Альтернативная фантастика. Сборник рассказов

Яков Пятигорский

В этой книге собраны рассказы, каждый из которых самодостаточен. Все, что хотел бы сказать автор об этих рассказах, он сказал в них.

© Яков Пятигорский, 2019

ISBN 978-5-4496-1204-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Постмодернизм

Вчера, двенадцатого февраля 1998 года, в Москве никакого снега не было и в помине — одна грязь повсюду. А с утра все белым бело. К полудню, вроде, стало понемногу сходить — но тут снова воздух в белых хлопьях, — и грязь…

А к вечеру еще и мороз ударил. На лицах блестят сосульки, земля скользит под ногами. Сплошное мучение.

Не до чувств людям. Да и что такое чувства?

Володя стоял у книжного развала и изучал товар. Развал был хороший, качественный, с богатым выбором. Володя уже давно стоял здесь, переминаясь с ноги на ногу, чтобы совсем не окоченеть.

— Не можете выбрать? — спросил бородатый продавец, жующий ароматную жвачку.

— Могу, — возразил Володя. — Но не хочу. Мне нравится все. Прекрасный у вас ларек.

— Да. Говна не держим, — пережевывал жвачку краснолицый продавец.

— Вижу, — согласился Володя.

— При желании можно и говно достать, — продолжал продавец.

— Верю.

Взгляд продавца путешествовал где-то внутри Володи.

— Жвачку хотите? — предложил он.

— Вы и жвачками торгуете? — слегка удивился Володя.

— Нет. Это бесплатно.

— Я не жую.

— Книги и жвачки — практически одно и то же, — заметил на это продавец.

— Знаю, — почему-то согласился Володя. — Но книги интересней.

Лицо продавца осветила снисходительная улыбка.

— Это временно, — заверил он. — Пройдет.

— У меня? — уточнил Володя.

— У вас. И у всех. — Продавец перешел на доверительный шепот. — Скоро жвачки станут гораздо интереснее книг.

— Вы имеете в виду технологию?

— Какую технологию?

— Технологию изготовления жвачек.

— Нет. Я имею в виду культурный поворот.

— А! Понятно. Я что-то такое читал.

— А я что-то такое жую, — усмехнулся продавец.

— Что-то наркотическое? — осведомился Володя.

— Тонизирующее, молодой человек, — поправили его.

— А! Ну да, конечно, — спохватился Володя. — А что бы вы рекомендовали тонизирующего на предмет почитать?

— Я бы рекомендовал вот эту книжечку. Здесь стихи. — Продавец выхватил с лотка тоненький том в мягкой обложке. — Если не хватит инсульт на первой странице, потом все станет очень хорошо. Тонизирует, да…

«Инсульт! — подивился Володя. — Вот ненормальный! Надо же такое сморозить!»

— А кто автор? — спросил он.

— Цех…

— Как это, цех? — Володя подумал, что ослышался.

— Да есть люди… — неохотно отвечал продавец. — Цех… Пишут…

«Что это он такое несет? — удивился Володя. — И вообще все это уже какой-то мистикой отдавать начинает. Да ведь, вроде? Или нет?.. Да вроде да… Хм, вообще-то интересно… Кстати, неплохо было бы влезть во что-нибудь такое поглубже…»

У Володи даже коленки задрожали, как будто подошел он к краю обрыва…

— Какие люди? — спросил он. — Что за цех?

— Есть цех! И не один! И, вообще, много чего есть, что и не снилось вам, любезный.

Взгляд продавца как-то постеклянел. В его зрачках отражались облака, петушки с какого-то карниза…

И пустота…

Что-то, в самом деле, интересное как будто готово было приоткрыться для Володи. Но как переступить порог?

И он задал дурацкий вопрос:

— Простите, пожалуйста. Вы ведь вот это всё… шутите?

Продавец хохотнул, потом хмурым взглядом поискал что-то у Володи в области диафрагмы, нашел, сделал шаг назад, и в более традиционном ключе осведомился:

— Покупать что-нибудь будем?

Володя от неожиданности аж крякнул. И смущенно ответил:

— Э… тогда, эту книжечку, значит… И еще что-нибудь… Вы обо всех книгах на вашем лотке знаете?

— Конечно, я их все читал.

— Все? И вот эту — «Ассенизационные системы»?

— По ней я писал диссертацию.

— Так вы дипломированный ассенизатор?

— Я писал вместо другого человека. За деньги.

— Ах, вот оно что!.. А, скажите, это ваше предложение достать при желании…

— Не надо так шутить, успокойтесь.

Происходящее казалось Володе настолько странным, что он осмотрелся по сторонам — не снимают ли какие-нибудь авангардисты кино, в котором он невольно исполняет эпизодическую роль. Но камеры нигде не было, люди выходили из метро, подступали к ларькам, копались в сумках, садились в наземный транспорт, и исчезали.

Но, зачем, скажите, зачем несчастному замерзающему продавцу посреди ко всему безразличной Москвы так выпендриваться?!!

— Но зачем же вы при таких знаниях работаете в ларьке?

— Элитарная работа, что тут такого… — пожал плечами продавец.

— В ларьке?

— По-другому в ларьках и не бывает.

— Так что же, выходит, что в ларьках работают только…

— В основном, энциклопедисты. По крайней мере, в книжных. Ниже профессора не найдете, потому что на работу не примут ниже.

— А вон ларек. Там бабушка стоит. Неужели и она…

— О, ну, это переводчица с мировым именем! Кажется, еще увлекается поэзией. Сочиняет мистические стихи.

— Бабулька? То есть, бабуська? То есть, простите…

— Да не такая уж она и старая. Кстати, блондинка. Просто, одежда такая. Часть доктрины…

«Подумать только! — дивился Володя. — Доктрины!»

Нужно ли говорить, что мир представлялся Володе уже несколько видоизмененным. Он хотел еще что-то сказать, но вдруг услышал:

— Так, все, я закрываюсь!

— Но…

— Без но. Вы все выбрали? Платите быстрее, за-кры-ваюсь. И так заболтался с вами допоздна. На кухне, что ль, сидим?

Продавец принялся складывать книги со стеллажей в коробку. Стоял и кидал их небрежно в черную бездну.

— Хорошо, хорошо, — засуетился Володя. — Значит… я возьму тогда… то, что вы мне посоветовали… и вот это.

Он наугад взял тоненькую книжечку.

— Эту тоненькую книжечку? — моргнул продавец. — Пф-ф… Хорошо. С вас шестьдесят рублей.

Он выхватил книжки из Володиных рук, завернул в бумагу, и крепко-накрепко перевязал веревкой.

— Это необязательно, — сказал Володя.

Или, может быть, только подумал.

За книжки он принялся лишь на следующий день. Стихи решил прочесть как-нибудь потом. А пока взял тоненькую книжечку, которую купил наугад. Раскрыл на первой странице. Довольно крупный шрифт. Первая же строчка была неожиданной и сильной:

«Привет, Володька!»

Наш герой оторопел.

— Чего-о-о?

«Да ничего! — продолжила строка. — А что, не ожидал такого поворота?»

«Секунду, — пронеслось в Володиной голове, — спокойно, это розыгрыш, неужели не понятно?»

Меж тем, глаза его, автоматически скользившие по листу, прочитали: «Нет, ты ошибаешься. Это не розыгрыш, это — правда. Да, да, это реальность! Вот так. Просто, эта реальность — литературная, а литература — авангардная, вот и все. Дошло? А как, ты думал, будет выглядеть литература будущего? Ведь думал же, прикидывал! А вот так она будет выглядеть — как то, что у тебя в руках. Понял? Отвечай! Ну, понял, или нет?»

Володя молчал, не вполне понимая, что же все-таки происходит, черт побери.

«Чего молчишь? — нападали строчки. — Отвечай. Скажи: о’кей.»

— Что??

«Скажи „о’кей“, тормоз!»

— О’кей, — вымолвил наконец Володя.

«То-то. Молодец!» — прореагировали строчки.

Володя, у которого мурашки поползли по коже, захлопнул книгу, соскочил со стула, отбежал в другой конец комнаты, и вопросительно уставился в зеркало. Сначала он щипал себя. Ничего не изменилось. Тогда он потрогал стены, погладил поверхность зеркала. Глубоко вздохнув, он снова подошел к столу и открыл книгу с конца. Вот что он прочел:

«Э нет, так дело не пойдет! Разве ты, Вова, не знаешь, что в конец заглядывать неинтересно. И глупо. И, вообще, это не честно — мы так не играем.»

Текст обрывался. Вот так, оказывается, эта книжка и заканчивалась. Просто смешно.

«Книжный край, — подумал Володя. — Задний книжный край, а вовсе не конец…»

Володя заглянул в середину.

«Ох, как ты замучил своими скачками! — взмолилась книжка. — Тебе что, не интересно узнать, что было дальше? Нет, серьезно… Короче, вот что. Советуем тебе вернуться туда, где ты остановился, и читать все по порядку. Предупреждаем последний раз: иначе все испортишь…»

Теперь из шока ему так просто было не выйти. Кто-то горько сетовал и ругался внутри него: «Хоть бы эти строчки появлялись на моих глазах — как если бы кто-то невидимый писал. Такое я хоть в кино видел… Так ведь нет! Они же там уже напечатаны! А это уже просто черт те знает что!..»

Тем не менее послушный Володя вернулся в начало.

«Перед тем, как ты пойдешь в магазин, — продолжала книжка, — немного информации. Учти: это серьезное чтиво, не для слабонервных. Более того, мы уверены, что вскоре подобные книги попадут в разряд запрещенных. Обидно за жанр, конечно, но по-человечески мы это понимаем: все-таки жертвы, умопомешательство… Так что, знай: просто тебе повезло. Скоро такое за 40р. уже не купишь, а только гораздо дороже и у барыг… Ну ладно, все, иди!»

— Куда? — не понял Володя.

— Вовка, сбегай за хлебом! — послышался с кухни мамин голос.

«Ох. Вот оно что!» — глаза Володи полезли на лоб.

— Слышь, Вов?

Глаза — стоп! Глубокий вдох-выдох.

— Да, мам!

— Давай быстрее, обед стынет!

Володя схватил куртку, шапку, и выскочил на улицу. Но спешил он вовсе не в булочную, а к ларьку у метро, где давеча купил книжку.

Подбежав к входу метро, он заметался между ларьков. Нужного не было. Вот это облом! Тут он заприметил давешнюю старушку и подскочил к ней:

— Простите, пожалуйста, я ищу ларек…

— Прошу прощения. Вы, кажется, сказали, что ищете ларек?

— Да. Вчера вон там был ларек. Книжный, рядом с пончиками. Там торговал дядька такой бородатый. Куда он делся?

— А вы, простите, из какой службы будете?

— Я? Не из какой. Мне просто очень нужно кое-что у него спросить. Это очень важно.

— Ах, юноша… Бог свидетель, здесь страшная ротация… Работаем в режиме полной неопределенности… Сюрприз на сюрпризе… Увы… Не обессудьте…

Из-под грязной вязаной шапочки на лоб ее выбивался светлый локон. Володя только рукой махнул. И отправился за хлебом.

Дома он получил нагоняй от мамы за задержку.

После обеда он обрел в себе силы продолжить чтение. Книга раскрыта.

«Ну что, сходил к ларьку? Нет ларька и некого спросить, и вопроса не ведаешь, и ответ сокроют… И вообще, ларьков много, а суть одна… Да и той, как будто, нет.»

«Ерунда какая-то», — подумал Володя.

«Кроме того, сказал же тебе человек — закрываюсь. А ты думал, он слова свои на ветер бросает? Пойми: сказано — отрезано. А если чему сказано закрытым быть — того не открыть вовек».

— Может, хватит юродствовать? — пробормотал Володя.

«Что ты сказал? — обиделась книжка. И тут же объявила: — Ладно, времени мало — переходим к основной части. Сейчас к тебе зайдет один человек…»

— Ой, мама! — испугался Володя.

«Не нужно было эту дрянь читать, — пронеслось в голове. — Сейчас начнется…»

В дверь позвонили.

«Нужно сказать маме, чтоб дверь не открывала!»

Но было уже поздно.

— Володь, к тебе пришли! — услышал он мамин голос в прихожей.

И вслед за этим в дверь Володиной комнаты тихо постучали.

— Черт, — обливаясь потом, прошептал Володя.

Но когда тихий стук повторился, он зло распахнул дверь. За ней стоял улыбчивый молодой человек с бегающими глазами. В руках он держал тонкую книжечку в глянцевой обложке черного цвета. Человек обвел взглядом Володю, потом посмотрел на стол с лежащей на нем книгой. Зрачки его заметно расширились, но улыбка на лице удержалась.

— Вы ведь Владимир, правда? — спросил он.

— Да.

— А я Роман, — представился молодой человек. — Вот, книжку вам принес. Берите.

И он протянул Володе книжку.

— Как это мне? Почему мне? Что это вы мне даете?

— Там написано — вам. Я и принес. Да берите же.

— Где написано? — Володя взял книжку и забегал глазами по строчкам.

— Не там. Вон, ниже, видите? — ткнул куда-то пальцем человек, назвавшийся Романом.

Там и в самом деле было написано так: «Привет, Владимир. Поздравляем с книжным обменом…»

Это было уже через чур. Даже видавший виды Володя оторопел. Его замешательством и воспользовался Роман: он подскочил к столу, схватил Володину книжку, и задал стрекача из квартиры.

— Э! Стой! Гад! Ворюга! — не очень твердо и не то, чтобы зло — скорее, удивленно — закричал ему вслед Володя.

— Что такое! — послышался мамин голос из комнаты.

— Ничего, мам, это мы шутим с… Ромой. Все нормально, не беспокойся.

Он закрыл дверь. Присел на диван, и углубился в обмененную без спроса книгу. Решил читать сначала.

«Здравствуйте, Степанида Алексеевна! Доброго здоровьичка! Впрочем, какое уж тут здоровье, когда и жить-то Вам осталось всего ничего… Нда-с… Мы понимаем, понимаем… Да нет, Степанида Алексеевна, с чего Вы взяли… Да не глас… Ну все, начинается… Степанида Алексеевна, да поднимитесь же Вы с колен… Осторожнее, голову… Степанида Алексеевна, послушайте, есть у Вас один шанс на спасение: если Вы НЕ пойдете сейчас к собору на Елоховской, куда Вы по всей видимости уже собрались, то останетесь в живых… Нда-с… Эх. Разве Вас остановишь! Вот если бы Вы не думали, что мы — глас неба!.. Да куда там, разве Вы можете так не думать!..»

— Да что же это такое происходит! — кипело в голове у Володи, — что же это! Как же это называется!

Да, как это называется — он не знал. Он понимал лишь, что какая-то отвратительная драма развертывается где-то… где-то… в стылом и чуждом пространстве реальности — так, что ли? Да тут еще книжка зачем-то пустилась в философские рассуждения.

«Перед вами яркий пример парадокса, одного из тридцати четырех великих парадоксов, силой которых зиждется мироздание. Вот первая его часть: Степанида Алексеевна, суеверная богомольная старушка, купила нашу книжку, приняв ее за благочестивые писульки, а может быть, и за какой-нибудь сонник. Но книга наша имеет особенность обращаться непосредственно к читающему ее, от каковой особенности у старушки немедленно помутилось в голове, и она решила, что это ей глас Божий. Сейчас она пойдет в церковь, неся в руках книгу аки хоругвь, ничего не видя пред собой, бормоча какой-то бред, и в двух шагах от храма попадет под грузовик. Выходит, что книжка наша является причиной ее смерти. Вот вторая часть парадокса: мы осведомлены, что произойдет со старушкой, и честно ее предупредили. А, значит в нас же заложено и ее спасение.

В модной реальности способна осуществиться лишь одна из частей, убивая породивший ее парадокс. Во как! Круто, да? Вот такой вот оголтелый детерминизм.

Ага, ну вот, сейчас. Так. Вон, значит, храм. Вон Степанида идет, подвывая. Так… ага, вон грузовик. Прощайте, Степанида Алексеевна. Бум! Книжка отлетает к ногам сидящего на парапете и курящего «Петр 1» Романа. Привет, Роман! Как замуты? Реально? Воруешь потихоньку, а? Да не оглядывайся ты по сторонам. Никого тут нет, просто улица. Сшибло старушку у тебя на глазах, а книжка перенеслась к тебе, вот и все. Какая книжка? Во дурень, да эта вот! Что? Волшебная? Ну, конечно же, волшебная, а какая же еще? Вот, молодец, успокоился, сигарету выплюнул. Правильно, самообладание превыше всего. В общем, слушай сюда. Тебе последнее время здорово не везло, верно? Так вот, сейчас тебе повезло очень крупно, понял? Ты единственный в сезоне, кто книгу не купил, она сама к тебе пришла. (Что ты говоришь? А, да, правильно, прилетела.) Это, знаешь ли, знак. А посему слушай внимательно. Сейчас, не откладывая, ты поедешь вот по этому адресу:… это Северо-восток, Черкизово, знаешь, наверное. Придешь и позвонишь в дверь. Откроет женщина. Попросишь Володю, тебя впустят, зайдешь к нему в комнату, поздороваешься, скажешь, что эта книжка для него. Дашь ему книгу, он станет ее рассматривать, а ты хватай точно такую же у него со стола и давай оттуда тягу. Понял? В той книжке, короче, имеются для тебя очень важные советы по бизнесу. Скажем без преувеличений — бесценные советы. Вот так вот. Если веришь — рискуй. А теперь книгу закрой и не читай — там все равно для тебя ничего нет. Ну, все, хоп.

Привет, Владимир! Поздравляем с книжным обменом!»

— Это уже было… Ах, да!

Володька захлопнул книжку, и его вынесло из дома. Он спешил на Бауманскую, к храму на Елоховской. В пути его ужасно мутило. Неужели, правда? Эта бедная старушка… Но ведь это же сущий кошмар!

Книгу он даже не открыл, хотя всю дорогу нервно играл с ней, сгибал и разгибал обложку, мял уголки страниц.

Он выбежал наружу со станции метро «Бауманская» и увидел около собора, со стороны проезжей части, кучу людей — несчастных, какими только могут быть северяне зимой, кучу машин, милицию — храни ее Господь. Подойдя ближе, он разглядел на мостовой красное пятно.

— Что случилось? — спросил он у щеголевато одетого долговязого паренька, стоявшего в толпе.

— Да вот, кого-то семитрейлером сшибло.

— Насмерть?

— Насмерть, насмерть, Вова, не сомневайся, — повернулся к нему щеголь. Указательным пальцем он поправил сползшие с носа очки в дорогой оправе.

— Что? — оторопел Володя. — Откуда вы меня знаете? Кто вы?

Его собеседник достал из кармана своего пальто книгу в глянцевой черной обложке.

— Узнаешь? Гляди, что тут написано.

Он сунул Володе под нос текст.

«Сейчас к тебе подойдет некто по имени Володя и спросит, что случилось. Володя, не надо читать эту книжку. У тебя есть своя».

— Смотрите, там меня просят не читать вашу книгу, — сообщил Володя владельцу книги.

— Что? — испуганно просипел тот, схватил книгу и уткнулся в нее. — Да, правда. Просят. Да что ж это за блянство!..

— Простите, а как вас зовут? — перебил его сетования Володя.

— Евгений, — не отрываясь от текста, протянул ему руку новый знакомый.

— А меня Владимир.

— Знаю, — буркнул Евгений, все так же, не отрываясь.

— Ах, да, извините…

Тут Женя внезапно оторвался от своей книги и отрешенно уставился в Володю совершенно косыми глазами. К тому же он выпятил нижнюю губу. Теперь он мусолил свой аристократический бакен, и задел пальцем очки, которые снова сползли на кончик носа. Наконец, он сказал:

— Во-первых, обращайся на «ты». Тебе сколько лет?

— Семнадцать.

— А мне двадцать, — задумчиво обронил Женя, еще пристальнее вглядываясь в Володю, но при этом, как будто не видя его, — три.

Снова молчание…

— Двадцать три мне, понял? Называй на «ты»… А во-вторых, как мне эту тварь победить, а?

И снова — молчание, пристальный взгляд косых глаз.

— Так ты не знаешь? — спросил Женя.

— Какую тварь?

— Вот эту, — Женя постучал пальцем по обложке. — Кстати, дай-ка мне твою посмотреть. Нет, ты не думай, я честный: на, смотри мою.

— А зачем ее побеждать?

Женя аж попунцовел от злости.

— Ты школу окончил? — процедил он.

— Да, я в пединституте на первом курсе.

— Молодец. А я в банке аналитиком работаю. Понимаешь?

— Нет.

В голосе Жени послышались истерические нотки.

— Да ты понимаешь, что это полный шиздец?

— Э… Ну… А где ты ее купил? — спросил Володя, указывая на книгу.

— Какая разница… Ты не понял, что ли? Я в банке работаю, а там еще и не таких… — Женя не сходил с визгливого фальцета.

— Хорошо, хорошо. Чем же я могу тебе помочь?

— Не знаю. Я, кажется, все перепробовал… А! Вот что. Бери свою книгу и давай читай вслух.

— Давай. «Не надо читать это вслух. Эта книга для индивидуального чтения». Ой, просят вслух не читать.

— Да уж вижу. А ты продолжай.

— Что продолжать?

— Вслух читать!

— Что? Нет, я не буду. Просят же!

— Кто просит?

— Да, это… люди.

— Какие люди?

— Ну… которые книгу написали.

— Да откуда они знали, что ты в эту минуту вслух читать начнешь, а?

— Ну… не знаю. Но я к этому уже как-то… привык.

— Привык? Значит — ты лох? — его новый знакомый опять уставился в Володю.

— Может быть и лох, — вздохнул тот. — Какая разница…

Женя в тоске смотрел на купола собора.

— Действительно, разницы никакой.

Теперь Женя смотрел только вверх, словно выискивал там подсказку, отчаявшись найти ее на суетной земле.

— Надо же, ничего в голову не лезет… — меланхолично жаловался он небесам. — В конец заглядывал?

Володя не сразу понял, что обращаются к нему.

— Да.

— Ругаются, правда? Вслух читаешь — тоже ругаются, — продолжал он жалобы. — Будущее предсказывают. Ближайшее. Философствуют. Место покупки книги — исчезает… А меня еще и предупредили, что накажут «за склочный нрав»… Никакой зацепки. Одна сплошная муйня…

— Они мне написали, — перебил Володя, — что это литература будущего.

— Хорошо, что Сервантес с Гомером этого не слышали… — совсем упавшим голосом проговорил Женя. — Слушай, старина, у меня дел полно. Я, пожалуй, поеду. Если ты не против, давай обменяемся телефонами. Если у тебя какие новости, информируй. Ну и я — аналогично.

Они расстались на кольцевой. Через полчаса Володя был дома. Уже в прихожей его настиг телефонный звонок. Звонил Женя. Голос его дрожал. Он умолял Володю немедленно подъехать к магазину «Детский мир», где его, Женю, держат в заложниках.

— Ты шутишь, Женя? — тихо спросил Володя.

В трубке долго слышен был мат.

— Вовка, ты потом будешь предположения строить, когда тебе мой труп по телевизору покажут, ясно?

— Ясно.

И Володя помчался к «Детскому миру». От метро он перезвонил, и Женя описал ему дорогу. Действительно, в одном из двориков Кузнецкого моста он обнаружил примерно такую картину: Женя стоял посреди двора в обществе какого-то человека кавказской наружности. Тот был вне себя. Он что-то беспрерывно говорил, размахивая руками перед самым носом Жени. Сам Женя абсолютно стеклянным взглядом смотрел на оратора. Он был белее снега. Его бакенбарды покрылись инеем. Увидев Володю, он несколько ожил.

— Привет, Вовка. Спасибо, что приехал. Знакомься, это Ашот. Очень хороший человек.

— Это… он? — недоверчиво спросил Ашот, указывая пальцем на Володю. Он тоже был бледен. Во дворике царил страх.

— Он, он, не сомневайся, — заверил Женя. — Я же говорил — ты его не знаешь. И он тебя не знает. Так что все нормально. Просто кто-то подшутил над тобой…

Тот, кого звали Ашотом, дрожащими руками вынул из своей барсетки тонкую книжку в глянцевой обложке черного цвета и бросил ее на снег к ногам приятелей

— Я его маму… а-эх! — он не сумел окончить фразу и выбежал из дворика.

Снова Володя встретился с безумным взглядом Жени. И вот какой диалог произошел меж ними на этот раз.

— Что все это значит? — спросил Володя.

— Ух! — вращал глазами Женя. — Старик, ты не поверишь! Короче, зашел я в дворик, — Женя обвел рукой вокруг, — отлить, а меня этот хачик ждет. Схватил меня за шею. Ох, и перепугался же я! Звони, говорит своему другу Вове, а то живым не выпущу. А у самого руки, ноги, и все остальное, от страха трясется. Ну, ясно, думаю — без литературы не обошлось. Спрашиваю его, зачем вам, уважаемый, мой друг? Он говорит, не беспокойся, только вот это ему отдам и все. Пришлось звонить.

— А откуда он меня знает?

— Ты что, дурак?

— А, понял. А зачем так сложно?

— Хм… Ты обратил внимание, что эти чокнутые книжки в принципе устраивают людям абсолютно бессмысленный экшн, а?

— Точно. А зачем?

— Меня спрашиваешь? Откуда я знаю. Авангард, черт его дери. Может быть, это борьба с компьютеризацией. А, соответственно, и с компьютерными играми. Альтернатива, так сказать. А впрочем, в этом что-то есть.

— В смысле?

— В смысле? Ну, лично я, например, начинаю входить во вкус всей этой бессмыслицы. Особенно меня вставил риск для жизни. Или это страх смерти?

И Женя так дико захохотал, что из одной из дверей вышел охранник и прогнал их из дворика.

Подняв с земли книжку, оставленную Ашотом, они смахнули с нее снег и полистали.

— Ха-ха, точно так и есть, они его запугали! А ведь он мне на это намекал, пока мы тебя ждали. Знаешь, чем они его шантажировали? Тем, что, типа, знают все его криминальные дела. Стиль тот же: зайдешь в такой-то дворик, дождешься парня, который зайдет по малой нужде, скажешь, чтоб вызвал друга своего Вову. Ему отдашь книжку, и считай, что ты свободен. А иначе… Кстати, здесь вначале страницы вырваны — там, наверное, перечислены его криминалы. Ну, разве не бред?..

…Они подошли к гранитной скамье у «Детского мира» и присели покурить.

— Как ты думаешь, это долго продолжаться будет? — спросил Володя.

— Сколько надо, столько и будет, — отрезал Женя. Его глаза смотрели куда-то очень далеко, черт знает как далеко.

— М-м… — задумался Володя. — А давай попробуем дочитать эти книжки до конца.

— Ты что, — встрепенулся Женя, — свою не дочитал?

— Не успел. Не дают ведь!

Женя посмотрел на Володины ботинки. Выглядел он как-то таинственно.

— А я дочитал, — глухо пробормотал он.

— Да ну! — вытаращил на него глаза Володя.

— Ну да! Мы когда разошлись, я ее открыл — и она прямо сразу окончилась.

— Ух, ты! И чего там в конце написано было?

— Ничего особенного, — Женя щелкнул окурок. — Последняя строчка такая: «До встречи. Не бойся.» Ну теперь-то понятно, до какой встречи. И с кем. И чего не бояться.

— Ты имеешь в виду Ашота этого?

— Да вообще весь этот тусняк.

— Ага, — кивнул Володя. — Интересно, а моя сколько еще меня мотать будет?

— А ты открой да посмотри, — рассмеялся Женя. — Она ж тебе сразу на твой вопрос ответит!

Володя торопливо достал книгу из-за пазухи. И прочел: «Ну, вот и все. The session is over.»

— Жень, что такое «The session is over»? — спросил он.

— Ну, типа, сеанс закончен… — честно перевел Женя. Тут до него дошло, и он схватил Володю за плечо. — Что? У тебя тоже конец?

— Кажется, да, — кивнул Володя и прочитал последнюю строчку: «Не кажется, а точно. Это конец, который ты так жаждал узнать. И Женю это тоже касается».

— Женька, слышишь, мы с тобой, похоже, свободны! — сказал он, закрыл книгу и положил ее за пазуху.

«Странно это все как-то… — подумал он. — По идее, я должен был сойти с ума…»

— Слушай, Женя, а нет ли у тебя ощущения, что нас всех кто-то разыгрывает?

На этот вопрос Женя отвечал почему-то с улыбкой Будды. Такой улыбки не видели на Лубянке лет сто.

— Разыгрывает. Хм… Конечно, кажется! Так это же здорово, старик! Ведь литература — это игра. Разве нет?

— Тебе видней… — согласился покладистый Володя. — А, кстати! — спохватился он. — Давай уж тогда и Ашотовскую дочитаем! Там же еще пара строк осталась.

И они открыли последнюю из книг.

Вот они, эти строки:

«Ребятки, сказано ведь вам: The session is over. Over — значит over. Поймите, когда ничто не препятствует закону сохранения энергии, такая тоненькая книжка долго читаться не может. А что вы, в конце концов, хотели за 40р.?

Так что, Владимир, можешь ложиться на тахту и читать стихи, которые умудрился всучить тебе этот мудак в ларьке. Посмотрим, не хватит ли тебя инсульт на первой странице.

Чао.»

Давно в Москве не было такого мороза.

2001г.