Два берега. Романтическая и чувственная быль

Юрий и Аркадий Видинеевы

Река жизни разделяла наши судьбы, не давая им сойтись, как не могут сойтись «два берега у одной реки». Но в глубине души я пронёс любовь к ней через всю свою жизнь. Берега наших судеб всю нашу жизнь находились во власти двух сил: река жизни разделяла их своими водами, а глубинная сила дна реки скрепляла их между собою, не позволяя им разойтись. Этой глубинной силой была наша романтическая и чувственная любовь.

…Но всё же, скорее «ДА»

Жить не просто так, а ради прекрасной цели, во имя которой не жалко и умереть!

Так я думал, пока не оказался перед этим выбором.

*

Я готовился к надводным ходовым испытаниям одноместной крошки-субмарины, изготовленной по моей инновационной концепции. Эта концепция была доведена до полного пакета конструкторской документации, включая рабочие чертежи, лучшими профильными специалистами. Концептуально в этот проект мною закладывались все наиболее значимые внешние анатомические признаки самой быстрой в мире рыбы парус, в том числе её способности убирать часть плавников в тело для достижения максимальной скорости во время броска на добычу (до 110 км/ч).

Её размеры пришлось несколько увеличить, чтобы пилот мог разместиться в кабине хотя бы в положении лёжа на животе, головой вперёд.

Материал для обшивки корпуса был изготовлен по особой технологии и по своим физическим свойствам был близок к оригиналу.

Движения моей крошки-субмарины должны были полностью соответствовать движениям рыбы паруса.

Три года ушло на материализацию этого технического чуда.

На уменьшенных в сорок раз безэкипажных образцах этого изделия все его тактико-технические характеристики были доведены до уровня задуманных мною требований.

Их защита от хищников, основанная на новых физических принципах, доказала свою высочайшую эффективность.

Она действительно была вполне надёжной ото всех известных мне морских хищников, опасных для рыбы паруса.

И вот — скоро ходовые испытания в пилотируемом режиме!

Пилот — это, конечно, я сам.

*

Надводные ходовые испытания откладывались по погодным условиям. На предельно допустимой для моего «Паруса» глубине (350 км) и десятибалльный шторм не помеха. Но четырёхбалльный шторм на плаву для моей маленькой рыбки был весьма нежелателен, несмотря на её сверхживучесть (зачем мне, пилоту, такие сложности, непосильные для моей посредственной вестибулярки?).

Я ждал у моря погоды.

И вот мой час настал!

Ход у моей рыбки был лёгкий, управляемость — выше всяких похвал.

Море было спокойным, небо — ясным и солнечным, на душе у меня было празднично. Я ликовал и упивался этой важной этапной победой.

Неожиданно мою рыбку резко подбросило вверх, её корпус захрустел, как трубчатая куриная косточка на зубах у молодого волка, и моё тело оказалось рассечённым на три части, средняя из которых поместилась в гигантской пасти неведомого морского чудовища.

*

Я проснулся в холодном поту и не сразу пришёл в себя.

Какой ужас испытал я перед пробуждением!

Никогда ни до, ни после этого мне не приходилось испытывать такого неописуемого страха!

А, успокоившись, я вспомнил, какое несказанное блаженство было испытано мною в той части сна, где моя мечта о чуде-субмарине воплотилась в жизнь и принесла мне счастье быть пилотом на надводных ходовых испытаниях.

Я подошёл к письменному столу, на котором лежала журнальная вырезка с иллюстрацией самой быстрой в мире рыбы паруса.

Вот бы создать мини-субмарину с похожими тактико-техническими характеристиками!

Да, где уж мне…

И передо мною возник вопрос: хотел бы я, чтобы тот страшный сон, в котором я погибал на зубах неведомого морского чудовища, но в котором я осуществил свою мечту о создании субмарины, подобной рыбе парусу, сбылся?

И да, и нет.

…Но всё же, скорее «Да»!

Пусть была бы ужасная смерть, но пусть было бы и исполнение такой прекрасной мечты!