Седьмой угол

Юрий Эсташ

Глухой район агломерации. Два бизнесмена ведут жестокую борьбу друг с другом. Один из них, владелец загородного замка, организует нападение на фирму конкурента, пытаясь выведать секреты его бизнеса. Но конкурент, обладающий феноменальными способностями, не ожидая расследования, тайно посещает замок и проникает в кабинет владельца. В результате страдают их сотрудники, в жизни которых происходят судьбоносные изменения. За бизнесменами, ведущими беспощадную войну, скрытно наблюдает таинственный человек, которому становится известным каждый их шаг. Кто он? Это пытаются выяснить двое сыщиков. Расследование приводит их к выводу, что этот человек очень опасен и сказочно богат.

Замок

На повороте водитель сбросил скорость. Густые кроны деревьев вскоре расступились, и на гостей внезапно надвинулись зубчатые стены замка, подсвеченные огненными сполохами позднего заката. А острые шпили его башен, пронзив вечерние огни, устремились в синеву длинных узких туч.

— Готика! — усмехнулся один из пассажиров. — Что-то подобное я видел в Шотландии. Но у нас в России мода на замки отошла еще в девяностые. Помню поездку с приятелем в один из подмосковных районов. Когда мы приблизились к парку, на передней панели его машины замигал условный сигнал, который в системе охраны на башне замка отозвался модуляцией лазерного дальномера, а в кустах поднялись двое охранников с короткоствольными автоматами. Но это девяностые, — почему-то вздохнул знаток замков. — А ты перед поездкой говорил что-то насчет двухэтажного барака. Пошутил?

— Шутка в том, что по бумагам замок проходит как строение ветхого типа.

— Видимо, хозяин — иллюзионист высокого класса. Как он на тебя вышел?

— Случайно. Он принимает нас за депутатов региональной думы.

— Что он за человек? Из крутых?

— Не думаю.

— А чего он хочет?

— Вероятно, информации и поддержки.

— И ты уговорил меня отправиться с тобой!

— Ты сам напросился.

— Не понимаю, зачем я тебе здесь нужен. Мой конек — медицина.

— Только медицина? — засомневался его собеседник. — Даже если это и так, сейчас трудно представить медицину без бизнеса. Кстати, он обещал бои со ставками и девочек…

— Предпочитаю чисто профессиональный бокс безо всяких азиатских примесей. А девочек такого пошиба можно снять в любом темном переулке Москвы.

В этот вечер они переместились из уютных московских квартир в предместье. Девочки и бои были только предлогом, и его собеседник предостерегающе поднес палец к губам и показал глазами на водителя. Визави замер. У каждого из них была своя, более серьезная причина, и вслух они предпочитали не упоминать о них.

В замке хозяин провел гостей через холл, высокие своды которого визуально уменьшали размеры прижатой к стенам итальянской мебели. Они вошли в темный коридор, освещенный плоскими светильниками с мнемоникой системы ходов. В конце коридора автоматически открылись двери, и гости очутились в зале, большую часть которого занимал бассейн с подсвеченной голубой водой. В бассейне плескались две девушки. Гости услышали мелодичный смех, и одна из девушек, увидев их, приветливо помахала им рукой. Поднятые ею волны быстро разрезали воду до трапа. Один из гостей резво подбежал, пытаясь подать девушке руку, но та сама легко подтянулась на поручнях, и округлые светлые узоры, преломленные прозрачной голубизной, превратились в гибкое девичье тело. Девушка ступила на плитки ухоженными ступнями и с улыбкой вложила руку в протянутую ладонь гостя. Она сняла шапочку, и ее волосы рассыпались по плечам, а свет, преломленный в каплях влаги, украсил их россыпью драгоценных камней. Гость держал руку девушки и неотрывно, не стесняясь, рассматривал ее. От затемненной стены отделился человек и, взглянув на хозяина, подал гостю махровый халат. Тот помог девушке надеть халат и как-то замедленно расправил его складки.

— Моя переводчица и секретарь Ирина! — представил блондинку хозяин.

В этот момент на парапет бассейна ловко вытянула из голубизны свои нежные обводы вторая русалка. Эта девушка не улыбалась, но ее темные глаза и чуть припухлые губы приоткрытого рта приворожили взгляд второго гостя.

— А это Даша, тоже переводчица! — взглянув на подругу, улыбнулась Ирина.

— С японского! — мгновенно вставил хозяин.

Он обменялся взглядом с Ириной. Она уловила его одобрение и поняла, что знакомство удалось. Хозяин мельком взглянул на массивный «мюллер», желтизной обвивавший его руку.

— Скоро ужин. Потом первый бой. Девушкам надо привести себя в порядок.

Гость с заметным сожалением выпустил руку Ирины, и девушки, одарив гостей улыбками, покинули зал.

— Что скажешь теперь? Таких красоток можно снять в любом темном переулке?

— Таких, конечно, нет. Эти из разряда «чем больше женщину мы любим, тем меньше остается денег».

До ужина шеф успел заглянуть к Ирине:

— Что ж ты так долго скрывала Дашку? Мне как раз нужен синхронный переводчик с японского языка.

Ирина подозрительно взглянула на шефа:

— Японские моря скоро обмелеют.

— Из-за землетрясений и ураганов?

— С их последствиями японцы рано или поздно справятся. Но если ты начнешь оттуда качать бабки, то тебя уже не остановишь. И с такими последствиями у японцев могут возникнуть трудности.

— Спасибо за доброе слово, — усмехнулся шеф.

— Между прочим, у Дашки и запросы японские.

— Мне нужна информация, а высокие запросы — это твоя проблема.

— У тебя возникли трудности? Неужели финансовые?

— Нет, трудности роста. Необходимо продать японцам то, чего у них нет, или то, что они пока не умеют делать.

— Нефть?!

— Ты просто прелесть!

— Но рано или поздно они научатся ее делать. Правда, многие считают, что к рынку углеводородов опасно приближаться даже из простого любопытства.

— Верно, чтобы самому не стать углеводородом! Ты была бы лучшей ассистенткой, если бы я был иллюзионистом: ловишь не просто мысли, а их суть. Нет, продать надо что-то более конкретное и менее опасное.

— А такое существует? По твоим глазам я вижу, что ты уже на что-то нацелился!

— Это преждевременный разговор.

— Зачем тогда говоришь?

— Мне необходимо узнать, есть ли это у японцев.

— И для этого тебе понадобились Дашка и гости?

Шеф кивнул.

— Но тогда это целая проблема, и в этом случае нельзя ничего упустить!

— В твоей головке иногда возникают дельные мысли!

— Но я просто слежу за ходом твоих гениальных прозрений. А если я угадаю?

— Продам тебя японцам вместе с твоей догадкой, но заранее могу тебя утешить: мне будет жаль.

— С твоего разрешения я тогда сменю тему. Эти гости важны для тебя?

Шеф молча кивнул.

Заметив ее беспокойство, шеф насмешливо посоветовал:

— Тебя подстрахуют.

— Рассчитываешь на их алкогольную неустойчивость?

— Рассчитывать придется тебе! — безразлично прозвучал его голос.

Но потом, взглянув на Ирину, он одобрительно произнес:

— Ваше водное шоу произвело на гостей глубокое и неизгладимое впечатление. Ты позволишь мне так выразиться?

— Ты уже выразился. Но я не знала, что у тебя в запасе такие шедевры красноречия.

— Спасибо, хотя гостей вы не пожалели, и сегодня они будут плохо спать.

Раньше он все там покупал, а здесь продавал. Теперь, видимо, хочет продавать там то, что здесь купит или просто отнимет. Ведь отнять здесь легче, а главное, дешевле, чем купить! Но захотят ли японцы вообще покупать что-либо? Они сейчас, как альпинисты, покорившие Эверест, предаются медитации и размышлениям: а что же им покорять дальше? Заинтересовать их может только что-то особенное и изощренное.

Но, возможно, разговор насчет японцев — это только прикрытие! В какую же авантюру он готов ввязаться теперь? И какова ее будущая роль или, скорее, участь в этой авантюре? Он был, что называется, прозрачен для нее, и контакт с ним по работе она легко поддерживала. Но это не означало, что ей было всегда легко: понимать его надо либо с полуслова, либо вообще без слов. Другое — невозможно, потому что человек мгновенно опускался в его глазах. Она вспомнила их первую встречу. Он назвал сумму ее будущей зарплаты — ниже ватерлинии выживания. Она не подняла глаз. Он удвоил. Ирина подняла глаза и, увидев выражение его лица, догадалась, что он презирает тех, кто сразу готов горбатиться за мизерную плату. Она улыбнулась, и он удвоил сумму еще раз. И больше ни слова.

Однажды ему пришлось вести переговоры с двумя коммерсантами из Берна, тогда еще не прошла мода на совместные предприятия. Ирина для начала попыталась расшевелить гостей воспоминаниями о не доступных для туристов красотах Швейцарии. Но на интернациональном английском эта тема не очень вдохновляла. Вскоре ей удалось выяснить, что коммерсанты из разных кантонов, и, к удивлению шефа, вдруг заговорила с одним из коммерсантов на французском языке, с другим — на итальянском, а с шефом, естественно, на русском. Это сразу внесло оживление, переговоры сдвинулись с нулевой точки и с успехом завершились. Но за окном полил дождь. Ирина поднялась и, наградив гостей очаровательной улыбкой, произнесла на немецком языке, понятном в большинстве кантонов загадочной Швейцарии:

— Wenn es regnet, fliegen Engel weg!

Гости заулыбались, а пораженный шеф спросил:

— Что ты им сказала?

— Забытую немецкую поговорку: «Когда идет дождь, ангелы улетают». Но не беспокойся! Это — бесплатно!

Разговор с шефом о гостях не порадовал Ирину ясной перспективой, и теперь она сидела перед зеркалом и печально смотрела в свои прекрасные синие глаза. Неужели придется оставить такое теплое местечко?! А Дашка? А что ей? Хотя она девушка чувствительная, сразу упорхнет, как только почувствует запах гари. Ирина с некоторых пор старалась скрывать чувство тревоги, опасаясь насмешек и намеков мужчин. Однажды ее что-то сильно беспокоило, и она случайно увидела в зеркале откровенно тревожное выражение своей беззащитности. Она вспомнила снисходительные улыбки мужчин, заставших ее в тревоге, и поняла, что им это нравится. Еще бы! Они чувствовали в этот момент свое превосходство и ее слабость, ведь обычно она была насмешливой и напористой. Ирина пыталась избавиться от этой напасти, но не всегда ей это удавалось. Она смирилась с этим тревожными загадочным выражением лица, решив, что так она выглядит все-таки менее глупо, чем девушки, которые строят мужчинам глазки. Тем более ее опасного и хитрого шефа никаким беззащитно-трогательным выражением лица не пробьешь, глазки не построишь. Он довольно быстро определил ее болевые точки, но без необходимости не нажимал на них. Он даже по-своему берег ее, но до поры до времени, когда она должна была подчиниться. Нет, нет, не приказу, ни тем более грубому крику, а просто его взгляду, в котором пропадала ирония и появлялась бескомпромиссная жесткость. Тогда в сложной атмосфере отношений между ними исчезало взаимопонимание. Правда, он никогда не говорил, как она должна поступить. У нее была большая степень свободы. Она должна была сама сообразить, как ей быть, в зависимости от обстоятельств. Но она должна была поступить точно. Без ошибок. Ирина опасалась, что с этими назойливыми гостями могут возникнуть сложности.