Вторая

Яков Пятигорский

Здесь восемь рассказов в жанре, который условно можно назвать фантастическим. При этом ни один рассказ не похож на другой. Книга содержит нецензурную брань.

Из американской истории

Так начиналась великая битва у Лысых Пирамид.

Две армии выстроились друг против друга, воины ждали сигнала к бою. Гуантамок завершил осмотр войска, дал последние указания офицерам и поднялся на возвышенность, чтобы подать сигнал к атаке.

Он взглянул на вражескую армию — лес знамен, боевых перьев, вздернутых копий… Что-то еще, какое-то невидимое оружие скрывалось в гуще вражеского войска — Гуантамок никак не мог понять, что это.

Командиры с тревогой поглядывали в сторону своего начальника, нервно сжимая рукояти мечей. Воины переминались с ноги на ногу.

Из-за Пирамид показался краешек солнца. С испугом главнокомандующий смотрел на него — то был злой свет.

С усилием он отогнал непонятные, непрошеные мысли.

«Что-то не то происходит. Но что?»

Он вспомнил: нынче утром…

Нынче утром в окружении своих офицеров он шагал по желтым плитам центральной площади Чезилитлана — столицы империи, жемчужины в ожерелье городов, любимого дитя Чичелькоятля.

Широкая площадь была окружена светлыми дворцами — их резные фасады были украшены золотой инкрустацией. Днем площадь превращалась в огромный рынок. Сюда съезжался люд со всей империи. От обилия запахов кружилась голова. От густого шума глохли уши.

Воины шли на войну. Толпу гипнотизировала боевая раскраска, слепило сверкавшее на солнце оружие.

Народ расступился, освобождая дорогу. Увеселительные аттракционы и прилавки были растащены в стороны. Толпа провожала солдат криками, хлопками в ладоши, свистом, барабанным боем.

Какая-то женщина выскочила из толпы и побежала прямо к Гуантамоку. Он остановился. Офицеры схватились за оружие.

Женщина была молода, но выглядела дряхлой старухой. Кожа ее была сморщена, редкие волосы свешивались длинными грязными прядями. Лохмотья еле прикрывали тощее тело.

— Ах, вот ты где, негодный мальчишка! — закричала она на главного военачальника империи. — Все утро тебя ищу! — она размахивала руками у самого лица Гуантамока, норовя отвесить ему пощечину. — Ты собрал милостыню? Опять нет? Твой маленький братик не ел уже целых два дня! Ты хочешь, чтобы он умер с голоду?

Толпа ахнула.

Все знали эту женщину. Она жила на улице, рядом с площадью, спала на земле и во сне пела песни на неведомых языках.

Женщина эта была безумной уже давно, с той поры, как умер ее младенец.

Рыночным торговцам и храмовым служкам иногда приходилось насильно кормить ее, потому что сама она никогда не ела — прятала пищу для своего ребенка.

И она все время искала его. Искала, искала…

А сегодня нашла.

Это произошло на глазах у всех. И это был очень плохой знак.

Один из офицеров выхватил свой меч и взмахнул им, чтобы разрубить безумицу пополам.

— Стой, — сказал Гуантамок.

Офицер испуганно посмотрел на своего командира.

— Ты должен пойти и украсть лепешки, чтобы накормить своего маленького братика, — захрипела женщина, опускаясь на землю. Голос ее стал совсем глухим. — Сегодня твой маленький братик умер от голода… — остекленевшим взглядом она искала что-то между плит мостовой.

Потом она села и тихо заплакала, водя ладонью по плитам. Полководец опустился на колени рядом с ней.

— Мама, я все сделаю, как ты говоришь, — сказал он. — Сейчас я пойду и украду лепешки. Ты только не плачь…

Он погладил ее по голове. Толпа снова ахнула. Женщина успокоилась и теперь лишь что-то тихо мычала.

«Я понял — ты здесь, — обратился полководец к кому-то невидимому. — И что теперь?»

Он сидел на корточках, гладил женщину по голове, и внимательно следил за бегущей по земле точкой. Это была тень орла, парившего в поднебесье над городом. Она скользила по мостовой, по телам людей, ныряла в тени и снова показывалась на свет — делала круги вокруг него, Гуантамока. Он не сводил с нее взгляда. Но вот точка заскользила прочь и скрылась в толпе.

Рука, гладившая голову женщины, замерла. Гуантамок посмотрел вверх над собой. Затем выхватил из ножен меч. Взмахнул им. Что-то просвистело над головами. Все обернулись. Невдалеке, на стене одного из зданий, что окружали площадь, размазался орлиный помет.

Воин убрал меч в ножны.

Толпа ахнула в третий раз.

«Хорошо, — снова беззвучно обратился к кому-то воин. — Ты послал орла, чтоб он обгадил меня. Толковая работа. Я знаю, что ты здесь, Повелитель Трусов. Давай покажись! Я тебя давно уже не видел.»

— Ну! Где же ты, Чиппуль? — тихонько позвал он.

Но ничего не произошло. Воздух был чист и прозрачен…

И теперь точно так же воздух был чист и прозрачен.

— Чиппуль? — прошептал воин.

Он прищурился, глядя на восходящее солнце. В воздухе перед ним как-будто стал набухать прозрачный силуэт. Гуантамок присмотрелся.

— Это ты? — прошептал он.

Нет, показалось. Этот бог является, только когда его не ждешь.

Но все равно он был где-то здесь.

Гуантамок нахмурился. Он подобрался и грозно посмотрел на вражеское войско. Сейчас он подаст сигнал.

Холм толкнул его. Гуантамок едва удержался на ногах.

Он посмотрел на землю, на солнце, на вражескую армию, и зашипел как змея. Спрыгнул с холма, развернулся и пошел обратно в сторону лагеря.

Ропот пронесся по всему войску.

Подойдя к шатру главного колдуна Вецилопочли, полководец отогнул полог и шагнул внутрь.

Сквозь полумрак шатра он с трудом разглядел седого чернозубого старика. Тот сидел возле небольшого красного костра, в недрах которого бегали мелкие животные. Над головой колдуна парил бледный череп, по стенкам шатра шуршали невидимые духи предков. Здесь было зловеще и сыро.

Вецилопочли поднял голову и приветствовал воина. Тот поклонился в ответ. Колдун кивком пригласил его сесть. Гуантамок подошел к костру и присел на корточки. Лязгнула дюжина клинков, которыми он был обвешан. Колдун взглядом приказал ему говорить. Гуантамок сказал:

— Объятый ночью! Я не чувст…

— Не чувствуешь победы? — скрипучим голосом перебил колдун. — Очень хорошо. Ты можешь победить и без этого чувства, Брат Страха.

Гуантамок сказал:

— Войско тлалоков в три раза больше моего, Трижды Мертвый. Может быть, и еще больше — холмы скрывают его края.

— Ты всегда любил брать малыми силами, Пожиратель Воинов, — заметил колдун.

Гуантамок сказал:

— Я чувствую, что мой дух побед истощился. Его нет, Недруг Богов.

Вецилопочли недовольно замотал головой.

— Ты не умеешь проигрывать, Укус Орла, — отрезал он.

— Но сегодня ко мне явились веселые боги сомнений. Они… превра…

— Превратили тебя в глину? А ты их видел при этом? — спросил колдун.

— Нет, — ответил Гуантамок.

— Может быть, ты слышал их? Они что-то тебе шептали?

— Нет. Их словно бы и не было, — сказал Гуантамок.

— М-м. Значит, они серьезно за тебя взялись… — покачал головой колдун.

— Что мне теперь делать, Полуденная Тень?

— Пойти и разбить этих… — колдун щелкнул пальцами, — тлалоков, сжечь их память, и смеяться вместе с богами — вот что нужно тебе делать, Дырявящий Толпы.

Гуантамок подался вперед.

— Мне нужна твоя помощь, Глас Тишины.

— Обсидианоногий, ни о чем не проси меня, — недовольно пробурчал колдун. — Возьми трубку, покури и ступай сражаться.

Гуантамок взял длинную глиняную трубку и втянул в себя дым.

Колдун выхватил из огня одного из пылающих зверьков и кинул его себе в рот. Из его ноздрей повалил дым.

Гуантамок понял, что пора идти. Страшно гремя клинками, он вскочил с корточек, выбежал из шатра и, не останавливаясь, ринулся на врага.

Увидев это, его воины двинулись было вперед, но снова замерли. Они ждали знака от своего командира.

Гуантамок был уже среди неприятельского войска. Его скорость была столь высока, что вражеское оружие не задевало его. Легко увертываясь, а иногда невидимым движением руки ломая чей-то клинок, Гуантамок вскоре оказался в самом центре чужой армии. Тлалокские воины в изумлении расступились, а Гуантамок простер руки к небу, выдохнул дым колдуна, и закричал.

Это был страшный крик, который пришельцы-тлалоки еще ни разу не слышали, но на Юкатане знали все — и все исправно платили дань императору Чичелькоятлю, повелителю и родному дяде Гуантамока.

Воины императора Чичелькоятля, услышав крик своего командира, весело и зло бросились в битву.

Тлалоки были хорошими воинами — иначе как бы они прошли сквозь десяток воинственных племен Юкатана, — но их полководцы не были такими страшными, как Гуантамок, и гибли быстро. Поэтому тлалоки вскоре стали проигрывать сражение, заливая землю своей кровью.

Но тут-то, наконец, явились они — боги сомнений, и стали нашептывать герою разные странные вещи.

Вот и главный бог Чиппуль, всегда являющий людям свое самое мерзкое, бесполое, смешливое лицо. Вот он рассказывает Гуантамоку, что его дядя император стал бояться его силы, а потому предал его тлалокам.

Доказательством этому служит письмо императора тлалокским вождям.

— Оно лежит в шестом шатре второй линии тлалокского лагеря. Ты можешь сходить и проверить прямо сейчас!

Но улыбка войны не сошла с лица полководца. Три года назад в битве у Гиблых Болот хитрые накатли уже использовали подобную уловку. Она не спасла их, а также их жен и детей. Из их костей был выстроен огромный дворец.

Тогда боги сомнений наслали на Гуантамока безумие. Он увидел, что вовсе не солдат, — а беззащитных детей! — кромсает он своим мечом. Зрелище было настолько реальным, что любой воин, увидев такое, выкинул бы оружие и, в ужасе упав на колени, завыл бы, как койот.

Но Гуантамок лишь отбивал подлетавшие к нему стрелы. Он рубил чужих солдат и смеялся — он вспомнил, что точно такой же маневр использовали колдуны во время сражений с пришедшим с Севера народом Поммпух. Этого народа больше нет. Есть только Гуантамок и император Чичелькоятль.

Так было всегда. Не было ни одной битвы, где не пытались бы ввести в заблуждение великого воина. Много лет терзали его разум. То во время сражения ему казалось, что он безоружен. То — что дерется против своих. А однажды ему создали иллюзию, что он убит… Больших усилий стоило ему каждый раз противостоять наваждениям. Но он привык — у него не было выбора.

И он увидел, как бог сомнений разгневался и сказал:

— Мы все равно не дадим тебе выиграть сегодня, Гибнущий в битве!

Тогда Гуантамок сказал:

— Поторопитесь. Ибо скоро я закончу войну с тлалоками.

Как только он сказал это — тлалоки исчезли, и не с кем стало биться. Исчезла и его армия, и оба лагеря тоже. Остались только горы трупов, рассыпанных по долине у подножья Лысых Пирамид. И Гуантамок, стоящий посреди мертвых тел и готовый отразить любой внезапный удар.

Он стоял и ждал очень долго. Он спросил у богов сомнения, что все это значит. «Скоро узнаешь», — ответили боги. Он ждал — не мог же он уйти с поля битвы, не одержав победы. Он ждал трое суток, бродил по полю, затем стал засыпать, и еще одни сутки ждал во сне. А потом провалился в небытие…

«На чем же они меня поймали?» — думал Гуантамок, очнувшись в каменной темнице, испещренной тлалокскими знаками, которые он не умел читать. Стены темницы были покрыты мхом, пол тоже, окон не было. Он осмотрел себя — на нем не было никакой одежды. «Глупцы, — усмехнулся гордый воин, — они не знают кодекса. Они думают, что я могу себя убить. Но тогда я легко свернул бы себе шею. Тлалокские глупцы.»

В воздухе над ним возник полупрозрачный бог сомнений с вечной своей мерзкой улыбкой. Он не собирался скрывать своего торжества.

— Я вижу, тлалоки решили даровать мне позорную жизнь, Пятая Нога, — с горькой усмешкой сказал Гуантамок.

— Да. Теперь воевать будут другие, Опавший Лист.

— Пленных солдат уже казнили, Брат Шакала?

— Нет, Лопнувший Пузырь, их казнят завтра. Но ты прав — нет смысла оставлять их в живых. Твои воины слишком горды. При первой же возможности они все равно убьют себя. Поэтому завтра у меня будет веселый пир. И у всей моей семьи — богов сомнений и демонов нерешительности.

Чиппуль облизнулся в предвкушении крови.

— Да, вы собрали большой урожай, Цари Гиен, — сказал Гуантамок. — Но я не могу понять, как вы сумели обмануть меня на этот раз. Ведь такое вам еще ни разу не удавалось. Куда делась моя сила? Почему я ничего не видел?

Бог почти прикасался к Гуантамоку.

— Ты не понимаешь — поэтому ты здесь, — мягко и ласково сказал он.

Гуантамок молчал.

— Если ты сбежишь, — продолжал глумиться Чиппуль, — то тебя по закону принесут в жертву. В империи Чичелькоятля проигравшего полководца всегда приносят в жертву!

— Но об этом я и мечтаю… — пробормотал напряженно размышлявший Гуантамок.

«Как же долго я с тобой воюю! — подумал он. — И как ты мне надоел!»

И в этот момент он, наконец, понял, что ему мешало.

— Тебя не должно быть, Уходящий в землю! — воскликнул он.

Протянув руки, тлалокский пленник задушил бога. Он снял с его шеи амулет из змеиных зубов, взглянул на него и сказал:

— А вот это я должен принести Вецилопочли! И пока не принесу — не погибну.

Дав клятву, он отцепил от пояса Чиппуля пилку для ногтей. Он засовывал ее во все трещинки в стенах до тех пор, пока не обнаружил одну, куда пилка вошла глубоко. Сильным рывком он потянул пилку вверх — снаружи открылась щеколда.

Варварское изобретение. В узницах Чичелькоятля замок не откроешь пилкой, даже если это пилка бога.

Гуантамок толкнул дверь и вышел наружу. Молниеносным движением он выхватил оружие у стражника и закричал. Его воины закричали в ответ, и Гуантамок пришел на их крик. Он перерубил замок их темницы пополам…

Они сражались несколько часов, шаг за шагом выбираясь из темницы, пока не пали все кроме командира.

Гуантамок был ранен стрелой в бедро. Тело стало щипать. Сердце пыталось остановиться. Воин понял, что стрела отравлена. Но он клялся, что не погибнет, пока не увидит колдуна. Он перестал обращать на рану внимание.

Притворившись тлалокским прокаженным, Гуантамок сумел выйти из вражеского лагеря. Он долго шел по джунглям, ориентируясь по цвету лиан. Когда он увидел каменную дорогу, проложенную среди полей маиса, то понял, что начались владения его императора. Вскоре он добрался до пограничного городка Аконко.

— Вернулся Гуантамок, презренный трус, пища койотов! — закричали местные жители, увидев его.

Такой была формула, которую все были обязаны произносить при виде полководца, который проиграл битву и попал в плен.

Затем его омыли, одели в лучшие одежды, устроили в его честь пир на центральной площади города, и выделили ему эскорт солдат. Торжественно вступил он в город садов и каналов — Чезилитлан.

Слух о возвращении полководца уже дошел до столицы — на вершине священной пирамиды, что стояла посреди города, уже дымился жертвенный костер. Когда Гуантамок прибыл во дворец, его встретил сам император Чичелькоятль, сидевший на огромном троне в одеянии из платиновых чешуек. Увидев воина, он произнес положенную формулу:

— Койот будет съеден орлом! Раскрасьте его кровью и напоите божественным ксеметлем!

Слеза скатилась с его щеки при виде любимого племянника.

Гуантамок засмеялся и сказал:

— Орел не съест койота, пока я не увижу Вецилопочли.

Его привели в дом колдуна. Гуантамок вошел в полумрак. Вецилопочли, как всегда, сидел перед кроваво-красным костром. Кивком он пригласил гостя сесть. Гуантамок опустился на корточки. Колдун выплюнул пылающего зверька в костер.

— Я убил Чиппуля, — сказал Гуантамок, — вот его амулет.

И он протянул колдуну цепочку из змеиных зубов.

Вецилопочли взял ее, внимательно рассмотрел, и сказал:

— Наконец-то ты убил этого надоедливого бога. Ну — так значит, больше никто тебе мешать не будет.

И колдун засмеялся своим лающим смехом.

Улыбнулся и тлалокский беглец. Он сказал:

— Я хотел, чтобы ты знал это. Поэтому я здесь. И теперь я спокоен. На вершине пирамиды горит огонь, и койот идет к орлу.

Колдун фыркнул:

— Орел сыт. А тебя ждут враги.

И он указал сухим когтистым пальцем на полоску света в стене.

Гуантамок вырвал тлалокскую стрелу из своего бедра. Встал с корточек — клинки издали звон. Он отворил полог шатра, вышел наружу и повел войско в бой.

Так началась великая и кровавая битва с тлалоками у Лысых Пирамид.