Полигон-3. Страж Предела

Юрий Уленгов, 2020

Алтай всегда считал себя везунчиком, однако в этот раз Полигон всерьез вознамерился испытать его удачу. Первые шаги в Оранжевой зоне обернулись подставой, стандартная прокачка – невыполнимым заданием, а эпический квест – гибелью боевых товарищей. Более того, он сам оказался на грани. Теперь жизнь Алтая зависит от экспериментальной нейросети и инопланетной твари, единственная цель которой – подчинить себе его сознание и превратить в живое оружие. Вернуться из мертвых и пройти сквозь Инферно, победить в безумном шоу и освободить товарищей – в одиночку, без брони и оружия… Невозможно? Значит, придется совершить невозможное. Просто потому, что других вариантов не предлагается. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Говорят, перед глазами стоящего на пороге смерти человека проносится вся его жизнь, будто голофильм, поставленный на ускоренное воспроизведение. Возможно, так и есть. Показать славные победы, напомнить о достижениях, доказать, что жизнь прожита не зря… Неплохая попытка подсластить пилюлю, на самом деле, одобряю. Вот только мой бьющийся в агонии мозг по непонятной причине предпочитал показывать мне исключительно кошмары.

Прикрытие беженцев на Калибане. Рыдающие матери, потерявшие детей, мужья, прощающиеся с женами у трапов, и бредущие получать оружие к Булату, формирующему отряд ополчения… Томительное ожидание атаки на космопорт, и сам бой, окончательно превратившийся в кровавую мясорубку после удара ксеносов…

Первая высадка на занятую пришельцами планету. Ошибка командования, смятый строй, урчание монстров, атакующих остатки десанта, разорванный на куски Крамер, и захлебывающийся вой стрелковых комплексов, пытающихся пробить брешь в сплошной массе захлестнувших укрепления биоморфов…

Короткая передышка, сопровождающаяся бесконечным падением в холодную тьму, и новый видеоряд.

Кровь… Пятна крови повсюду. На белоснежных обоях, на простыни, на изломанном обнаженном теле, которое я держу в руках, всхлипывая, не в силах поверить в то, что все это происходит на самом деле… Грохот выбитой двери, лучи тактических фонарей, установленных на автоматах полицейских, вломившихся в дом, дрожание точек лазерных целеуказателей на моем теле…

Зал военного трибунала. Брызжущий слюной, отчаянно жестикулирующий обвинитель, смущенный защитник, и судья, на лице которого явно читается отвращение. Я, стоящий в центре зала, в оранжевом комбинезоне и магнитных наручниках, и строки приговора, эхом отдающиеся в голове.

Новая передышка. Падение продолжается. Я падаю так долго, что угасающее сознание решает, будто пытка прекращена. Но нет. Это лишь начало. Новые картинки мелькают дьявольским калейдоскопом, мне хочется кричать, глядя на них, но мертвые безмолвны.

Чавканье, с которым дубина проламывает череп парня, визг черноволосой девчонки и плотоядный рык победителя, с которым он валит добычу на землю и лихорадочно срывает с нее одежду…

Фрай, сидящий в кресле и держащий на коленях собственную голову…

Баки с ужасными скульптурами, и обнаженная Марго, над которой возвышается маньяк, сладострастно ведущий скальпелем по изгибам женского тела…

Яростно кричащий Стэн, выпускающий последний боекомплект в подступающих морфов, и безжизненное тело брата у его ног…

Окровавленный Эверест, сидящий у ворот околоствольного двора, и взгляд Миража, вынужденного оставить командира умирать…

И сам Мираж, падающий в темную бездну, оседланной инопланетной тварью, пробившей его тело в нескольких местах костяными клинками.

Пауза. Падение в пустоту, которое начинает восприниматься, как благо. А потом дьявольский калейдоскоп делает новый оборот, начиная все сначала.

Рыдающие матери, понурые ополченцы, атака бунтовщиков и нападение ксеносов. Кровь, боль, кровь, боль, кровь, боль…

Может быть, это и есть ад? Когда из памяти вычищают все воспоминания о добром, светлом и радостном, без конца показывают самые страшные моменты жизни, и пытаются убедить, что вся она и состояла только лишь из боли и страданий? Очень похоже.

Иногда мне казалось, что я могу все это прекратить. Что стоит только немного напрячься — и я отброшу кошмары и вынырну, наконец, из ледяной бездны. В эти моменты даже начинало казаться, что на самом деле я не умер. Ведь мертвые не чувствуют боль, верно? В те короткие мгновения, когда она прошивала каждую клеточку тела, мне чудилось, что я вижу сквозь кровавую пелену какой-то силуэт, а до отсутствующего слуха долетало тяжелое дыхание и приглушенная ругань. Как жаль, что это лишь галлюцинации, остаточные импульсы умершего мозга.

Боль стихала, наваждение проходило, и я снова падал вниз, а перед глазами продолжали крутиться эпизоды моей наполненной ужасом жизни.

***

Земная Федерация, система Ориона. Планета Рапсодия, Красная зона, она же Инферно. Неизвестное место.

Когда ко мне вернулось сознание, некоторое время я не мог поверить, что это не очередная галлюцинация. Однако галлюцинации не бывают такими реалистичными. Я чувствовал жесткий бетонный пол, на котором лежал, и легкое дуновение ветерка, пробегающего по коже. А еще я ощущал невероятную жажду. В горло, желудок и рот будто насыпали раскаленного песка. Кое-как подняв весящие по несколько тонн веки, я разлепил пересохшие губы и прохрипел, обращаясь в пустоту, надеясь, непонятно на что.

— Пить…

Хотя, скорее, мне показалось, что я прохрипел. На самом деле я не мог вытолкнуть ни звука из иссушенной глотки. Да и к кому я обращаюсь? Кто мне даст напиться? Ксеносы?

Каково же было мое удивление, когда рядом послышался шорох, и к губам прикоснулось что-то холодное. Высунув похожий на лист наждачной бумаги язык, я ощупал им это «что-то», и выяснил, что к моему рту кто-то поднес горлышко фляги. Не веря в собственное счастье, я обхватил его губами и принялся жадно пить.

Первые же глотки вызвали дикие спазмы в желудке, но я все равно пил, превозмогая боль. Жажда была сильнее. Постепенно боль становилась слабее, а к тому моменту, как фляга опустела, улеглась окончательно. Я хотел было что-то спросить у доброй пустоты, но вместо жажды и боли навалилась сонливость. Несколько секунд я пытался с нею бороться, но потом бросил это занятие, откинулся на что-то жесткое, подложенное мне под голову, и закрыл глаза. Потом. Все потом.

***

Во второй раз я пришел в себя неожиданно отдохнувшим. Слабость все еще сковывала тело, но ощущение беспомощности понемногу пропадало. Я чувствовал, что, если сильно постараюсь, смогу подняться и даже сделать несколько шагов. Вот только делать этого не хотелось.

Открыв глаза, я попытался сориентироваться. Последним, что я помнил, был бой с ксеносами в выходном тамбуре ствола, и ублюдочного морфа, пыряющего меня своими ублюдочными клинками. Еще холодный металлический голос, отстраненно отсчитывающий последние секунды моей жизни, и взрыв, да. А потом был полет в холодную бездну и пытка воспоминаниями. Я действительно считал, что умер. А вот гляди ж ты…

Сейчас над головой также были бетонные плиты, но они совсем не походили на потолок шахтного тамбура. Да и где тот тамбур? Его же взрывом завалило. И меня в нем, да. Здесь, хоть и виднеются следы от огня, но точно ничего не взрывалось. И даже какая-то растительность виднеется, пробивающаяся из трещин.

Вернувшийся слух донес едва слышное потрескивание, ассоциирующееся с чем-то приятным и уютным. С чем-то, чего я не видел уже очень давно. С трудом повернув голову, я обнаружил небольшой костер. Умело разведенный, обложенный камнями, расположенный так, чтобы дым сам по себе тянулся к выходу из не очень большого прямоугольного помещения.

У костра, спиной ко мне, кто-то сидел. На сто процентов утверждать я не взялся бы, но почему-то показалось, что силуэт женский. А потом ко мне вернулось обоняние, и я забыл обо всем, потому что ноздри забил давно забытый, непередаваемый аромат мяса, жарящегося на открытом огне.

В желудке предательски заурчало, да так, что, наверное, даже в Лимбе было слышно. Фигура у костра повернулась на звук, и я увидел, что ощущения меня не подвели. Это была женщина. Хотя, скорее, девушка. Не знаю, как правильно с точки зрения словаря, но я всех достаточно молодых и симпатичных особ называл именно девушками. А эта была как раз из таких.

Я не очень хорошо умею определять возраст на глаз, но думаю, ей было от двадцати пяти до тридцати. Правильные, привлекательные черты лица, серьезные зеленые глаза и грива рыжих волос, заплетенных в хвосты и косицы. Фигура скрыта мудреной накидкой, походящей на маскировочную. По крайней мере, силуэт она ломала и смазывала, а листики и веточки из нее торчали явно не потому, что хозяйка была неряхой.

— Доброе утро, — чуть насмешливым тоном произнесла девушка. — Как самочувствие?

Она вела себя так, будто мы с ней были давным-давно знакомы. Вот только я ума приложить не мог, где бы мы с ней могли познакомиться. А главное — когда.

— Спа… Кх-кх-х… — разговаривать с пересохшим и обложенным горлом, оказывается, совсем не просто. Я откашлялся, и предпринял новую попытку. — Спасибо. С учетом всех обстоятельств — кажется, неплохо. Где я? И кто ты? Как я сюда попал?

— Я — Скайлер, мы в Красной зоне, в одном из моих временных убежищ. Я нашла тебя в развалинах, и ты был очень плох. Настолько, что даже не думала, что выживешь. Ты был почти трупом. Сказать по правде, я сначала решила, что ты — труп и есть. Весь в кровище, броня — в лохмотья… Еще и обломком приваленный. Но ты начал бредить и метаться, и я подумала, что нужно попытаться тебе помочь. Сначала боялась навредить, но потом поняла, что хуже уже не будет. Кое-как вытащила и приволокла сюда. А ты пошел на поправку. Крепкий ты парень. Девять из десяти такое не пережили бы.

— Спасибо, — растерянно проговорил я. «Был почти трупом»… Хм. Вообще-то, не думаю, что даже один из десяти выжил бы после такого. Я ведь реально умирал. А сейчас действительно вполне неплохо себя чувствую. Удивительно.

— Сколько времени прошло?

— С какого момента? С того, как я тебя нашла? Или с того, как ты валяешься здесь?

— С момента взрыва. Взрыв в шахте. Ты его слышала?

— Ха, еще бы его не слышать! Его половина Полигона слышала, — усмехнулась Скайлер. — Я и пошла посмотреть, что там рвануло. И нашла тебя.

— Так сколько?

— Четыре дня. Первые двое суток ты лежал трупом, кажется, даже дыхания не было. Лишь иногда вздрагивал. А потом начал стонать и метаться. Тогда я и подумала, что, может быть, еще выкарабкаешься.

В желудке снова заурчало, и я невольно перевел взгляд на мясо, кусочками нанизанное на ветку и лежащее сейчас на камнях, в стороне от костра. Мне почему-то стало неловко.

— Боюсь, что мясо тебе нельзя, — перехватила мой взгляд Скайлер. — С такими ранами… Не знаю, что у тебя там за модификации, но, кажется, они тебя реально с того света вытащили. Тебе пока бульона бы…

— Я бы все же предпочел мясо, — проговорил я, сглатывая слюну. — Даже если это станет последней едой в моей жизни.

— Понимаю, — хмыкнула она. Прозвучало это снова слегка насмешливо, но не обидно. — Погоди. Давай сначала посмотрим, как там твои раны.

Скайлер поднялась с камня, служившего ей сидением, и направилась ко мне. Пока девушка приближалась, я смог ее рассмотреть, как следует.

Роста она была невысокого, примерно мне по плечо. Ладную фигурку под накидкой облегала странного вида кольчуга, в каждую ячейку которой был вставлен маленький кристалл. Кольчуга опускалась чуть ниже бедер, темные штаны обтягивали стройные ноги, заправленные в высокие, почти по колено, ботинки с магнитными застежками по всему голенищу. Ни разгрузочного жилета, ни брони на девушке не было.

Подойдя к импровизированной лежанке, Скайлер откинула тонкое, блестящее одеяло из базового комплекта выживания, и только в этот момент я осознал, что лежу абсолютно голый. Меня опять охватила неловкость, но девушка, не обращая на это внимания, отлепила пластырь у меня на груди и отогнула край марлевой салфетки, закрывающей рану.

— Хм. Понима-а-аю… — задумчиво проговорила она. — Точнее — ни черта не понимаю. Как так-то?

— Что ты имеешь в виду? — я попытался повернуться, чтобы увидеть, что ее так заинтересовало, но легкое одеяло при этом движении едва не соскользнуло с бедер, и я замер, ухватившись за него.

— Погоди, — девушка слегка прикусила губу, и занялась повязкой на животе. Сняв бинт, она опять заглянула под салфетку, и опять издала удивленный звук.

— Да что там такое?

— Сам посмотри, — пожала она плечами, и отошла на шаг. — Не волнуйся, я отвернусь.

Я попытался сесть на лежанке. Не без труда, но мне это удалось. Вообще, наверное, сказав, что чувствую себя неплохо, я слегка погорячился. Ощущения были, как после затяжной, тяжелой болезни. Мышцы гудели, по телу разливалась слабость… И безумно хотелось есть.

Посмотрев вниз, я увидел четыре марлевых салфетки, закрепленных на теле скотчем. Одна — на груди, три — на животе. Я вспомнил морфа, дырявящего мое тело костяными клинками, и вздрогнул. Дерьмо. И правда, как я выжил?

Отогнув салфетку, как это делала Скайлер, я приготовился увидеть страшную, может быть, даже подгнившую рану, но, к моему удивлению, не смог рассмотреть ничего, кроме уродливого, узловатого шрама. Причем с виду ему было явно не четыре дня. Подняв руку, я осторожно провел пальцем, и увидел, как с него осыпается совершенно сухая корочка. Под корочкой оказался еще розовый, но уже начавший затвердевать рубец. Это как вообще?

Проверка остальных ран показала, что дела с ними обстоят схожим образом. Отметины от ран, нанесенных клинками морфа теперь останутся со мной на всю жизнь, но умирать от них я точно не собирался.

— Удивительно… — проговорила Скайлер, озвучив мысль, промелькнувшую в моей собственной голове. — А как твоя рука?

— Которая? — своим вопросом я, кажется, поставил девушку в тупик. Вскинув брови, она несколько секунд смотрела на меня, а потом произнесла:

— Если бы одна из моих рук еще четыре дня назад была сломана в трех местах, я б, наверное, точно знала, какая именно.

Я непонимающе посмотрел на девушку. Она обескураженно покачала головой, но все же ответила:

— Правая.

Я поднял руку, внимательно осмотрел ее, прощупал, согнул, разогнул… Никаких следов перелома мне обнаружить не удалось.

— Фантастика, — фыркнула девушка. — Я такого еще не видела. Пожалуй, тебе и впрямь можно мясо. Если бы внутри остались какие-то повреждения, думаю, ты б не сидел так спокойно, а судя по тому, во что превратились свежие раны снаружи…

— Моя одежда… — начал я, но девушка меня прервала.

— Я ее выбросила. Не обессудь. Она превратилась в грязные и окровавленные лохмотья. Я решила, что оставлять ее на тебе с твоими ранами — не самый умный поступок. Впрочем, сейчас мне кажется, что ничего страшного не произошло бы.

В наступившей тишине снова отчетливо послышалось урчание моего желудка, и Скайлер прыснула со смеху.

— Ложись и скрой свои чресла. Сейчас дам тебе поесть.

Я послушался с удовольствием. Что бы там ни говорила девушка, но я все еще был очень слаб. Минуту посидел, а уже голова кружится. Черт, кажется, в себя приходить придется долго.

И тут меня как огнем обожгло. Долго? Черт, мне нельзя долго! Мне нужно вернуться в Предел, в форт «Буревестников»! Марго, Дис, Трикс… Они, наверное, думают, что я погиб! И Блайз еще… Сраный турнир! Нужно как можно скорее подниматься на ноги и возвращаться. Черт знает, что может прийти в голову Сандерсу…

Моих ноздрей снова коснулся дурманящий аромат, и я напрочь забыл, о чем думал секунду назад. Перед моим лицом показался импровизированный шампур с сочными, невероятно аппетитными кусками мяса, и я выхватил его из рук девушки, прежде чем осознал, что делаю.

— Полегче, — Скайлер издала легкий смешок. — Никто у тебя его не оберет.

Но я уже не слушал девушку. Набросившись на мясо, я, забыв о приличиях, рвал его зубами, глотал, почти не прожевывая, и урчал при этом, как дикий зверь. Минута — и шампур опустел.

— Силен, — констатировала Скайлер. — Как ощущения?

— Еще хочется, — честно признался я. Мяса на шампуре было, наверное, с полкило, но, кажется, оно только разожгло во мне голод.

— Ну ты даешь! Ладно. Я найду, чем перекусить. Держи! — девушка подала мне второй шампур. Я сделал над собой невероятное усилие, и мне таки удалось поблагодарить, прежде чем наброситься на вторую порцию.

— Да я тебя так не прокормлю! — делано возмутилась девушка, глядя, как последний кусок исчезает у меня во рту. — Лови! — Скайлер бросила мне пачку гигиенических салфеток, и я вытер руки и рот.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил я, и в изнеможении откинулся на «подушку». Кажется, прием пищи отнял у меня все силы. Едва я принял горизонтальное положение, как почувствовал, что веки наливаются тяжестью.

— Не за что, — улыбнулась девушка, с интересом глядя на меня. — Как зовут-то тебя, пожиратель мяса?

Я честно пытался ответить, но это оказалось выше моих сил. Предприняв несколько попыток, я плюнул на вежливость, перестал сопротивляться, и провалился в здоровый, глубокий сон.