МЕТАПРООБРАЗЫ. Мотивы Розы Мира

Яков Учитель

Бытие человека не заканчивается его физической смертью. Наблюдаемый нами материальный мир плотно связан с потусторонним. События здесь жёстко влияют на события там, и наоборот. Даниил Андреев открыл нам стройную и логичную картину мироздания, включающую в себя весь доступный его духовидческому восприятию спектр миров. Нечто подобное создали только Иоанн Богослов и Данте Алигьери. Книга, которую вы держите в руках, предлагает развитие идей «Розы Мира» в свете истории последних десятилетий.

Тайна «Двенадцати стульев» и «Золотого телёнка»

«Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок», по-видимому, являются самыми популярными произведениями советской литературы. Судьба этих книг (как и их творцов) чрезвычайно загадочна. Стоит поглубже погрузиться в неё, как рождается вопрос за вопросом.

Оба романа более чем благополучно пережили полвека трескучих морозов, сильных заморозков и слабеньких оттепелей. Ни разу не запрещались, не изымались из библиотек. Даже, кажется, не шельмовались соцреалистической критикой. Смелость этих текстов для своего и, особенно, для последующего времени не посмеет отрицать никто. Одно это должно было осложнить им путь к читателю. Но, что удивительно, трудно найти в истории литературы этого периода книги более счастливой судьбы.

Преданность режиму и послушание ничего не объясняют, тем более в поведении авторов и не наблюдалось из ряда вон выходящей лояльности.

Поиски причин наблюдаемого феномена приводят к не менее смелому утверждению: знаменитая дилогия является ни больше ни меньше священной книгой сталинизма. В ней отражены главные принципы и основные положения этой идеологии, ключевые моменты развития политической системы и т. д.

Попытаемся показать сеть наиболее очевидных, на наш взгляд, аналогий.

1. Бендер — Сталин, Киса — ленинизм

Как правило, литературный текст лишь отражает поверхностные следы, тени, пузыри неких глубинных процессов. Рискнём заглянуть сквозь страницы «Стульев» и «Телёнка» в их тонкую космическую первооснову. Обострив зрение искрой свободной фантазии, обнаружим близкое родство между тонким прообразом Остапа Бендера и Иосифом Виссарионовичем Сталиным. А Ипполит Матвеевич Воробьянинов соответствует тонкой сущности ленинизма.

Набросаем упрощённую схему. Всё предприятие задумал и начал осуществлять Воробьянинов. Остап случайно попался ему на пути, и Киса решил, что он будет полезен. Воробьянинов вполне осознаёт уголовность натуры Бендера, но ценит его энергию и нахальство. Отцепиться от Бендера никак невозможно, поскольку Остап и сам этого не допустит, да и Киса без великого комбинатора «болен бледной немочью и организационным бессилием». Однако и Бендер, как ни странно, так и не бросает Воробьянинова, хотя, на первый взгляд, тот ему только мешает. Более того, Остап до конца остаётся «техническим директором», а формально возглавляет предприятие Киса. Как это ни парадоксально, без Воробьянинова Бендер не смог бы успешно двигаться к цели.

Проводя аналогию, подчеркнём, что Киса олицетворяет не Ленина как личность, а ленинизм. Сталин также, по-видимому, мог с лёгкостью отбросить духовные и физические мощи Ильича и объявить себя единственным. Но почему-то он тащил за собой эту мумию (в прямом и переносном смысле слова).

Послушаем авторов. «Остап Бендер был задуман как второстепенная фигура, почти что эпизодическое лицо. <…> Но Бендер стал постепенно выпирать из приготовленных для него рамок. Скоро мы уже не могли с ним сладить. К концу романа мы уже обращались с ним, как с живым человеком, и часто сердились на него за нахальство, с которым он проникал почти в каждую главу» (Евгений Петров «Из воспоминаний об Ильфе»).

Буквально теми же словами описывают публицисты и историки начало карьеры будущего Отца народов. Мол, главным его качеством была второстепенность, никто поначалу не принимал его всерьёз, но всегда неожиданно для всех он выбивался на ключевые позиции.

Так «Двенадцать стульев» предстаёт перед нами художественной программой ленинизма-сталинизма, реализованной в литературном слое. А «Золотой телёнок», подтверждая этот тезис, демонстрирует дальнейшее его развитие и проработку деталей, что мы увидим ниже.

2. Параллели помельче: отец Фёдор — Троцкий

По мере углубления в ткань романов варианты интерпретаций разливаются широким потоком. Оставим попытки построить здание целиком, набросаем отдельные детали.

Что же такое, собственно, стулья? Это великая цель нашего общества — коммунизм. Вместо него получили «…шашки с часами, буфет, театр, в галошах не пускают… „Сокровище“ перешло на службу людям».

Возьмём главного героя второго эшелона — священника церкви Фрола и Лавра отца Фёдора Вострикова. В какой связи он находится с основной нитью романа, т. е. со стульями? Связь самая тесная и непосредственная. Взялся за конец этой нити отец Фёдор даже чуть раньше Кисы. Остап ещё более далёк от истоков. Энергию и талант в борьбе за стулья священнослужитель проявил недюжинные, однако его преследовал Рок. Рациональных объяснений его провалам не найти — судьба. Движение к цели вызывает уважение с точки зрения стратегической безошибочности. И стул из богадельни он добыл организационно безукоризненно, и к Коробейникову опоздал на мгновение.

Конец ознакомительного фрагмента.