Я был готов любить весь мир

Сборник, 2023

Сборник «Я был готов любить весь мир» – литературное путешествие в мир великого русского поэта и писателя М. Ю. Лермонтова. В этой коллекции собраны произведения, созданные разнообразными авторами, которые нашли в творчестве Лермонтова вдохновение для своих собственных исследований, выразили свои чувства и размышления. Через литературное наследие Михаила Лермонтова авторы этой книги предлагают читателям оценить его глубокий эмоциональный диапазон и талант, его способность улавливать природу человеческих страстей и противоречий. Каждое произведение в сборнике – это новый взгляд на творчество великого поэта и его вечную актуальность. Он призван вдохновить, поддержать и подчеркнуть важность М. Ю. Лермонтова в литературном наследии России и мира.

Михаил Жинжеров

Родился в 1947 году в Чернигове. Окончил Киевский институт народного хозяйства. Трудился на предприятии военно-промышленного комплекса. С 1994 года живёт в Нью-Йорке. Женат, двое детей, четверо внуков.

Публикуется с 2013 года, печатался в литературных журналах и альманахах. Автор книг «Рифмой по затылку», «И смех, и слёзы, и любовь», аудиокниги «Пегас в бане», «Из века в век, из страны в страну».

Член Интернационального Союза писателей, Российского союза писателей, Пушкинского общества Америки, Литературного клуба Нью-Йорка.

Неоднократный победитель международных литературных конкурсов. Награждён орденом им. Кирилла и Мефодия, медалями Мацуо Басё, «Александр Пушкин — 220 лет», «Владимир Маяковский — 125 лет», «150-летие А. П. Чехова», «Сергей Есенин — 125 лет», «Иван Бунин — 150 лет», звездой «Наследие» II и III степеней, грамотами и дипломами.

Далёкие друзья

Как много злобы в этом мире,

Предательства и эгоизма.

Прицельно бьют, как будто в тире,

По самым преданным и близким.

Как много в этом мире горя,

Тоска сжимает, словно клещи,

Укоры, сплетни, наговоры,

И хамство батогами хлещет.

Как много в мире одиноких,

Желанье высказаться гложет.

Но некому, как будто проклят.

И только должен, должен, должен…

Но вдруг среди чужих и прочих

Привет приходит издалёка,

Как лучик света тёмной ночью,

Как парус в море одинокий.

И не страшны ни мрак, ни ветер.

Есть близкие в пространстве зримом,

И счастье жить на белом свете,

И каждый миг неповторимый.

Потерянное поколение

Полузабытое, милое, прежнее

смутно усталое сердце ласкает.

Запах сирени душистый и нежный

школу и молодость напоминает.

Чистое, доброе, светлое прошлое.

Солнца весеннего ласковый свет.

Где вы, родные весёлые рожицы?

Кто далеко, а кого-то уж нет.

Мы родились в годы голода, холода,

с войны возвратившихся дочки, сыны.

Жили в зелёном украинском городе

в домах, не отстроенных после войны.

Годы весёлые послевоенные:

вода за углом, об удобствах не знали.

Строили город немецкие пленные,

мы дрались, дружили и книги читали.

Катались на лодках по быстрой Десне,

учились «разумному, доброму, вечному».

Мы счастья желали любимой стране,

а заодно и всему человечеству.

Мы яблоки ели, клубнику, смородину,

песни пели давно позабытые.

Мы умереть мечтали за родину

или великое сделать открытие.

Но вера угасла, разбились кумиры,

словно старой бутылки осколки.

И разлетелись друзья по миру —

с разбитого улея сироты пчёлки.

Забыли, о чём мы когда-то мечтали,

привыкли к подлости, злу и обману.

Летят корабли в неизвестные дали

с безумной командой и капитанами.

Конечно, не всё жизнь сумела стереть,

остались какие-то принципы вечные.

Я и сейчас не могу стерпеть,

когда оскорбляет мерзавец женщину.

В прошедшем остались мы измерении.

Солнце надежды закрыли тучи.

Мы были последнее поколение,

которое верило: жизнь будет лучше.

Как будто грёзы наяву

Как будто грёзы наяву,

приходит лето за весною.

Но всё же я ещё живу,

ведь ты, любимая, со мною.

Текут без радости года,

но завтрак есть, обед и ужин.

С отцом общаюсь иногда

и я ему бываю нужен.

Есть постоянная работа

и постоянная зарплата.

И нахожу я подработки,

существовать ведь как-то надо.

Найти работу очень сложно,

хоть в жизни многому обучен.

Но я не знаю, как возможно себя хвалить,

ну, не приучен.

Лгать не могу, хитрить, лукавить.

И даже в трудные моменты

Я не могу себя заставить

начальству делать комплименты.

Всё сделаешь, но не доложишь,

хоть результат в работе видно,

Но рассказать, что я хороший,

мне неудобно или стыдно.

Ложь и обман царят повсюду,

лишь только деньги власть имеют.

Я никогда таким не буду: и не хочу, и не умею.

Но всё равно придёт весна.

Отчаиваться мне нельзя,

Ведь есть отец, сестра, жена

и где-то далеко друзья.

Не собираюсь горько охать.

Жизнь новая уже давно.

И, может, всё не так уж плохо,

лишь мне понять не суждено.

Исповедь

И много горя мне и радость испытать

пришлось, и часто я бывал не прав.

Хранить к кому-то не умел я злость,

предательство и подлость испытав.

Прощал и забывал завистников, врагов,

но помнил всех, кто делал мне добро.

Я помощь оказать любому был готов

и за друзей всегда стоял горой.

Я искренне любил и не жалел себя.

И многое, пусть и не всё, предвидел.

Бывал жесток, хоть каждый раз любя,

но, не желая, многих я обидел.

Я тоже, как Есенин, никого уж не зову,

хотя о многом всё-таки жалею.

Я презираю сплетни, лживую молву,

от горя и обиды плакать не умею.

Был часто слишком резок, прям

и не умел быть дипломатом гибким.

Мне горько оттого, что был не прав,

что допускал просчёты и ошибки.

И всё-таки я прожил жизнь не зря,

хоть почему-то на душе тревожно.

Близка уже моя последняя заря, и не вернуть

того, что было так возможно.

Любая боль когда-нибудь пройдёт,

промчится время грустной песней.

Устало сердце кровью изойдёт,

жизнь улетит, как птица в поднебесье.

Простите

Absqueomniexceptiōne

(без всякого исключения).

Клубками судьбы сплетены

в истории давно уж тесно,

И каждому отведены таланты,

время, роль и место.

В отрезке времени и места

моей судьбы проложен путь.

В одном моё промчалось детство,

в другом умру когда-нибудь.

За всё, в чём был не прав когда-то,

за промахи и упущенья,

В чём перед кем-то виноватый —

за всё хочу просить прощенья.

Перед людьми под небом звёздным

был в прошлой жизни виноват,

Что многое я понял поздно,

что поздно свой раскрыл талант.

Что ненароком мог обидеть,

не смог кого-то защитить,

Что не умел я ненавидеть так сильно,

как умел любить.

Простите, что в пучине быта

запутался как сельдь в сети,

Что многое уже забыто

и нет ни времени, ни сил.

Живя на обнажённых нервах,

судьбе всегда давая сдачу,

Как часто был я лучшим, первым,

но постоянно неудачно.

Друзья далёко на планете,

и хоть признаться неприятно,

Родным не смог остаться детям,

и даже близким и понятным.

Мне скоро предстоит уйти туда,

откуда нет возврата,

И я спешу сказать «прости»

всем, перед кем был виноватым.