Кошкин дом

Яна Евтушенко, 2023

Сборник мистических рассказов про кошек.Глеб не может уснуть ночью – ему кажется, что по квартире кто-то ходит. Родители не верят мальчику, а одноклассница предлагает выследить ночного гостя. Но так ли уж хороша эта идея?…Инна приносит домой кота, которого нашла на улице. Артем раздражен: Инна только на прошлой неделе еле пристроила кошек, которых приносила из приюта на передержку. Тем более новый постоялец очень странно себя ведет: не по-кошачьи кричит и смотрит на Артема совсем как человек…Лиза по уши влюбилась в однокурсника Кирилла, и вот удача: он пригласил ее к себе домой позаниматься вирусологией. Но стоит ли идти? Ведь подруга Лизы по секрету сообщила ей, что предыдущая подружка Кирилла бесследно исчезла…

Кто-то ходит по ночам

Глеб не понял, отчего проснулся: то ли от яркого света луны, который сочился сквозь тонкие занавески, то ли от глухого звука, доносящегося из коридора. Кто-то тяжело ходил, впечатывая каждый шаг в линолеум.

— Папа? — неуверенно спросил Глеб.

В ответ раздался протяжный скрип открываемой в комнату двери. Глеб натянул одеяло на голову. Шаги приближались. Глеб крепко зажмурился. Ночной гость стоял возле кровати, и Глеб чувствовал, как тот пристально смотрит на одеяло. Прошло несколько мучительных минут. Наконец, гость развернулся и пошел к двери. Скоро шаги стихли. Едва дыша, Глеб приподнял краешек одеяла, нашарил на тумбочке очки, надел. В комнате никого не было, лишь на пороге сидел Тимофей — кот родителей — и таращил на Глеба круглые желтые глаза.

Утром Глеб, беспрестанно зевая, пришел на кухню. Пахло кофе и поджаренным хлебом. Папа нарезал колбасу для бутербродов. Тимофей вертелся у стола, выпрашивая колбасные шкурки. Мама солила густую рисовую кашу, булькавшую в кастрюльке на плите. Глеб присел на краешек стула и подвинул к себе корзинку с хлебом.

— Доброе утро! — мама поставила перед ним тарелку с дымящейся кашей. — Плохо спал? Из-за олимпиады по математике волнуешься?

— Бессонница, — Глеб вяло возил ложкой по каше, — луна мешала.

— Да, луна сильно светит, — задумчиво согласилась мама. — Три дня осталось.

— До чего осталось три дня? — спросил Глеб.

— Что? — спохватилась мама, выскребывая остатки каши из кастрюльки. — А, до суперлуния и лунного затмения. У нас на работе только их и обсуждают: суперлуние и затмение совпадают редко, раз в двенадцать лет. Жаль, затмение недолго продлится, пятнадцать минут. Говорят, в такие дни особенно тяжело засыпать, снятся кошмары.

— Кошмары, — повторил Глеб и вдруг вспомнил: — Я опять слышал шаги в коридоре, кто-то заходил ко мне! Вы не вставали?

— Нет, — мама покачала головой, — скорее всего, Тимофей полуночничает.

— Глеб, тебе двенадцать лет стукнуло! У наших предков дети в этом возрасте с оружием обращаться умели, а ты кота испугался! — ухмыльнулся папа и тут же выругался: подсаживаясь к Глебу, он едва не снес толстым животом чашку с горячим чаем, стоявшую на краю стола.

— Тимофея легко испугаться, — вступилась за Глеба мама, — он любитель бродить по квартире, когда хозяева спят. Мой малыш, — мама потрепала кота по макушке и бросила ему кусок колбасы. — Или, например, Рыжая, которую мы из «Колеса Перуна» забрали: постоянно в спальне торчала по ночам, глазела на меня и мяукала. Жуть!

— У нас раньше другая кошка жила? — удивился Глеб.

— И не одна! Ты маленький был, сидел дома с няней. Нас с папой позвали на день рождения к другу, Костику Левше, в клуб реконструкции. Костик предложил кошек забрать — их в клуб накануне подбросили, целое семейство, кот с кошкой и месячный котенок. Грязные, голодные. Жалко зверей стало, мы всех и взяли: Рыжую, Пузатого и Тимофея.

— Есть фотографии? — заинтересовался Глеб.

— Не успели сделать, — жуя хлеб с маслом сообщил папа, — Рыжая из окна выпала, Пузатый на даче в колодце утонул.

— Один Тимофей остался, — мама почесывала за ухом кота, развалившегося у нее на коленях. — Трудно быть кошкой, — печально добавила она. — На улице мерзнешь, кушать нечего. В дом попадешь — все равно от хозяев зависишь. Хорошо, если кормят в любое время вкусненьким и разрешают на подушке спать, а то ведь и выгнать могут. То ли дело люди — сами о себе заботятся, живут в комфорте, да, бедняжка моя?

Задребезжал дверной звонок, и кот, вздрогнув, соскользнул с коленей на пол.

— Кто трезвонит, да еще в такую рань? — нахмурился папа: родители не любили гостей и общались только между собой и с парой коллег на работе.

— Ой, это Лиза Синицына, одноклассница, — уши у Глеба порозовели, — обещал ей с математикой помочь. Я открою? — робко спросил он.

— Открывай, — развела руками мама, — но вам придется заниматься в гостиной, я здесь буду убираться после завтрака.

Глеб побежал в прихожую и распахнул дверь. Лиза, широко улыбаясь, стояла на пороге квартиры.

— Приветик! Прости, я, кажется, время перепутала? Мама подняла в восемь утра, она меня будит по выходным рано зачем-то, а я вспоминала, мы с тобой в десять договорились или в одиннадцать, и решила, что в десять, — болтала Лиза, стаскивая с себя цветную вязаную шапку с кисточкой на макушке. — Я и пришла в десять, потом спохватилась, что надо в одиннадцать, но уже кнопку звонка нажала.

— Ничего страшного, проходи, — Глеб показал в сторону гостиной.

Комнатой почти не пользовались, и Глеб, и родители больше проводили времени на кухне. Значительную часть гостиной занимала громоздкая полированная стенка. Шкафы ее были забиты старыми вещами, пыльными сувенирами и книгами, которые никто никогда не читал, сколько Глеб себя помнил. Напротив стенки жались друг к другу продавленный диван и кресла. Лиза бухнулась на диван, вытащила из рюкзака тетрадь и охапку цветных ручек. Глеб уселся в кресло и раскрыл учебник по математике.

— Крайние члены пропорции — двенадцать и четыре, — втолковывал Лизе Глеб. — Понимаешь?

— Нет… — грустно сказала Лиза. — Я даже не понимаю, что такое «пропорция». Сделаем перерыв? — спросила она жалобно.

— Давай, — сдался Глеб, поправляя очки, — я плохо объясняю…

— Нет-нет, ты отлично рассказываешь, — Лиза радостно вскочила с дивана и принялась ходить вдоль стенки, глазея на сувениры и книги. — Ух ты, какие миленькие котики! А ракушки откуда привезли? Ого, фотоальбомы! Можно посмотреть? Я обожаю фотографии!

Не дожидаясь ответа, Лиза выдернула из плотного ряда книг потускневший фотоальбом, расписанный розами. Этого альбома Глеб раньше не видел: родители снимали на телефон и не печатали фотографии. Лиза перевернула картонную обложку. Страницы пестрели чуть расплывчатыми снимками, сделанными на допотопную «мыльницу»: празднично одетые люди за столом, женщина в купальнике на пляже, малыш в чепчике и голубом боди лежит в кроватке. Под некоторыми снимками желтели наклейки с подписями: «Черное море, 2000г.», «Дача, июнь’11». Надпись под фото с малышом гласила: «Глеб, 1 мес.».

— Ой, Глеб, какая ты лапочка! А это твои родители?

Перед украшенной елкой позировали мужчина и женщина с малышом в голубом боди на руках. Женщина большеносая, с угольно-черными, как у Глеба, волосами. Мужчина — в очках, на голову выше женщины и очень худой. Люди с фотографии совершенно не походили на его родителей! У мамы маленький курносый нос, рыжие волосы, веснушки, и она намного выше папы! Папа ни линзы, ни очки не носит. Всегда хвастается, что номер автобуса видит с противоположного конца улицы. Кроме того, папа, в отличие от мужчины с фото, ужасно толстый, мама вечно подкалывает его и даже называет не по имени, а «пузатым». Может, к ним на новый год приезжали гости?

Спустя два часа бесполезных занятий Лиза ушла. Глеб отправился на кухню. Мама жарила котлеты. Тимофей терся об ее ноги и мурчал.

— Мам, я хотел спросить, — Глеб положил фотоальбом на стол возле плиты. — Это вы с папой возле елки?

— Конечно, мы.

— Но на снимке папа в очках и худой, — возразил Глеб.

— Он сделал операцию по коррекции зрения, — объяснила мама и усмехнулась: — а поправился, потому что дорвался до холодильника и ест без меры.

— Тогда почему ты рыжая, а не черноволосая?

— Я уже много лет крашу волосы.

— У тебя и черты лица другие, — не сдавался Глеб: — Нос, скулы… И на фото ты ниже папы!

— Глеб, люди с возрастом меняются! — теряя терпение, ответила мама. В воздухе запахло горелым, и она отвернулась к плите. — Не отвлекай меня, останемся без обеда!

***

Глеб ворочался в кровати, спать не хотелось. Луна горела как прожектор. Глеб прищурился, вглядываясь в расплывающийся циферблат часов на стене. Два часа ночи! Нужно срочно заснуть, завтра первым уроком математика. Глеб перевернул подушку прохладной стороной наверх, лег и услышал знакомые шаги. Он скользнул под одеяло. Шаги удалялись от его комнаты в сторону кухни. Бухнула дверца холодильника. Глеб сжался и накрыл голову подушкой, заглушая шум, доносящийся с кухни.

— Никто не брал колбасу? — спросила мама, шаря утром в холодильнике. — Куда-то целый батон «Докторской» пропал!

— Я не брал, — пожал плечами папа, намазывая маслом сдобную булочку. — Ты ее не Тимофею скормила? — папа сунул коту, вертевшемуся под столом, кусочек булки: — Или Глеб ночью ужинал.

— Я не ел, — покраснел Глеб, втягивая и без того тощий живот. — Колбасу своровал тот, кто ходит по ночам!

— Тебя Тимофей напугал, — сказала мама.

— И холодильник он открыл? — спросил Глеб. — Лапами?

— Глеб, не начинай, — поморщился папа, — схомячил колбасу — так и скажи. Всем известно — ты любитель пожевать.

Глеб обиженно отодвинул от себя тарелку с недоеденной кашей.

***

— Ты сегодня не в настроении? — спросила Лиза на перемене после математики. — Из-за Марковны? Не обращай на нее внимания! Я бы тоже на дурацкие вопросы по домашке не ответила!

— Не в Марковне дело, — вздохнул Глеб. — В нашей квартире по ночам кто-то ходит!

— Ничего себе! — выдохнула Лиза, выслушав подробный рассказ о ночном госте и реакции родителей. — А вдруг это привидение? Я бы его обязательно поймала! И сфоткала! Прикинь, сколько лайков поставят! С ума сойти!

— Прямо ночью? — поразился Глеб: — А если… страшно?

— Да чего бояться, — махнула Лиза рукой. — Зато и лайки, и папе доказательство!

Целый день Глеб обдумывал слова Лизы и решил, что выследит ночного гостя. Он докажет папе, что не трус, а Лиза будет восхищена и, наверное, согласится поесть с ним мороженое в торговом центре. Глеб дождался, пока родители заснут, затолкал мобильник в карман пижамы, прокрался в прихожую и затаился в шкафу между пальто и куртками. Глаза у него слипались, ноги подгибались от усталости. Глеб опустился на пол шкафа, продолжая всматриваться в темноту прихожей.

Конец ознакомительного фрагмента.