Сны Великого Моря. Алаутар

Яна Белова

Каждый, хочет того или нет, создает вокруг себя свой мир своими действиями, желаниями и мечтами. Если на это способны смертные, то что говорить о бессмертных, всемогущих стихиях?Алаутар – мир, созданный мечтой Великого Моря.Эта книга о любви. Смертных и бессмертных. О прекрасных снах и жутких кошмарах, которые время от времени становятся самой настоящей реальностью.

Глава 1

Серый туманный рассвет робко заглянул в окно, слегка тронув паутину теней, дрожащую в углах, в ожидании нового дня.

Какой странный сон, даже жаль отпускать его. Девушка сладко потянулась, удивившись, что не слышит перезвон будильника, обычно она просыпалась за несколько секунд до него.

Где-то хлопнула дверь, скрипнули половицы, окончательно вернув ее к действительности. Она резко села на диване. Это не сон, все реально.

— Что-то не так? — спросил Дамард, вновь укладываясь на свой лежак из одеял. Выглядел он значительно лучше, отдохнувшим и даже повеселевшим.

— Все не так, — поразмыслив, заключила Света, — с другой стороны, пусть так и будет, зевнула она, вновь опускаясь на подушку, — Я на работу не попаду, позвонить бы надо.

— Я не понимаю, — вздохнул он и развернулся к ней лицом, подперев подушкой подбородок.

— Я тоже многого не понимаю, чур, ты первый будешь объяснять, — она также устроилась поудобнее, предвкушая подробный исчерпывающий рассказ, — Начнем сначала — кто ты такой и откуда взялся?

— Я — Дамард из дома Ордъёраина — самого могущественного из ныне живущих воплощений стихии Огня. Я прошел тропою снов в ваш мир, чтобы найти Великую госпожу Марину.

Девушка страдальчески закатила глаза, но быстро взяла себя в руки.

— То есть ты из другого мира?

Он кивнул.

— Что, в других мирах тоже живут люди?

— Не знаю, но в нашем нет, есть ведьмаки, калатари и потомки от смешанных браков — аркельды. Аркельды все поголовно маги, разного уровня сил разумеется…

— То есть ты не человек? — уточнила она на всякий случай.

— Я — аркельд. По сути, это не отдельная раса. Если я возьму в жены ведьмачку, мои дети будут ведьмаками, если моей женой станет калатари, победит калатарийская кровь, а если я женюсь на девушке аркельде, то моим детям после предоставится аналогичный выбор. Чистая кровь истинной расы победит, сколько бы поколений не отмерил аркельдский род.

— Ладно, проехали, это пока слишком сложно для меня. Ты сейчас же по-русски говоришь…

— Это мой дар. Я могу говорить на языке любого смертного с высоким сознанием. Родители говорили, что именно на этом языке говорила госпожа Марина, — невозмутимо пожал плечами Дамард, — У меня мало времени, если я не вернусь в свой мир через 13 лун, то не смогу вернуться никогда. Вы, то есть ты, поможешь мне?

— Чем? — опешила она, — Я не знаю ни одной Великой госпожи Марины, я не знаю, где ее искать.

— Да, мама говорила, что она не стремится к величию. Она похожа на смертную, на девушку вроде вас, то есть тебя.

— Тогда на что ты рассчитываешь? — удивилась Света, с трудом веря, что действительно ведет беседу на столь экстравагантную тему. Почему-то она ему верила, несмотря на однозначную фантастичность его слов.

— Если мне суждено найти ее, я ее найду. Мне подвластны туманы, а они принадлежат стихии Воды и Воздуха, — заметив, что собеседница теряет нить его рассуждений, он беспомощно развел руками, — Я не знаю, на что надеюсь, но если кто и может ее найти, то только я. Попасть в ваш мир может лишь тот, кто способен управлять своими снами, я — единственный в моем мире, кто владеет этим искусством в достаточной мере.

— То есть ты владеющий магией пришелец из другого мира? — резюмировала Света, зябко поежившись, — По тебе особо не скажешь, я не хочу тебя обидеть, но все-таки ты очень похож на человека — у тебя две руки, две ноги, кровь красная, что в тебе нечеловеческого?

— Не знаю, — признался он, садясь на лежаке, — А что отличает человека от нечеловека?

На этот раз вопрос оказался тупиковым для Светы. Говорить ему о людской анатомии, физиологии или моральных нормах было бы глупо, долго и неинтересно, потому она решила вовсе закрыть эту тему.

— Я не так часто встречаю таких как ты, чтобы точно знать, а гадать мне не хочется. Кстати, а зачем тебе понадобилась эта Марина?

— Я не смогу сейчас все объяснить, — тяжело вздохнул Дамард, — прости.

— Ну, не можешь, так не можешь, ладно. Мне надо позвонить на работу, а потом можем сходить в магазин, здесь есть один, дорогущий, аж жуть, но есть то надо. Или ты не ешь?

— Почему не ем? Все живые едят и пьют…

— Отлично! — она встала, потянулась, и, найдя под сваленной в кучу верхней одеждой сумочку, принялась самозабвенно в ней рыться.

Услышанное ее нисколько не испугало, совсем наоборот, это было так необычно, так интересно и так не похоже на обрыдшую действительность, что хотелось вопить от восторга, в высшей степени безрассудного в сложившихся обстоятельствах. Терять ей было нечего, беспокоиться не о ком, с прошлым связи порваны, будущего она не представляла, чем не повод наконец-то получить удовольствие от настоящего.

На работе, судя по всему, ее никто не ждал, в офисе сидел лишь охранник, который долго пытался понять, зачем она намеревалась придти в выходной день, да еще 8 марта, когда все нормальные женщины жуют конфеты, наслаждаясь праздником мужской щедрости на знаки внимания.

Что такое «8 марта» Дамард не знал и, тем не менее, сам вызвался принести из сарая поленья и развести потухший огонь в камине, а когда она возвращалась из магазина, встретил ее у ворот, забрал все пакеты, искренне удивившись, что ей взбрело в голову поднимать «такую тяжесть».

Ему знаком был принцип обмена товаров на деньги, а вот сами деньги вызвали бурю эмоций. С его точки зрения «бумага» не могла служить достаточной ценностью. Его не удивил водопровод и сантехника, но над формой и размерами сантехники он долго смеялся. Он удивился, что можно есть столовой ложкой «они же для готовки», но с прочими столовыми приборами был хорошо знаком. Он не знал, что такое электричество, мобильные телефоны, от старенького телевизора шарахнулся, будто черт от ладана, однако быстро сообразил, как устроена газовая плитка, знал, что такое часы и зеркала,

— Ты говорил про каких-то ведьмаков? Название мне знакомо, у нас есть сказки о них, но что-то мне подсказывает, наши сказки не имеют ничего общего с вашей реальностью, — решилась-таки спросить Света после бесхитростного, сытного завтрака, состоявшего из омлета и горки бутербродов с колбасой.

Дамард отставил в сторону чашку с зеленым чаем и выразительно поморщился.

— Зачем вы пьете такую гадость?

— Может, тебе черный больше понравится? — предположила Света, протягивая ему пакетик из другой пачки, — Надо было не в пакетиках брать, — вздохнула она, наблюдая, как он высыпает перетертый в пыль чай из пакетика в чашку (бумагу он заварить наотрез отказался)

Залив чай кипятком и, вдохнув пар, Дамард молча поставил вторую чашку рядом с первой.

— Можно я просто воды попью?

— Пей, конечно, — пожала плечами Света, — а у вас какие-нибудь горячие напитки есть?

— Шоколад, кофе, травяные настои, но не такие, — улыбнулся он, покосившись на мутную жидкость с плавающими чаинками, — из марсалдэлы, примариса, шиповника, мяты или сладких ягод ульрюка мне нравятся. Моя мать разбирается в травах, любое зелье, даже от кровяной болезни она может сделать вкусным.

— Какая она твоя мать? — Света решила зайти с другой стороны, очень уж хотелось понять, насколько он нечеловек.

— Она калатари, но волосы у нее светлые, — в его голосе зазвучала подлинная нежность, — они с отцом пришли из Изначального мира. Она — живое воплощение стихии Воды.

— Твоя мать калатари, а отец ведьмак?

Дамард кивнул.

— Хорошо, давай так, ты на кого больше похож? — не унималась заинтригованная Света.

— Точно не знаю, внешне, наверное, больше на отца, но зубы мои не могут служить оружием, а глаза у меня калатарийские, хоть я тоже хорошо вижу в темноте. Отец же говорит, что я больше похож на калатари, чем сам о себе думаю.

— Чтоб я еще что-нибудь поняла, — вздохнула Света, — на мой взгляд глаза у тебя как у человека, — она внимательно посмотрела на него. Глаза, как глаза — выразительные темно-карие, обрамленные длинными и очень ровными ресницами, разрез глаз вполне себе европейский, однако в глубине их таилась будто светящаяся изнутри бездна, манящая и затягивающая внутрь себя.

— Да, выходит у людей глаза такие же как у калатари, — помолчав, согласился он.

Она вздрогнула, будто очнувшись от мимолетного сна.

— Нет, разница есть, пожалуй, — она слегка передернула плечами.

— А у отца у твоего какие глаза?

— Ярко-синие, зрачки вытянутые, он видит в темноте также как при свете, и цвет глаз в темноте не становится темнее.

— Это как?

— Они такие же синие. Почему ты спрашиваешь?

— Мне интересно, но если ты не хочешь об этом говорить…

— Нет, отчего же, — улыбнулся он, — просто мне показалось, что тебе интересно другое…

Она остолбенела. Неужели он может читать мысли? Ей стало не по себе, смущение, досада и страх одновременно вскипели в крови.

— Прости, я просто хотел проверить, — он примирительно вскинул руки.

— Проверить что?! — вскинулась она.

— Ты близка огню, я хотел убедиться. Мама считает, что все живые так или иначе связаны с той или иной стихией. Я не читаю мыслей, я могу читать только эмоциональное состояние, как любой маг, связанный со стихией воды. Моя сестра тоже производное огня и воздуха.

Это успокоило, Света в миг остыла, хоть и мало что поняла.

— У тебя еще и сестра есть, старшая, младшая? — решив не развивать скользкую тему, спросила она.

— Мы родились в один день и час. Я старше всего на несколько минут, но мы совершенно разные. Карди — эмоциональная, вспыльчивая, прямолинейная и у нее великое сердце, она щедра и бескорыстна, — теплая улыбка тронула уголки его губ, — мы очень часто ссоримся, но с ней не бывает скучно.

— Как здорово все же иметь нормальную семью, — вздохнула Света, понурив голову.

Ее саму воспитывали дедушка и бабушка, при том, что родители пребывали в здравии, просто в их жизнях ей не нашлось места. Отец жил где-то на Дальнем Востоке, его она никогда не знала, мать жила в соседнем доме, но с дочерью виделась лишь по праздникам. В однокомнатной квартире матери помимо нового мужа и его злобной мамаши жил еще не менее злобный доберман. Для ребенка действительно не было места, но Света почему-то обижалась, а когда стала старше, неожиданно поняла, что ей не нужны те короткие, скомканные встречи, которыми одаривала ее мать и вовсе перестала с ней общаться.

Дед умер, когда ей было шестнадцать лет, бабушка тремя годами позже, квартира перешла ей по наследству и тут пришла очередь обижаться матери. Ее надежды переселиться к дочери вместе со своим доберманом и мужем не оправдались. Светлана училась в университете, на дневном отделении, катастрофически не хватало денег, и потому вместо семейства матери она вселила квартирантку. На этом отношения с родственниками были окончательно порваны.

Светлана не любила вспоминать об этом, ей проще было думать, что у нее нет родителей, так, по крайней мере, она не чувствовала себя чем-то обделенной.

Дамард молча смотрел на нее или сквозь нее, раздумывая, по-видимому, о чем-то своем.

— Как твоя нога? — наконец, спросила Света, чтобы рассеять ставшую гнетущей тишину.

— Дня через два-три заживет, — усмехнулся он, решив доесть оставшийся бутерброд, — Скажи честно, тебя кто-то обидел?

— С чего ты взял?

— В тебе живет злость, ты энергетически закрыта и глаза у тебя грустные.

— Это Москва, поди попробуй остаться тут доброй, открытой и веселой, — отмахнулась она.

— Что такое Москва? — наивно полюбопытствовал Дамард.

— Тьфу, пропасть! Забыла с кем говорю, — хохотнула она и тут же пояснила, — Это название города, в котором я живу. Это большой город, люди тут заняты, все куда-то спешат, людей тут очень и очень много, все чем-то озабочены, оттого часто раздражаются по мелочам, на веселье тут мало времени.

— И чем же так заняты люди?

— Они зарабатывают деньги, на жилье, на еду, на развлечения, на транспорт. Все много работают

— В поле что ли? — удивился Дамард

— Почему в поле, не только. Посмотри вокруг, все это сделали люди, — она пространно развела руками, — дома, мебель, колбасу и этикетки к колбасе тоже.

Он на секунду задумался, после чего понимающе кивнул

— У вас какой-то запрет на магию?

— Какую магию?! — ей стало по-настоящему весело, — У нас тут магия в большом дефиците. Есть некоторые шарлатаны, которые уверяют, что владеют ей, но даже они не возьмутся строить дом при помощи магии, они больше по части порчу снять или наслать и любимых отворожить — приворожить.

— Ты маг, говоришь мне, что у вас нет магии? — обалдело уставился на нее Дамард, — Если у вас какой-то запрет, я тебя не выдам, тебе незачем мне лгать..

— Я маг? Ты издеваешься? — хихикнула Света, однако внутри что-то екнуло. Ее бабушка была цыганкой, она умела гадать на картах, читать по руке и в тайне от деда, убежденного атеиста, вшивала в швы верхней одежд шнурки-обереги. Правда, посвящать в эти таинства внучку она считала лишним.

— Вчера я создал портал, но перенесла нас ты, благодаря моему талисману. У меня бы на это сил не хватило, — без тени улыбки возразил Дамард, — к тому же я призывал именно мага, и ты пришла.

— Меня привез странный поезд — это раз, я ничего не делала для того, чтобы, как ты говоришь, перенести нас сюда — это два и три, будь я магом, черта с два я жила бы так, как я живу сейчас, — терпеливо пояснила Света, будто убеждая в том не столько собеседника, сколько себя саму

Нет, это уже клиника — магия, порталы, другие миры, ведьмаки, калатари — это невозможно! Может, она просто сходит с ума? Дамард сидел напротив — живой и настоящий, это все запутывало и усложняло.

— Возьми его, — он кивнул на лежащий на каминной полке медальон-спираль, который она накануне сдернула с его шеи, — Это могущественный артефакт, которым не способен воспользоваться тот, в ком магия не проявлена или проявлена совсем слабо. Возьми и подумай о том, чтобы тебе хотелось увидеть.

Света без колебаний взяла в руки подвеску. Ничего не произошло, она вопросительно посмотрела на него.

— Подумай и увидишь, — повторил Дамард, пристально наблюдая за ней.

Она закрыла глаза и подумала о подаренном ей накануне букете роз, оставленном на столе в офисе.

— Смотри, — крикнул ей Дамард.

Она вздрогнула и открыла глаза. Пространство перед ней словно искривилось, вместо лестницы на второй этаж тускло мерцала подвешенная в воздухе картинка — компьютерный монитор, карандашница, стопка накладных и букет белых роз, в квадратной, позаимствованной в соседнем отделе вазе.

— Мать моя женщина, — едва слышно пробормотала она, с трудом сдерживая восторг. В крови разлился пьянящий огонь, хотелось как в детстве прыгать и кричать от радости.

— Ты хотела увидеть именно это, ты это увидела, — удовлетворенно кивнул он, отрезал себе еще кусок колбасы и договорил уже с набитым ртом, — Теперь я понял в чем дело, на тебе оковы твоей убежденности в собственном бессилии, к тому же ты понятия не имеешь как использовать свой потенциал. А он мощный, я бы даже сказал сопоставим с моим собственным, а я далеко не самый обычный маг.

Света вновь опустилась на стул, подвеска лежала на ее руке — маняще-блестящая и таинственная — кусок белого метала, свернутый в замысловатую двойную спираль.

— Ты сказал, что призвал мага, но когда я тебя увидела, ты был без сознания, — эйфория улеглась также быстро как появилась, — И только когда я сняла с тебя эту подвеску, ты пришел в себя.

— Верно. Я пришел в ваш мир через собственный сон, это истощило сознание и я перестал контролировать образы, перестал отличать действительность от фантазии. Мне казалось, я сражаюсь с чудовищем, но порезал сам себя. Ловец снов сыграл со мной злую шутку, показывая мне одновременно то чего я хочу, боюсь и есть на самом деле. Я хотел, чтобы он облегчил мне переход в ваш мир, но, видимо, я не сумел им правильно воспользоваться, потому как помощи от него было меньше, чем проблем.

— Кошмар! — Света вернула артефакт на каминную полку, — А назад ты вернешься тоже через свои видения?

Дамард покачал головой.

— Не смогу. Мне не изучить ваш мир настолько тщательно за столь короткое время, чтобы понять, какой временной поток подойдет для перехода. Если я найду госпожу Марину, она вернет меня обратно.

— Она настолько могущественный маг?

— Она — стихия Воды, по сути, она бессмертна, она не принадлежит живому миру, магия живых ничто по сравнению с этой силой, — вздохнул он и, заметив, что собеседница не собирается его останавливать, продолжил, — Есть шесть стихий — вода, огонь, воздух, живая материя, мертвая материя и всеобъемлющий эфир. Мы принадлежим живой материи, мы подчиняемся законам жизни, а суть госпожи Марины иная. Мои мама и папа в юности имели честь путешествовать с Великими — стихиями Огня, Воздуха и Воды, они были в обличье смертных, если точнее, людей вашего мира, но это был лишь облик, живая материя не властвовала над ними. Мой отец — живое воплощение Огня, огонь послушен ему, но, тем не менее, он смертный и ему доступна лишь магия, хоть она и на порядок сильнее магии других. Моя мать — живое воплощение стихии Воды, но тоже самое касается ее.

Теперь Света слушала, затаив дыхание, ее более не смущала фэнтэзийность рассказа, весь скептицизм куда-то испарился. Почему-то она знала, что он не лжет и не преувеличивает. Дамард с удовольствием рассказывал о своем мире, который, судя по всему, был несколько лучше, чем ее собственный. Там народ жил в городах и деревнях на островах и материках, большинство владели магией и потому никто не перенапрягался на работе.

Дамард не имел понятия, что такое голод, нужда, и что еще более удивительно, власть. У них там не было государств, президентов, королей, армий и войн. Редкие имущественные споры решались на городских советах, а самые крупные преступления разбирались судом первых магов. Эта же магическая верхушка регулировала количество денежного эквивалента — золотых цесмарилов. Цесмарил — драгоценный магический металл, получаемый из выращенных искусственным магическим путем самородков. Цесмарилы входили в состав многих зелий и облегчали заклинания, их использовали при изготовлении артефактов, талисманов и прочих магических премудростей. Оба родителя Дамарда состояли в числе первых магов, но его жизнь ничем не отличалась от жизни его сверстников. Детей учили дома родители или наставники. Или они поступали в школы: сначала немагические — общеобразовательные школы для детей, а после достижения 16—20 лет, если у подростка выявлялся сильный магический потенциал, он поступал в магическую школу. В чистокровных семьях существовали свои традиции и порядки, но только потому, что их желали поддерживать все члены семьи. Частная собственность почиталась, равно как частная жизнь, и поскольку, опять же, слишком многие владели магией, особо острых конфликтов не возникало.

Из сказанного Света сделала вывод, что помимо мира Дамарда, который он называл Алаутар, существовал еще какой-то «Изначальный мир», откуда время от времени приходили в Алаутар ведьмаки и калатари. Его родители также в свое время пришли из Изначального мира, не без помощи пресловутой госпожи Марины.

Весь день за окном висела туманная дымка, скрывая не только солнце, но и соседние дома. Утро ничем не отличалось от дня или вечера. В камине потрескивали сухие поленья, завтрак плавно перешел в ланч, а затем в обед. Беседа текла плавно и неторопливо. Свету уже ничего не удивляло и не пугало, напротив, чем больше Дамард рассказывал о своем мире, тем сильнее становилось ее любопытство и более осознанным желание помочь ему вернуться. Дамард был совершенно не приспособлен к жизни в мире людей, хотя сам он даже представить не мог насколько.

Наконец Света приняла решение:

— Знаешь, как мы поступим? Завтра ты перенесешь нас в мою квартирку, мы походим по магазинам, приоденем тебя слегка, заодно я покажу тебе город. Может, станет понятнее, где искать твою всесильную госпожу.

Дамард согласно кивнул.

К вечеру силы окончательно вернулись к нему, он продемонстрировал пару трюков — напустил в дом тумана и остудил одним лишь только взглядом крутой кипяток, так что на поверхности образовалась ледяная корка. Отдохнув и освоившись в новой обстановке, он вдруг стал казаться обыкновенным мальчишкой-подростком, коим в сущности был. Совершеннолетие в его понимании наступало в двадцать пять лет, ему до заветной даты оставался почти целый год.

Чтобы как-то разнообразить скудное меню, Света наведалась в тетушкину кладовку, где помимо маринованных грибов и соленых помидоров нашла бочонок домашней сливовой наливки. Ужин получился королевским. Наливка, в отличие от пакетированного чая, пришлась Дамарду по вкусу. Света глазом моргнуть не успела, как от трех литров ничего не осталось, главным образом, благодаря его усилиям.

— Ты смотри не напейся, — предупредила она, чувствуя, что у нее самой начинает двоиться в глазах.

— Этим не напьешься, — икнул Дамард, пытаясь попасть вилкой в скользкую грибную шляпку, — Хотя… — он пристально уставился на не дающийся ему гриб, и тот взмыл вверх, угодив ему в глаз, — Да, кажется, все-таки напьешься…

Света икая от смеха, едва не сползла под стол.

— Какое хитрое зелье, сладкое, но коварное, — продолжал сокрушаться Дамард, высматривая что-то на дне стакана. Грибная шляпка по-прежнему висела у него на щеке, — надо было оставить чуть-чуть для исследования.

— Убери, — Света показала пальцем на собственной щеке, где прилип прыгнувший ему в глаз гриб.

Дамард послушно провел рукой по ее скуле.

— Что убрать?

Вздохнув, она сняла продуктовую аппликацию с его лица.

— Вот это…

Неожиданно он перегнулся через стол и осторожно коснулся губами уголка ее губ. Она ответила на его поцелуй раньше, чем осознала смысл своего действия.

— Сладко, — спустя минуту мурлыкнул Дамард, плюхнувшись обратно на свой стул.

— Напились, — констатировала Света, тяжело вздохнув.

— Скажи честно, у тебя сейчас не возникло идеи похожей на мою? — он лукаво улыбнулся, с притворным интересом разглядывая что-то на потолке.

— Возникла, — кивнула она, не в силах от этой самой идеи отделаться, — Только это неправильно…

— И безрассудно, — с готовностью согласился Дамард, и добавил, будто бы к ней вовсе не обращаясь, — Но все равно идея хороша.

— Я диван не складывала, там легко уместиться вдвоем, зачем спать на полу? — с несколько театральной задумчивостью проговорила она, слегка кивнув в сторону гостиной.

Огонь в камине ни с того ни с сего полыхнул с утроенной силой. Скоро свет в доме погас за ненадобностью, при том, что спать никто не собирался.

Ночь пролетела как одно мгновение. Давно Света так хорошо и весело не проводила время. Никакой скованности, неловкости, наигранности, все просто и ясно. С точки зрения анатомии и физиологии люди почти не отличались от аркельдов, но вот с точки зрения психологии… Дамард был до дерзости искренен, уверен в себе, своих силах и действиях и обладал редкой интуицией, с ним легко было быть самой собой.

— У тебя дома есть девушка? — спросила за завтраком Света.

Дамард отрицательно покачал головой.

— Адэль порвала со мной, когда я сказал, что намерен посетить другие миры.

— Переживаешь?

По его довольной физиономии ответ читался очевидный, но Света хотела соблюсти ритуал.

— Нет, у нас были не обязывающие отношения.

— Это как?

— Нас не связывали клятвы или признания, — неожиданно он стал серьезным, — То что произошло сегодня ночью имеет для тебя значение?

Вопрос поставил ее в тупик, она не знала, как реагировать, как не знала и ответа. Какое значение может иметь хороший секс с классным пришельцем из другого мира? Он ей нравился, она ни о чем не жалела, но было ли это важно?

— Я не собираюсь связывать тебя или себя клятвами и признаниями, — наконец, нашлась она, — Если честно, мне было бы проще и спокойнее считать тебя просто другом.

— То есть повторять не будем? — с плохо скрываемым разочарованием уточнил он.

Света задумчиво пожевала губу.

— Одно другому не мешает или нет? — в итоге хмыкнула она, — Мы свободны, нравимся друг другу, что нам может помешать повторить, но остаться друзьями?

Это был самообман, она чувствовала, какой капкан расставляет для себя. Это нельзя повторять, нельзя привязываться. Ему легко доверять, в него легко влюбиться, этого допускать никак нельзя.

Дудки! Лучше прожить несколько дней ощущая себя живой каждую минуту, чем отмеривать годы в состоянии эмоционального анабиоза. И пусть это нерационально, глупо и смахивает на безумие. Пусть. Она все решила в один миг.

— Я думал люди не похожи на нас, — признался Дамард, допивая «мерзкую гадость» под кодовым названием «растворимый кофе», — Госпожа Марина говорила моим родителям, что люди властолюбивы, мелочны, часто глухи к чужим страданиям, что в их мире много условностей и мало искренности. Ничего подобного в тебе я не чувствую.

— Твоя госпожа Марина права, — перебила его Света, — Здесь все не просто, по мне не суди, я чокнутая на всю голову, — легкая улыбка тронула ее губы, — Люди таковы, исключения встречаются очень редко.

— Тогда получается, что ты и есть то самое исключение?

Света лишь покачала головой, пересела, так, что его лицо оказалось совсем близко.

— Никакое я не исключение. Я пальцем не пошевельну ради ближнего своего, если мне то не будет выгодно, я могу злиться по мелочам и придираться к любой ерунде, если у меня плохое настроение. Если бы ты не был таким, какой ты есть, выпроводила бы я тебя, как только ты бы встать смог, и поверь, к этому моменту думать о тебе забыла бы. Не обольщайся на мой счет, просто я любопытна, совершенно одна в чужом городе и мне нечего терять.

Было видно, что ему очень хочется возразить, но вместо этого он убрал с ее лица еще влажные после душа волосы, и нежно поцеловал. На этом диспут завершился.

Перед тем как отправиться осматривать город, Света нашла своему спутнику более привычную людскому восприятию одежду. Старые джинсы двоюродного брата оказались ему коротковаты, но заправленные в сапоги, выглядели вполне сносно, с курткой пришлось сложнее. Дамард был значительно шире в плечах и при этом худее. В конце концов, он изменил фасон собственной куртки с помощью магии, сделав ее похожей на обыкновенную косуху.

— Блин, в таком виде ты похож на нефера какого-то, — хмыкнула Света, критически разглядывая его новый прикид, — Ладно, купим чего-нибудь приличнее.

— Кто такой нефер? — тут же спросил Дамард, подавая ей сумочку и шарф.

— В двух словах не расскажешь, а большего на них тратить жаль, — фыркнула она, надевая на шею «ловец снов», — это те, которые думают, что чем-то отличаются от других. Так, говори, что делать… — она повесила сумку через плечо и крепко вцепилась в его руку.

— Думай о том месте, где мы должны оказаться и все, — улыбнулся Дамард, взяв ее за вторую руку.

Света с некоторым содроганием вспомнила свою каморку в коммунальной квартире, впервые пожалев, что давно там не убиралась.

В отличие от предыдущего раза перемещение в пространстве не доставило неприятных ощущений, пару секунд в ушах стоял вибрирующий звон и тут же стало понятно, что с местом назначения они не промахнулись.

За стеной, что есть дури, орали соседи, хлопали двери, летала кухонная утварь и мелкокалиберная мебель.

— Черт бы вас побрал, выродки! — выругалась она, заметив в углу съежившегося, грязного и, судя по лужице крови рядом, покалеченного котенка, — Бедняга, — она взяла его на руки и чуть не заплакала. У котенка подушечка передней лапки держалась лишь на тонкой полоске кожи и шерсти, видимо перерубленная чем-то. Он слабо и жалобно пискнул.

— Дай мне, — Дамард осторожно взял его у нее из рук. Рыжий комочек поместился на одной его ладони. Второй рукой он прикрыл его сверху и, присев на низкую софу, что-то прошептал.

Котенок плюхнулся на животик, свесив вниз лапки — все четыре. Там, где только что был обрубок, вновь была полноценная подушечка с крохотными коготками, шерстка сияла первозданной чистотой. Дамард положил спящего пациента на подушку и вновь обернулся к Светлане.

— Это не страшно, травма недавняя.

— Спасибо, — вздохнула Света, — я бы себе не простила. Я подобрала его на улице неделю назад, он выбирается из комнаты через дырку в стене под шкафом. Я видимо плохо приладила там доску и вот результат.

— Это она, — усмехнулся Дамард, поглаживая отреставрированную кошачью лапку, — У нас кошки намного крупнее и они неприкосновенны, потому как относятся к магическим животным.

— У хозяев этой квартиры нет ничего неприкосновенного. Сюда они не заходят, знают, что шею сверну, вот, наверное, решили мелко напакостить.

— Нет, злого умысла не было, иначе я бы не смог помочь, я не целитель, — возразил Дамард, — Ты здесь живешь? — он насторожено огляделся по сторонам.

В это время за стеной что-то упало, грубый мужской голос разразился потоком нецензурной брани. Света выразительно поморщилась.

— Дыра, согласна, я коплю деньги, чтобы переехать в более приличные условия.

— Здесь нельзя жить, это пространство пропитано ненавистью. Ты жжешь кедр и сосну, это, конечно, может помочь устранить негативную энергетику, но здесь она в таком количестве, что это бесполезно.

Света действительно каждый вечер сжигала по две ароматических палочки, но чтобы устранить проникающий в комнату запах любимого соседями подсолнечного масла и застарелой плесени от процветавшего на стене грибка. О негативе она не думала, хоть и не сомневалась в его наличие.

— Есть предложение. Я соберу кое-какие вещи, возьму деньги, котейку, вернемся обратно к тетушке, бросим там все и уже оттуда перенесемся прямо в центр. Это реально?

— Конечно, — кивнул Дамард, — Тебе помочь? Хочется убраться отсюда как можно быстрее.

Света вручила ему свою сумку и пакет кошачьей еды. Пока она собиралась, Дамард развлекался осмотром ее сумочки. Соседи за стеной истошно вопили, судя по звуку, нанося друг другу телесные повреждения, но его это не волновало и не удивляло. Ожидавшая несколько иной реакции Света, поколебавшись, решила все же спросить «Почему?».

— Чего ожидать от тафов? — удивился он, — Примитивные, глупые, злобные, они все такие, твоим соседям нужно наложить на них заклинание «барьера», использовать тафов, живущих не под «барьером» опасно, — невозмутимо ответил он.

— Это и есть соседи, кто такие тафы?

У Дамарда заметно округлились глаза.

— Так они разговаривают на каком-то животном наречии, я улавливаю суть, она бессмысленна, — он прислушался внимательнее, — Он действительно предлагает ей совокупиться с предметом мебели подобным способом? Или я что-то путаю?

— Они просто ругаются, — усмехнулась Света, — в этих словах нет смысла. В переводе это значит, что он зол и готов на все, если она не выдаст ему денег на водку, а она уже использовала все эти деньги на эту самую водку и употребила ее в одно лицо.

— Это люди? — в его глазах появилось нечто похожее на ужас, — Такая убогость желаний, и столь бессмысленная агрессия, а мышление… оно есть вообще?

— Нет, ты не подумай, не все такие, — поспешила успокоить его Света, горько пожалев, что развеяла его иллюзии.

— Как ты тут живешь, они же опасны!

— Я могу за себя постоять, они меня боятся с тех пор как я разбила этому пьянице нос сапогом. Они думают я каратистка, — беспечно улыбнулась Света и тут же пояснила, — Каратэ — это искусство рукопашного боя. Я им не владею, но поскольку в детстве занималась гимнастикой, могу встать на руки и врезать ногой в челюсть, смотрится довольно эффектно. Давай уже уходить отсюда, — видя, как он стремительно бледнеет, прислушиваясь к разборкам за стеной, она передумала искать куда-то запропастившийся теплый свитер, достала из-под старого разбитого трюмо приклеенный скотчем к основанию пакет с деньгами, сунула его в сумку и, спрятав запазуху, спящего котенка, протянула ему руку.

Когда они вновь оказались посреди гостиной тетушкиной дачи, она вздохнула едва ли не с облегчением.

— Тафы, это кто? — спросила она, чтобы хоть как-то отвлечь его от тягостных размышлений, навеянных впечатлением от быта убогих пьяниц, тем не менее, являющихся людьми.

— Это плоды аркельдских экспериментов, — пробормотал Дамард, тряхнув головой, пояснил несколько отсутствующим тоном, — Ведьмаки, чьи корабли время от времени проваливаются в наш мир из Изначального, в незапамятные времена начали приручать высокоразвитых животных каро — это довольно миролюбивые создания, обладающие зачатками интелекта. Сейчас каро служат во многих домах как ведьмаков, так и калатари и аркельдов. Однако несколько аркельдских родов решили, что к каро относятся несправедливо и они провели эксперимент — брали детенышей каро и воспитывали их также как своих детей. Аркельдами каро, понятное дело, не стали, но перестали считать себя животными, инстинкты они свои так и не научились контролировать, но они стали умнее, хитрее и увы, агрессивнее. Каро их отвергли, им пришлось размножаться между собой и агрессивность закрепилась в популяции, вот так получились тафы. Когда мои родители стали первыми магами, то убедили Верховный Совет взять под контроль эту искусственно выведенную популяцию новых живых существ. Теперь тафов не учат, их численность медленно, но сокращается из-за их же собственной жестокости, так что можно надеяться, что лет через 500 тафы исчезнут как вид.

Света зябко поежилась, что-то в этой истории ее насторожило.

— Но если они животные, как же их обучали?

— У них достаточно высоко организован мозг, чтобы обучаться.

— Тогда где грань их возможностей? Может быть, если бы эксперимент продолжили эти ваши тафы стали бы настолько же развитыми, как аркельды?

Дамард покачал головой.

— У них нет высокого сознания. Из всех наук, которым их пытались учить, в должной мере они освоили лишь боевые приемы. Это соотносится с их природой. Каро — животные территориальные, они хищники, инстинкт охоты и защиты территории — вот их истинные мотивы обучения. Природа мудра, ее не стоит пытаться обмануть, — он аккуратно сложил на диван пакеты с одеждой.

Света устроила котенка на подушке, положила в миску еды, насыпала в лоток наполнитель для туалета и поставила все это у дивана.

— Потом переставим, а то, боюсь, не найдет, — усмехнулась она в ответ на немой вопрос Дамарда, — Теперь идем гулять. Санька вполне самостоятельная киска. Правда, я то думала, что это котик.

Последние слова эхом отозвались в звенящем и вибрирующем пространстве портала.

Во избежании недоразумений они приземлились вдали от объективов камер наружного наблюдения, в подворотне старого жилого дома, каких в центре Москвы осталось не так много. Прошлись по Смоленской Набережной, мимо английского посольства и Белого Дома, заглянули в торговый центр на Новом Арбате, но полюбовавшись на цены, поспешили оттуда убраться.

Дамард вертел головой на 360 градусов, Света крепко держала его за руку, боясь потерять в толпе. Ему стоило невероятных усилий не шарахаться каждый раз от автомобилей и прочих непонятных ему человеческих изобретений. Город поверг его в шок — рекламные щиты и растяжки, архитектура и транспорт, метро и подземные магазины, одежда и манеры людей — непонятного оказалось чересчур много, понравилось только мороженое.

Со стороны его легко было принять за провинциала из глубинки, впервые попавшего в столицу. Никто не обращал на них особого внимания — ну подскакивает человек от каждого гудка, ну норовит врезаться в стеклянные двери, ну мечется среди турникетов в метро, бывает.

В магазине из него слова было не вытянуть, так что Свете пришлось выбирать ему одежду на свой вкус и риск, причем что-либо мерить он категорически отказывался, зато вцепился дурной хваткой в солнечные очки аж за шесть тысяч рублей, которые, к слову, ему очень даже шли, скрывая застывшее в глазах смятение.

— Зайдем куда-нибудь перекусить? — предложила Света, когда они присели передохнуть в сквере на Патриарших Прудах.

Дамард неопределенно дернул подбородком.

— Эй, я гляжу, ты совсем раскис, — она приобняла его одной рукой, — Может хватит на сегодня?

Снова неопределенный жест, сопровождаемый на сей раз столь же неопределенным судорожным вздохом.

Она подняла очки ему на лоб, успев заметить дрожащие в уголках глаз слезы, которые сею же секунду куда-то исчезли.

— Эй, ты чего?

— Я ее не найду здесь, мне не вернуться домой. Здесь все иначе, — едва слышно прошептал он, глядя сквозь нее невидящим взглядом.

— Только этого не хватало! — вспыхнула Света, — Еще ничего не сделал, а лапы уже кверху. Сам говорил, суждено найти, значит найдешь!

Мимо их скамейки прошла группа девчонок подростков — черные куртки с розовыми вставками нараспашку, голые пупки, черные волосы, подведенные черным глаза, все одеты как на подбор.

— Стой! — Дамард вдруг бросился следом и схватил одну за шиворот.

Света не успела его остановить.

— Оставь эту идею! Ты выживешь и не сможешь ходить, вот тогда поймешь, что жизнь твоя была не так уж и плоха, — быстро заговорил он, держа ее чуть ли не над землей, — Не смей, слышишь?!

Девчонки подняли визг, Света с силой дернула его на себя, заставив выпустить воротник куртки девочки. Девчонка приготовилась дать деру, но отбежав на несколько метров, неожиданно остановилась. Ее подруги уже успели скрыться за углом дома.

— Ты откуда все знаешь? — крикнула она, обернувшись.

— От верблюда! Вали отсюда! — рявкнула на нее Света, буквально повиснув на шее своего спутника.

— Не делай этого, — повторил Дамард, — Пожалеешь.

— Брысь! — грозно повторила Света.

Девчонка развернулась и побежала догонять подруг. Дамард и Света вернулись на скамейку. Его ощутимо трясло. Серое покрывало туч порвалось, рассыпав мелкие, жалящие холодом брызги мокрого снега.

— Все, домой, — постановила она тоном, нетерпящим возражений.

Он молча кивнул, сгреб в охапку покупки и склонился к ее плечу. Спустя минуту они вернулись домой.

— Я сейчас, — буркнул Дамард и надолго скрылся в ванной комнате.

Света успела за это время сходить в магазин, разогреть замороженные овощи с грибами и рисом, порезать и замариновать кусочки свинины. На кухне Дамард появился уже заметно успокоившийся, в новых идеально подошедших по размеру джинсах и фланелевой толстовке, бухнулся за стол, сжевал одним махом четыре банана, и лишь после этого соблаговолил объясниться:

— Я не был готов к тому, с чем столкнулся, надеюсь, я не обидел тебя?

— Чем?

— Я не знаю ваших традиций и законов, я слишком многого не знаю.

Света смерила его насмешливо — покровительственным взглядом.

— Что тебя так ужаснуло? Только поконкретнее.

— Люди, — был простой ответ, — Одни похожи на тебя и не отличимы от аркельдов, очень несчастных, причем, аркельдов, подлинная суть других лежит за пределами моего понимания. Есть люди с сутью тафов, но сколько сломленных и просто пустых! Вся энергия вовне, она давит. Эти дома — столько камня я в жизни не видел.

— Разве у вас дома не из камня? — Света разложила по тарелкам овощи и рис, заварила свежий крупнолистный цейлонский чай.

— Есть каменные, есть из вулканического стекла, но у нас нет таких высоких жилых домов.

Какое-то время оба полностью сосредоточились на еде. Против такого вида чая Дамард не возражал, правда пил очень крепкий и холодный, поэтому назвать сей напиток традиционным чаем язык не поворачивался.

— Я думаю, госпожа Марина сама меня найдет, — неожиданно заявил Дамард, — надо дать о себе знать.

— Это как? Устроить феноменальное бесчинство? Что-то поджечь или еще что-то в таком духе?

— В крайнем случае можно и так…

— Не поможет, — вздохнула Света, — Здесь каждый день что-нибудь горит, кто-нибудь закатывает публичную истерику, орут по телеку о катастрофах, никому до этого дела нет. Если твоя госпожа Марина действительно живет в этом мире как человек, она давно к этому привыкла.

— Каждый день случается катастрофа? — недоверчиво переспросил Дамард.

— И не одна.

— Странный мир, — подумав, заключил он, отправив в рот очередное пирожное, — мы еще сегодня куда-нибудь пойдем?

— Если хочешь.

На этот раз она показала ему Москву с Воробьевых Гор. Город внизу закрывала туманная дымка. В таком ракурсе он был согласен осматривать его до глубокого вечера, слоняясь по аллеям и тропинкам парка и набережной реки, его не смущали дождь, пронизывающий насквозь ветер, грязь под ногами и то, что после того как Света сломала каблук, ее приходилось носить на руках. Естественно, госпожу Марину они не нашли, устали, промокли до нитки, но вернулись в самом благостном расположении духа.

На следующий день Света проснулась оттого, что кто-то бессовестно урчал ей в самое ухо, удобно устроившись на ее же волосах.

— Саня!

Она повернула голову, встретившись взглядом с зелено-желтыми хитрыми глазами, в щеку доверчиво ткнулся мокрый кошачий нос.

— Есть хочешь?

Котенок выразительно сморгнул, будто согласившись.

— Где наш Дамард?

Снова будто бы осмысленный жест — киска посмотрела в сторону кухни.

— Кажется, — урезонила себя Света, вставая, погладила котенка по ярко-рыжему брюшку.

— Идем завтракать, — донеслось с кухни

Света подавилась зевком. Как он мог узнать, что она проснулась, не так много шума она наделала. Котенок хитро смотрел на нее, щурясь от удовольствия.

— Идем, идем, остудится все, — вновь позвал ее Дамард.

Света посадила кошку на плечо и прошлепала на кухню, нос тут же уловил чудный аромат жаренного мяса и оставшихся с вечера свежих огурцов.

— Круто! — она сладко потянулась и уселась за стол.

День опять забыл наступить, за окном по-прежнему царствовала влажная серость, окна занавешивал туман, сетил дождь.

— Саня, будь так любезна, отвали, — без тени улыбки попросил Дамард, глядя на тянущуюся к тарелке кошку, — ты уже объелась.

Котенок смерил его едва ли не обиженным взглядом.

— Я чего-то не понимаю или она понимает человеческий язык? — осторожно спросила Света, наблюдая за примостившимся на краешке стола котенком.

Дамард посмотрел сначала на кошку, потом на нее и кивнул.

— С тобой она не может говорить. Это не обычная кошка вашего мира, это особая калахарская разновидность кошек. Я о такой впервые слышу. А вообще, Саня заявляет, что все знает, потому что ей положено знать все. Мне же кажется, она слишком самоуверена.

Киска резко выгнула спинку и демонстративно отвернулась от него. Света расхохоталась в голос, чем, видимо, оскорбила ее еще больше. Спрыгнув со стола, Саня важно вздернув пушистый хвостик, направилась обратно в комнату.

— Ладно, не хочешь мяса, можешь дуться, — как ни в чем не бывало продолжил Дамард, выложив на блюдечко кусочек.

Саня остановилась, будто бы в нерешительности, но, заметив в его руках вилку, припустила обратно смешными прыжками, напоминая при этом скачущий по полу рыжий пушистый клубок. Света не могла смотреть на это без улыбки. Она почти не удивилась тому, что подобранный в подворотне котенок оказался представителем редкой породы всепонимающих кошек, почему бы собственно, нет, раз в метро можно прокатиться на умном поезде и встретить пришельца из другого мира, раз можно перемещаться в пространстве, как на такси и прочее и прочее.

Дамард умел готовить, завтрак был восхитительным. Объевшись, Саня нехотя сползла на колени к Свете и, свернувшись калачиком тут же уснула, как самый настоящий обыкновенный месячный котенок.

— Чем черт не шутит, спроси ее, может, она знает где Великая Марина? — поразмыслив, предложила Света, почесывая за ушком спящего котенка.

— Она не знает, потому что цитата: «ей не дано знать того, что ей не постичь», — вздохнул Дамард, — Маленькая она еще для такого знания, как я понял.

— Знаешь, чего я не понимаю? — задумчиво начала Света, оставив в сторону опустевшую тарелку, — Марина — Вода. Почему ты вздумал искать ее в Москве? Разве не логичнее искать ее у моря?

— Сюда меня вывела моя тропа сна, — пожал плечами Дамард, — Я не знаю, верно ли я поступаю, но сегодня на рассвете я попробовал провести один магический ритуал, не уверен, что в вашем мире он эффективен, но… — его взгляд ненароком скользнул по собственной левой руке.

Света заметила торчавший из-под рукава кусок белой ткани и что сам рукав стал значительно плотнее.

— Это еще зачем? — она без церемоний задрала рукав до локтя, убедившись, что рука действительно разрезана и забинтована, — Ты что, а если бы по вене?

— Именно по вене, а как же еще? — наивно полюбопытствовал Дамард.

Света выразительно поморщилась.

— И что ты этим хотел добиться?

— Туман даст знать госпоже Марине, где найти меня, если конечно он будет там, где есть она и если здесь магия крови действует также как в моем мире, — терпеливо объяснил он, скатывая рукав вниз.

— Больно? — спросила она, заметив страдальческое выражение его лица, — Неужели нельзя обойтись без членовредительства?

Он лишь улыбнулся в ответ.

Бездействие тяготило. В другой момент Света с удовольствием бы провалялась весь выходной на диване с телевизионным пультом в одной руке и пакетиком семечек в другой, но слоняющийся из угла в угол парень из другого мира мешал даже представить себе подобный вид отдыха. Она надеялась, что он сможет вернуться домой, мир людей сломает его прежде, чем он сможет привыкнуть к нему. Это было очевидно. В тоже время, ей не хотелось даже думать, что в скором времени все вернется на круги своя и она заживет прежней полужизнью без цели, будущего и праздников.

Оставив всепонимающего котенка терзать скомканную хрустящую обертку из-под шоколадки, Света и Дамард вновь отправились в город. Каблук Дамард приладил легким движением руки, так что оставалось только удивляться, почему накануне он этого не сделал, а предпочел таскать ее на руках.

Света показала ему Красную Площадь и свой любимый Александровский Сад. Мелкий раздражающий навязчивый дождь разогнал вездесущих туристов и гостей столицы. Никто не путался под ногами и не вышибал из колеи своей энергетикой чувствительного к такого рода раздражителям Дамарда. Прогулка обошлась без эксцессов и результатов тоже.

После шести часов бесполезного шатания по туристическим маршрутам без туристов, Дамард признал, что город по сути «неплох», но чересчур «большой и густонаселенный» и в итоге заявил, что не прочь был бы перекусить. Света с радостью его поддержала.

Пообедали в центре, в Макдональдсе. От еды «гость столицы» остался не в восторге, но нашел ее «примитивно питательной».

Дождь к тому времени иссяк, небо слегка посветлело, откуда не возьмись появились праздно шатающиеся люди повсюду. Света засобиралась домой, когда ее спутник неожиданно попросил показать ему «ворота города».

— Нет у нас такого. Люди приезжают поездами или на машинах с разных сторон, могут прилетать на самолетах, то есть по воздуху. Могу показать вокзалы и аэропорты, но там людей тьма, к тому же я была лишь в одном аэропорту и на двух вокзалах, как мы попадем на те, которые я в глаза не видела? На метро поедем?

— Это мой сон. Я видел что-то похожее на ворота.

— Ворот пруд пруди, — усмехнулась Света, — Еще что-нибудь там было?

— Часы круглые, камня много, металла, люди выходили из железной банки на которой было написано, — он взял у нее ручку и блокнот и вывел одно слово — «Жигули».

— Жигули? Ты уверен?! — она даже подпрыгнула от полноты чувств, — что же ты сразу не сказал?!

— Я сегодня видел этот сон, — виновато промямлил Дамард, — А что значит это слово?

— Это название фирменного поезда, я на нем в прошлом месяце в командировку ездила. Ты думаешь Марина на нем приехала сюда? Она не живет в Москве?

Он глубоко задумался, взгляд сделался отсутствующим, обращенным во внутрь. Со стороны смотрелось жутковато, Света дернула его за плечо.

— Скорее всего да, на этом поезде она приехала сюда, но это было давно, — вздохнул Дамард.

— Тогда это ничего не меняет, — разочаровано развела руками Светлана, — Одно ясно, нужен Казанский вокзал.

Через пару минут они стояли на перроне. Шум, суета, толпа. Дамард моментально забыл, для чего ему нужны были «ворота города».

Им повезло. Заветные «Жигули» стояли ожидая отправления. Дамард хотел было залезть внутрь, посмотреть как что устроено, однако проводница у входа и слышать ничего не пожелала. Света с трудом оттащила его на безопасное расстояние.

— Так нельзя, нужен билет и паспорт, а поскольку с паспортом у тебя вообще большой напряг, лучше не суйся, проблем не оберешься. Лучше скажи, этот поезд?

Дамард кивнул, озираясь по сторонам, круглые часы показывали 17:17. Света вдруг почувствовала, что нужно немедленно убираться прочь. Ощущение близости надвигающейся катастрофы сдавило грудь будто тисками

— Уходим…

Договорить она не успела, ее рвануло вперед. Проходивший мимо мужчина попытался сдернуть с ее плеча сумочку, но не учел ее привычки крепко ее держать. Она упала на асфальт, Дамард среагировал машинально, схватил негодяя за горло и швырнул в окно поезда, окно разбилось, злодей неуклюже упал, но тут же вскочил на ноги и бросился бежать, засвистела проводница.

— Уходим! — крикнула Света, вцепившись в растерявшегося Дамарда, — Уходим, сказала!!!

Подоспевшие к месту несостоявшегося ограбления блюстители правопорядка очень долго выясняли, что произошло и куда все испарились.

Света не успела сосредоточиться как следует и вместо тетушкиного дома они оказались в богом забытой подворотне типового дома в Марьино. Здесь ее ограбили два месяца назад, четко в рождественский сочельник. Она возвращалась с неудачного свидания с коллегой по работе, оказавшимся жутким скупердяем, раздраженная и усталая. В тот вечер она осталась без сумки, зато с фингалом под глазом и мстительным удовольствием, что «грабитель детей иметь возможно не сможет, а сумка была пустая и старая».

— Где мы? — удивился Дамард, приобняв ее, — Что случилось?

Она лишь махнула рукой.

— Здесь рядом скверик есть, идем передохнем, а потом уже домой двинем.

В подворотне отвратительно воняло мочой и мышами, хоть нос затыкай. Дамард именно так и сделал.

В сквере, видимо, раскопали теплотрассу, рядом со скамейкой у которой они остановились высилась куча земли из вырытой рядом длинной огороженной оранжевыми высокими пластмассовыми блоками ямы. Вдалеке на качелях катались дети.

— Это временно тут, — ответила Света на немой вопрос своего спутника, достала из сумочки сигарету и впервые за последние три дня закурила. Кажется, у нее сдали нервы, с чего бы, повод ничтожный. Наверное успела привыкнуть к бережному обращению с собственной персоной.

Подумав, Дамард стрельнул у нее сигаретку.

— Закурить не будет, красотуля? — нагло осведомился проходивший мимо тип с наружностью типичного гопника — бритый затылок, армейские сапоги, кожаная потертая куртка нараспашку, не обезображенное интеллектом, будто вырубленное скульптором недоучкой лицо. Тратить на такого дорогие тонкие легкие сигареты не хотелось, но связываться хотелось еще меньше.

— Не смей говорить с ней в таком тоне, — сею же секунду возник Дамард, в его голосе неожиданно послышались жесткие властные нотки.

Света страдальчески закатила глаза, теперь никакой сигаретой не отделаешься, благо вокруг лишних любопытных глаз не было. Она не сомневалась, что Дамард, одной рукой швырнувший взрослого мужчину на пару метров, вполне способен раздавить противника как клопа, вот только привлекать внимание общественности не хотелось.

— Чего сказал? — парень же явно не чувствовал нависшей над ним опасности.

— Ты так туп, что не понимаешь родного языка? — удивился Дамард.

— Я тебя урою… — незнакомец схватил его за отвороты щегольского полупальто, приобретенного накануне, но получив ребром ладони в основание шеи, осел на землю и затих.

— Так, идем отсюда, — обреченно вздохнула Света, наблюдая как глупый недотепа пытается встать.

Ничего у него не получалось, то и дело поскальзываясь в грязи, он сыпал проклятиями, отборным матом и пустыми угрозами. Дамард же размышлял, судя по всему, стоит или не стоит врезать ему ногой по лбу или просто оттолкнуть от себя и не пачкаться. Дети с качелей куда-то исчезли.

— Идем, — повторила Света, заметив заинтересовавшихся происходящим четырех мордоворотов, спешащих к ним по деревянным мосткам через грязь.

— Почему мы должны убегать? Люди подобные этим должны знать свое место! — разошелся Дамард и, обернувшись к наконец-то поднявшемуся негодяю, рявкнул, — Усы в грязь, таф

«Таф» снова покорно растянулся в грязи.

— Пожалуйста, уйдем, — взмолилась Света. Сердце бешено колотилось, норовя выпрыгнуть через рот.

— Нельзя спускать тафам своеволие, безнаказанность делает их еще более агрессивными, — уперся Дамард, — Я не стану их убивать, просто проучу.

Сцена из фильма — их окружили грязно матерящиеся, угрожающего вида люди, завязался короткий бессмысленный диалог. А затем сюжет круто изменился — один попытался ударить Дамарда в лицо и упал как подкошенный, не успев даже дотронуться до него, второй зайдя со спины будто наткнулся на невидимую стену, согнулся пополам и заскулил, получив внезапный удар от своего же соратника, а еще один бросился бежать.

— Грязное отродье! — с презрением фыркнул Дамард и вытянув вперед обе руки, пригвоздил еще стоявших на ногах противников головами к земле. Те закричали совсем уж по звериному.

Света зябко кутаясь в шарф, молча смотрела на копошащихся в грязи, рычащих будто самые настоящие животные качков. Дамард грозным изваянием возвышался над ними. Света впервые видела его таким — суровым властным и беспощадным. Он держал в руках четыре жизни, которые легко мог оборвать одним словом. Она знала, что он этого не сделает.

— Если вы посмеете напасть еще раз хоть на кого-то, кто не угрожает вашей жизни, умрете быстро и мучительно, — голос резанул холодной решимостью.

Света поняла, что он их приговорил. Такие обязательно на кого-нибудь нападут, просто чтобы самоутвердиться после сегодняшнего позорного приключения. Впрочем, на одного из них слова произвели впечатление, Света почти на физическом уровне ощутила исходящие от него волны совершенно животного страха.

— Все, достаточно, идем, — она взяла Дамарда за руку, тот вздрогнул, будто очнувшись от сна, послушно зашагал вслед за ней.

Они почти дошли до спасительно темнеющей подворотни, когда оттуда вывернул черный внедорожник с тонированными стеклами и полетел прямо на них. Дамард на секунду растерялся и Света поняла, что это конец, они оказались прижатыми к стене, деваться было некуда и некогда, она вцепилась в его руку. Блестящий бампер сверкнул перед глазами и вдруг смялся в лепешку в полуметре от них. Перед глазами прямо из воздуха возник высокий мужчина. Получалось джип разбился о него.

Машина взмыла в воздух и отлетела в другой конец арки, покореженная, как будто в нее въехало сразу три грузовика одновременно с разных сторон. Света посмотрела на ошарашенного Дамарда, явно неповинного в произошедшем, тот выразительно сглотнул.

Мужчина озорно подмигнул им и принялся отряхивать запачканное кашемировое пальто. У него было молодое красивое лицо, но среди черных волос густо серебрилась седина. Стильная стрижка дорогая одежда, приятный парфюм и ореол ураганной силы. Света облегченно вздохнула, незнакомец не представлял для них угрозы. Видимо, Дамард рассудил также, заметно расслабился

— Этот внутри жив похоже, вот что значит, кому суждено висеть, тот никогда не утонет, — раздался звонкий смех.

Из-за угла вывернула невысокая хрупкая брюнетка. Черные облегающие джинсы, высокие сапоги, короткая, отороченная мехом куртка, рассыпанные по плечам каштановые волосы — яркий представитель московского среднего класса, неотягощенная материальными и жилищными проблемами студентка. Однако, что-то подсказывало, что их поиски подошли к концу. Девушку выдавали глаза, они пронизывали насквозь, выворачивая наизнанку все тайные мысли, чувства и желания. Госпожа Марина нашла их сама.

— Бери этих двоих и дуй до дома, я тут приберу и тоже приду, — бросив мимолетный взгляд в сторону груды металлолома, некогда бывшей автомобилем, вздохнула она.

Мужчина лишь руками развел. Света и Дамард не успели ничего сказать, как оказались посреди просторной светлой кухни. Из окна виднелось лишь набрякшее дождем серое небо, видимо, квартира находилась на последнем этаже очень высокого дома.

— Это ведь было не классическое заклинание щита, энергетические щиты не сминают материю… — облизнув пересохшие губы, пробормотал Дамард, слегка загородив собой Светлану, будто ей кто-то намеревался угрожать

— Даже не стану спрашивать, о чем ты говоришь, все равно не пойму, — широко улыбнулся незнакомец, снимая пальто, — Раздевайтесь, у нас тепло. Кстати, забыл представиться, Кэрсо-Лас, к вашим услугам.

— Великий Ветер! Вы тоже здесь?! — челюсть Дамарда стремительно поползла вниз, — Вы тот самый Кэрсо-Лас?!

— Я единственный Кэрсо-Лас, — засмеялся тот и вышел в коридор.

Дамард и Света молча переглянулись. Дамард был удивлен куда больше, чем Света, которая после событий последних дней утратила эту способность.

Она сняла сапоги, пальто и шарф и отнесла все это в прихожую, а когда вернулась, столкнулась нос к носу с Мариной, которая также успела снять верхнюю одежду.

— Где Дамард? — беспокойства скрыть не удалось, все-таки он успел стать ей небезразличен

— Сейчас вещи ваши соберут и вернутся, — усмехнулась она, бросив куртку на диван у стола, — Так ты живая?

— В смысле? — опешила Света.

— В смысле не Гаитоэрант?

Света пару раз выразительно хлопнула глазами.

— Тогда, будем знакомы, я — Марина

— Света, — промямлила она, окончательно растерявшись, похоже Велика госпожа Марина не собиралась пользоваться своим гордым статусом.

На вид ей трудно было дать больше 20—22 лет, если конечно в глаза не смотреть. Когда она сняла сапоги, то выяснилось, что Света почти на пол головы выше нее.

— Ты останешься или домой тебя отправить? — спросила Марина из коридора.

— А Дамард останется? — прозвучало глупо. Конечно, он останется здесь, а затем вернется в свой мир. Почему ее вообще это волнует?

— Дамард! — Марина хлопнула себя по лбу и почему-то расхохоталась, — То-то смотрю рожа смутно знакомая, — и, заметив недоумение собеседницы, сочла нужным пояснить, — Кажется я знаю его родителей.

— Да, он мне говорил, — вспомнила Света.

— Даже так… Чего стоишь, садись, — она достала из холодильника тарелку с салатом, две, замороженные пиццы и связку бананов.

Света перестала понимать, что происходит. Получается, Марина действительно живет как человек, у нее кольцо с голубым камнем на безымянном пальце, полный холодильник самых тривиальных продуктов, хорошая квартира. Где волшебство? Где проявления великого могущества? Почему она живет не в Барвихе и не ест лобстеров и фуагра и почему она вообще ест? Она бессмертная? Сколько ей лет?

— Мне 28, — усмехнулась Марина и тут же добавила, — не бойся это простая логика, я не читаю твоих мыслей, тем более ты огонь.

— Как это?

— Есть живые, в которых мощно проявлена магия определенной стихии — это твой случай, есть случаи вроде меня, когда я и есть сила стихии. Впрочем, меня сложно отнести к категории живых. С некоторых пор меня отказывается замечать даже время, — она с хрустом сгрызла выловленный из салата кусочек огурца, заправила салат майонезом и сунула пиццу в микроволновку, — А вообще, я обычный человек.

— Дамарду 24 года, как же вы могли знать его родителей до его рождения? — начала было Света.

— У них время течет иначе, — беззаботно перебила ее Марина, — И можешь говорить со мной на ты, мы же ровесники в некотором смысле.

Из коридора послышался шум и в кухню ввалился Дамард с рыжим котенком в одной руке и кошачьим лотком в другой.

— Ой! — воскликнула Марина, взяв котенка на руки, — Маркиз, иди сюда, погляди!

Кэрсо-Лас утянул Дамарда обратно в коридор разбираться с вещами. Котенок с удовольствием урчал на плече у Марины, уткнув ей в шею мордочку.

— Маркиз! — вновь позвала она.

Спустя минуту Маркиз явился — большой пушистый серый кот с невозможно зелеными глазами и длинными белыми усами, по-хозяйски вспрыгнул на разделочный стол и уселся прямо перед носом размешивающей салат хозяйки.

— Не съест? — на всякий случай спросила Света и тут же пожалела. Котяра глянул на нее так, что захотелось провалиться под землю от стыда. Похоже, Саня была не единственной всепонимающей кошкой на свете.

— Не обижай моего котенка, — усмехнулась Марина, бесцеремонно подвинув кота в сторону, опустила Саню на диван.

— Прошу прощения, — улыбнулась Света, наблюдая за молчаливым диалогом кошек — глаза в глаза. Маркиз лег, видимо, чтобы быть с собеседницей на одном уровне. Саня смешно моргала, отряхивалась, с чем-то соглашаясь, Маркиз щурился, будто ухмылялся.

Марина расставила столовые приборы, Кэрсо-Лас открыл бутылку красного сухого вина, вытащил из шкафчика шоколадные конфеты, мармелад и печенья. Явно сбитый с толку Дамард пристроился за столом рядом со Светой.

Достав из микроволновки одну пиццу и засунув вторую, Марина тоже села за стол, предварительно попросив кошек «свалить в комнату». Маркиз и Саня одновременно спрыгнули на пол и не спеша направились в указанном направлении, синхронно покачивая разнокалиберными хвостами.

— Пошел дом ей показывать, — хмыкнула Марина в ответ на вопросительный взгляд Кэрсо-Ласа, — Как же, радушный хозяин.

Вопреки собственным ожиданиям Света и Дамард освоились довольно быстро. В доме у Великого Ветра и Моря дышалось свободно и легко, отношения и порядки царили демократичные, разговаривать с ними можно было запросто и намного свободнее, чем с другими более «человечными» людьми. Похоже, именно общения им и не доставало.

Они действительно были официально женаты. В Москву переехали пару лет назад. Кэрсо-Лас, по паспорту Сергей Староверов, возглавлял основанную отцом Марины фирму по продаже кондиционеров, Марина имела степень кандидата наук, работала психотерапевтом в одной из частных клиник. Обыкновенная жизнь, если бы не некоторые обстоятельства. Во-первых супруги Староверовы нисколько не менялись со временем, во-вторых не могли, да и не хотели иметь детей и в-третьих жили исключительно ради собственного удовольствия, изучали мир и людей, время от времени изобретая новые прикрытия своего неформального бытия. Переезд в Москву был благовидным предлогом сменить привычный круг общения, в котором люди стали замечать их странности.

Родителям Марины хотелось внуков. Пришлось их «убедить» удочерить девочку из детского дома, живую, наделенную слабым магическим потенциалом, с хорошей наследственностью и добрым сердцем. Родители Марины были счастливы, не подозревая, что девочку им выбрала дочь задолго до того, как сия гениальная идея (также подброшенная дочерью) посетила их.

Марина и Кэрсо-Лас не могли позволить себе иметь друзей, не могли быть на виду, их работа являлась тоже своеобразным прикрытием, позволяющим оправдывать наличие средств к существованию. На самом деле Кэрсо-Лас мог достать из воздуха все, что угодно от иголки до феррари, но не злоупотреблял этим, понимая, что раз он это где-то достал, где-то это исчезло. Они много путешествовали не прибегая к помощи самолетов и автомобилей, они не оформляли виз, не таскали с собой тяжелый багаж. В любой момент они могли переместиться в любую точку земного шара, погулять там и вернуться обратно тем же способом. Однако в Москву приехали действительно на «Жигулях», просто потому что родители захотели их проводить и в родной город Марины, где она родилась и жила до 22 лет, не подозревая о своей «нечеловечности», они тоже каждый раз ездили на поезде по той же причине — их всегда встречали.

Дамард рассказывал о своих родителях и своем мире, о котором Марина имела самое смутное представление. Кэрсо-Лас и Света по больше части молча слушали. Лишь когда на город спустилась ночь и бутылка вина опустела, Марина задала главный вопрос, который с самого начала не давал Свете покоя:

— Зачем ты сюда приперся?

Дамард в миг стал серьезен, даже жевать перестал.

— Я говорил, у меня есть сестра. Она разочаровалась в любви и, услышав сказки об Изначальном мире, решила, что найдет свое счастье там. Каждые сто лет время Изначального мира и нашего выравнивается на неопределенный период. Сейчас именно такой момент. Она нашла способ прохода в Изначальный мир и ушла, оставив письмо, в котором умоляла родителей простить ее, как если бы решила умереть досрочно. Я хотел идти вслед за ней и вернуть ее, но родители не позволили. Они боятся, что в Изначальном мире начнутся распри между ведьмаками и калатари. Арикарда может погибнуть, она слишком импульсивна и великодушна. Отец заставил меня пообещать, что, я не брошусь сломя голову в Изначальный мир. Я обещал, и не нарушил обещания. Только вы сможете спасти мою сестру, я отправился искать вас.

— Ай, молодец какой, — хмыкнула Марина, — То-то родители обрадовались. Здесь ты быстрее погибнешь, чем Арикарда в Изначальном мире. Черт! Что же вы так родителей не бережете?

— Но вы ведь отправите меня назад? — неуверенно спросил Дамард, смущено краснея.

— Конечно отправлю, дай только придумать как.

Внутри у Светы все похолодело. Неужели все напрасно, неужели ему придется остаться здесь? Однако кто-то, живущий глубоко внутри радостно подскочил — он останется с ней навсегда! Все будет хорошо, он научится жить тут, она поможет.

Дамард ее робкого оптимизма не разделял, перспектива остаться в мире людей повергла его в шок.

— Но вы же знаете, где дверь в наш мир? — цепляясь за соломинку, пробормотал он, — Мама говорила, что наш мир появился благодаря Солеа, то есть вам.

— Я и есть эта дверь, дурень, — проворчала Марина, — Не стану я тебе объяснять подробности, сам поймешь, когда придет время.

— Я знаю, эту историю, мама подробно описала ваше путешествие. Сокращенная версия хранится в самой большой библиотеке древних преданий, а полная версия в нашем личном семейном архиве.

— Тогда тем более должен понимать. Для того, чтобы отправить тебя домой через свое сознание, то есть дверь, я должна стать Солеа. Солеа, слишком велика для этого мира, если я ей стану здесь, этот мир не выдержит такого количества высвобожденной силы Воды и слетит к чертям собачьим, смоет тут все. А я, знаешь ли люблю некоторых людей этого мира и многие явления, да и вообще многое тут.

— Так в чем проблема? — отозвался сонным голосом Кэрсо-Лас, — Время статично во всех трех мирах сейчас, зуб даю. Сначала пройдем в Изначальный мир, а оттуда выпихнем его к папеньке с маменькой и всего делов, — он выразительно зевнул, — если повезет и сестренку его отыщем. Кстати, где его мудрейшее величество, проблема как раз по его части? — крикнул он в сторону коридора.

На пороге нарисовался красавец Маркиз, следом прискакала Саня.

— Дорогой, ты испортил мне весь воспитательный процесс. К тому же за несколько дней мы не найдем в Изначальном мире глупую девчонку, он слишком большой, — фыркнула Марина и строго посмотрела на вновь засиявшего надеждой Дамарда, — Нечего ухмыляться, думать надо больше, а в сказки верить меньше. А если бы я не нашла тебя?

— Но вы же нашли, — беспечно отмахнулся Дамард, — Я верю, что только вы сможете помочь Арикарде, я не могу сделать для нее большего, как умолять вас попытаться спасти ее.

— Самонадеянный мальчишка, — заключила Марина.

Кошки уселись на диване между ней и Светланой, явно прислушиваясь к разговору.

— Вы нашли меня после моего заклятия поиска в тумане?.

— Нет. Вчера меня попросили приехать срочно на работу поговорить с девочкой подростком, признавшейся родителям, что готовилась свести счеты с жизнью. По ее словам некто запретил ей это делать. Ты ее буквально накачал позитивом, прямо до маниакальной фазы ее биполярного расстройства. Пустое, кстати, занятие, ее судьба предрешена,. Ну да не о том речь. Я поняла, что по городу разгуливает не рядовых способностей маг и чародей, в отличие от людей, знающий как использовать подлинную магию жизни. Честно говоря, я решила, что вернулся Гаитоэрант. Мне захотелось с ним увидеться и поговорить. Все-таки я уже очень давно человек, — вздохнула Марина, — Он был моим другом долгие тысячелетия. Ладно, опять я не о том, — она тряхнула головой, отгоняя от себя сумрачные мысли, — Мы нашли тебя по отпечаткам твоей магии, ты швырялся заклинаниями направо и налево, а здешняя атмосфера долго держит следы любого магического воздействия, много камня тут, а Кэрсо-Лас специалист по такого рода следам.

— Вы нашли нас очень вовремя. Мы могли случайно и довольно глупо погибнуть, — подала голос Света, вертя в руках хрустальный бокал.

— Ну, вообще-то прежде чем спасти вам жизнь, мы за вами минут пять наблюдали, — признался Кэрсо-Лас, — Когда прохвост, что сбежал от показательной порки решил, что в машине он в безопасности, пришлось вмешаться.

— Он хотел убить нас? — переспросила Света, бледнея.

— Наградить. Жаль теперь долго будет вспоминать, как его зовут, а то бы точно наградил, — усмехнулась Марина, — Не суди его строго, он до чертиков испугался, думал, что нечистую силу давит.

— Он просто мерзкий таф, — буркнул Дамард и, обернувшись к внимательно наблюдающему за ним коту, принялся рассказывать, кто такие тафы.

Кэрсо-Лас и Марина также слушали с живейшим интересом. Мысли Светланы текли в ином направлении. Праздник кончился, через несколько часов ей предстояло вернуться в свою прежнюю жизнь — пойти на работу, провести там положенное время, забыть о магии, пришельцах из других миров и даже о котенке, единственном живом существе, которому она была нужна. Саня принадлежит другой жизни, не позволять же наделенной разумом кошке прозябать среди грубых и жестоких людей.

На плечо легла чья-то теплая рука. Света вздрогнула, очнувшись от своих горестных раздумий.

— Ты ведь пойдешь с нами в Изначальный мир? — с тревогой спросил Дамард, пристально вглядываясь в ее глаза.

Света вскинула брови, перевела взгляд с него на Марину.

— Ты маг, причем сила в тебе проявлена очень мощно, — кивнула та, — Судьбе надо доверять, а коль она вас вместе свела, это что-то да значит. Впрочем, если ты не хочешь, никто не станет настаивать, — последние слова она произнесла с особым нажимом и хоть не смотрела на Дамарда, было понятно к кому относится сказанное, — Учти, это путешествие изменит твою жизнь навсегда. Ты не будешь прежней, — она задумчиво почесала бровь, — Кстати, а кто твои родители?

— В смысле? — быстро переспросила Света, боясь предположить, что означает этот вопрос. Каких-либо магических способностей она в себе не ощущала, но с радостью поверила, что они у нее есть.

— Собственно, это не важно, — махнула на нее рукой Марина и, широко зевнув, добавила, — Идите спать, поздно уже, я постельное белье достала, сами постелите, кровать в гостевой спальне узковата, но уж как-нибудь устроитесь.

— Мы устроимся, — улыбнулась Светлана, откровенно довольная таким поворотом событий.

— Разведка доложила, что вы и на более узком диване умещаетесь, — ухмыльнулся Кэрсо-Лас, кинув красноречивый взгляд на задремавшего котенка, привалившегося к вытянувшемуся на диване Маркизу.

Света лишь развела руками, решив про себя не впускать в спальню хвостатых умников.

Всего в квартире было три комнаты: две спальни и кабинет. Просторная двадцатипятиметровая кухня прекрасно справлялась с ролью гостиной. Спальни были несколько больше кухни, а вот кабинет казался маленьким. Ко всему прочему имелись две шикарные ванные.

Поразмыслив, Света решила, что здорово промахнулась в оценке финансовых возможностей Марины и ее супруга. Представители среднего класса не могли купить такую квартиру, не прибегая к услугам кредитных организаций.

Слишком много событий и впечатлений. Прежде чем что-либо решать или делать, следовало тщательно все обдумать и взвесить. После получасовой дремы в ванной, в клубах ароматной пены, тревога наконец оставила Свету в покое, жаль, решения никакого так и не пришло. Одним своим видом, Дамард существенно затруднял возможность трезво оценить происходящее, до утра изводя ее бесконечными вопросами о ее дальнейших планах.

— Ты не понимаешь, что ли? — в конце концов, не выдержала она, — Через десять дней расстаться будет еще сложнее! Зачем тянуть?! Что изменят несколько дней? — голос вдруг окреп, налившись едва ли не гневом, — Я потеряю работу, мне нечем будет платить за мою долбанную халупу и что? Валить в родной город? То-то маманя посмеется! Не всем ли, знаешь ли, везет с родней! — она резко встала и подошла к окну.

Далеко внизу светился огнями город, будто игрушечные ползали туда-сюда автомобили, вокруг же, насколько хватало глаз темнело беззвездное небо — бесконечное, суровое и притягательное, как бездна, живущая в его глазах.

Работу она потерять не боялась, даже если такое случится, она быстро найдет новую, переждать период безденежья можно и у тетки на даче. Из жгучей нелюбви к сестре, она с радостью поможет племяннице и даже, если придется вернуться в Архангельск, трагедии не случится, она давно подумывала об этом. Боялась она совсем не этого.

Дамард — расчетливый подлец накинул ей на плечи одеяло и, обняв, уткнулся в ее волосы на макушке.

— Я не хочу с тобой расставаться. Ни сейчас, ни через несколько дней, — его слова свинцовыми каплями упали на сердце.

— А что дальше? Ты не сможешь прижиться в моем мире и не факт, что я смогу попасть в твой, не говоря уже о том, что смогу там жить. Зачем я там буду нужна? У тебя…

— Ты должна кое-что знать, — тяжело вздохнув, Дамард, обошел ее и сел на подоконник, бесцельно уставившись в фиолетово-черную бездну ночи.

Что-то неприятно кольнуло внутри, Света присела напротив и, не желая ждать, пока он сформулирует очередное обухоподобное признание и упакует его в политкорректную форму, требовательно дернула его за штанину домашнего пижамного костюма, пожертвованного дорогому гостю Кэрсо-Ласом. Тонкая ткань треснула и порвалась.

— Ой, извини, — пробормотала Света.

Ноль реакции, он даже бровью не повел.

— Арикарда отправилась в Изначальный мир искать любовь, — наконец выдал он, не гладя на собеседницу, — Живые воплощения стихий очень редкое явление. Это не просто сильные маги, это существующая по законам жизни сущность стихии. Во всех живых с высоким сознанием моего мира проявлена магия, в ком-то больше, в ком-то минимально, но воплощения — это другое. Мой отец — смертный с сутью Огня, его магический потенциал происходит из силы истинного Огня, моя мать — смертная с сутью Воды, источник всей доступной ей магии является сила Воды. Вода и огонь — элементы Акшор, — он пространно развел руками, не найдя аналога слова в русском языке, — Элементы Акшор — это то, что всегда притянется, но способно соединиться лишь если элементы Акшор будут заключены в смертных телах, притяжение элементов Акшор — залог любви. Моя сестра — воплощение Огненного Смерча. Ее сила близка огню. В нашем мире нет равных ей, подходящих по возрасту и не имеющих с ней родственных связей смертных воплощений Воды или стихий близких к Воде.

— Получается ей равен только один представитель Воды — ее брат? — догадалась Светлана.

— Увы, — горько усмехнулся Дамард, — А это значит, что и для меня перспектив встретить женщину, воплощение Огня также немного. Я сам — воплощение Тумана. Это я рассказал ей о древних текстах об Изначальном мире, о том как туда проникнуть. Я забил ее голову рассказами о противоположностях и схожести элементов Акшор. Это из-за меня она вбила себе в голову, что не будет счастлива ни с кем, кроме воплощения Воды. Это из-за меня она ушла искать свое смертное счастье в Изначальный мир.

— А зачем ты это все ей рассказывал и откуда сам узнал?, — удивилась она, раздумывая насколько принципиальна разница между Водой и Туманом и Огнем и Огненным Смерчем.

— Я сам собирался это сделать и втихаря исследовал архивы самой большой и полной библиотеки нашего мира в школе Сайнз. 60—70 столетий назад было принято писать символами, а не словами, сейчас этим способом письма никто не пользуется и мало кто умеет эти символы читать. Я умею…

— Горе от ума, — улыбнулась Света, оперлась на его согнутую в колене ногу, — Только все это не дает ответа на вопрос что делать мне?

— Я не попал в Изначальный мир, но здесь я встретил тебя. Ты — воплощение Зари, огонь в тебе превалирует и, если бы тебя учили правильно, ты не уступала бы мне в магических возможностях, — проговорил он, — Я нашел свое смертное счастье, вопрос лишь в том, останется ли оно со мной.

Эгоист! Подлый эгоист. Значит, она должна бросить все и идти за ним неизвестно куда и зачем. Внутри закипел протест, но мозг неожиданно зло остудил его — «Чего бросать?» У нее ничего нет. Деда с бабушкой давно нет, на остальных плевать она хотела.

И все-таки это казалось чистым безумием. Они знакомы с ним три дня и четыре ночи. Бред.

— Я чувствую, ты злишься на меня. Прости, если обидел, я не хотел, — тихо продолжил Дамард, стараясь поймать ее взгляд, — Скажи, что я сделал не так?

— Я злюсь не на тебя, — буркнула Света, осторожно ощупывая через тонкую ткань брюк, грубый шрам от успевшей затянуться раны на его ноге, — Я просто злюсь. Все не так, неправильно, а ты… — она пристально посмотрела на него, — Меня пугает, что ты мне настолько нужен, хоть знаю я тебя четыре дня. Ты замерз? — без какого-либо перехода спросила она, едва коснувшись его ледяной руки, сжала его ладонь в своих. Никто никогда не был так близко, никакой дистанции. Ужас.

— С тобой тепло, — улыбнулся Дамард, легко соскочив с подоконника, заключил ее в объятия. Легкий аромат холодной ключевой воды или талого снега в горах окутал ее со всех сторон. Света крепко обняла его, осознав, что пути назад для нее не существует.

На горизонте блеснул золотой рассветный луч, и тут же утонул в пене фиолетово-серых туч, однако след остался — золотисто-розовый шрам на мрачном беззвездном небосклоне.

Новый день застал их спящими глубоким здоровым сном. Заглянувшая к ним в комнату Марина будить их не стала, приклеила к двери записку и вновь ее закрыла. Записка содержала подробный инструктаж по оптимальному использованию ресурсов квартиры: «продукты в холодильнике, из крана не пить, торт на завтрак не жрать».

Сами хозяева отбыли заканчивать текущие дела перед путешествием в Изначальный мир.

Проснувшаяся от придавленного писка будильника на телефоне Светлана сделала нелегкий выбор между работой и Дамардом одним нажатием кнопки, отключающей телефон и, прочитав записку на двери, решила еще немножко поспать. Дамард же вовсе проснулся к обеду, когда Света уже привела себя в порядок, а Марина и Кэрсо-Лас благополучно вернулись домой.

Позавтракали в итоге все вместе. Света ждала расспросов, почему ей взбрело в голову присоединиться к честной компании нелюдей, однако никто так ничего и не спросил, даже сияющий искренней радостью Дамард.

— Нам нужен Гаитоэрант, — заявила Марина, после того, как все окончательно проснулись и наелись, — Это сам господин Огонь в чистой своей ипостаси. Он подскажет нам где найти Арикарду, образ мышления у них схожий. К тому же, сомневаюсь, чтобы Гаитоэрант не вылезал из своих владений, возможно, он расскажет нам какие-нибудь новости.

Она окинула задумчивым взглядом слушателей и сочла нужным пояснить:

— Мой старый друг Гаитоэрант долго был человеком, жил в мире людей. В свои владения он вернулся совсем недавно, он очень любопытен и сможет быть нам полезным, если, конечно, настроение у него будет хорошее. И он не простит мне, если я лишу его такого приключения.

— Где ты возьмешь для него тело, хотел бы я знать? — хохотнул Кэрсо-Лас, окинув Свету неприкрыто оценивающим взглядом.

— Нет конечно, — фыркнула Марина, — В живого я его не пущу. То что она сильный маг не спасет ситуацию. Гаитоэрант выжжет и высушит все личное, заполонит тело своими собственными устремлениями, мотивами и сознанием.

Света инстинктивно поддалась назад, прижавшись к плечу Дамарда, очень уж не понравились эти слова.

— Не бойся, — улыбнулась Марина, — У тебя есть собственное «Я». Гаитоэранту нужно пространство, пустота, которую он мог бы заполнить своей силой. В тебе помимо огня мощно проявлены силы жизни и воздуха. То что ты сильный маг само по себе делает тебя недоступной для проникновения в твое тело Гаитоэранта, да и я бы не позволила никогда такому случиться.

— Ну так где тело возьмем? — не унимался Кэрсо-Лас, — Не пустишь же ты в мир людей подлинный Огонь. В таком случае не все ли равно каков будет Армагедон — сгорит ли этот мир или утонет.

— Тело делает вас способными жить в мире людей? — осторожно уточнил Дамард

— Да. Подобные нам рождаются, живут и умирают, не подозревая о собственном могуществе, — кивнула Марина, — по природе своей мы — я и Гаитоэрант, изначальны и не принадлежим миру людей, потому узнали кто мы. Так мы поняли, что нам надлежит вернуться домой. Гаитоэрант вернулся, а я пока тяну время. Собственно, я могу тянуть его миллионы лет без последствий для любого из миров.

— А я так, за компанию тут, — усмехнулся Кэрсо-Лас.

— Кстати, я не знаю до сих пор, где ты нарыл свое собственное тело? — вдруг опомнилась Марина, строго взглянув на супруга.

— Я подобрал его, когда прежний хозяин скончался в автокатастрофе и слегка изменил его по собственному усмотрению, чтоб больше на себя натурального походить.

У Светланы голова шла кругом. Могла ли она когда-нибудь подумать, что будет сидеть на кухне перед телевизором и за чашкой чая обсуждать «где лучше взять тело».

— Можно пойти в больницу, в отделение для тяжелых больных и подкараулить, когда кто-нибудь помрет, — Марина недовольно нахмурилась, — нет, там родственники, врачи, всем мозги не замутишь, обязательно кто-нибудь заметит, что умирающий сбежал. Это оставим на крайний случай.

— Тогда в психушку? — довольная улыбка змия искусителя пробежала по губам Великого Ветра, — Сама говорила, что некоторые шизофреники — это живые порталы в иные миры.

— Один на сотню, — буркнула Марина и, поколебавшись, призналась, — Я знаю один такой экземпляр, в Самаре, когда практику проходила, в интернатуре, встречала. Еще один здесь, но его достать сложнее, психушка понтовая, для категории VIP.

— Поправьте меня, если я не поняла, вы не люди, но в телах людей, при этом у вас есть собственный облик, похожий на человеческий, но в нем вы здесь пребывать не можете, так, как это опасно для целого мира? Но тогда как быть с тем, что у вас есть родители? — Света решила все выяснить до конца и больше не возвращаться к этому вопросу.

Марина ничуть не рассердилась на ее непонятливость, кивнула и, тщательно подбирая слова, принялась объяснять:

— Этот мир, так же как Изначальный и мир Дамарда не мог бы существовать без сил Воды, Огня, Воздуха, Живой и Мертвой материи и Эфира. Однако мы — проводники этих сил, часто не подозреваем, что что-либо проводим, силы ведут нас, контролируют нашу судьбу, ей достаточно того, что мы есть. Многие века мы существовали лишь в качестве проводников и лишь несколько лет назад я и Гаитоэрант узнали, что мы и есть представители подлинной изначальной силы, то есть берущей начало совсем в ином мире. Кстати, хочу сразу предупредить, помимо тех трех миров, о которых ты знаешь, есть еще куча других.

— Так вы и Гаитоэрант родились и выросли здесь? — Света никак не могла перейти на «ты».

— Да, но после того, как я узнала, кто я есть, я получила контроль над силой и теперь назвать меня человеком можно лишь с большой натяжкой. Я не старею, я неуязвима в плане травм и болезней, Гаитоэрант же вернувшись домой, в свои пределы, оставил свое здешнее тело здесь и оно умерло в тот же год.

— Как интересно! — глаза Дамарда восторженно блестели, — Вы возьмете нас искать подходящее тело для господина Гаитоэранта?

— Кстати! — Марина прищелкнула пальцами перед его носом, — При господине Гаитоэранте о схожести тафов и некоторых людей ни слова! По крайней мере, пока не уйдем в Изначальный мир, ясно? Я не хочу, чтобы он вздумал заниматься здесь евгеникой, не хочу цапаться с ним по мелочам, — закончила она, будто бы уже ни к кому не обращаясь.

Дамард согласился, и хоть и не понял смысла запрета, переспрашивать и уточнять ничего не стал.

Через пару часов, сложив все необходимые вещи, которые Кэрсо-Лас уменьшил до кукольных размеров, собрались на кухне. Только корзинка с кошками осталась в своем истинном виде, их также решено было взять с собой.

— Я перенесу нас в парк перед больницей, — объявила Марина, — держитесь рядом друг с другом.

Кэрсо-Лас взял под руку Светлану, Дамард взял ее за другую руку и подхватил корзинку с безмятежно наблюдающими за происходящим представителями семейства кошачьих. Марина приобняла мужа за пояс и в следующую секунду вся компания стояла посреди широкой асфальтированной аллеи. По обочинам еще лежали горы грязного снега, голые корявые ветви деревьев низко нависали над головами, в воздухе пахло прелыми прошлогодними листьями и сырой землей. Парк казался запущенным и пустым. Вдалеке виднелось старое здание из красно-коричневого кирпича, от него веяло безнадегой и тоской, буквально разлитой во влажном, саднящем горло воздухе.

— Идем, — позвала Марина и повела всех в противоположную от жуткого здания сторону.

Скоро дорога сделала крутой поворот и перед глазами предстал более современный корпус с широким крыльцом и несколькими машинами у входа. На некоторых окнах красовались решетки, что не придавало зданию привлекательности — массивный, мрачный под стать нерадужному пейзажу вокруг, каземат.

Света невольно представила пациентов, находящихся на излечении. Как тут вылечишься, если от одной обстановки хочется удавиться.

В вестибюле унылого вида вахтерша в сине-зеленом халате и импозантном платке тюрбане на голове коротала время за вязанием, слонялся из угла в угол позевывающий охранник и две молодые девушки в белых халатах жевали чебуреки, сидя у окна. По виду студентки, сомнительно, чтобы у персонала этой клиники в ходу было выглаживать волосы и ходить на шпильках. Все, как по команде, обернулись на звучный «чпок» захлопнувшейся за посетителями железной двери и, как ни в чем не бывало, продолжили свои нехитрые занятия, будто ничего необычного не заметив.

Марина высоко подняла над головой руки, из кольца на безымянном пальце лилось неоново-синее сияние, заполонившее все помещение.

— Молчите только, — предупредила она, уверенно двинувшись по больничному коридору.

Эта больница отличалась от всех когда-либо виденных Светой. Кабинеты врачей располагались в одних коридорах, с высокими окнами, без всяких решеток. Здесь вдоль стен стояли удобные диваны и кадки с декоративными пальмами. Коридоры с палатами пациентов отделялись от врачебных кабинетов закрывающимися на ключ дверями. Они беспрепятственно прошли мимо десяти врачей, в упор их не замечавших, поднялись на четвертый этаж. Марина вдруг поймала за рукав солидного мужчину по виду ничем не похожего на врача. Белый халат был накинут на плечи, поверх самой обыкновенной повседневной одежды, если бы не этот халат то врача в нем точно никто не опознал бы. Вот только глаза были весьма своеобразные — холодные и оценивающие.

— Добрый день, коллега, не подскажите где найти Бахрунину Валентину? — мило улыбнулась Марина, выступив вперед из окружавшего ее синего ореола.

От неожиданности мужчина странно дернулся, губы сложились в неприязненно — саркастическую улыбку, но взглянув на собеседницу, он как будто струхнул, глаза округлились, от лица отлила кровь, его будто пригвоздили к полу. Марина недовольно поморщилась и провела рукой перед его лицом. Выражение испуга исчезло, морщины разгладились.

— Где Бахрунина Валентина? — нетерпеливо повторила она.

— В одиннадцатой палате на третьем этаже, — широко улыбнулся врач.

— Спасибо, свободен, — Марина вновь отступила назад.

Врач тряхнул головой, удивленно огляделся по сторонам и, как ни в чем не бывало, заспешил по своим делам. Странная процессия в полном молчании спустилась на этаж ниже, миновала «врачебный» коридор, остановившись у закрытых дверей женского отделения.

Кэрсо-Лас постучал пальцем по замку и тот защелкал в нужную сторону. Едва дверь открылась, в нос ударил омерзительный, ни с чем не сравнимый запах. Света прикрыла нос, с беспокойством взглянув на Дамарда. Тому сделалось явно нехорошо, бронзовый загар куда-то пропал, на бледном лице полыхал лихорадочный румянец, глаза неестественно блестели. Она сильнее сдавила его руку, в ответ он лишь благодарно улыбнулся.

— Скоро уже, потерпите, — не оборачиваясь, прошипела Марина.

В коридоре никого не оказалось, видимо, их визит пришелся на время тихого часа. Из туалета показалась швабра уборщицы, старательно намывающий совершенно чистый, даже блестящий пол. Вокруг царили хлорированная чистота и порядок. Тогда откуда же этот запах, от которого в желудке бесновался съеденный завтрак?

Дверь одиннадцатой палаты также закрывалась на ключ, естественно, это не остановило посетителей.

— За мной? — захихикала сидящая с ногами на кровати старушенка в розовой ночной рубашке, — Какая встреча! Громовержец Зевс пожаловал! А кто это с тобой? — она захлопала в ладоши, — На Олимп меня заберите! Всегда знала, что Европой мне уготовано стать, — она картинно откинула одеяло, оголив худые морщинистые коленки.

— Спать! — фыркнула Марина.

«Европа» неловко повалилась на подушки.

— Это она мне что ли? — засмеялся Кэрсо-Лас.

— Угу, читал же мифы мифы Древней Греции. Как углядела только нас!

— Талант, — хмыкнул он, оглядываясь по сторонам.

В палате помимо ожидавшей своего Зевса красотки обитали еще две женщины — одна совсем молодая, но немытая и нечесаная обгрызала ногти, читая пустой лист бумаги, другая лет сорока лежала с открытыми глазами и выглядела бы вполне нормально, если бы не блаженно отсутствующее выражение лица.

— Валентина? — Марина присела на краешек кровати предварительно заставив читательницу пустого листа уснуть.

— Что ты хочешь? — пациентка не повернула головы, глаза остались широко распахнутыми.

— Видеть Гаитоэранта, — голос Марины неузнаваемо изменился, став мелодично-певучим и гулким.

— Вах! — Валентина вдруг поднялась, преобразившись на глазах. Русые волосы стали черными, глаза засверкали живыми озорными искорками, — Неужели ты вспомнила обо мне? — голос же определено стал мужским, — Я рад тебя видеть!

Валентина и Марина бросились друг другу в объятия.

— Нет! Только не вздумай говорить, что ничего лучшего ты для меня не нашла, — спустя минуту всполошилась Валентина ощупывая себя со всех сторон.

— Не капризничай, нам нужна твоя помощь.

— Не буду я больше женщиной, хватит! — в глазах полыхнули красноватые языки пламени, — Я к твоим услугам, но не на таких условиях.

— Гаитоэрант, ну пожалуйста, — Марина прикусила губу.

— Найди мне нормальное тело, дальше все, что угодно, — отрезала Валентина и враз обмякла, глаза потухли и ввалились, волосы вернули себе первоначальный цвет, а сама она вновь опустилась на кровать, застыв в той же позе, в которой они ее застали.

Дамард охнул и рухнул на колени, уронив корзинку с кошками, Света испугано метнулась к нему, но Марина ее опередила.

— Собери всех и встретимся в парке, — крикнула она, растворяясь в воздухе вместе с аркельдом.

Кэрсо-Лас пожал плечами, осторожно поднял кошачью корзинку, из которой его определено обругали на кошачьем языке (настолько возмущенным показалось «мяу» и, слегка коснувшись руки девушки, перенес ее на аллею у старого красно-коричневого корпуса.

Марина и Дамард сидели на поваленном бревне, считавшемся здесь скамейкой. Тот шумно втягивал ртом воздух, будто выброшенная на лед рыба.

— Что случилось? — спросил Кэрсо-Лас, поставив на бревно корзинку с кошками. Маркиз воспользовался моментом, переместился на руки к хозяйке.

Света присела рядом с Дамардом.

— У нашего друга повышенная чувствительность к некоторым проявлениям людской сущности, — улыбнулась Марина, — Этот запах — продукт нарушенного обмена веществ в организме больных шизофренией, к тому же лекарства, которыми их лечат выделяются через кожу. Когда я проходила здесь практику, то мучилась с халатами. Жуткое дело, запах въедается во все ткани, обивку мебели, даже в письменные принадлежности.

Дамард обнял Светлану и глухо заговорил:

— Это нельзя вылечить. У этой женщины внутри пустота, это просто сосуд без содержимого. Когда господин Гаитоэрант ушел, эта пустота начала подбираться ко мне.

— Тебя надо учить закрываться, — хмыкнула Марина, но, поразмыслив, покачала головой, — Ты сказал, подбираться?

Дамард кивнул.

— У меня возникло искушение поделиться с ней своей силой. Я знаю, этого делать нельзя и я закрылся вовсе, а это проще всего сделать лишившись чувств. Глупо, знаю…

— Нет, нет, совсем не глупо, — озадачено сдвинув брови перебила его Марина, — Все верно. В теле Валентины с рождения обитал какой-то дух, по каким-то причинам он ушел, вроде в ее анамнезе значится какое-то изгнание беса или что-то в этом духе, я не помню толком. Так или иначе, суть исчезла, а оболочка осталась и она готова заполнить себя любой силой, она жаждет этого. Для Гаитоэранта идеально, но видите ли, ему подавай мужскую фактуру.

Кэрсо-Лас с трудом подавил смешок..

Света достала из корзинки жалобно смотревшего на нее котенка, завернула в шарф и посадила запазуху. Саня довольно заурчала.

— Ну, что, придется испробовать второй вариант, — вздохнула Марина, — Посидите здесь, одна я быстрее управлюсь.

— Удачи, — хохотнул Кэрсо-Лас, протянув руку разлегшемуся на коленях у Марины коту. Тот нехотя принял приглашение, с комфортом расположившись на его плече, — Коктейльчику бы еще сюда, — мечтательно улыбнулся Кэрсо-Лас.

— Я куплю по дороге, — заверила его Марина и исчезла.

Свету одолел смех, смех оказался заразным.

— Нет, в самом деле, мир людей неплох, но слишком здесь много условностей, — смеясь, пожаловался Кэрсо-Лас, — Я могу летать, я могу просто влететь в окно, мне это было бы приятно, но я поднимаюсь на лифте или появляюсь прямо в квартире, потому что меня не должны видеть летающим. Кому какое дело, как я прихожу к себе домой…

— Прихожу, от слова ходить, — хихикнула Света, — Согласна, несправедливо, чертовски тяжелая у вас жизнь.

— Маркиз сказал, что по квартире вы можете летать сколько вам заблагорассудится, но вы ведь предпочитаете ходить по полу, — подал голос Дамард.

— Скажи этому всезнайке, я могу устроить ему полет по квартире.

Маркиз предупреждающе выпустил когти на передних лапах, вцепившись в его пальто. Дамард вновь засмеялся.

— Он протестует и требует, чтобы вы уважали его право быть котом, которому надлежит ходить по ровной поверхности.

— Я думала, вы тоже понимаете кошачий язык, — заметила Света.

— Нет, только те, в ком развита способность чувствовать суть окружающего на уровне сознания. Это свойство воды, — пояснил Кэрсо-Лас, — хорошо, что я не понимаю его кошачьих премудростей, иначе давно летал бы он по квартире вверх лапами.

Маркиз с достоинством отвернулся, однако с плеча обидчика так и не слез.

К Дамарду вернулся его естественный цвет лица, из глаз исчезла паника. Он вновь казался веселым и беззаботным.

— Как твоя рука? — спросила Света, когда дотронувшись до его запястья заметила скользнувшую по его губам задавившую стон судорогу.

— Арвирнянки нет. Утром я разбередил рану, не хотел чтобы образовался такой же шрам как на ноге, заклинанием зашить сумел, но без арвирнянки болеть будет долго, хоть шрама и не останется.

— Скажи Марине, — зевнул Кэрсо-Лас, — она быстро вылечит. Без всяких там арвирнянок.

Посредине пустой дороги материализовались двое — Марина под руку с высоким брюнетом лет тридцати в пижаме, тапках и форменной куртке с надписью «охрана» во всю спину. Прямые черные волосы до плеч, красивое лицо с тонкими чертами, черные блестящие безумством глаза на дне которых сонно подрагивало пламя, красиво очерченная жесткая линия губ, растянутая толи в иронической усмешке, толи в капризном притворстве. Он манил и притягивал к себе одним взглядом, казался непосредственным, искренним и великодушным, при этом грозным и опасным

— Ты не помнишь меня, засранец? — улыбаясь во все тридцать два белоснежных зуба, осведомился он, протягивая руку Кэрсо-Ласу

Тот также улыбнулся и, ответив на рукопожатие, виновато пожал плечами.

— Этот нехороший редиска сослал меня в мир людей, — пояснил он в ответ на удивленные взгляды Светы и Дамарда, — но, оказавшись теперь в моей шкуре, даже думать об этом забыл.

— Все еще злишься? — сокрушенно вздохнул Кэрсо-Лас.

— Еще чего, ты этого не стоишь, — фыркнул Гаитоэрант, оглядываясь по сторонам.

Марина протянула Кэрсо-Ласу банку с алкогольным коктейлем, незаметно подмигнув. Тот щелкнул пальцами и импозантный наряд бывшего пациента психушки превратился в тривиальный — джинсы и обыкновенную кожаную куртку, а на ногах вместо тапочек оказались кроссовки.

— Э, нет, так не пойдет, иллюзия не греет, я не мерзну, но дело принципа, знаешь ли, — безапелляционно заявил Гаитоэрант, критически осматривая свой новый облик.

— Ладно, купим что-нибудь, — фыркнула Марина, открывая банку пива, — Будешь?

— Будешь! — Гаитоэрант с видимым удовольствием выхлебал половину, — Вот за это я люблю жизнь! — он глубоко вдохнул холодный влажный воздух и впервые взглянул на притихших Дамарда и Свету с интересом, от которого им стало не по себе.

Свету окатило волной дурманящего тепла, сопротивляться которому не хотелось, несмотря на все предостережения рассудка, страшащегося даже близко подпустить мысль о возможности такой «близости» с изначальным огнем. Дамард стиснул зубы, взгляд обратился во внутрь, он снова побледнел.

— Прекрати, — Марина толкнула приятеля в бок, — мальчишка силен, но смертен.

— Серьезно? — присвистнул Гаитоэрант, подойдя ближе, — Ты смертный?

Будто в ответ Дамард охнул и завалился за бревно, потеряв сознание.

— Черт побери, прости пожалуйста! — Гаитоэрант помог Свете, с которой в миг слетел всякий дурман, поднять его и привести в чувство.

— Прости, я думал ты не человек, в людях я такой силищи отродясь не видел, — Гаитоэрант действительно раскаивался, по крайней мере, выглядел виноватым, — ты такой щит создал…

Дамард попытался что-то ответить, но не смог, устало прикрыл глаза. Марина присела на корточки рядом с ним, положила одну руку ему на лоб, вторую на пульс.

— Он чуть не кончился на этом своем щите.

— Ну я же нечаянно! Честно слово, не знал!

Света упала в обморок.

* * *

Очнулась она в светлой комнате и первым, что она увидела перед собой было лицо Гаитоэранта.

— Извини, я был человеком, знаю какого чувствовать себя беспомощным. Это было жестоко и глупо с моей стороны. С твоим другом все в порядке.

Света села на диване, мутный взгляд обшарил окружающее пространство, восстанавливая в памяти картину произошедшего. Они вновь оказались дома у Ветра и Моря, в той самой спальне, где ночевали с Дамардом.

Дамард лежал на кровати и, судя по спокойному глубокому дыханию, крепко спал. На коленях у Гаитоэранта лежал свернувшись калачиком и громко мурлыча Маркиз. Саня сидела на спинке дивана, недоуменно уставившись на нее. Марины и Кэрсо-Ласа в поле зрения не было.

— Если честно, я не поняла, что случилось, — Света потерла гудящие виски. В глаза будто песка насыпали, они отказывались открываться как должно.

— Я хотел соблазнить тебя. Подумал, если уж я в теле живого, почему бы не воспользоваться его преимуществами, — улыбнулся Гаитоэрант и, кивнув на Дамарда, продолжил несколько тише, — Он моментально раскусил мой хитрый план и напал на меня на энергетическом уровне. Это чистое безумие со стороны смертного, но к его чести я не понял, что он смертный. Думал представитель стихии воды, я решил с ним поиграть, а он чуть в ящик не сыграл. Мари сказала, он сын наших общих знакомых. Это, конечно, многое объясняет, — хохотнул он, почесывая за ухом Маркиза.

— Почему мы вернулись? — вдруг опомнилась Света, окончательно пройдя в себя, — Разве мы не должны как можно скорее отправиться в Изначальный мир?

— Извини, — вновь покаянно вздохнул Гаитоэрант, — Из-за моей дурацкой выходки твой приятель не то, что куда-то отправиться, встать до утра не сможет, придется повременить.

Света смотрела на его тонкие пальцы, перебирающие кошачью шерсть. Кот на его коленях безмятежно дремал, видимо, не ощущая для себя никакой угрозы.

Где-то в квартире хлопнула дверь. Гаитоэрант осторожно переложил кота на диван и хитро подмигнув девушке, вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Света сняла пальто и присела на кровать рядом с Дамардом. Никому не пришло в голову снять с него верхнюю одежду. Однако, когда она только растегнула на нем пальто, Дамард съежился будто от ледяного ветра. Его руки походили на ледышки, несмотря на то, что в комнате было не меньше 25 градусов тепла. Света обняла его, прикорнув на его плече. Спустя пять минут Дамард начал согреваться, руки потеплели, из тела ушла дрожь. Света тоже пригрелась, глаза воспользовались ситуацией, закрылись сами собой. Она почти уснула, когда Дамард, проснувшись, слегка сжал ее плечо. Света широко зевнула и, убрав с его лица волосы, заглянула в глаза.

— Как ты?

Ответ был перед глазами — синие веки, усталый больной взгляд, запавшие щеки, противоестественная бледность. Слабая улыбка тронула уголки губ, но на то, чтобы ответить что-то, сил у него не хватило.

— Все в порядке, Гаитоэрант уверяет, что сожалеет…

Дамард закрыл и вновь открыл глаза, давая понять, что знает об этом.

— Отдохни, — Света провела ладонью по его гладкой щеке, осторожно поцеловав в висок.

— Останься со мной, — едва слышно пробормотал он, прежде чем вновь провалиться в сон.

Безумие. Чистой воды безумие и пути назад уже нет. Света поспешила выбросить тревожащие мысли из головы. Будет лишь то, что будет, судьба столкнула ее с событиями, от которых следовало сойти с ума и успокоиться, но подобная перспектива не входила в ее планы. Значит нужно расслабиться и хотя бы попробовать получить удовольствие.

— Идем, поедим, — позвала ее Марина, чуть приоткрыв дверь, — никуда он не денется.

— Я не голодна.

— Не болтай. Накрой его одеялом, с ним все в порядке, ему надо просто отоспаться.

Поколебавшись, Света последовала совету. Есть действительно хотелось, а Дамард хоть и неважно выглядел, пребывал вне опасности.

Поужинали втроем. Гаитоэрант изъявил желание «побродить» по городу и вернулся только под утро. От новенькой куртки за 500 баксов тянуло сладким кальянным табаком и несколькими видами женских духов. Судя по всему, Великий Огонь отдохнул по полной программе.

В ту ночь сгорел популярный среди золотой молодежи ночной клуб. Жертв не было, спаслась даже случайно оказавшаяся там собака. Гаитоэрант категорически отрицал свою причастность, несмотря на то что где-то сподобился разжиться клубной картой и фирменной пепельницей с эмблемой этого клуба.

Марина и Кэрсо-Лас также не ночевали дома, гуляли по океанскому побережью где-то в Новой Зеландии. Кошки дрыхли на хозяйской кровати, Света слонялась из угла в угол, не зная куда себя деть. Злость то закипала, то остывала, сменяясь тревогой и усталостью. Злилась на себя — за безрассудство, малодушие, на обстоятельства за их бредовость, на прошлое за его никчемность, на будущее за его бесперспективность, на всех и все разом. Дамард спал, не подозревая о ее душевных метаниях.

На рассвете усталость вытеснила собой все прочие переживания и ощущения. Света заснула сидя за столом на кухне с бокалом вина в одной руке и фисташкой в другой. Набитая окурками пепельница стояла почти перед носом, но раздражающий запах не мешал сну, полному сумбурных отрывочных детских воспоминаний.

* * *

— Бабуль, а ты меня любишь?

— За что тебя любить? Ты меня не слушаешься.

— Совсем не любишь?

Бабушка вздыхает и грустно улыбается.

— Люблю, глупая, куда же от тебя деваться…

* * *

— Я люблю тебя, с ней у меня по пьяни было!

— Врешь, ты любишь секс со мной, это не одно и тоже, убирайся

— Ты циничная грубая стерва! Думаешь, ты прям такая незаменимая? Да никому ты не нужна!

— Пошел вон, а потаскушке своей передай, что она мне косарь должна, не отдаст, ты меня знаешь сгною обоих. Ты тысячи рублей не стоишь.

— Сволочь!

— Я тебя тоже люблю…

* * *

— Дедуль, а любить, это как?

— Не знаю, у бабки спроси. Глупости все это, сказки…

* * *

Кто-то кладет ей руки на плечи, она слышит собственные глухие всхлипы и просыпается.

— Это сон, просто сон, все, успокойся…

Света уткнулась в его плечо, вцепившись обеими руками в мягкую ткань его рубашки и разревелась пуще прежнего, вдыхая огромными глотками живительный аромат талого снега, окружавший его ореолом. Пальто он все-таки снял.

— Что случилось?

— Ничего, — всхлипнула она, не в силах взять себя в руки, — Мне плохо, только и всего.

— Что мне сделать? Ты только скажи, я найду способ, я это сделаю…

— Обними меня.

Он едва слышно прошептал несколько нереально певучих и в тоже время понятных сознанию слов. Древняя магия — будто подзабытый мотив воскресила в самой глубине ее сути часть ее самой. Слова обрели смысл. Света ни за что не взялась бы повторить в ту минуту только что услышанное, но определенно могла перевести на язык понятный: «Завтра будет все казаться лучше, чем теперь». Нежные щупальца покоя проникли в измученный толи воспоминаниями, толи кошмарами мозг. Она хотела сказать «спасибо», но губы сами собой вывели другое слово:

— Алисо.

— Ты можешь говорить на пардэне? — искренне изумился Дамард.

— Понятия не имею, — буркнула Света и, чтобы избежать дальнейших расспросов, поцеловала его сначала в щеку, а после в губы.