Туманное утро

Яна Бредман, 2021

Эмме около тридцати. Ее жизнь абсолютно нормальна. У Эммы есть работа, муж и друзья. Здесь должно быть «…но все меняется, когда…», но ничего не меняется, кроме чувства неудовлетворенности собственной жизнью. Оказывается, что работа не приносит радости, а отношения с мужем давным-давно натянуты, как бельевая веревка. «Когда разговоры ни к чему не приводят, остается только бежать», – подумала Эмма и сбежала в Санкт-Петербург, чтобы начать новую жизнь. Стоит ли делать шаг в неизвестность, чтобы обрести свое счастье? Стоит ли все потерять, чтобы обрести что-то по-настоящему важное? Эмма оставила свою привычную тихую жизнь в маленьком городке и отправилась в Санкт-Петербург, чтобы начать с чистого листа. Она хотела забыть прошлую жизнь и найти любовь, но у судьбы были другие планы. Комментарий Редакции: Туманное утро – название, идеально подогнанное под фактуру романа Яны Бредман. Можно буквально увидеть, как густой и влажный туман вокруг героини постепенно рассеивается к концу истории. Все идет своим чередом, по законам природы, чтобы Эмма, наконец, осознала, что туман стелется по низу, и выбраться из него можно, только если хорошенько подрасти.

Глава 4

Друг или враг?

За окном шел проливной дождь. Ветер безжалостно срывал с деревьев оставшиеся листья, бросая их к ногам сонных прохожих. Я ехала в такси, нервно постукивая новенькими туфлями по полу машины и вот уже в десятый раз разглаживая рукой небольшую складку на правой стороне пальто, цвета топленого молока.

Машина медленно ползла по Суворовскому проспекту. Дворники, поскрипывая, едва успевали расчищать лобовое стекло от стекающих капель. Мы стояли в квартале от места назначения, и перспектива промокнуть была не такой пугающей, как опоздать еще хотя бы на десять минут. « — Кажется, отсюда недалеко. Я выйду», — сунув водителю мятые купюры, я выбежала из такси. Мастерски лавируя между людьми с их огромными зонтами, я приблизилась к пешеходному переходу, как, поворачивающий серебристый седан, влетел в переулок, при этом окатив меня из лужи.

«Вот черт!»: вскрикнула я, осматривая пальто, изрезанное извилистыми серо-коричневыми бороздами. Со мной поравнялся седовласый мужчина. Он выглянул из-под черного купола зонта и посмотрел на меня взглядом, преисполненным сочувствия. Перейдя дорогу, я завернула в первый попавшийся двор. Стоя под аркой, выдыхая серо-белый дым, я чувствовала горечь во рту и одновременно облегчение в душе. По волосам стекали дождевые капли, пальто было безнадежно испорчено, руки замерзли и покраснели: я стояла, шмыгая носом, рядом с огромной лужей и смотрела на свое причудливое искаженное отражение в ней. Собравшись с силами, я вышла из своего укрытия и уверенной походкой направилась в сторону работы.

— Доброе утро, — произнесла я, облокотившись на стойку. Через несколько секунд на меня обратили внимание.

— Доброе, — протянула девушка, не сводя с меня глаз. Я опустила взгляд и заметила, как по волосам стекают капли дождевой воды прямо на отполированную столешницу, образуя небольшую лужицу.

— Сегодня мой первый рабочий день, — говорила я, пытаясь изящно перекинуть волосы через плечо. Но массивное кольцо «тринити», так блестяще сидящее на пальце, безнадежно запуталось в волосах. Несколько раз я безрезультатно дернула рукой, но мне никак не удавалось высвободиться. Девушка выжидающе смотрела. « — Мне нужен Ян Майер», — добавила я, прижимая к себе руку и улыбаясь настолько беззаботно, насколько это было возможно. Наконец, затянувшееся молчание и мое незавидное положение прервал телефонный звонок. Воспользовавшись моментом, я изо всех сил дернула рукой. Высвободившись из плена, я почувствовала, как пнула локтем кого-то сзади. С громким возгласом «Прошу прощения!» я обернулась, уронив при этом сумку, содержимое которой разлетелось по полу. Девушка наклонилась через стойку и, сдерживая подступивший смешок, произнесла: «Ян, это к вам». Сгорая от стыда, я подняла голову и произнесла: «Здравствуйте».

Ян одарил меня надменным взглядом сверху донизу, по-военному развернулся на месте и направился к лифту. Потом он обернулся, и спросил: «Вы идете?» Я поспешила за ним.

Мы поднимались в лифте. Я смотрела то на себя, то на Яна в зеркале. «Выглядишь жалко»: говорило мое отражение. Ян стоял рядом, искоса поглядывая на меня. Молчание было мучительным, но я не решалась заговорить. Наконец, двери лифта открылись, и мы проследовали по ярко освещенному коридору, в свете которого мое пальто приобретало еще более удручающий вид.

— Присаживайтесь, — строго произнес Ян, придерживая для меня дверь. Я послушно расположилась напротив, осматривая просторный светлый кабинет.

— Для начала, — он принялся рассматривать бумаги, откладывая некоторые в сторону, а другие перед собой, — я жду от своих подчиненных полной самоотдачи в работе. Ян поднял на меня строгий взгляд, сделав паузу.

— Да, конечно, — закивала я.

— Во-вторых, опоздания неприемлемы, — он отложил бумаги и скрестил перед собой руки, опираясь на стол.

— Я понимаю, — начала я, когда Ян смерил меня взглядом. Я замолчала.

— Оправдания — это лишняя трата времени, поэтому избавьте меня от подробностей и принимайтесь, наконец, за работу, — он снова переключил внимание на документы. Я немного замешкалась, не решаясь выйти. Ян посмотрел на меня:

— Вы еще здесь?

— Да, конечно, — я бубнила себе под нос, поднимаясь и направляясь к выходу.

— Ах да, Эмма, — послышался голос Яна, и я обернулась, — приведите себя в порядок. Я стыдливо опустила глаза и вышла из кабинета.

«Как можно было начать рабочий день — вот так?»: злилась я на себя в дамской комнате, пытаясь хотя бы немного отчистить пальто, и все больше растирая грязь. Я посмотрела на себя в зеркало: волосы завились и распушились, косметика потекла, а пальто теперь не спасет ни одна химчистка. «С какой стороны не посмотри, вид у тебя удручающий»: сказала я себе и попыталась отыскать косметичку в сумке, но та снова выскользнула из рук и плюхнулась на пол. Я горько выдохнула и присела рядом.

Послышался стук каблуков. Дверь туалета открылась. Я подняла глаза. Надо мной возвышалась хрупкая и идеальная Анна Каган.

— Отдыхаешь? — спросила она, поворачиваясь к зеркалу.

— Как видите.

— Послушай, — Анна отошла от зеркала и присела передо мной на корточки. — Если дождь и какой-то мудак, окативший тебя из лужи, способны выбить тебя из равновесия настолько, что ты сидишь на полу женского туалета. Мой тебе совет: собирайся, отправляйся домой и не вздумай сюда возвращаться. Закончив говорить, Анна выпрямилась и мельком посмотрела на себя в зеркало. Было похоже, что ей тоже необходимо перевести дух, но я, конечно же, ничего не спросила.

Говорят, что сила женщины в ее слабости, но так ли это на самом деле? Ведь если расплакаться перед начальником, едва ли он посчитает это милым. В то же время, любимый мужчина вряд ли оценит напор и жесткую хватку. Кто-то скажет, что нужно умело распределять роли, не смешивая карьеру и семью. И все-таки, лавируя между работой и домом, притворяясь сильной или оставаясь слабой, как не запутаться в ролях и не потерять себя?

Через полчаса самобичевания, я вышла из своего укрытия, с поправленным макияжем, собранным волосами и еле заметными пятнами на пальто. Пройдя мимо кабинета Анны, через стеклянную перегородку я увидела ее — сильную женщину, которая уж точно не забывает правила игры.

Ближе к вечеру я постучалась в кабинет Яна:

— Можно? Я подготовила отчет о клиентах и у меня есть несколько предложений, — аккуратно и, как бы извиняясь, говорила я. Мне хотелось доказать, что я вовсе не безнадежна, как это могло показаться на первый взгляд.

— Уже поздно, Эмма, оставьте все у меня на столе и идите домой, — сухо произнес Ян.

Он сидел на диване и что-то читал. На стеклянном столике перед ним стояла чашка с кофе, рядом лежал телефон. Ян нервно постукивал пальцами по обивке дивана, тяжело вздыхая вот уже третий раз за время моего присутствия в кабинете. Он выглядел обеспокоенным и, несмотря на холодный прием, мне вдруг отчего-то стало жаль его.

— Я могу чем-то помочь? — осторожно спросила я. Отложив бумаги, Ян поднял на меня усталый, немного грустный взгляд. Лучи света, от стоявшего рядом торшера, мягко ложились на его лицо, от чего напряженные скулы не казались такими острыми, как при свете дня.

— Всего хорошего.

Кажется, я выдавила из себя что-то нечленораздельное и вылетела из кабинета. «Меня точно не возьмут на эту работу»: думала я, собирая вещи со своего рабочего места. «Нет, одного мудака выдержать я могу, но что, если их уже несколько и один из них мой босс?»: возмущалась я про себя.

— Привет, ты здесь новенькая?

Я подняла глаза. Передо мной стояла очаровательная брюнетка лет двадцати пяти на вид в такой узкой юбке, что мне стало тяжело дышать.

— Меня зовут Кира, — произнесла девушка и протянула мне хрупкую ручку с красным маникюром и тонким браслетом на запястье.

— Эмма, — произнесла я, пожимая ей руку.

Кира ослепительно улыбалась. За ее блестящими черными глазами и белоснежной улыбкой едва ли можно было распознать истинную причину проявления дружелюбия.

— Я работаю секретарем у Яна, — сказала Кира, не дожидаясь вопроса.

— Хорошо, — пожала плечами я. — А я прохожу стажировку на должность менеджера.

— По клиентам, — засмеялась Кира. Я недоверчиво покосилась в ее сторону. — Я знаю, — продолжила она, усаживаясь на стул рядом с моим столом, — должна признаться, я тебе не завидую.

— А должна? — удивилась я. Кира снова звонко рассмеялась.

— А ты не так проста, как кажешься на первый взгляд, — она осмотрелась по сторонам и наклонилась ближе ко мне, — иногда Ян бывает невыносим, так что наберись терпения. При этих словах Кира подмигнула мне, как будто у нас был сговор или что-то наподобие того. Я лишь недоверчиво подняла брови.

— Приятно было познакомиться, — произнесла Кира, поднимаясь с места и все также ослепительно улыбаясь. Стук ее каблуков еще долгое время не выходил у меня из головы, как и она сама.

Выйдя на улицу, я с облегчением выдохнула. Холодный воздух действовал отрезвляюще. Теперь уже все, произошедшее сегодня, казалось нелепым стечением обстоятельств. Я шла по улице без точного назначения, оттягивая момент возвращения домой и неизбежные расспросы Марты. Выдерживать жизнелюбие подруги можно было долго, но, по правде сказать, сейчас мне был нужен кто-то, кто смог бы меня понять, и я вспомнила Виктора.

Надо же, когда-то Виктор был одним из немногих понимающих меня людей. И когда тяжесть взаимных притязаний стала настолько невыносимой, что перевесила чашу весов? Теперь, вместо совместного ужина была работа. На смену страстных ночей пришел крепкий сон. Место понимания заняли упреки, а любви — нескончаемое мучительное одиночество.

Мысли об этом настолько завладели мной, что, переходя через дорогу, я чуть было не попала под колеса новенькой иномарки. Машина затормозила в метре от меня. Молодая девушка вцепилась в руль, не в силах как-либо реагировать. Позади нее собралась очередь. Водители раздраженно сигналили. Я стояла, как вкопанная, и смотрела на испуганную девушку, осознавая, что секунду назад могла серьезно пострадать. Почему-то при мысли об этом, во мне не дрогнул ни один мускул. Опомнившись, я извинилась и поспешила прочь с проезжей части. Почти в самом центре города, среди снующих людей и машин, я брела без четкого назначения. Вскоре мне стало холодно и я, натянув повыше шарф, направилась домой.

Марта, которая освободилась сегодня раньше, бегала из комнаты в комнату в поисках то расчески, то косметички.

— Мы сегодня куда-то идем? — спросила я, стоя в дверях.

— Да, я не успела тебе позвонить, — щебетала она, подлетев ко мне и крепко обняв. — Я не хотела тебя отвлекать от работы. Сегодня приезжает Лия, совсем вылетело из головы. Собирайся.

Лия была нашей подругой, точнее, школьной подругой Марты. Мы же познакомились примерно во времена учебы в университете. Потом она уехала жить за границу с кем-то из своих многочисленных ухажеров. Там построила, по ее словам, неплохую карьеру то ли актрисы, то ли модели. Сегодня она внезапно прилетала из солнечного Майями, и это могло значить только одно — американец сказал «goodbay».

— Кстати, у меня есть хорошие новости, — послышался голос Марты из другой комнаты, — расскажу уже всем, на месте.

Мы приехали в одно местечко, где по вечерам играла хорошая музыка, подавали вкусную еду, и атмосфера располагала к долгим беседам за бокалом вина. Большие стеклянные люстры разбрасывали мягкий свет на маленькие квадратные белые столики, стоящие вдоль стены. Барная стойка величественно возвышалась в самом центре ресторана. Лия задерживалась, и мы, в ожидании подруги, принялись вспоминать былые времена.

Наконец, спустя два бокала Пино Гриджио, послышался звонкий голос Лии:

— Девочки, как же я соскучилась! Она грациозно впорхнула в ресторан в серо-голубом двубортном пальто, небрежно повязанном на талии, цокая каблуками по белой плитке. Лия подбежала к нам и манерно наклонилась к каждой из нас по очереди, едва касаясь щекой и издавая характерный звук поцелуя.

После салатов и опустошенной бутылки вина, мы-таки приблизились к сути визита подруги.

— Он оказался невыносимым, — говорила Лия. — Жуткий ревнивец! Я не выдержала и сказала ему: «Катись ко всем чертям! Я уезжаю домой!»

— А он что? — вдохновленная решительностью подруги, спрашивала Марта.

— Что он? — рассмеялась Лия. — Просил остаться. Говорил, что все будет по-другому. Но я, — она подняла вверх наманикюренный пальчик, — я на это не куплюсь. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее не на того мужчину.

Марта одобрительно закивала головой, в то время как я доедала свой десерт.

Конец ознакомительного фрагмента.