Птичья песня

Яна Ветрова, 2020

Лентяйка и лежебока Екатерина, сама того не желая, попадает в услужение к колдуну. Мало того, что в чужом мире ей приходится выполнять работу по дому и бегать по поручениям, так еще и характер колдуна день ото дня становится все невыносимее. Город на берегу реки, домики среди цветущих садов. Будничная магия и оживающие статуи. Запах старых книг, кофе и свежих булочек. Разве не сказка? Только не для того, кто отчаянно хочет вернуться домой. Так ли дружелюбен город, как кажется на первый взгляд? Что таит заросшая мхом тень мира? О чем шепчут алые бабочки? Можно ли доверять незнакомцам? А главное, можно ли доверять себе? Все это предстоит выяснить героине.

Глава 4. Новый дом

Третье всего лишь за одну ночь путешествие через миры уже не казалось чем-то фантастическим. Хоть амулеты сай и придали сил, я была настолько вымотана впечатлениями и тревогой, что не смотрела по сторонам.

Когда мы добрались до мира колдуна, то не стали возвращаться в трактир. Мы вновь прошли через арку городской стены, пересекли речку с каменным руслом и сквозь лабиринты улочек вышли к широкой реке, которая делила город на две части. В прошлый раз я попала сюда ранним утром, теперь же день близился к середине, и воздух нагрелся. Хотелось снять свитер, но майка выглядела бы странно. Свитер хотя бы по форме походил на блузы, а джинсы — на узкие брюки, которые носили некоторые обитатели этого мира.

Большинству прохожих было с нами не по пути. Приходилось лавировать среди людей в разноцветных одеждах, идущих навстречу. Очевидно, после многих лет в заточении Джей чувствовал себя неуютно в толпе. Мне же становилось всё интереснее. Я проследила взглядом за женщиной на велосипеде, которой прохожие привычно уступили дорогу. Надо же! Может, тут царит не мрачное средневековье, как я решила поначалу? Велосипед был трёхколесный, спереди одно колесо средних размеров, а сзади — два поменьше, а над ними — коробочка для багажа. Очень даже неплохо! Никогда не могла понять, почему у детей отбирают трёхколесный велосипед и сажают на неудобную конструкцию, на которой нужно большую часть времени посвящать тому, чтобы удерживать равновесие.

Вдоль мостовой на другом берегу реки выстроились магазины и жилые дома крупнее и новее, чем в центре. Хоть я и боялась потерять колдуна из виду, всё же то и дело оборачивалась, чтобы рассмотреть окрестности. Хотя чего бояться, ведь если отстану, колдун вернётся и потащит меня за руку. Я остановилась, чтобы оглядеться как следует. Река текла между холмов, которые грядами толпились слева, а правее плавно теряли высоту и переходили в зелёную равнину. На одном из холмов слева, на полпути к вершине стоял замок, а выше — смотровая башня. Под замком раскинулись домики с красными крышами, и где-то среди них затерялся утренний трактир. Вдоль берега реки стояли более новые кирпичные дома.

— Рина!

Я вздрогнула и обернулась. Так меня ещё никто не называл!

Вопреки моим ожиданиям, колдун не вернулся за мной, чтобы тащить за руку, а сообщил, что если я потеряюсь, то буду ночевать на улице.

— Я буду звать тебя Риной. Екатерина — слишком длинно.

Мог бы хоть для вежливости спросить, не против ли я. Хотя я вроде бы была не против — всё лучше Катюхи. Я вспомнила про Алину, удержала готовый вырваться всхлип и поплелась за колдуном. Мы свернули на боковую улицу, которая начинала пологий подъём на холм, застроенный аккуратными особнячками. Здесь царила сонная безлюдная тишина. Жители то ли ушли в центр, то ли занимались домашними делами.

Улица не петляла, а чинно и плавно загибалась вокруг холма, иногда разветвляясь на две. По обеим сторонам тянулись двух — и трёхэтажные дома, разнообразно украшенные на вкус хозяев лепниной, колоннами и даже гаргульями. Аккуратные садики изо всех сил старались поразить воображение, каждый стремился показать свой уникальный характер. Тут остриженные в шарообразную форму кусты самшита и раскидистые гортензии с ещё не раскрывшимися зонтиками цветов обрамляют узкие дорожки, а здесь всё засажено ельниками. У фонтанчика стоит статуя девушки, задумчиво касается рукой пряди волос. В высокой живой изгороди, отделяющей участки друг от друга, шумно перекрикиваются птицы.

Колдун выглядел чужеродно в этом месте — ссутулившийся, бледный, сухой, как старая книга, которую достали из древнего сундука и ещё не успели смахнуть пыль с обложки. Куда же мы направляемся?

На очередном повороте нас ждал Робин с большим мешком у ног. Он-то как раз вполне походил на обитателя особняка — высокий, крупный, с горделивой осанкой и широкой улыбкой человека, покорившего весь мир и заслужившего бокальчик вина у камина. Значит, Джей поселится у друга, пока не найдёт себе жильё. Я вновь переключилась на сериальное восприятие, забыв, что я не сторонний наблюдатель, а участник, и мне тоже надо где-то жить.

— У тебя что, работы нет? — буркнул Джей, приблизившись к другу.

— Ты теперь моя работа, — широко улыбнулся тот. — Серьёзно! Ты подумай, в город вернулся опасный колдун, которого так рано не ждали. Многие уже в курсе. Мне приказали следить за тобой.

— Кто приказал? — нахмурился Джей.

— Всё расскажу, давайте сначала зайдём в дом.

Трёхэтажный особняк был до самого верха увит диким виноградом, закрывшим даже окна. Я тут же усомнилась в своём выводе о принадлежности этого жилища Робину. Если дома здесь всем своим видом показывали характер, то этот ясно говорил, что он гостям не рад. Ощетинившись заросшей изгородью в сторону соседних домов, он выкинул ветви кустов к тротуару, будто желая оттолкнуть зазевавшихся прохожих, не сообразивших перейти на противоположную сторону дороги.

Вход в сад преграждала кованая калитка не выше метра высотой, которая скорее служила украшением, нежели защитой от непрошеных посетителей. К ней зачем-то были прикреплены два почтовых ящичка — один снаружи, другой изнутри. По обеим сторонам от калитки на невысоких постаментах располагались мраморные львы. Один сидел, гордо выпрямившись, а второй безмятежно спал, положив голову на лапы. Мрамор, некогда белый, зарос мхом и покрылся слоями грязи.

— Тринадцать лет, — прошептал Джей и погладил по голове сначала одного льва, потом другого. На его усталом лице появилось подобие улыбки.

Он провёл руками над калиткой, и та скрипнула в ответ.

— Всего-то? — удивился Робин.

— Это только один уровень, — ответил Джей. — И через него пытались проникнуть.

Над дорожкой, ведущей к дому, нависали ветви, образовывая узкий коридор. Робин придерживал каждую, пока я не перехватывала её. Сад был недружелюбен и всячески старался насолить, подставляя подножки в виде корней, цепляясь руками-ветками за волосы и свитер, пытаясь стащить с плеч рюкзак.

Джей сорвал плети винограда и плюща, облепившие дверь тёмного дерева. Освободив небольшое пространство, он приложил обе руки к поверхности. Он молчал и не шевелился. Я выглянула из-за спины Робина, чтобы посмотреть, не мелькнёт ли искорка. Тот прошептал:

— Очень мощная магия.

И тут я пошатнулась и схватилась за его плечо, чтобы не упасть. Из меня снова утекали силы. Робин всё понял и поддержал меня, но я отстранилась. Мне не нравилось его молчаливое пособничество моему пленению вкупе с бездеятельным сочувствием. То ли помогает, то ли не помогает! Я скинула рюкзак на землю, а сама гордо осталась стоять.

Наконец, дверь щёлкнула. Дом как будто выдохнул, а растения в саду ослабили напряжённые ветви.

— Тут ничего не изменилось! — восхищённо сказал Робин, заходя вслед за Джеем.

Перед этим он попытался взять мой рюкзак, но я оттолкнула его руку. «Екатерина, настоящим леди не пристало таскать тяжести!» — укоризненно пропел в моей голове голос тётушки. Я отмахнулась, приподняла рюкзак и тут же пожалела, что отвергла помощь. Сил у меня стало гораздо меньше, и рюкзак казался наполненным камнями. Но ничего не поделать, чувство собственного достоинства имеет свою цену. Я потащила рюкзак по земле, приподняв его, только чтобы втащить на ступеньки.

Внутри не было и следа той запущенности, которая царила снаружи. Пахло осенью, а в коридоре валялся красно-жёлтый лист, будто только что упавший с дерева.

— Он бы ещё сто лет так простоял, — с оттенком гордости сказал Джей. — Я его перед уходом заморозил.

— Значит, знал, что тебя схватят.

— Я надеялся скрыться. Думал, если поймают — в худшем случае дадут несколько лет тюрьмы. На зеркальный зал я, сам понимаешь, не рассчитывал.

Мы стояли в холле, справа наверх бежала лестница и упиралась в ограждённую деревянной балюстрадой площадку. Вглубь дома вёл коридор. Я отчего-то решила, что дверь слева скрывает кладовку или гардероб, но Джей открыл её и бросил мне:

— Твоя комната.

Его голос звучал так, словно он всё ещё злился на то полотенце.

Я затащила рюкзак внутрь и огляделась. Комната оказалась просторной, больше, чем номер в отеле. Несмотря на открытые шторы, в помещении стоял полумрак. Одно окно выходило в одичавший сад, второе — на узкий промежуток между стеной дома и не менее заросшей живой изгородью, отделяющей от соседей.

В углу стоял комод, вдоль стен расположились узкая кровать, стол и стул. На потолке висела шарообразная лампа, но проводов и выключателя, как и розеток, я не заметила. За узкой дверью в углу скрывалась ванная комната с унитазом, раковиной и неким подобием душевой кабины, представлявшем собой медный таз с высокими краями и лейку на длинной ноге. Я ужасно обрадовалась, что они тут кроме велосипеда уже изобрели водопровод и канализацию. Однако моя радость оказалась преждевременной — я покрутила вентиль над краном, но воды не было.

Я начала копаться в рюкзаке, чтобы сменить свитер на что-то полегче. Первой попалась красная клетчатая рубашка, которая выглядела в этом мире ещё более неуместно, чем джинсы с кедами.

— Рина! — нетерпеливо позвал колдун.

Я бросила раскопки и вышла из комнаты, на ходу надевая рубашку. В конце коридора обнаружилась большая светлая кухня. Здесь растения пощадили окна, и через грязные стёкла открывался вид на веранду и широкий внутренний двор, покрытый высокой колосящейся травой, мелкими деревцами и окружённый всё той же недружелюбной зелёной изгородью.

Слева располагались плита с раковиной, справа — шкафы и полки, а посередине стоял круглый стол, на который Робин выкладывал из мешка еду. Джей бросил свой пыльный плащ прямо на пол и остался в тёмной, не менее пыльной рубашке, коричневых узких брюках и высоких сапогах, которые без слоя пыли скорее всего оказались бы чёрными. Плащ Робина аккуратно висел на спинке стула, а сам мужчина был в чёрных брюках и светло-голубой рубашке с широкими рукавами.

— Рина? — удивлённо спросил Робин и ухмыльнулся.

Я вопросительно взглянула на него — что смешного?

— Это птичка такая, ринка. Может, заметила в золотом поле? Маленькие, серые, похожи на воробьёв, но с полосатыми хвостами. Прячутся в колосьях.

Я только вздохнула в ответ. В этом мире моя птичья сущность отчаянно пыталась вырваться наружу. Внезапно на меня навалилось осознание, что я не дома. Со всеми перемещениями и переходами я совсем забыла, что я не в выдуманном временном приключении, куда случайно проникла сквозь монитор ноутбука. Это не сон, а самая настоящая катастрофическая ситуация. Я обессиленно рухнула на стул. Гора продуктов на столе напомнила, что я давно не ела. Амулеты сай искусственно приглушили голод и жажду, которые теперь вернулись. Однако есть никто не предлагал, поэтому я обхватила себя руками и ссутулилась. Может быть, Робин заметит, какая я несчастная, и даст мне хотя бы вон то яблоко?..

Джей достал из полки кружку и наполнил её водой из-под крана. Неужели только в моей комнате нет воды? Колдун медленно делал глоток за глотком, как будто снова привыкая к жидкости. Я поняла, что мне и воды не предложат. «Где же ваши манеры, господин колдун?» — подумала я с тётушкиными интонациями. Интересно, насколько в моём положении разрешается проявлять самостоятельность? А то полотенце не возьми, плащ не трогай! Я решительно поднялась, прошла мимо Джея, достала себе кружку из той же полки и покрутила вентиль. Воды не было. Я открутила до упора — ничего. Почувствовав спиной взгляды, я обернулась. Надо бы спросить, что я делаю не так, но я и без того чувствовала себя преглупо.

— А как у неё с магией? — поинтересовался Робин.

— Никак, — ответил Джей и поболтал остатками воды в кружке. Его голос уже не был таким хриплым.

— Но и клятва сработала, и амулет?..

— Потенциал есть у всех, но она из мира с угасшей магией. Это как…

Робин кивнул и подхватил:

–…как ждать от жителя пустыни, что он сразу поплывёт, впервые зайдя в озеро.

— Именно. Но научиться он может, — он с сомнением посмотрел на меня. — Если увидит воду.

Он коротко провёл рукой по крану. Полилась вода.

— Видишь что-нибудь?

Воду я прекрасно видела, но он имел в виду другое. Я прищуривалась, наклоняла голову и даже попробовала посмотреть одним глазом, но ничего не разглядела.

Джей прикрыл глаза, только чтобы не видеть мои жалкие попытки, вздохнул и снизошёл до объяснений:

— Вода, свет, плита — всё работает от магии. Поэтому нет ни труб, ни проводов. Я просто открываю и закрываю проход для воды, а вентилем регулирую интенсивность и температуру.

— Если труб нет, то куда она девается? — спросила я.

— Перемещается в очистные пруды. Там от неё отделяют грязь.

— Тоже магией?

Джей посмотрел на меня так, как будто я действительно была бестолковой птицей, случайно освоившей человеческий язык.

— Джей, — укоризненно подал голос Робин, — она же не ела, не пила и не спала. Да ещё и ритуал… Давайте перекусим, а я расскажу, как это работает.

Я сообразила подставить кружку под струю воды, пока колдун снова не выключил её. В меню, кроме яблок, были свежий хлеб, сыр, помидоры и огурцы. Откуда-то взялся и виноград, а ведь здесь, как и дома, стояла поздняя весна. Наверное, тоже магия. Вообще-то ела в основном я. Робин, очевидно, имел возможность пообедать, а Джей только делал маленькие глотки из кружки и вертел в руке яблоко.

Робин рассказал, что вода с помощью магии перемещается из подземных источников в кран, а потом — в пруды, где очищается с помощью магии. В крупных городах система водоснабжения регулируется, поэтому краны привязаны к определённому источнику и пруду. Здесь нельзя вызвать воду из какого-то другого источника себе в дом. Краны бывают заколдованы по-разному. Можно купить самый простой, тогда вода будет ледяная, прямо из источника, и нагревать её нужно отдельно. В этом же доме краны посложнее — нагрев и регулирование скорости потока уже вплетены в их магию, нужно только подвинуть рычажок. Это придумано, чтобы владелец дома мог потратить свои силы на что-то более полезное.

— А что же мне делать? — спросила я с набитым ртом.

Тётушкин голос промолчал, потому что онемел от ужаса. Извини, тётушка, я не могу сейчас не есть и не спросить тоже не могу.

— На такой случай, — ответил Робин, — я кое-что принёс.

Он достал из мешка коробочку. В ней оказались желтоватые бумажки размером в половину моей ладони, распределённые стопочками по цвету текста.

— Это записки с заклинаниями. Вот эти с синим текстом — для воды.

На каждой была написана всего пара слов, но я не могла их понять. Я повертела бумажку. Не держу ли я её вообще кверху ногами? Но я же понимаю их язык! Как так?.. Я взглянула на Джея, не решаясь задать вопрос — опять нагрубит или посмотрит как на говорящее полено. Сейчас он больше всего напоминал мне меня саму, когда я, дождавшись новую серию любимого сериала, внимательно следила за приключениями героев, попавших в затруднительное положение.

— Читать и писать нужно учиться, это так не передаётся.

Ну, тогда они бесполезны. Я положила записку обратно в коробочку.

— Не страшно, — ответил Робин, вновь неодобрительно глядя на своего друга. — Текст необходим лишь для того, чтобы обозначить область применения. Ты и по цвету букв разберёшься. Можно прикоснуться к предмету или просто махнуть рядом. Каждая записка рассчитана на несколько применений, этого запаса должно хватить на месяц.

Потом он спросил Джея, покажет ли он мне позже, как ими пользоваться. Тот кивнул и тут же недовольно поморщился, может быть, потому, что решился наконец откусить яблоко. А может, потому что ему не хотелось ничего объяснять. Джей решительно положил яблоко подальше от себя и посмотрел на Робина:

— Так. Ты рассказываешь мне новости. А ты, — обратился он ко мне и махнул рукой на продукты, — убираешь всё это.

— Дж…, — начал было Робин укоризненно.

Джей закатил глаза.

— Ты, пожалуйста, рассказываешь, а ты, пожалуйста, убираешь. Вон в те полки. Это холодильник, — указал он на одну из них.

Больше колдун не обращал на меня внимания. Я нерешительно встала и начала открывать ящик за ящиком, чтобы понять, что где должно лежать. В шкафу, наречённом холодильником, оказалось морозно и пусто. Только лампочки не хватало. К моему великому облегчению, всё было относительно чистым, ведь дом застыл в том же состоянии, в каком колдун оставил его тринадцать лет назад. Либо чистоту тут наводят тоже магией, либо у него работала служанка. Сообразив, кто теперь тут считается служанкой, я замерла посреди кухни, примеряя к себе новый статус. В ту минуту моим единственным желанием было, чтобы уборочные записки всё-таки существовали.

Моя комната никогда не являлась образцом чистоты. Вот чтобы важные вещи были аккуратно разложены — это я люблю! У дисков с фильмами — своё место, у мультиков и сериалов — своё. Книги расставлены по алфавиту, журналы разложены по датам. Фигурки киногероев и человечки из конструктора живут в разных коробках. Это важно. А всякая ерунда вроде одежды как-то существует в шкафу без моего участия. Что, кстати, являлось одной из причин, почему Алина собирала мой рюкзак в эту злосчастную поездку. На кухню я вообще старалась заходить только за чаем. Редко когда влажная тряпка касалась пола в моей комнате, а окна и зеркала рисковали зарасти грязью, если бы иногда Алина не устраивала генеральную уборку. Она деятельным ураганом пробегалась по квартире, включая мою комнату, пока я медленно и вдумчиво оттирала пятнышко на плите.

Я отчего-то снова поверила, что сплю, и пока я нахожусь в этом затянувшемся бредовом кошмаре, можно и поиграть по его правилам. Ноющая спина и гудящие ноги намекали, что я не права, но пока удавалось их игнорировать. Наверное, мозг включил какую-то хитрую защитную систему, чтобы не перегреться.

Робин и Джей вышли на веранду, где стояли плетёные стулья. Надкушенное яблоко колдун захватил с собой, да так и вертел его в руках. Дверь и окно остались открытыми, и до меня доносился разговор, на который я, впрочем, не особо обращала внимание. Глядя на кучу еды, я пыталась вспомнить, как она хранится у родителей. Я бы с радостью сунула всё обратно в мешок и просто убрала под стол, но вряд ли колдун это одобрит. Итак, что должно храниться в холоде, а чему не повредит комнатная температура? Логично, что место сыра, овощей и фруктов — в холодильнике. Я засомневалась насчёт картошки, но всё же определила её в нижнюю полку без охлаждения, а булочки — в верхнюю.

Пока я перетаскивала продукты по местам, а также боролась с законом физики, по которому яблоко и всё, подобное яблоку, обязательно упадёт, а круглое ещё и укатится под стол, пока ползала, собирая помидоры и картофелины, колдуны успели обсудить курсы валют, стоимость золота, изменения законодательства и политические новости. Уборка на кухне проходила под выпуск новостей параллельного мира.

При упоминании о золоте что-то звякнуло. Я вынырнула из-под стола, где была занята охотой за помидориной. Робин положил на уличный стол мешочек, по всей видимости, с монетами, а Джей стал отмахиваться. Он вообще махал руками не в пример лучше, чем разговаривал. Робин не принял возражений и сунул другу ещё и пачку бумажек. Значит, и банкноты здесь тоже изобрели. Почему я вообще решила, что попала в дикое средневековье? Из-за маленьких домиков в центре? А может из-за того, что колдунам не место в цивилизованном мире, где магию давно уже вытеснила наука и технологии. Разве можно вообще вообразить колдуна на велосипеде?

Я уже собрала все разбежавшиеся виноградины из-за ножек шкафчиков и полок, вызволив их из объятий комков пыли, и вытряхивала мешок, чтобы посмотреть, не осталось ли в нём ещё чего-то. Мелкий сор рассыпался по деревянному полу. Я сделала вид, что так и было, и принялась как ни в чём не бывало перебирать записки в коробочке.

За этим занятием часть разговора я пропустила мимо ушей. Уловила только, что сейчас страной правит внук старого короля, которому не исполнилось и шестнадцати лет. Кроме того, существует независимый магический Совет, который тринадцать лет назад и посадил Джея в зеркало. После того случая ужесточили контроль над тем, как колдуны набирают себе учеников, а учитель Робина и Джея был признан частично виновным в преступлениях своего ученика. Я встряхнула плечами, чтобы согнать мурашки, побежавшие по коже.

Наконец, Робин стал рассказывать о себе. К тому моменту я перебрала все записки и не обнаружила ни одной закорючки, похожей на знакомые буквы, тихонько скинула крошки со стола на пол и решила, что мне не помешает ещё одна булочка. Ей-то я и подавилась, когда Робин сказал, что работает в тайной городской полиции, точнее, возглавляет её.

Не зря я представляла сырые подвалы и гремящих кандалами заключённых, когда шла за колдунами в трактир, и думала о хорошем и плохом полицейских — вот он, Робин, два в одном! Для всех он был средним офицером полиции, а на самом деле работал на короля и имел сеть информаторов по всему городу, которые в свою очередь так же считали его всего лишь звеном в цепи.

На войне пригодилась его склонность к лекарской магии, и тогда же обнаружилось, что люди охотно доверяют ему секреты.

— Возможно, — сказал Робин, — это, как и заблокированные путешествия, следствие наших детских экспериментов с магией.

— Это было в тебе всегда, — возразил Джей.

Робин обернулся и через окно сообщил, что они с Джеем выросли вместе. Я, забыв жевать булочку, опасливо кивнула, снова потеряв успевшие появиться крупицы доверия к нему, да ещё и запутавшись, как они могли вместе вырасти, если Робин выглядит лет на десять старше.

Они продолжили беседовать, а я решила проверить действие записки, тем более, что в горле у меня снова пересохло, а булочка как будто застряла на полпути. Я махнула запиской с синими буквами над краном, как тогда, когда открывала проходы вслед за колдуном. Из крана хлынула вода, обдав меня фонтаном брызг. Я поспешила завинтить кран и заодно обнаружила сзади рычажок, меняющий температуру. Робин передал мне через окно две кружки, попросив наполнить и их тоже.

Джей остался недоволен и отдал кружку обратно:

— Холодную, — бросил он, а после покашливания Робина добавил: — Пожалуйста.

Я поменяла температуру, отдала ему кружку, и, не зная, как остановить поток, снова махнула запиской. Сработало!

Солнце близилось к горизонту. Колдуны всё трепались, как офисные сотрудники, не желающие после перекура возвращаться обратно в свой опенспейс. Мысли мои путались, я подпёрла голову рукой, но воображение уже унесло меня к стеклянному небоскрёбу, в который влетали ведьмы на мётлах. Наверное, турникеты для них нужно установить повыше, а то охранник будет ругаться… Молодой человек, поправляя остроконечную шляпу, жалуется, что ему придётся заказывать новые очки, потому что глаза портятся от компьютера, а верховный начальник завалил его десятком заказов на записки. Старый колдун в чёрном костюме и полосатом чёрно-красном галстуке склонился над столом ведьмочки-секретарши в леопардовой мантии и ноет, что на их этаж завезли бракованные зеркала, в которых кто-то бродит.

Я очнулась, когда моя голова сползла к локтю. Ещё чуть-чуть и я бы ударилась о столешницу.

— Спать, — объявил Джей.

Робин обещал зайти завтра, и колдуны снова обнялись.

— Я так рад тебя видеть, — сказали они почти одновременно и улыбнулись. Джей — натянув губы, а Робин — широко и лучисто, показав все свои белоснежные зубы.

Он по-дружески хлопнул меня по плечу, сказав на прощание, что провожать его не надо. Я подавила желание побежать за ним и попросить, чтобы не оставлял меня наедине с Джеем.

Хлопнула входная дверь. Без Робина дом сжался и затих, и я, подчиняясь его настроению, тоже. Джей молчал и скептически разглядывал меня так, словно жалел, что не может завести вместо меня робота или на крайний случай умудрённую опытом старую служанку. Тогда можно было бы обойтись без объяснений, как тут что работает.

Колдун поднял плащ с пола и вышел в коридор. Я поспешила за ним, прихватив коробочку с записками.

— Дом покажу завтра, — сказал он и кивнул на коробочку: — С этим ты уже разобралась. Для света — оранжевые.

Я открыла коробочку и извлекла бумажку с оранжевыми буквами. Уже с лестницы колдун кинул:

— Я тебя разбужу.

Я кивнула ему в спину. Он взмахом руки включил свет на втором этаже и скрылся за дверью. Ну, спокойной ночи, господин колдун, с внезапной злостью подумала я. Пить он отвык, есть отвык, говорить нормально тоже разучился. Или мне попался самый грубый в мире колдун? И почему меня не заколдовал Робин! С другой стороны, посидел бы он тринадцать лет в зеркале, тоже вернулся бы не таким дружелюбным.

В комнате я помахала запиской над лампой, она зажглась и тут же погасла. Понятно, махать надо один раз. Справившись со светом, я закрыла шторы, чтобы не налетели насекомые. Постельное бельё нашлось в комоде вместе с полотенцами и туалетным набором. Наверное, это была комната предполагаемой бывшей служанки или просто гостевая.

Рюкзак так и стоял призраком другого мира посреди комнаты, такой же чужой и нелепый в этом окружении, как и я. Не хотелось его тревожить, но мне нужно было в чём-то спать. Я весь день проходила в той самой майке, в которой спала в отеле.

Переодеваясь, я нащупала что-то в кармане джинсов. С удивлением я вытащила оттуда сложенную бумажку. Карандашный рисунок маленькой растрёпанной птички, балансирующей на пшеничном колоске. Никакой это не воробей. И хвост полосатый, как у той самой ринки на краю золотого поля, и ноги чуть длиннее, чем надо. Я сунула рисунок под подушку и удивилась своему хладнокровию. Вот я, маленькая растрёпанная птичка, попала из своего родного золотого поля в самое сердце заколдованного леса — и ничего, спокойна, как камень, холодна, как горный ручей.

Я махнула запиской с оранжевыми буквами, свет погас, и тогда я зарыдала.