Верни меня домой

Яна Рихтер, 2023

Марта, талантливый программист с никнеймом VESNA, живет спокойной размеренной жизнью. Ей кажется, что все испытания позади, девушке удалось невозможное – остаться в живых в невероятной ситуации и найти своё счастье, но у судьбы на неё другие планы. Любимого человека внезапно арестовали, и в один день её жизнь снова рушится, как карточный домик. Неожиданно на помощь приходит старый знакомый. Одноклассник Сергей готов спасти от преследователей и решить проблемы Марты. Но откуда такое рвение? Неизвестно, кого теперь ей нужно бояться сильнее: преследователей или спасителя? А что если Серый совсем не тот, кем она его считала все эти годы? Найдет ли Марта тех, кто подставил ее любимого, читайте в "Верни меня домой".

Глава 3

Серый

Несколько лет назад

— Товарищ председатель призывной комиссии, призывник Анцифиров Сергей Васильевич на заседание призывной комиссии прибыл, — громкий голос эхом разлетелся по огромному кабинету.

Я стоял в военкомате перед этим цирком из шести человек в одних трусах.

— Что-то призывники сегодня какие-то хилые, — сказал мужик с левого края, повернувшись к своему соседу и не глядя на меня.

— Почему же, вот, смотри, хорош, — сосед кивнул в мою сторону.

— Ого, его жизнь потрепала. Единоборства?

— Так точно. Бокс, — я ухмыльнулся.

— Ну, следы явно не от бокса, места живого нет. Драки?

— Так точно.

— Что там по результатам? Годен?

— Да, годен к военной службе.

Председатель листал моё личное дело, просматривал лист изучения и учетную карту призывника.

— Куда его, Анатолий Ефремович? — спросил мужик, сидящий справа от председателя.

— Хммм, Войска Дяди Васи? — почти шепотом спросил мужик слева от председателя.

— Да, точно, — кивнул председатель и, обращаясь уже ко мне, объявил: — Воздушно-десантные войска.

— ВДВ? — переспросил я.

— Так точно, парашютист. Следующего зови.

Я вышел в коридор и пожал плечами. Ну, ВДВ, так ВДВ.

***

— Тебе что, совсем не страшно? — хлопнул меня по плечу сослуживец Саня.

— Нет.

— Ты уже прыгал раньше?

— Нет.

— Готов?

— Нет.

800 метров — это много или мало? 240 секунд в полёте. ИЛ-76. Выпускающий старшина роты стоит у открытой рампы, и сирена первая пошла. Фонарик желтый.

Сначала ушли «слоны» — самые тяжёлые, я прыгал в середине.

— Пошёл! — крикнул старшина.

Три заветных шага и прыжок. Сгруппировался. Свобода падения — это очень опьяняющая штука. Когда вся жизнь в тебе замирает, и восторг переполняет, вырывается ликованием. Я лечу. Я птица.

Мне не страшно, потому что смерть не страшна. Страшна жизнь. Если сейчас что-то пойдёт не так, я запутаюсь в последовательности действий или парашют не раскроется, я умру очень быстро. Жизнь более изобретательна, она будет расставлять капканы и подкидывать мне новые испытания, это как бесконечная полоса препятствий. Постоянный непрекращающийся бой. Я умею радоваться простым мелочам. Но, чёрт возьми, я устал. Так хочется счастья.

Вслух отсчитываю «551», «552», «553», дергаю кольцо. Продолжаю вслух отсчитывать секунды и наблюдаю, раскрылся ли основной парашют. А потом рывок. И ноги подлетают выше головы. Чувство эйфории, покалывание в руках, ногах, как отходняк мышц после онемения. Я рассмеялся. Мне было хорошо. Я нашёл свою стихию. Я дома. Захотелось поделиться этим с ней. Вот сейчас бы она была здесь со мной.

Наша девятка летела в небе линией по диагонали и громко восхищалась матом, потому что другими словами передать восторг невозможно.

Приземлился, благо ветра не было, и меня не потащило по полю. Погасил купол, стропы сплел бесконечной петлей, уложил все в парашютную сумку и направился к месту сбора.

А там уже наших посвящают — встали с краёв два сержанта, ты между ними, они замахиваются и со всей силы шлепают тебя запаской по заднице, ты летишь вперед с криком «551-552-553 — кольцо, 554-555 — купол».

Небо — мой дом. Никогда не забуду этих ощущений и всегда буду к ним возвращаться.

***

— Антип, а давай нашу, про одуванчики, — и Леха опять заиграл знакомую все мелодию.

— Пацаны, да хватит. Опять эти сопли, — не вытерпел я.

— А что сыграть? — Антип перебирал струны.

— Что-нибудь настоящее, с эмоциями, с матами. «Десант идёт в бой» и то лучше.

И через полчаса мы уже орали нецензурщину под музыку.

Едва успели допеть песню до конца, как вижу краем глаза — прапор несётся вдоль казармы параллельно плацу, а навстречу ему вприпрыжку скачет наш ротный. Твою мать, сдали уже, значит. Отлично. Значит, впереди разбор полётов со всеми вытекающими. По глазам вижу, по мою душу бъет копытом. Прапор дышит как дракон, обводит бешенным глазом нашу компанию, которая уже выстроилась в шеренгу. Я отмахиваю головой “нет, прапор, не причем они”. И как подтверждение слышу его зычное “анцифффффирррраааафф”, вытягиваюсь в струну, а потом бравенько топаю за ним в командный блок.

А через час стою, опустив почти лысую голову, перед командиром взвода.

— Анцифиров, это ты подбил матюки орать на весь плац? — вопрошает лейтенант.

— Никак нет, товарищ старший лейтенант, — чётко, громко, как учили.

— Почему матерились тогда? — злится, но вида не подаёт.

— Я песню правдивую просил. А правда всегда с матами. И служба у нас тоже такая, матерная.

— Хороший ты солдат, Анцифиров, сильный, выносливый, приказы исполняешь, и дисциплина почти железная. Но дебил. Вот есть в тебе такой чёрт, на ровном месте что-нибудь выкинуть этакое. И ухмыляться потом. Три наряда вне очереди тебе, Анцифиров. Не испытывай мое терпение.

Ну, что ж, три наряда, значит, три наряда. Хорошо, что я один попал. Пацаны не заслужили.

***

У меня никогда не было друзей. До первого класса я вообще редко видел сверстников, потому что жил за кривым шатким забором, выход за калитку мне был закрыт. У меня были только братья и сестра, которым не было до меня никакого дела. Я был сам по себе. В начальной школе никто не хотел дружить с мальчишкой с грязной шеей в замусоленной одежде, с руками в цыпках. А к пятому классу ни с кем не хотел дружить я, потому что уже был злой и независимый. Мне никто не был нужен.

В армии я впервые оказался в коллективе сверстников на равных, и у меня не было необходимости выживать.

Первые недели присматривался, вычислял, кто есть кто, а потом расслабился и позволил принять меня в коллектив. Я очень ровно общался со всей нашей ротой, отморозков у нас не было, но особенно сблизился с парнями из нашего взвода. Нас было всего семнадцать человек, и через полтора месяца службы мы стали как братья. Мне было удивительно открывать для себя поддержку таких же мужчин как я, которые, по сути, тебе совсем чужие люди. Удивительно было испытывать желание помочь в чём-то. Я, наверное, был как Маугли — абсолютно асоциальный, но благодаря парням научился находить общий язык, доказывать свою правоту аргументами и не лезть в драку по поводу и без. Научился разговаривать. И даже шутить. Отсутствие легкости в общении и приемлемого чувства юмора были для меня проблемой. Я учился шутить. Я учился улыбаться. Моя суровость и излишняя серьёзность воспринимались сослуживцами как моя фишка, и они вряд ли отдавали себе отчёт, что я просто не умею по-другому.

Мне очень нравилась армия. Строгий и понятный распорядок дня, простые и доступные правила, всё понятно и просто. А ещё еда. Кормили очень вкусно, да ещё и готовить не надо было и посуду мыть если не в наряде. Мечта.

— Серый, ты на контракт останешься? — Антип прищурил глаз. Вот откуда он узнал, что некоторым срочникам предложили работу?

— Не, Антип, не мой вариант, — я хлопнул братуху по плечу.

— А чё так? Оставайся! Я вот тоже пошёл проситься, — Антип был из многодетной семьи, и в армии для него открывались неплохие перспективы.

— Судимость у меня, бро. Пролетаю, — я поджал губы и отвернулся.

Армия. Мне здесь нравилось, здесь обо мне заботились, у меня была уверенность в том, что будет завтра. Но, видимо, не судьба.

***

После дембеля мы продолжили общаться почти полным составом, регулярно созванивались и обращались друг к другу за помощью. Часть ребят продолжили службу, кто-то ушёл в правоохранительные органы. Я не могу сказать, что вернулся домой. У меня не было дома. У меня был брат, который дал мне угол, родительский дом никогда не был для меня убежищем. Я был бездомный. Я был без корней. Когда вернулся, нашёл Мирона и предложил ему заняться тем, что мы умеем лучше всего — бить морды за деньги. Только профессионально, и по существу. Я предложил ему организовать охрану, заручившись поддержкой двух сослуживцев. Из всего многообразия решили начать с охраны грузов, мы начали через месяц, и первые грузы по региону я сопровождал лично. Так началась моя гонка.

Спустя несколько лет могу сказать, что мои мечты о сытой жизни сбылись. Я не богат, хотя, смотря с кем сравнивать. Для мальчишки из семьи алкашей я — олигарх. У меня стабильный доход выше среднего, я позволил себе купить квартиру в городе-миллионнике, у меня есть кое-какие накопления. Моя жизнь проста, у меня всё есть, я ни в чём не нуждаюсь, мне вполне достаточно того, что у меня есть. И я не хочу ничего менять.