Одной крови

Юрий Павлович Шевченко, 2018

Идеальных преступлений не бывает, после каждого остаются следы. Однако есть преступления, которые невозможно раскрыть. Порой это связано с государственной тайной или стиранием следов людей, участвующих в программе по защите свидетелей. А порой, полиция натыкается на следы внеземного разума, как в этой истории …

Все события и персонажи вымышлены. Любое сходство с реальными событиями случайно.

Одной крови

Дождливая ночь марта. Психушка. Комната дежурной ночной медсестры.

Неожиданно из коридора послышался тихийподозрительный шорох. Затем в лунном свете мелькнула тень.

Мурашки окутали все тело, стало жутко. К горлу подкатил комок страха, который затруднял дыхание, сердце забилось сильнее…

— «И угораздило же ее этой ночью оказаться в психушке! А может, померещилось?» — подумала журналистка и взглянула на дежурную ночную медсестру.

Та сидела неподвижно, не моргая.

Они переглянулись.

Вдруг послышались незаметные, практически бесшумные шаги. И спустя несколько секунд журналистка услышала: «Молись о смерти!»

Заглянув страху прямо в глаза, журналист мгновенно осознала, что попала в смертельную ловушку. Она пыталась закричать, но ком в горле не давал этого сделать. Она поняла, что не может кричать!

«Черт бы ее побрал! А, страх стал реальностью! — оценила положение она, дрожа от страха. — И на выбор ей два варианта — либо сопротивляться, либо разделить судьбу жертв, — взяла она себя в руки, глядя как сама не своя дежурная медсестра, оцепенев от страха и ужаса, упала в обморок. — Но, что можно сделать за минуту до смерти? Как выйти из состояния жертвы?»

У нее возникло ощущение, что она снимается в авторской драме, где ее персонаж серийный убийца, а писатель жертва.

— Если, конечно полицейские не доберутся до маньячки первыми, — неожиданно вставил ремарку внутренний голос.

— Хотя постой, а ведь это возможность остаться в живых! — мелькнула спасительная идея.

— Вот так вот, а не поздно ли? — спросило второе я.

— Это и есть лекарство против страха — изменить ужасную концовку романа, — вцепилась журналист в спасительную идею, не обращая внимания на внутренний голос.

— А вот и спасительная концовка:

— В городе орудует маньяк. Его погода — дождь. Его время — ночь полнолуния…

— На ночь глядя?! — усмехнулся внутренний голос.

— Именно после дождливых ночей в городе находили тела его жертв, — отреагировала журналистка.

— Но сыщик, узнав о нервном срыве журналистки, уже спешит в психушку. И сыщик не ошибся, злодей действительно искал жертву в психушке.

— Фантазии полоумной! — с иронией посмеялся внутренний голос.

— Разговор сыщика с собой… — лихорадочно работала спасительная писательская мысль, не обращая внимания на иронию второго я.

— Проливной дождь холодной мартовской ночи. Под ногами ощущается грязь, слякоть и неровно уложенный бетон. Единственная воодушевление — «стрессоустойчивая» обувь, пусть и купленная на распродаже. Впрочем, реагенты скоро напомнят о том, что дешевая обувь всегда остается полным дерьмом.

А полуночный город выглядел зловеще. Сквозь лениво плывущие рваные облака выбивался лунный свет, выхватывающий на листве слово выныривающую из тьмы пространства верхнюю часть бледного лица мертвой девушки, вместе с испачканными в крови длинными волосами. Кажется, ее неподвижные глаза, с осуждением смотрели прямо на безразличную к людским страданиям полную луну. Наползающая темнота вскоре подобно медленному приливу поглотила и эту сцену, лишь для того что бы снова отступить перед рассветом, — вспоминал спеша по дороге сыщик последнее убийство.

— На протяжении года почти каждую ночь полнолуния вызывают"на труп". Согласно медицинским заключениям, все преступления совершены одним лицом, из которого следует неутешительный вывод: «В городе орудует ночной маньяк».

— У кого-то явно пробудился аппетит к человеческой плоти… — включился в разговор внутренний голос сыщика.

— Добро и зло! — это то о чем будут думать потерявшие родных и близких.

— Как и монстр, чей растущий аппетит требует удовлетворения, а не рассуждения о том какое горе он приносит в этот мир, — добавил внутренний голос.

— И подобно всем волкам в овечьей шкуре, днем он ничем не отличается от окружающих, пока в ночь полнолуния он не превратится в изощренного убийцу, что приводит в замешательство даже бывалых полицейских.

— Ясно одно — его время полнолуние! — акцентировал внимание сыщика внутренний голос.

— А значит этой ночью, маньяк обязательно выйдет на охоту, — сделал вывод сыщик.

— Журналистка по-прежнему не отвечает на звонки?

— Но Кознева не была бы Козневой, если бы не ее способность оказываться не в то время, не в том месте. Значит, возможно, судьба человека в моих руках. Впереди долгая дорога, но главное успеть.

— Подозрения! — успокаивал внутренний голос.

— А если подозрения окажутся правдой?

И в надежде обогнать смерть, под покровом холодной мартовской ночи, в темном плаще, сыщик продолжал домысливать, реконструируя события как режиссер.

— Она в страшной западне. И зрители наблюдают, как медленно приближается смерть. И им без разницы кто кого убьет, лишь бы узреть само зрелище смерти. Кажется, что это все из какого-то ужастика. Впрочем, это хуже чем любой фильм ужасов.

— Больше крови — больше зрителей! — кричал внутренний голос.