…давным-давно, кажется, в прошлую пятницу…

Ян Томаш Гросс, 2021

Ян Т. Гросс (р. 1947) – историк, сыгравший огромную роль в начавшейся во второй половине 1980-х гг. и далеко не законченной болезненной общественной дискуссии, касающейся роли, которую поляки сыграли в уничтожении еврейского населения Польши во время Холокоста. Гросс первым обнародовал исторические факты о массовом уничтожении поляками евреев. После публикации в 2000 году его книги «Соседи» о событиях в Едвабне было начато расследование, и в 2002 году президент Польши Александр Квасьневский принес официальные извинения еврейскому народу. Публикуемая книга бесед – не только возвращение к болезненным темам, но и интереснейшая биография историка на фоне собственно истории: интервью-река освещает весь жизненный путь Гросса, неразрывно связанный с драматическими событиями в Польше второй половины XX века (молодежная оппозиция, 1968 год, эмиграция; занятия историей Холокоста, история написания книг, будоражащих общественное сознание).

Глава II

Клуб искателей противоречий

«Историю, полную белых пятен, мы воспринимали в категориях детективно-криминальной загадки, которая требовала решения»

Где ты познакомился с Адамом Михником^[40]?

Мы познакомились в средней школе, когда я пошел в восьмой класс лицея имени Стефана Батория. Адам уже там учился в девятом классе — он на год старше меня.

Знаешь, вся эта наша среда представляла собой группу молодежи с разницей в один-два года — учеников нескольких варшавских школ. И еще один важный момент, своего рода «ключ доступа», который у многих из нас имелся, — у меня как раз его не было, в отличие от, например, Адама, Олека Перского^[41], Севека Блумштайна^[42], Мирека Савицкого^[43], Марты Петрусевич^[44], Анджея Северина^[45] и, кажется, Кшиштофа Михальского^[46]: это были вальтеровцы^[47], скаутская дружина, которую основал и которой руководил Яцек Куронь^[48]. Они (или, скорее, те из нас, о ком я говорю) были последней, самой младшей группой, еще успевшей попасть в отряд, — вальтеровцев разогнали в 1961 году, но приятельские и дружеские связи, конечно, сохранились.

Ты не хотел записаться в скаутский отряд?

Нет, я как-то вообще ни в какие организации не стремился, хотя это была классная среда, очень классная. Но не мне рассказывать, кем были вальтеровцы, потому что я был знаком всего с несколькими и тогда, когда все уже, в сущности, закончилось. Я еще успел собственными глазами увидеть этос этой среды в действии — феноменальную преданность общественной работе. Как-то я навещал в летнем лагере Олека, Севека и Мирека, которые были там воспитателями. Руководителем был, кажется, Фелек Куронь, младший брат Яцека.

Слушай, к концу дня, когда дети укладывались спать, эти парни выглядели полумертвыми. Голос сорван, но они еще садились и обсуждали планы на завтрашний день, потом заваливались спать, а утром все сначала — не знаю, каким чудом, но они в том же темпе начинали очередной день. Такого количества энергии, отдаваемой другим людям — ради того, чтобы сделать каникулы этих детей потрясающими, я нигде больше не встречал. Думаю, подобные настроения и подобный драйв были характерны для эпохи первой «Солидарности».

Подожди, до времен «Солидарности» мы еще дойдем. Пока что у нас начало шестидесятых.

Вот именно — возвращаясь к нашей среде… Мне немного неловко, потому что это должен сказать кто-то другой, а не человек изнутри, но мы были потрясающей молодежью. Случаются иногда в истории общества такие чудеса. В результате некоего таинственного стечения обстоятельств в одной точке вдруг обнаруживается сгусток талантов.

Может, мудрая природа попыталась компенсировать демографические потери военных лет… Ведь об этом поколении, достигшем зрелости к середине шестидесятых (то есть родившемся сразу после войны), заговорили по всей Европе и в Соединенных Штатах. Не углубляясь в метафизику, это можно просто проследить, глядя на «наши», так сказать, взрослые биографии (боже мой, в 2018 году отмечается пятидесятилетие мартовских событий, полвека — какие же мы старые… ну, чтобы никого не обижать, может, лучше сказать: взрослые).

Когда вы познакомились, еще школьниками, было непонятно, кто кем станет в будущем. Может, решающим фактором оказалась эпоха, в которую вам довелось взрослеть, — период знаковых политических событий?

Наверняка. Они не только повлияли на нас, но и объединили наши биографии. Кто-то остался в Польше, кто-то эмигрировал после 1968 года^[49], кто-то оказался за границей после введения военного положения^[50]. Детали личных судеб не имеют значения, важно то, что в обеих моделях биографии — польской или эмигрантской — условия взросления были весьма непростыми.

В Польше все представители этой среды находились под наблюдением госбезопасности, им препятствовали в получении образования, хорошей работы. Многие подолгу сидели в тюрьме — как Адам или наши старшие товарищи, Яцек Куронь и Кароль Модзелевский^[51]. А тем, кто уехал, пришлось надеяться только на самих себя, всего добиваться самостоятельно, поскольку они оказались выброшены в чужой мир и лишены какого бы то ни было тыла.

И ты только посмотри, как мы всё преодолели: Адам, Яцек, Севек Блумштайн, Хелена Лучиво^[52], Мирек Савицкий или Ясь Литыньский^[53] — выдающиеся политики и журналисты рубежа веков; Бася Торуньчик^[54] создала важнейший культурный институт — журнал «Зешиты Литерацке»; Анджей Северин — великолепный актер и культурный деятель, востребованный в Польше и во Франции; Эва Зажицкая^[55] и Ирена Гросфельд^[56] сделали научную карьеру в области славистики и экономики во Французской академии наук; Влодек Кофман^[57] — астрофизик во Французской академии наук, за свои открытия удостоен ордена Почетной лиги; Влодек Рабинович^[58] — профессор философии в университете в Швеции; Генек Смоляр^[59] — шеф польской редакции Би-би-си, блестящая журналистская карьера в Лондоне; Олек Перский — психолог, известный в Швеции специалист по стрессам, работал в знаменитом стокгольмском Каролинском институте; Клаудиуш Вайс^[60] — профессор одной из лучших медицинских академий в Соединенных Штатах; Анджей Рапачиньский^[61] — профессор философии, а затем юриспруденции в крупных американских университетах; Марта Петрусевич — профессор истории в США и Италии; у Генека Ковальского^[62] блестящая карьера в области физики в Германии; Ирена Грудзиньская^[63] — профессор в области компаративистики в Америке. И так далее, и тому подобное… Я говорю сейчас только о самых близких людях. Ведь это цвет польской интеллигенции! И всех их — согласно многовековой польской традиции — разбросало по свету.

В общем, сама видишь — детство и юность у меня были потрясающие. Потому что дружба, встречи и бесконечные разговоры — все это началось у нас очень рано. А кроме того — знаю, что сегодня так говорить не принято, но у меня уже седая голова и считайте это поклоном в сторону нашей юности: девушки все были красавицы (парни, впрочем, тоже — очень даже ничего!). А что может быть более завораживающего, чем сочетание красоты и ума?

Кто был в этой среде лидером?

Адам! Безусловно, наиболее интересной, наиболее творческой и харизматичной личностью среди нас был Адам Михник. Человек, который, помимо массы других достоинств, обладает величайшим даром политика: прежде всего, это умение находить подход к людям и разговаривать с представителями разных поколений и разных взглядов. Причем в его случае это не поверхностный треп, а общение, базирующееся на феноменальной эрудиции. Я не знаю большего эрудита, чем Адам. Он читает всегда. Если только не разговаривает с кем-нибудь, то сидит с книгой. Это человек книги. Я это прочувствовал, так сказать, всем собой.

То есть как?

Преподавая в Принстоне, я несколько раз приглашал его на семестр — мы вместе вели семинары о коммунизме, Восточной Европе, интеллигенции и политике. Это было очень здорово. Но прежде чем встретиться со студентами, мне приходилось встречать его на вокзале. И это было уже не так здорово, потому что приезжал Адам — похоже, он всегда так путешествует — с чемоданами, набитыми книгами.

Безумец! У него под рукой одна из лучших библиотек в мире, где можно моментально заказать любую книгу, какую только пожелаешь, при помощи так называемого interlibrary loan^[64], а он тащит с собой тонны бумаги. Соответственно и мне приходилось тащить это вместе с ним через весь кампус. К тому же — нет справедливости на свете — этот монстр запоминает все прочитанное!

Адам рассказывал мне, что, познакомившись с Чеславом Милошем, он пришел в такое волнение, что три четверти часа читал поэту наизусть его стихи. Представляешь, поэт-эмигрант, чьи книги в Польше не издаются (а следовательно, мучимый сомнениями, знает ли на родине его творчество хоть кто-нибудь, кроме старых знакомых), встречает двадцатилетнего парня, выкидывающего такой номер, — разумеется, он тает и до конца своих дней остается ему предан.

Ты сказал, что Адам Михник обладает талантом политика. В чем он заключается?

Разумеется, не только в интересе к людям и способности с ними разговаривать. Прежде всего, Адам феноменально умен. А если говорить еще более конкретно — Адам с детства обладал великолепной интуицией и, так сказать, способностью подспудно понимать назревавшие общественные процессы. Он всегда оказывался на шаг впереди, и не только по отношению к нам, когда мы еще учились в школе. Также и потом, на общепольской и даже, не побоюсь этих слов, мировой политической сцене. Ведь идея и практика гражданского общества и бескровной революции, при помощи которых Восточная Европа, и прежде всего Польша, разрушила советскую империю, — все это в значительной степени его замысел.

Книга Адама «Церковь, левые, диалог» — важнейший текст, сформировавший польскую оппозицию еще до создания Комитета защиты рабочих^[65]. Адам был инициатором десятков очень важных инициатив, причем не только в Польше. Адам уговорил Вацлава Гавела написать эссе о «силе бессильных», а сам, еще раньше, написал текст огромной значимости на ту же тему — «Новый эволюционизм». Он был первым человеком в Польше, который всерьез воспринял «перестройку». Он со страстью читал все доступные русские газеты и понимал значение реформ Горбачева гораздо лучше самого Горбачева, который вовсе не собирался разрушать СССР. «Ваш президент, наш премьер» — это идея Адама, шедшая вразрез со стратегией его ближайших соратников. Сотни разговоров, которыми он вдохновлял самых разных людей, и масса блестящих эссе, в которых ты всегда обнаружишь две центральные идеи, четко очерчивающие границы политики: гражданская свобода и достоинство личности.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

40

Адам Михник (р. 1946) — польский общественный деятель, диссидент, журналист, один из наиболее активных представителей политической оппозиции 1968–1989 гг. Главный редактор «Газеты Выборчей».

41

Александр Перский (р. 1947) — польский психолог, один из лидеров студенческих протестов марта 1968 г.

42

Северин Блумштайн (р. 1946) — польский журналист, деятель оппозиции.

43

Мирослав Савицкий (1946–2016) — польский педагог и деятель образования, министр национального образования (2004–2005).

44

Марта Петрусевич — польский историк.

45

Анджей Северин (р. 1946) — польский актер, режиссер.

46

Кшиштоф Михальский (1948–2013) — польский философ, переводчик.

47

Так (от псевдонима Кароля Сверчевского Вальтер) называли созданную в 1954 г. молодежную организацию.

48

Яцек Куронь (1934–2004) — польский политик, один из руководителей оппозиции в период ПНР, историк, активист т. н. Красных скаутов, соучредитель Комитета защиты рабочих, министр труда и социальной политики (1989–1990; 1992–1993).

49

Политический кризис 1968 г., о котором автор подробно рассказывает в соответствующей главе, сопровождался «закручиванием гаек» и мощной антисемитской кампанией, которые привели к усилилению эмиграции евреев из Польши, которую покинуло около 20 тысяч человек.

50

Военное положение в Польше (13 декабря 1981 — 22 июля 1983) — период военного правления в ПНР, осуществлявшегося Военным советом национального спасения во главе с генералом Войцехом Ярузельским.

51

Кароль Модзелевский (1937–2019) — польский политик и историк-медиевист. Деятель оппозиции, один из основателей и ведущих идеологов «Солидарности», автор названия этого всемирно известного профсоюза.

52

Хелена Лучиво (р. 1946) — польская журналистка, одна из создательниц газеты «Газета Выборча» и в 1989–2009 гг. — заместитель ее главного редактора, деятель оппозиции.

53

Ян Литыньский (р. 1946) — польский политик, деятель оппозиции; в 2010–2015 гг. — советник президента Польши.

54

Барбара Торуньчик (р. 1946) — польский публицист, эссеист, историк литературы, издатель, деятель оппозиции, создатель журнала «Зешиты Литерацке».

55

Эва Зажицкая-Берар — польский социолог, культуролог, русист.

56

Ирена Гросфельд-Смоляр — польский экономист.

57

Влодзимеж Кофман — польский астрофизик.

58

Влодзимеж Рабинович (р. 1947) — польский философ, член Шведской королевской академии наук.

59

Эугениуш Смоляр (р. 1945) — польский журналист, деятель оппозиции.

60

Клаудиуш Вайс — польский врач.

61

Анджей Рапачиньский (р. 1947) — профессор американского конституционного права в Колумбийском университете.

62

Хенрик Ковальский — польский физик.

63

Ирена Грудзиньская-Гросс (р. 1946) — польский историк литературы, эссеист, публицист. Супруга Я. Т. Гросса.

64

Межбиблиотечный абонемент (англ.).

65

Комитет защиты рабочих (польск. Komitet Obrony Robotników, KOR, 1977–1981) — польская оппозиционная организация, занимавшаяся правозащитной деятельностью в политической и социально-трудовой сферах, прежде всего помощью преследуемым в ПНР забастовщикам и репрессированным деятелям оппозиции. Сыграл важную политическую роль как структура, соединившая интеллигентскую оппозиционность с массовыми рабочими протестами. Многие члены KOR стали ведущими активистами «Солидарности» и крупными политиками.