Дверь в 37 год

Юрий Юрьевич Кузнецов, 2023

Невероятные приключения молодого ученого из Ярославля Ильи Вострикова, когда он, получив в наследство квартиру в центре Москвы, обнаружил потайную дверь. Открыв ее, мужчина оказался в 1937 году. И здесь его ждала разгадка, почему ему досталась элитная квартира по завещанию от неизвестной ему женщины.

Глава 13. Второй допрос

После душевного разговора со своим дедом, Илья понял, что шансов у него вернуться к себе в 2000 год, ничтожно малы. Похоже, Иван Востриков не поверил ему и теперь рассчитывать было не на кого. Сидя на бетонном полу в маленькой камере размером с кухню в малогабаритной квартире, грустные мысли одолевали молодого мужчину.

«Что же делать? Неужели он так и сгинет в этом 1937 году?» — размышлял арестант.

На миг закрыв глаза, Илья провалился в кошмарный сон, где солдат в расстегнутой на груди гимнастерке бил его по кисти большой деревянной колотушкой.

«А-а-а-а!» — закричал ученый просыпаясь. Через секунду окошко камеры открылось и в проеме показалось лицо конвоира. Глаза надсмотрщика настороженно всматривались в камеру.

«Еще раз так заорешь, пожалеешь!» — предупредил молодой солдат.

Получить от конвоира по физиономии совсем не хотелось, и инстинктивно проведя рукой по скуле, Илья вспомнил деда.

«Ну, Иван Харитонович, вспомню я тебе рукоприкладство!» — подумал младший Востриков.

По грохоту алюминиевых тарелок в коридоре, мужчина понял, что разносят завтрак. Через минуту в его камере открылось окошко. Мужская волосатая рука поставила тарелку с кашей, а также кружку чая с куском черного хлеба. Взяв в руки этот завтрак, Илья присел в угол. Понюхав гречневую кашу без масла, он сначала решил ее не есть, но поразмыслив, будет обед или нет, решил попробовать.

Жуткая стряпня только напоминала кашу, источая запах подгоревшей гречки. Черный хлеб грубого помола тоже не отличался ароматом, а скорее походил на кусок резины. Казалось, только чай более-менее подарил приятные чувства, отличаясь крутой заваркой.

После завтрака стало немного веселее и откинув вглубь сознания грустные мысли про будущее, мужчина, вспомнил детство. Будучи пацанами, они во дворе всячески развлекались. Например, сделав разрез в мячике, вставляли туда кирпич и положив на дороге, просили прохожего подать его на футбольную площадку. Конечно, это сопровождалось призывами: «Дядя, пни мячик!» А так как прохожему обычно не хотелось нагибаться, то он просто бил по мячу намереваясь отправить его детворе. В следующее мгновение, нога прохожего, ударив со всей силы по мячу, получала болезненный удар. Скрючившись от боли и со слезами на глазах, мужчина проклинал последними матерными словами противных подростков. А ребята, покатывались со смеха. Прихрамывая, прохожий удалялся.

«Сухарев, на выход!» — прозвучала команда конвоира, отвлекая бывшего начальника отдела от детских воспоминаний. В следующее мгновение железная дверь открылась, и молодой солдат вывел заключенного в коридор. Шагая по подвалу, Востриков уже смирился со своим положением, надеясь на лучшее.

Яркий уличный свет внезапно ослепил глаза арестанта. Выходя во двор здания, Илья увидел машину сотрудников НКВД и двоих конвоиров.

«Залезай в машину», — лениво проговорил один из них.

Через секунду, машина, заурчав мотором, устремилась на улицу. Поездка длилась недолго. Вскоре, автомобиль лихо остановился в переулке, возле дома номер девять.

Выходя из машины, Илья чуть не упал в обморок, узнавая этот дом и этот подъезд, из которого он выбежал. Этот дом по Филипповскому переулку с булочной рядом, был тем самым домом с тоннелем. В следующее мгновение холодный пот оросил спину пришельца из будущего. В тоннеле под зданием находилась допросная и страшный солдат Архип с огромными кулаками пытал подследственных.

«Вперед!» — отдал команду конвоир, подталкивая арестанта к входу в подъезд. Знакомая лестница ведущая в подвал была впереди.

На посту стоял сотрудник НКВД, которого в прошлый раз от души ударил Илья. Проверив пропуск у конвоира, караульный уставился на арестанта. Видимо в голове молодого солдата проходил усиленный мысленный процесс, потому что в следующее мгновение он громко закричал: «А-а-а, попался, гад! Сейчас будет тебе на орехи!»

Два конвоира между собой недоуменно переглянулись, не понимая значения слов караульного.

— Этот, гад, пробегая по коридору к выходу, меня пнул под яйца два дня назад! — показывая желтым от курева пальцем на Вострикова, пояснил молодой солдат.

— Там разберутся! — показывая рукой в сторону коридора, произнес один из сопровождающих.

Шагая по тоннелю, Илья старался морально приготовиться к допросу, но ничего не получалось. Мужчина со страхом размышлял, как увидит палача и следователя. Как ни старался Илья, но никак не мог составить в голове примерный план, что говорить. Входя в комнату допросной, пришелец из будущего увидел знакомую картину: стол следователя, оббитый зеленым сукном и небольшой деревянный для пыток. Рядом со столом стоял верзила и потирал волосатые кулаки.

— Конвой, свободен! — не глядя произнес капитан за столом, перелистывая страницы личного дела арестованного.

— Садись сюда, милок! — наигранно ласково проговорил Архип, показывая рукой на табурет.

— Ничего не пойму из дела. Есть докладная записка бригадира Мошкина по поводу антисоветской пропаганды. И в тоже время есть протокол допроса, где указано, что подследственный психически не нормален. Здесь капитан Востриков указывает, что Сухарев — пришелец из будущего! — вдруг подал голос следователь. — Да, похоже, придется отправлять арестованного в психиатрическую лечебницу, — размышляя о чем-то своем, проговорил капитан. — Все равно допрос нужно провести, — вяло проговорил следователь, делая запись на очередном листе.

— Фамилия, имя отчество, год рождения? — начал задавать стандартные вопросы капитан.

И тут Илья понял, что если он сейчас будет соответствовать своей легенде про душевнобольного, то его будут бить меньше. А может, и совсем не станут! Не делая паузы, ученый стал быстро пересказывать свое прибытие из будущего, исключив из него только информацию про секретный ход из квартиры Зориных.

Не перебивая арестанта, капитан слушал, открыв рот. Подобного в его практике еще не было. Даже Архип, повидавший много подследственных, заслушался от повествования будущего. Как маленький ребенок, он присел на край пыточного стола и внимательно слушал арестованного, широко открыв глаза. На простоватом лице доморощенного Малюты Скуратова отображались скупые эмоции.

«Будет ли война с Германией?» — неожиданно спросил следователь.

Илья тут же утвердительно закивал головой. Уделив этому вопросу десять минут времени, Востриков пересказал весь ход войны с немцами. Двое сотрудников НКВД слушали рассказчика, пытаясь не пропустить ни одного слова, только иногда прерывая Илью возгласами: «Вот, суки, фашисты!» Тем не менее, по мере рассказа, капитан не забывал делать короткие записи на листке допроса.

Когда Востриков закончил, капитан устало вытер платком потный лоб и внимательно посмотрел в глаза подследственному. Все пересказанное было так достоверно, что теперь он сам стал сомневаться. По внешнему виду и тем более по словам, подследственный никак не походил на психа.

«Конвой! — прокричал следователь и через секунду в комнату вошел конвоир. — Отведите подследственного в камеру! Завтра, продолжим допрос!» — устало сказал капитан.

Выходя на ватных ногах в тоннель, Илья думал, что его снова повезут на Лубянку, но оказалось, что здесь тоже были камеры. Проходя мимо караульного, тот с интересом уставился на подследственного. На лице солдата моментально отразилось разочарование. Он ожидал увидеть, что все лицо арестанта будет в синяках и кровоподтеках после допроса, а тут все, как было.

— А его что, не допрашивали? — недоуменно спросил постовой.

— Тебе, какое дело? Стоишь и стой дальше на тумбочке! — сурово ответил конвоир.

Надув губу от возмущения, солдат замолчал. Вскоре Востриков, следуя приказам сержанта, свернул налево, где они очутились в другом коридоре. В прошлый раз пробегая мимо солдата, Илья не заметил еще одного коридора, примыкающего к тоннелю.

В узком тоннеле находились три стандартные, железные двери, через равное расстояние. Открыв среднюю камеру, молодой конвоир втолкнул арестанта внутрь. Бетонный мешок два на два метра ничем не отличался от предыдущей камеры, разве что меньшими размерами. В одном углу комнаты стояло ржавое ведро для испражнений, а в другом раковина.

Присев на бетонный пол в противоположном углу, Илья размышлял о втором допросе.

«Скорей всего во второй раз ему может не повезти с рассказами о войне с немцами. И Архип, поработает своими кулаками. Что будет, то будет!» — решил арестант, грустно размышляя о своей судьбе.