

— Он… Он… Он… Обнажился.

— Вау… Женечка! Сладенькая моя девочка… ты от него побегай немножечко, пока я не приеду. Ладно? Помаринуй его.

— Маринованный Зверь? — возбуждённо смеюсь я. — Какое блюдо… Ммм…

— О, чёрт, опаздываю! Давай, детка! Не подпускай его близко. Ты моя умничка! Скоро вернусь!

Да… Возвращайся. Тебя не хватает! Мне бы не хотелось останавливаться.

Наушники в уши и еще немного поплавать там, куда меня отправил Аронов.

По коридору мимо меня идёт Равиль. Провожает взглядом.

Забираю у Ожникова свою тонкую курточку. Погуляю полчасика… Хочу поплавать ещё в ЕГО взглядах! Потом переключиться и… И кофе ещё, да. И сигарету!

Вылетаю. На углу машина с кофе. Заказываю латте.

— Добавить? — кивает продавец, молодой парень, на топпинги. — Для тебя бесплатно!

— Да!

— Какой?

— Что-нибудь… бомбическое! — вспоминаю я словечко Костика.

— «Неро» и «Амаретто»!

— Давай… — улыбаюсь я. — Два латте тогда.

Делает мне два стакана.

Одним молча угощаю его. Чокаемся. Улыбается. Сбегаю.

У машины Даня. Говорит по телефону. Вытаскиваю из его губ сигарету. Делаю пару затяжек. Возвращаю. Меня качает до сих пор. Накрывает весельем. Едва удерживаюсь от того, чтобы не смеяться вслух.

Круто!

Даня прощается с кем-то, а я моментально сбегаю и от него. Не хочу общаться и сбивать волну. Мне хорошо пока так!

В холле Олег. Рядом серьёзный мужчина в сером свитере, держит на парфорсах двух тревожных стафов в намордниках. Говорит по телефону. Псы рычат на Аронова.

— Жень… — тормозит он меня. Взгляд стеклянный, словно он все еще там же, где мы вместе побывали недавно. Нужно выключить пока то, что струится между нами! И я отыскиваю внутри себя рубильник. Просто Аронов. Просто я. Маски на место.

Встряхивается тоже.

— У нас квартира в центре свободна? Мне нужно сегодня заселить туда человека на три дня, — кивает на мужчину с псами.

— Свободна. Но там ещё не убрались.

— Вызови службу. Прямо сейчас.

— Хорошо…

Присаживаюсь, заглядывая собакам в глаза. Разит адреналином.

Глаза маленькие по сравнению с массивными мордами. Выпученные. Они крутят ими, пытаясь заглянуть себе за спину. Стафы не оглядываются? Им не нравится здесь. Им не нравится близость Аронова. И что мимо ходят какие-то люди. И их беспокою я. Ведут носами, пытаясь уловить мой запах. Внюхиваются внимательнее. Успокаиваются. Оба кобели, я чувствую.

Вдыхаю глубже и выдыхаю с низким, чуть слышным, протяжным звуком. Замирают. Уши тревожно стригут воздух.

Делаю ещё один вдох, чуть ближе наклоняясь к одному. Тихо, не агрессивно рычит, неуверенно вжимаясь в бок своему брату. Повторяю маневр со звуком.

— Женя. Встань немедленно.

— Нет.

Тянет меня за локоть вверх. Подчиняюсь.

— Что ты делаешь?

— Общаюсь.

— Зачем?

— Очень много причин.

— Я весь во внимании… — его глаза недовольно прищуриваются.

Да, его красивые мимические морщины не только от ироничности, но ещё и от этого сдержанного недовольства людьми.

— Во-первых, мне интересно их почувствовать и исследовать. Никогда раньше не общалась со стафами. Во-вторых, мой дед имел дар: он своим присутствием мог успокоить любого свирепого пса. Они просто ложились к его ногам и лизали руки. Я хочу отыскать в себе эти гены. В-третьих… Мне просто приятно от их животной опасной близости! — показываю на живот. — Здесь горячо и щекотно… Мне нравится.

Терпеливо прикрывает глаза. Открывает.

— Это «щекотно», Женя, женщинам нужно получать более безопасными способами. Это раз. И два. Тебе не нужно искать в себе эти гены. Они работают. Просто ты в этом пошла дальше своего деда в выборе жертв.

— Ляжешь к моим ногам? — снижая голос, поднимаю я бровь.

Чувствую его взрывы, они тоже где-то в затылке.

И мы молча смотрим друг на друга.

Медленно облизывает губы, чтобы ответить.

— Олег, — отвлекает его хозяин псов.

Развернувшись, ухожу. Мне вкуснее оставить его без возможности отвечать. Пока.

— Жека! — догоняет меня мой Чеширский. — Быстро на дефиле.

— Ой, да ладно, — подхватываю его под руку. — Работы море… Да и мне не выходить.

— Не факт. Мало людей.

— Сань, остальные ну совсем корявые были. Честно-честно!

— Верю. Зайди хоть треки послушай, если идти придётся, чтобы попадала.

— Окей…

Забегаю в дефиле-зал. Девочки идут по подиуму. Люба корректирует. Костя с Анж подбирают образы. Смотрю, слушаю…

В паре метров тот самый Равиль. Крепкий, яркий, кареглазый брюнет с восточной кровью. Собирает стенд.

— Эй… — окликает он меня со сдержанной улыбкой.

Разворачиваюсь.

— Помоги…

Подхожу ближе. Быстро соображаю, что к чему. Помогаю ему натянуть бархат на рамку. Быстро прихватывает гвоздиками.

— Как зовут?

Удар молотком.

— Женя.

— Ты мне очень нравишься, Женя.

Удар…

Мне импонируют его абсолютная прозрачность, решительность, уверенность и прямота. Совершенно не защищается. Спокойная сила, без давления.

Удар…

— Пойдём, поужинаем через час?

Удар…

— Нет, Равиль. У меня работа.

— Это правильный ответ для женщины.

Музыка резко обрывается, и я оглядываюсь. Молоток летит перед лицом. Мне не страшно, я чувствую — Равиль всё контролирует. Но сильные руки коротким рывком отдёргивают меня за плечи от рамки. Ткань выскальзывает из пальцев.

— Тебе заняться больше нечем? — Олег.

— М?

— Нужна была помощь, — встревает Равиль.

Глаза в глаза:

— Никаких молотков и собак, — сдержанно злится Олег, игнорируя его.

— Твоя женщина? — заглядывает Равиль в глаза Олегу.

Пауза в несколько секунд.

— Нет.

В этом тихом, уравновешенном «нет» столько разного — энергии, агрессии, тестостерона…

Вкусно!

— Но попадёшь ей в височно-теменной узел, — касается пальцем моей головы в соответствующем месте, — запустишь конец света.

— Об этом не беспокойся, — улыбаюсь я. — Давно отбит. Родовая травма.

Равиль не понимает, о чём мы. Ещё раз внимательно смотрит на меня и Олега.

— Травма ВТУ, — поясняю я для него, нужно же предупредить, чтобы не развивал своё «нравишься», — может вызвать шизофрению и неспособность воспринимать нравственность, мораль, адекватно принимать решения на этом поле.

— Пойдём, — слегка касается моей спины Олег, выводя из зала. — Умная ты девочка, Туманова. Иногда страшно представить, насколько.

— Не бойся…

— Что?

— «Мы — как трепетные птицы… мы — как свечи на ветру… дивный сон ещё нам снится… да развеется к утру…»

Его глаза распахиваются.

— Что?! — челюсти сжимаются.

— Это «Пикник».

— Я знаю.

Мы зависаем. Секунды идут, люди идут…

— Олег! — Татьяна. — Телефон!

Протягивает ему трубку.

Снова сбегаю.

Не чувствую, что он дёрнул меня по работе. Чувствую его досаду, что не может зафиксировать происходящее, что оно вытекает из его рук. И беспокойство, давящее в мою спину. Привыкай, Зверь… По-другому не будет.