Резонанс. Лунные отражения

Юрий Полянский

Молодая журналистка Мия Блайкова съезжает от родителей. Казалось бы, самый обычный шаг взрослеющего человека.Девушка рассчитывала сбежать от проблем, но всё стало только хуже. Ведь теперь ей придётся выживать в доме, где каждый жилец обезумел. Но сама Мия пока ничего не знает и спокойно приглашает на новоселье подругу Олесю.К чему это привело, вы прочтёте в книге «Резонанс: лунные отражения». И напоследок… А вы знаете, кто ваши соседи?

4. Первое явление резонанса

Пятница 8:25

Несколько очередных безликих призраков проплыли слева от Мии, которая медленно шагала, глядя себе под ноги. У неё в голове был какой-то шум и лишь изредка мелькала отчётливая мысль о том, как же странно устроен человек: очень сильно хочется спать, но ноги сами несут сонное тело на работу.

Ещё призрак. Вроде бы даже с маленькой собачкой. Всё, что не прямо перед глазами Мии, расплывается так, словно она ещё лежит в мягкой постели под тёплым одеялом, а всё остальное — это просто сон…

— Привет! — кто-то резко толкнул Мию в спину.

— Олеся, блин! — девушка чуть не упала от неожиданности, но отметила для себя, что приветствие неплохо её взбодрило.

— Ты чего такая вялая? Не выспалась? И что с прической? У тебя на башке просто жопа попугая! — Олеся все сыпала и сыпала вопросами, пытаясь скрыть своё ощущение неловкости: она не ожидала, что подруга будет не в настроении для подобных шуток.

Вообще, такие сюрпризы были свойственны для взрывной Мии, а не размеренной Олеси. И вот, в первый раз решила она побыть на одной волне со своей подругой, как эта волна тут же её утопила: вместо глупой радости остались только смущение и желание как-то всё исправить.

— Да ничего такого, просто плохо спалось, — Мия поняла, что Олесе всё ещё не по себе, и попыталась изобразить улыбку, чтобы не портить другому человеку настроение в этот пасмурно-светлый день. — Мне приснился кошмар, проснулась вся в слезах, так что…

Раздалось громкое «хлюп» — Олеся наступила в лужу, которую не заметила, потому что полностью сосредоточилась на тихих словах сонливой подруги. Казалось, что она и сейчас может заплакать.

По минутному молчанию Мия поняла, что от неё ждут разъяснения самого сна: «Короче, лежу я такая вчера. Никак не засну. Но глаза закрыла, легла на бок и всё не сдаюсь. Думаю: „Вот-вот усну“. Через пару минут мне захотелось почему-то открыть глаза, и, представляешь, прямо передо мной лицо какого-то мужика. Он так внимательно всматривался в мои глаза и чему-то улыбался… Я не закричала там, ничего, думаю, раз сон, значит, всё по моим правилам — ну и как вмазала ему. Чувствую боль в руке. А дальше темнота, стоп, снято, и я уснула. Утром проснулась — на щеках слёзы, рука побаливает… Ощущение, что всё взаправду было…»

Во время своего рассказа Мия шла с опущенной головой, и теперь Олеся решила легонько стукнуть её в плечо.

— Слушай, а к тебе во сне лучше не приходить. Вообще, такое иногда бывает. На новом месте всегда плохо спится. Я, когда ездила с родителями в отпуск этим летом, тоже не могла уснуть первые несколько ночей в отеле. Рука у тебя болела, потому что ты вполне могла удариться о стену, когда ворочалась во сне. Не переживай.

— Да и не переживаю я. Просто это неприятно, и как-то день, считай, сразу не задался, — Мия уже окончательно проснулась и могла различать выражения лиц у проходящих мимо людей.

Но они с Олесей смотрели только вперёд, желая избежать столкновения с одним из утренних зомби, из-за чего не могли заметить, что за ними следят. Девушка с тёмными, каштановыми волосами по плечи, в чёрных джинсах и серой ветровке.

Дана держалась на расстоянии, которое подходило для слежки за опасающимся человеком, постоянно оглядывающимся, вечно крутящим головой. Что уж и говорить о двух беззаботных подругах — они вообще шли расслабленно, ничего не замечая. Дана присоединилась к ним на станции МЦК и уже не выпускала из виду.

Концентрацию всегда нужно держать на коротком поводке. Девушки же выпустили её погулять в отдалённый уголок разума с вечно спящим опасением за свою жизнь и вниманием к родительским советами, которое на самом деле было просто ширмой, а вернут только тогда, когда сядут за свои рабочие столы.

На самом деле, мы с вами многого не замечаем. Если за нами кто-то будет идти, мы так и не узнаем об этом, подпевая в такт песне, играющей в наушниках, или переживая, погружённые в разные мысли, которые бесконечным потоком проходят в нашем сознании.

И Дана прекрасно это понимала, по себе знала: она и сама раньше никогда бы не стала задумываться о чём-то подобном. «Но, как говорится, ты не хочешь — жизнь заставит», — девушка поправила волосы, зачесав их в сторону, и включила фронтальную камеру, чтобы сделать селфи на фоне идущих впереди подруг-журналисток.

— Ладно-ладно, в порядке я, — улыбнулась наконец Мия и взглянула на Олесю. — Что, с прической совсем беда?

— Я ж говорю, прямо жопа попугая. Но сейчас подправим, — Олеся не скрывала своей радости, ведь она только что справилась со своей задачей: растормошила Мию, отогнав мрак неприятных мыслей своими огненными шутками. (Мия так и отвечала каждый раз, когда начинала смеяться: «Круто, вот эта прям вообще огонь!»)

— Ну что, классно посидим сегодня!

— Надеюсь, не надо напоминать, что я не пью.

— Ты и не пей. Будешь просто есть. Я куплю пакет сока, не парься. А то у меня дома есть только кофе и вино.

— Да уж, родители вряд ли оценят, они уже к тебе приходили?

— Ещё нет, я запретила. Пока не обустроюсь и не приведу квартиру в надлежащий вид, никого туда приглашать не буду.

— Значит, у нас сегодня из развлечений будет уборка?

— Нет, подруга, не волнуйся. Единственное, давай ты всё-таки лучше сама сок купишь, я боюсь не успеть. Мне ещё ногти сделать надо. А то будешь ты сидеть с кружкой прозрачнейшей воды. А так с тебя напитки для тебя, с меня горячее для тебя и меня.

— Если готовить будешь ты, то лучше уж я и еду заодно прихвачу.

— Во-первых, ты сделала мне чертовски больно сейчас. А во-вторых, я пока ещё не хочу умирать, так что за готовку будут ответственны повара, готовящие по якобы древним, итальянским, на деле никогда не существовавшим из-за не столь высокого уровня знаний у химиков рецептам из продуктов среднечайшего качества. С применением вкуснейших специй, без которых никто и кусочка бы не осилил сего сырого теста.

— Пиццу закажем?

— Да.

— Ладно, такой ответ меня устроит.

— Вот только не надо сейчас нашего препода цитировать.

— Не убедила.

— Я серьёзно, завязывай.

— А то что, Блайкова?

— А вот что.

Дана с теплым безразличием наблюдала за шутливой борьбой подруг, смотря на них через экран немного поднятого наверх телефона: нельзя просто так ходить за другим человеком, нужна иллюзия, что каждый живет своей жизнью.

Посмотрев на подаренные два года назад часы с чёрным ремешком, девушка выдохнула и быстро пошла в обратную сторону, к станции МЦК.

Часы служили напоминанием о временах мирной жизни, когда Дана могла со своими подругами так же шутить, смеяться и разговаривать ни о чем. И хотя это уже в прошлом, часы были ещё и символом того, что однажды их хозяйка обретёт покой в будущем, найдя себе место в этом новом для неё мире.

— Ладно, хорош, а то вспотеем. А это второе правило, сразу за «не пей газировку перед интервью», — Олеся показала руками, уперев ладони перпендикулярно друг другу, знак «тайм-аута».

— Да уж, а я всегда говорила, что в редакции не хватает душа, — усмехнулась Мия, и они обе засмеялись. Не из-за того, что это было смешно, а из-за прилива адреналина после дружеской перепалки.

— В такие моменты понимаешь, что правильно выбрал направление, — всё ещё пытаясь восстановить нормальное дыхание, проговорила Олеся.

— В смысле? — спросила Мия и попыталась причесать волосы.

— На телевиденье нас бы давно уволили, а тут ходи как хочешь, — объяснила Олеся, стараясь вдыхать воздух через нос, чтобы потом не простыть. — Я-то уж знаю, о чём говорю. А ты слушай старших.

— Старших или старых? — с выражением заинтересованности школьника-отличника риторически спросила Мия.

— Ну иди сюда, сама напросилась, — засмеялась Олеся, не затевая при этом новую схватку.

— Всё, всё, — примирительно сказала Мия, иронически добавив. — А то ещё спину потянешь, или сердечко прихватит.

— Да у нас разница в год, что ты вообще несёшь?! — улыбаясь, взглянула на подругу Олеся.

— Вот именно, целый год! — ответила Мия и медленно закивала словно учёный, который только что объяснил прописную истину.

Олеся уже ничего не стала отвечать: она радовалась тому, что Мия и думать забыла о своём плохом сне. Сама живя с родителями всё это время, она уважала стремление напарницы к взрослой самостоятельности: «А всё-таки молодец ты, Мия. Я бы так не смогла. Хотя нет, вру. Смогла бы, но, если б я жила одна, то спалила бы свою квартиру в первый же день. Но вообще-то это может случиться и в твоём случае. Ладно, прорвёшься, я уверена».

Конец ознакомительного фрагмента.