Тайный гость

Яна Перепечина, 2021

Его работа – Тайный гость. Приехал в гостиницу, пожил там, написал отзыв и уезжай. Ни советов, ни пожеланий… В жизни Константин тоже не хочет ни во что вмешиваться. Поэтому покупает дачу в «тихом» месте и надеется здесь отдохнуть от всего мира. Да… Расскажи Вселенной о своих планах… Вместо отдыха он получает суматошных соседей, покушение на свою жизнь, адептов странной секты и любовь. Пожалуй, последнее приносит наибольшее количество проблем. Но кто из нас предпочел любви спокойную жизнь?!

Глава 4

Июнь 2008 года

Константин

Пока ели блины соседи слева, на участке сзади тоже послышались голоса. Уже знакомая Константину смешная девчонка громко обсуждала с довольно взрослой девушкой, наверное сестрой, исчезновение какой-то расчёски и наотрез отказывалась брать вину на себя. Ещё одна девушка, чуть постарше, громко звала младших барышень есть сырники.

Константину тоже очень захотелось блинов или сырников. Его мама, которая виртуозно готовила и то и другое, умерла уже давно. А Света… Света после рождения их сына ни блины, ни сырники не делала. Ей было некогда. И сил не хватало. Да и не хотелось. Ей вообще ничего не хотелось…

От грустных мыслей его отвлёк звонок. Кто-то дёргал за верёвочку колокольчик, повешенный на забор ещё старыми хозяевами. Удивившись, Константин спустился вниз и вышел из дома. У калитки стояла его новая соседка, мама пятерых детей.

— Доброе утро! — весело поприветствовала его она. — А мы проснулись — видим, у вас машина стоит. Ну, и решили, что вы приехали с утра пораньше…

— Да, — кивнул Константин и тоже улыбнулся, ещё не очень понимая, к чему клонит соседка.

— Вы простите, пожалуйста, мою бесцеремонность, — тем временем продолжала та, — но мы подумали, что вы наверняка проголодались, а дом у вас пока ещё не обжитой и поесть вам толком негде. И поэтому мы взяли на себя смелость угостить вас блинами.

В этот же миг из кустов черноплодки, росших за забором, выскочили её трое сыновей с тарелкой, на которой невысокой горкой виднелись блины, и мисочкой с клубникой.

— Мальчишки, осторожно, не уроните, — попросила их мать.

А Константин изумлённо уставился на мальчиков, а потом посмотрел на неё.

— Вы знаете…

— Майя, — подсказала соседка.

— Вы знаете, Майя, — с улыбкой кивнул Константин. — Я вот только что мечтал о блинах.

— Не может быть! — весело обрадовалась соседка. — Вот и замечательно! Приятного аппетита! Ну, не будем вам мешать. Мальчики, за мной! — скомандовала она и тут же направилась к своей калитке.

— Приятного аппетита! — громко гаркнули её сыновья, сунули в руки Константину тарелки и послушно потянулись за матерью. Один из них, самый маленький, не выдержал, оглянулся и со сдерживаемым ликованием сообщил:

— А мы послезавтра на море уезжаем!

— Антош, не приставай, — нахмурилась обернувшаяся Майя, а Константин преувеличенно вытаращил глаза, изображая восторг, и показал малышу оттопыренный большой палец правой руки. Тот просиял и махнул ему рукой. Майя благодарно улыбнулась Константину, и вся процессия снова двинулась в сторону соседнего дома.

Константин посмотрел мальчикам и их матери вслед. Меньше всего Майя была похожа на многодетную мать, какими их обычно представляют себе. По траве в сопровождении скачущих за ней мальчишек шла молодая стройная невысокая женщина, хорошо одетая. Дети тоже были чистыми и опрятными. Константину, которому раньше почему-то казалось, что многодетные семьи — это всегда неблагополучие, бедность и неухоженность, стало даже неловко. Он вдохнул умопомрачительный аромат блинов и закрыл калитку.

Блины как-то незаметно были съедены все до одного. Клубничины — тоже. И на мгновение Константин позавидовал мужу Майи. И даже удивился, как при таком рационе тот выглядит вполне подтянутым и спортивным. Потому что, если бы у него, Константина, была жена, которая пекла такие тонкие, ажурные и невероятно вкусные блины, он бы ел только их и уже давно растолстел и обрюзг. А сосед ничего, держится. «Наверное, он не любит блины», — подумал Константин и сам себе не поверил: не любить такие блины было невозможно.

Убирая посуду после завтрака и размышляя, чем бы таким угостить в ответ славных соседей слева, поверх забора высокий Соколан увидел, как у соседей сзади на крыльцо вышла старшая из девушек и постояла в задумчивости. Константин старался не глазеть в открытую, но не мог. Соседка показалась ему невероятной красавицей. Настоящей русской красавицей. Она была высокая, светлокожая, с пшеничными волосами, собранными, видимо, в хвост, и совершенно не походила на современных засушенных красоток. Потому что была… Константин поискал определение и нашёл: статная, она была статная. Не упитанная, не худая, а… в самый раз. То, что надо…

В этот момент девушка повернулась, чтобы войти в дом, и Константин обомлел. Не было у неё никакого хвоста. Пшеничные волосы соседки были заплетены в простую косу невероятной длины и толщины. Таких кос он никогда в жизни не видел. Тут же вспомнился чудесный мультфильм про длинноволосую красавицу Василису Микулишну, который он обожал в детстве. Коса соседки, конечно, была не до пола, но спускалась значительно ниже бёдер, почти до колен. Константин поймал себя на том, что давно уже не моет посуду, а стоит, раскрыв рот, и совершенно неприлично таращится на соседскую девушку. Он рассердился на себя и принялся с утроенным усердием тереть тарелку.

В этот момент штакетина в заборе сзади снова отодвинулась и в образовавшейся щели показалась уже знакомая круглая головка с короткой смешной чёлкой. Константин обрадовался гостье и пригласил:

— Заходи.

— Спасибо, — поблагодарила вежливая малышка и ловко протиснулась на его участок.

— Доброе утро, — поприветствовал её Константин.

— Здравствуй. Значит, ты и вправду участок купил. Не угадали мальчишки, — серьёзно изрекла девочка и спросила строго:

— А знаешь, что мы с тобой забыли?

— Что? — удивился он. Что такое они могли позабыть, если толком и знакомы-то не были?

— Мы с тобой познакомиться забыли.

— А-а… Да, действительно забыли — Константину было весело слушать её и смотреть на забавную умненькую мордашку.

— Давай навёрстывать, — не менее серьёзно продолжила девочка, — меня Мартиной зовут. Или просто Мартой. А тебя как?

— Костей, — в тон ей ответил Константин и протянул малышке раскрытую ладонь. Марта доверчиво сунула в неё свою не слишком чистую тёплую ладошку и улыбнулась:

— Ну, вот теперь правильно. А можно я у тебя пока побуду? А то мальчишки… — Она кивнула головой в сторону соседей слева. — … заняты. Тётя Майя с ними по утрам занимается, к школе готовит. А мне скучно.

— А ты что, не занимаешься?

— У мамы сегодня выходной, — обстоятельно начала объяснять Марта. — Обычно она меня читать в такие дни учит, а потом мы гуляем, играем. Но сейчас она дочке помогает её свидетельство о рождении искать. Пропало у нас свидетельство куда-то. Было и нет. А доче надо паспорт получать. И она волнуется. Вот они с мамой и делают эту, как её… гереральную уборку, вот!

— Генеральную, — поправил Константин и сел на крыльцо, чтобы не смотреть на Марту сверху вниз.

— Да, точно, гереральную, — согласилась девочка, но снова не смогла произнести слово правильно и сама засмеялась над своей неудачей.

Болтать с ней Константину было неожиданно интересно и легко. Он осторожно протянул руку и поправил растрепавшиеся легкие и мягкие, как пух кипрея, который ещё называют иван-чаем, волосики. В них застряли ошмётки сухой зелёной краски со штакетника. Наверное, зацепились, когда девочка пробиралась к нему в гости. Константин аккуратно вынул их. «Надо будет договориться с её родителями и сделать калитку, чтобы Марте было удобно ходить в гости», — подумалось почему-то. Вслух он спросил:

— А доча — это кто?

— Доча — это моя старшая сестра Мира.

— А, понятно. То есть одну твою сестру зовут Мирой? — уточнил он. — А вторую как?

— А никак, — сморщила загорелый носик Марта, — у меня только одна сестра.

— Подожди, как одна? — удивился Константин. — Я же видел сегодня двух девушек у вас на участке. А со зрением у меня всё в порядке. Вроде бы, — тут же усомнился он, глядя на маленькую соседку, которая смотрела на него, как ему показалось, с усмешкой.

— Одна девушка с косой, а вторая с распущенными волосами, рыженькая? — деловито поинтересовалась Марта, всё так же, с затаённым смехом, глядя на него.

— Ну да.

— Рыжая и лохматая — это Мира. А с косой — это наша мама.

— Не может быть! — невежливо удивился Константин. — Она же совсем молодая.

— Очень даже может. Ты что, не веришь мне? — возмутилась Марта.

— Верю, верю, — поспешил успокоить девочку Константин. Но удивляться не перестал. Правда, теперь молча.

— Дядя Костя, а можно я пойду иргу у тебя поем? — Марта резко сменила тему и затараторила: — У нас куст ещё маленький. Ягод на нём было три с половиной штуки, и я их уже оборвала. А я так люблю иргу! У тебя она уже созрела, а у мальчишек ещё нет пока. Мама говорит, что это потому, что твоя на солнце целый день. Можно, а?

— Можно, — разрешил слегка обалдевший от потока информации Константин, а потом на всякий случай поинтересовался: — А что такое ирга? И где она у меня?

— Сейчас! — подскочила Марта и тут же унеслась куда-то за дом. Константин удивлённо проводил её взглядом, встал со ступеней крыльца и пошёл за девочкой.

У забора рос высокий куст, довольно тонкими длинными ветвями устремившийся ввысь. Малышка прыгала около него, пытаясь сорвать некрупные тёмно-фиолетовые ягодки. Константин подошёл к ней.

— Это и есть ирга?

— Ага, — пропыхтела Марта и очередной раз подпрыгнула. Не слишком результативно.

— И что, вкусная? Я такую не ел никогда.

— Ага, очень. — В этот момент девочка наконец сорвала первую ягодку, перестала прыгать и великодушно протянула с трудом добытый трофей Константину: — На. Попробуй.

Он сел на корточки и хотел было взять ягодку рукой. Но девочка ткнула ладошку ему в лицо, и Константину ничего не оставалось, как аккуратно подобрать угощение губами прямо с детской ладони. Ручка была тёплая, сладко и нежно пахла, а непрезентабельная на вид ягодка на вкус оказалась вполне приятной.

— Спасибо, — поблагодарил Константин Марту, — ирга и правда очень вкусная.

— Пожалуйста, — расплылась в довольной улыбке малышка. — Я же говорила. Только я внизу уже всю оборвала. Ты прости, дядя Костя, но, когда тебя не было, я к тебе ходила иргу есть. Мама не разрешает, конечно. Но я иногда, когда она не видит, всё равно хожу. — Марта смущённо посмотрела на него снизу вверх. — Ты же не против, правда?

— Не против. — Константин покачал головой и огляделся. — Можешь маме так и сказать, а я подтвержу, если нужно будет… Сейчас мы с тобой что-нибудь придумаем, чтобы ты могла повыше забираться и рвать ягоды.

Он сходил за дом, где прежние хозяева хранили разные разности, которые вроде бы и не нужны, но и выкинуть жалко. Там среди старых санок, пары корыт, нескольких штырей арматуры, обрезков каких-то труб, остатков сетки рабицы и прочего добра отыскалась металлическая конструкция, из которой вполне можно было сделать что-то вроде столика, и останки какого-то шкафа. Полка от него прекрасно подходила на роль столешницы.

Среди привезённого на новую дачу добра были дрель и отвёртки с саморезами, и Константин быстренько соорудил для Марты крепкий устойчивый помост. Девочка, которая неотступно следовала за ним и даже порывалась помогать, пришла в восторг и смотрела на него такими глазами, будто он был волшебником и сотворил сейчас для неё какое-то невообразимое чудо. Когда Константин водрузил конструкцию около куста, она с готовностью забралась на столик и, удовлетворённо вздохнув, принялась рвать ягоды.

Следующий час Константин занимался своими делами, изредка заглядывая за дом. Малышка, по мере необходимости самостоятельно передвигая помост, сосредоточенно и неторопливо объедала ягодки с недоступной до этого высоты и выглядела совершенно счастливой. Счастливым, непривычно счастливым чувствовал себя и Константин. Иногда среди дел он вспоминал мальчишку-риэлтора, который привёз его сюда, и испытывал к тому огромную благодарность. Ему не хотелось думать о том, что было бы, откажись он покупать эту дачу, которая теперь казалась ему самым лучшим местом на свете.

В первую свою дачную ночь Константин спал как младенец. Крепко и сладко. Без тяжёлых сновидений и мучительных терзаний. Широкая надувная кровать, которую он купил на первое время, за ночь чуть спустила воздух, и проснулся Константин в мягкой уютной ложбинке. За окном сияло едва ли не полуденное солнце, и громко и весело переговаривались соседи слева. Он потянулся и удивлённо посмотрел на старые часы, задорно тикающие на стене. Так поздно и таким отдохнувшим он не просыпался уже давно. Пожалуй, целых сто лет. С тех пор, как родился его сын.