Наковальня судьбы

Юрий Остроушко, 2018

Молодые герои этого романа ищут себя, свое предназначение. Они совершают роковые ошибки, но продолжают движение, доказывая, что на наковальне судьбы они «сталь стойкая», а не бросовый материал, из которого, как ни бейся, ничего путного не выкуешь. Храня верность себе, борясь и рискуя, каждый получает то, к чему стремится – дружбу, любовь, цель для действия.

Глава 1

Фрези

1

— Я умею летать! — Фрези отпустила руль скутера и раскинула руки, как крылья. — Я лечу!

Егор поравнялся с ней. Его ужасно пугали такие штучки Фрези.

— Возьмись за руль. Фрези, пожалуйста, возьмись за руль.

— Занудище.

— Не делай так. Я тебя прошу, не делай так больше.

Дорога, узкое двухполосное шоссе, бежало через светлый сосновый лес. Справа между золотисто коричневыми и оранжевыми стволами сосен мелькало озеро. Парень и девушка на скутерах были одеты в одинаковом стиле Columbia. На обоих были полотняные штаны, перехваченные у щиколоток широкими резинками, кроссовки и куртки. У Фрези под расстегнутой курткой была видна темно-фиолетовая футболка с принтом совы. Ночная охотница летела, раскинув мохнатые крылья. У Егора за спиной висел диджейский рюкзак, у Фрези — кофр с гитарой.

Лесное шоссе сделало крутой поворот. Впереди слева появился указатель придорожного мотеля «Щучья Заводь». Живописная кучка березовых дров под указателем намекала на шашлык. Егор и Фрези завернули на стоянку мотеля. Они поставили скутеры перед двухэтажным деревянным зданием, весь первый этаж которого занимала таверна. Фрези сняла шлем, и Егор повесил его на руль скутера рядом со своим. Ребята был так похожи друг на друга, что могло показаться, что это брат и сестра. Оба высокие, длинноногие, изящные. Светло-русые волосы Фрези сейчас были собраны в хвост. И у Егора тоже часть темно-русых волос была стянута в хвостик. Ребята поднялись на веранду таверны и остановились перед дверью.

На стене у входа висела афиша со стилизованным, но очень похожим портретом Фрези. Девушка с длинными, шелковистыми волосами сидела на высоком барном табурете. Она пела, аккомпанируя себе на гитаре. Фоном служил парусник, прорезающий штормовую волну. «Бегущая по волнам» — было написано на борту парусника. Девушка на афише выглядела нежнее и женственней, чем девочка-пацанка, стоящая сейчас рядом со своим парнем.

— Смотри-ка, — сказал Егор, обнимая Фрези за плечи, — Данко нарисовал афишу. Как обещал.

— Данко здорово рисует.

— Точно. Я бы повесил что-то в таком духе у нас дома.

— Давай украдем афишу.

Егор притянул ее к себе и поцеловал.

— Давай.

Он открыл дверь, и они с Фрези вошли в таверну.

Во двор мотеля въехал темно-зеленый «Ниссан-Террано». Машина объехала главное здание и остановилась у служебного входа. Из «террано» вылезла высокая, довольно полная блондинка лет пятидесяти, одетая в брюки и свободную рубаху мужского покроя. Она открыла багажник, доверху забитый коробками и ящиками с продуктами с оптовой базы. Из служебной двери выскочил невысокий тощий парень. Его досадная тщедушность была особенно заметна на контрасте с обильной, цветущей плотью хозяйки мотеля Ольги.

— Позови кого-нибудь, Данко, пусть помогут, — посоветовала Ольга.

— Сам управлюсь, — Данко решительно ухватился за большую коробку и потащил ее из багажника.

— Ну, сам значит сам, — согласилась Ольга.

Данко взвалил коробку на плечо и понес в таверну.

Данко, художник, нарисовавший афишу для Фрези, работал в «Щучьей Заводи» разнорабочим. Но по вечерам, когда таверна наполнялась гостями — дальнобоями, пацанами из города и просто случайными путешественниками, — Данко становился художником.

На планшете он рисовал портреты фартовых парней и их подруг. Это был его приработок.

Зал таверны был оформлен в рыбацком стиле, что соответствовало ее названию. Мебель деревянная, на окнах занавески в виде сетей, на стенах висели резные, раскрашенные панно с рыбами и одно, самое большое, с русалкой. Фирменные блюда тоже были из рыбы.

Люся сразу увидела Егора и Фрези, как только они вошли в зал. Она прекратила кокетничать с двумя мужиками, которым принесла заказ, и направилась к Егору. Она смотрела только на Егора и заговорила с ним так, словно Фрези рядом не было.

— Приветик, Егор. А мне тут как раз нужна мужская сила. Поможешь притащить кое-что из подсобки?

— Не вопрос.

Егор скинул с плеча рюкзак и отдал его Фрези. Вторая официантка Рита проследила, как Люська зацепила Егора и потащила его в подсобку. Она поздоровалась с Фрези, которая прошла мимо нее в гардеробную. У нее мелькнула мысль посоветовать Фрези присмотреть за своим парнем и не оставлять его наедине с Люськой, но она еще мало знала певицу. К тому же Фрези не отличалась общительностью. Рита решила, что не стоит лезть не в свое дело.

Егор Вереск вошел в подсобку и осмотрелся.

— Ну, давай, показывай, что тебе тут надо?

Люся закрыла дверь, подошла к Егору и обняла его. Притянув его голову, она впилась ему в губы. Егор схватил Люсю за плечи и оторвал от себя.

— Ты чего? — Егор вытянул руки, отодвигая Люсю от себя.

Люся облизала губы.

— Сладко, — улыбнулась она. — Ты спросил, что мне надо? Вот и ответ — ты.

— Прости, Люся, С этой проблемой я тебе не помогу. Если ты не заметила, у меня есть девушка.

— Девушка? А я думала, это парень с тобой.

— Да пошла ты, — Егор оттолкнул Люсю.

— Ау! Мне больно! — вскрикнула она.

— Черт.

Люся спустила блузку, обнажая плечо и грудь в соблазнительном бюстгальтере. С гримасой притворной боли она гладила свое плечо.

— Смотри, что ты сделал. Теперь синяк будет. А может, ты мне плечо вывихнул, здоровый дурак.

Егор растерянно смотрел на Люсю. Умом он понимал, что она прикидывается, но его мужской инстинкт отозвался на жалобный тон. Вдруг он действительно не рассчитал силу, когда оттолкнул ее? Но тут на лице Люськи, склоненном к голому плечику, появилась двусмысленная ухмылка.

— Любишь причинять боль? Да?..

— Да пошла ты на хер, сучка.

Егор теперь уже действительно грубо оттолкнул Люську, стоящую у него на пути, и вышел из подсобки.

Рита увидела Егора, который промчался через зал в направлении гардеробной и столкнулся с Ольгой.

— Здравствуйте, Ольга Владимировна, — пробормотал он.

Ольга вопросительно взглянула на его злое лицо, растрепанные волосы.

— Там Данко взялся разгружать машину, — сказала она. — Помоги ему.

В «Щучьей Заводи», как на шхуне, команда работала сообща, выполняя всю необходимую работу. Егор и Фрези недавно появились тут. По вечерам Егор работал диджеем, Фрези, сама сочинявшая песни и музыку, пела. Ребята понравились Ольге, и она ничего не имела против того, чтобы они задержались подольше. Она расширила обязанности Егора, доплачивая за работу, не связанную с музыкой. Ему это было только на руку. Нужно было платить за квартиру, которую они с Фрези снимали в городе.

Рита насмешливо посмотрела на Люсю.

— Ну и как? Пошарила у него в штанах?

— Хочешь подробности?

— Да не особо. Просто показалось, что у вас там не сложилось.

— С чего ты взяла?

— Видела, как он выскочил из подсобки встрепанный и злой.

— Потому, что губу раскатал и обломался. Я дала только посмотреть и подержаться. Теперь у него это из головы не выйдет.

— Зря ты это затеяла. Они пара.

— Да ни разу не пара. Посмотри, как она одевается. И косметикой не пользуется. Какому нормальному парню это понравится?

— Она особый случай. И они с Егором — пара. Даже похожи, как брат и сестра.

— А может, они и правда брат и сестра. Просто скрывают это, чтобы трахаться.

— Почему тебе в голову всегда всякая гадость лезет?

— Ну, трахает он свою сестренку, чего тут такого? Не парня же. Главное, он не пидор. А раз не пидор, я свое возьму.

Рита пожала плечами в знак того, что интрижка Люськи ее не касается, и пошла заниматься делами.

К вечеру, как обычно, набились клиенты. Несколько фур и разнокалиберных грузовиков встали на стоянку. Подтянулись из города завсегдатаи «Заводи» вкусно пожрать, перетереть за дела, поиграть на бильярде и в дартс.

Вереск у диджейского пульта достал из рюкзака панель контролера и наушники. Люська вынырнула из зала. Стерва заглянула ему в глаза ласково и интимно, словно не было ссоры в подсобке и Егор ее парень.

— Что тебе принести? Текила, виски, водка, что ты пьешь?

— Я не пью.

Егор подключил панель контролера к ноутбуку. Пальцы пробежались по клавиатуре, открывая программу.

— Могу принести воду или сок.

— Люся, я работаю. Мне ничего не надо. Спасибо.

— Ну, если что, зови.

Люська отошла от Егора с таким видом, как будто они условились о свидании.

Вереск надел наушники. В освещении диджейского пульта он особенно привлекательно смотрелся: красивый, артистичный парень. Но его изящество и стройность не означали хрупкости. Природа одарила тело Егора отличной мускулатурой. В колледже он занимался дзюдо и даже качался. Но он бросил спорт, когда увлекся музыкой.

Вереск отключил музыку, играющую в зале. В наступившей тишине некоторые головы за столами повернулись к нему. Гул голосов слегка притих, в тишине отчетливо слышались хлесткие удары шаров на бильярде.

— Доброе время суток всем, кто сегодня с нами. Диджей Вереск. Ну что, народ, погнали!

Егор пустил первый трек. Он не умел сочинять музыку, но у него был дар, необходимый диджею: он интересно компоновал, понимал запросы аудитории и, когда было надо, импозантно смотрелся за пультом.

В отличие от Егора, Фрези не обладала никакими хозяйственными навыками. Она приезжала в «Щучью Заводь» вместе с ним, а так как до вечера ей делать было нечего, садилась со своей гитарой и блокнотом где-нибудь в тихом уголке зала или на веранде. По мнению практичных девушек вроде Люси и Риты, она была не от мира сего и много о себе мнила. Чтобы они там ни думали, Фрези ничего о себе не мнила. Ее жизнь была не напряжена и естественна, как жизнь птиц: из всех живых существ Фрези больше всего любила птиц, почему-то особенно сов.

Людям, которые плохо ее знали, Фрези казалась замкнутой и необщительной, пожалуй, даже высокомерной. Она действительно была сосредоточена на себе, на той работе, которая постоянно происходила в ее внутреннем пространстве, и обычное, банальное общение, легкий, забавный треп ни о чем были для нее проблемой. Из всего персонала «Щучьей Заводи» Фрези отличала только Данко.

Оригинальный парень. Ей нравилось, что он такой некрасивый, тощий и нескладный. В этом была особая порода какая-то. Фрези завораживали глаза Данко — раскосые, с лисьим разрезом и… разноцветные. В основном, зеленовато-сером цвете радужки были вкрапления карего. Словно природа так и не смогла определиться с тем, какими будут глаза Данко.

Рисовал Данко на планшете, и если клиенту все нравилось, распечатывал рисунок на принтере.

— Вау, это здорово, — сказала Фрези, рассматривая только что отпечатанный портрет. — А почему ты на планшете рисуешь, а не на бумаге? Я тоже немного рисую. Мне так нравится чувствовать, как карандаш идет по бумаге.

— На планшете легче поправить, если клиенту не нравится. Для себя, по-настоящему, я рисую на бумаге.

— А можно посмотреть, что ты рисуешь для себя?

— Тебе действительно интересно?

— Очень.

Раскосые, разноцветные глаза смотрели на Фрези, как из норы: так Дикий Лис смотрел на Принца, надеясь, что его приручат. Фрези Данко нравилась, но дикий и пугливый, как Лис, он боялся ошибиться.

— У тебя с собой есть те рисунки для себя?

— Кое-что есть на планшете.

— Покажи.

Данко открыл папку с рисунками.

— Только не говори, что я шизанутый.

По заказам клиентов Данко рисовал точные, реалистичные портреты, то, что Фрези видела, нравилось ей, но не поражало. Она считала, что Данко хороший рисовальщик и у него дар портретиста. Но реализм никогда особо не интересовал ее. Фрези привлекал сам Данко и его разноцветные глаза. Любопытно было заглянуть в этот домик и посмотреть, кто живет за пестрыми витражными окнами.

— Вот черт! — вырвалось у Фрези, когда она увидела отличную графику в стиле фэнтези.

— Я предупреждал, — нервно усмехнулся Данко. — Понимаешь, я не такой художник, как ты, наверное, думала. Я… шизанутый рисовальщик комиксов.

— Ты не понял, Данко. «Черт» — значит здорово! А почему волк?

— Гордый, свободный. Благородный хищник. Охотник.

Героем рисунков, скомпонованных на странице в эпизод сюжета, как это делается в комиксах, был ликантроп, человек-волк: обнаженное, мускулистое тело в хламиде из волчьего меха, высокие скулы, точеный подбородок, золотисто-карие глаза. И клыки!

Фрези засмеялась.

— Клыки смотрятся очень сексуально. Трахнет, а потом сожрет. Умрешь счастливым.

— Интересная идея. Нет, он не по этой части. Сама увидишь. Я тебя с ним познакомлю.

«С ликантропом? Офигеть. Он крези».

— Я рисовал с реального парня, — угадал ее мысль Данко. — Артём Дегтярев. Он иногда появляется у нас. Вот, смотри.

Данко открыл другую папку. Здесь были совершенно реалистичные зарисовки темноволосого парня, сидящего у стойки бара. Черные джинсы, оливковая футболка, мешковатая куртка, тоже черная. Красивый. Но если в нем и было что-то от героя комикса, то только некий шарм криминала.

— Он тоже заказал тебе портрет?

— Нет, мне не надо ни заказа, ни разрешения. Я могу сидеть где-нибудь в уголке тихо, как паук, и рисовать. А, кроме того, у меня фотографическая память. Закрываю глаза и вижу то, что хочу в мельчайших подробностях.

— Интересно. А вот Егора ты рисовал?

— Нет.

— Прости. Это был глупый вопрос.

— Совсем не глупый.

Данко не хотел обижать Фрези — удивительную девушку, сочинявшую песни, которые ему так нравилось слушать. Он попытался объяснить.

— Фишка в том, что Дегтярев — персонаж неоднозначный. Сложный. В нем всякого намешено. А твой Егор… он типа как Люк Скайвокер. Никогда не перейдет на темную сторону.

— Я понимаю, о чем ты. Из Егора волка-оборотня не сделаешь. Он простой, но он хороший. Ну ладно, мне пора. Надо еще успеть переодеться.

Фрези пошла к выходу. Данко подумал, что все-таки она обиделась из-за своего парня. На пороге Фрези обернулась.

— Мне понравился… Не тот бандит в баре, а этот твой Волк. Мы еще поговорим, ладно?

— Ладно.

2

Крокодил 05

«Самое прекрасное время для езды — ночь. Машин на дороге мало, можно втопить педаль акселератора, слушать любимую музыку, перекусывать в уютных придорожных кафешках. Ехать всю ночь напролет, а утром остановиться и встретить рассвет.

…А секс ночью на обочине. Ты лежишь в луже под машиной, весь промок и крутишь, вертишь злоебучие гайки. Ну разве может что быть лучше этого?..» (Запись Артема Дегтярева ВКонтакте.)

Крокодил редко подводил Дегтярева. Машина старая, и чтобы она была в порядке, за ней надо следить. Артём с удовольствием этим занимался. Обычно, если случалось что-то серьезное, Крокодил дотягивал до места, где с проблемой можно было справиться. Но не в этот раз.

Секс на обочине со всеми его прелестями. Артём дотянул последнюю гайку и вылез из-под машины. Лил дождь. Залезая под машину, Артём подстелил кусок брезента, но все равно он промок до нитки и вымазался. Нормально. Горячий секс всегда грязный. Артём собрал ключи и монтажки, тщательно вытер и сложил в сумку. Если бы Фрези сейчас увидела его, она не нашла бы в нем ничего от мистического Волка с рисунков Данко. Просто грязный, насквозь промокший парень. Артём рассчитывал, что где-то дальше на дороге найдет себе пристанище на ночь. Он решил не переодеваться, просто застелил полиэтиленом водительское сиденье. Вырулил на дорогу и погнал.

Как обычно во время ночного дежурства Роза шарилась на сайте знакомств. Недавно она нашла одного привлекательного парня и вступила с ним в «отношения». Но подружка, позавидовавшая ее удаче, пробила красавчика в «поиск по фотографии». Оказалось, парень прислал Розе фотографии модели с немецкого гей-сайта. Послав обманщика в известном направлении, Роза пребывала в растрепанных чувствах. Жизнь — дерьмо. Задрипанная гостиница, в которой она торчит за стойкой администратора, — полный отстой.

Роза услышала, как открылась входная дверь. «Вот ведь, принесло кого-то». Девушка оторвала взгляд от экрана компьютера. Пока ночной странник шел от двери к стойке, она успела его оценить. Молодой, выше среднего роста, стройный, темноволосый.

Артём положил на стойку паспорт.

— Привет.

«Улыбка у него отпад», — подумала Роза. Она выразительно посмотрела на его мокрую футболку.

— Привет. Я смотрю, трудная выдалась ночка?

Артём вопросительно взглянул на нее, потом сообразил, что она имеет в виду его грязную одежду.

— Машина сломалась. Засуньте меня куда-нибудь до утра. Мне много не надо. Койка и душ.

Пока Артём заполнял анкету, Роза успела хорошо рассмотреть его. При ближайшем рассмотрении он показался еще интересней: красивая морда, мокрая футболка прилипла и обрисовывает крепкую мускулатуру под ней. Тело Розы начало источать феромоны. Сенсоры Артёма уловили сигнал. Отдавая анкету, он посмотрел девушке прямо в глаза. «Подруга, ты мне тоже нравишься», — выразил взгляд золотисто карих глаз. Роза положила на стойку ключ.

— Номер на втором этаже, — сказала она. — Душ в конце коридора.

— Спасибо.

Артем взял ключ и направился к лестнице на второй этаж. Девушка оценивающе смотрела ему в след. Ноги длинные, задница поджарая, походка упругая. Роза открыла его паспорт. Артём Дегтярев, 26 лет.

Душевая, как обычно в таких местах, имела спартанский вид. Но тут было чисто. Артём вытащил из сумки все, что ему было необходимо, чтобы привести себя в порядок: чистая одежда, белье, полотенце, несессер, шлепанцы. Он помнил взгляд девушки за стойкой и подумал, что, может, прежде чем заваливаться в койку, поинтересоваться, не обломиться ли ему что-нибудь посущественней нежного взгляда. Артём стянул с себя грязную футболку и начал расстегивать ремень на джинсах. Он не слышал, как открылась дверь, но его внутренний радар, всегда контролирующий окружающее пространство, засек вторжение. Артём обернулся. Девушка стояла на пороге душевой.

— Я тут подумала… В общем, ты можешь отдать мне грязную одежду. Я брошу все в стирку. К утру будет готово.

— Спасибо. Это… да, пожалуй, это было бы здорово.

Роза продолжала смотреть на него. Ночной странник обладал каким-то животным магнетизмом, ее непреодолимо тянуло к нему. И это был настоящий, живой парень, из плоти и крови, а не черт знает кто из Сети. Роза шагнула ближе, потом еще ближе. Потом ухватилась за расстегнутый ремень джинсов и потянула к себе. От этого движения в штанах вспыхнул и начал разгораться пожар. Артём положил руки ей на бедра.

— Плохой мальчик… — прошептала Роза, — мокрый, грязный… Воняешь бензином.

— Надо было подождать, пока помоюсь.

— А мне так нравится.

Руки Розы уже были в жестких, коротких волосах у него на затылке. Артём очень близко видел ее лицо. Она смотрела на его губы.

— Уверена? — спросил Артём.

Роза впилась ему в губы. «Ну, раз так значит так», — в сумке валялась пачка презервативов. Как раз купил на автозаправке. Секс под горячим душем — то, что надо после секса на обочине. Артём перехватил инициативу.

3

Фрези пела.

Она сидела на сцене на высоком барном табурете, склонившись над гитарой. Перед ней стоял «журавлик» — стойка с микрофоном. Она сменила полотняные брюки на длинную юбку из тонкой материи в мелкий цветочек и легкую блузку. Шелковистые пряди светлых волос стекали по открытым плечам и спине.

Народ в зале продолжал выпивать, есть, обсуждать свои дела, но голоса звучали приглушенно и глаза следили за девушкой на сцене.

Для Егора Вереска это были самые волнующие, самые упоительные мгновения. Он слышал в наушниках голос Фрези, прекрасной девушки, в которой была сосредоточена вся его жизнь. Тонкий кабель, соединяющий ее гитару с его пультом, как нерв, соединял его с ней. Это ощущение было буквально на кончиках пальцев, его пальцев, касающихся фэйдеров на панели, когда он доводил в нужных местах звук гитары. В эти мгновения он был уверен, что нужен Фрези так же, как она ему.

Таверна обычно работала до трех часов. Выпроводив последних клиентов, персонал принимался за уборку. Фрези переоделась и устроилась на веранде со стаканом грейпфрутового сока, разбавленного минералкой. К четырем уже совсем рассвело. Егор и Фрези оседлали свои скутеры и выехали на дорогу.

Лесная дорога была еще свободна. Они ехали рядом, и Егор мог смотреть на изящный профиль Фрези в обрамлении шлема. Кофр с гитарой у нее за спиной был как зачехленные крылья.

Данко проснулся в середине дня. Съел завтрак, оставленный для него на кухне, и поднялся к себе в мастерскую. Вся мансарда принадлежала ему. Мама и сестра знали, что сюда нельзя вторгаться без разрешения. Окно в старинной тяжелой раме выходило на фасад дома. Света оно давало мало, в глубине мастерской даже в яркие, солнечные дни царил полумрак. Данко это нравилось. Для графики естественный свет не нужен. Над большим рабочим столом висела лампа.

Данко разложил на столе наброски, которые сделал вчера с Фрези. У нее были выразительно и нежно очерченные скулы. Глаза небольшие, но чувственного, удлиненного разреза. Длинные ресницы коричневые, она не мазала их тушью. Радужки зеленые, с расходящимися от зрачков золотистыми лучиками. Данко хорошо рассмотрел их, когда разговаривал с Фрези.

Появление Фрези стало для Данко таким же событием, как раньше появление загадочного странника Артёма Дегтярева. Тогда он просто с ума сошел. Рисовал и рисовал этого парня, пока он не начал обретать фантастические черты Волка, больше или меньше утрачивая человеческий облик, но сохраняя связь со своим прототипом. Героя Данко создал. Теперь он должен создать мир для него, пространство для действия. Идею и сюжет комикса.

Данко читал много мифологической литературы. Сестра Ася приносила ему старинные, мало кому доступные книги из библиотеки музея, распложенного в бывшей барской усадьбе текстильного мануфактурщика Струговщикова. Сюжеты некоторых мифов Данко уже использовал для других комиксов. Но Волк не хотел принимать чужую личину. Данко должен был создать для него его мир и сплести его судьбу. И вот появилась Фрези. Может, она станет подругой Волку? Или их сведет любовь-война, и ни один не поступится свободой и гордостью. Может, так? А может, нет… Данко не знал, как все будет. Сначала он должен создать деву-воина, не разрушая ее сущности.

Данко начал рисовать. Он работал до вечера, услышал, как вернулись с работы мама и сестра, но не спустился из мансарды. Фрези не стала волчицей. Хотя у нее тоже были высокие волчьи скулы и хищные повадки. Но она была другой хищницей, осторожной и мудрой, носительницей запретных тайн. И она была крылата.

Нарисовав крыло, Данко все понял. Он вспомнил сову на футболке Фрези и понял, что героиня не станет подругой Волку. У нее будет другая судьба.

Но она дева-воин с мощными, бесшумными крыльями со смертоносными перьями, острыми краями которых можно наносить глубокие рассекающие раны, как тэссэном — японским боевым веером. Данко чувствовал, что ее история уже началась где-то в пространстве его воображения.

Егор разбудил Фрези поцелуем. Она приоткрыла свои чудесные зеленые глаза и посмотрела из-под по-детски припухших со сна век. Егор любил ловить этот ее первый взгляд, еще затуманенный тенями снов. Фрези терпеть не могла ночные рубашки и приучила Егора спать обнаженными. Егор поцеловал Фрези за ушком. Она издала нежный стон. Он стал спускаться поцелуями по шее к груди. Ее тело было приятно прохладным и упруго твердым. Идеальное, сильное тело. В Древней Греции она могла бы стать прелестной гетерой — музыкантшей, плясуньей и любовницей. Секс был для нее таким же полем для творчества, игры и счастья, как и музыка.

Егор и Фрези занимались любовью, пока томное изнеможение не погрузило их в легкий сон. Егор Вереск проснулся первым, осторожно освободился из объятия Фрези, укрыл ее обнаженное тело одеялом и пошел в душ. Дома тоже хозяйством занимал Егор. Его ничуть не раздражало равнодушие Фрези к быту. Даже нравилось, потому что соответствовало его представлению о ее исключительности. Готовить Егор бы ей по-любому не позволил. Готовил он сам и готовил профессионально, окончив в свое время кулинарный колледж. Дело в том, что мама Егора была когда-то шефом в хорошем ресторане, затем в череде ресторанов похуже, которые становились все хуже и хуже по мере того, как ее постигали очередные неудачи в личной жизни и с ней происходило то, что обычно происходит с женщинами в таких случаях. Особенно когда под рукой имеется неограниченное количество алкоголя.

В ожидании, когда проснется Фрези, Егор открыл ноутбук. Он решил прикинуть, что он может сегодня сделать для осуществления своего Великого Стратегического Плана. Разумеется, его план был связан с Фрези. С ней и только с ней. Егор решил, что должен сделать из нее настоящую звезду, стать ее продюсером. Но для этого у него не было ни связей, ни специальных знаний. Вереск нашел в Москве гуманитарный университет, который готовил по специальности «продюсер шоу-бизнеса», и теперь боролся с проблемами, возникшими при заполнении анкеты. Его отвлек звонок телефона.

Звонила хозяйка «Щучьей Заводи».

— Здравствуйте, Ольга Владимировна, — ответил Вереск.

— Егор, я знаю, что у тебя сегодня выходной, — сказала Ольга. — Но тут такое дело, у Ашота там кто-то из домашних заболел. Его надо подменить. Я прошу тебя поработать сегодня в баре.

— Хорошо, Ольга Владимировна. Сейчас приеду.

Егор отправился будить Фрези.

— Вставай, соня. Завтрак готов.

— Свари мне кофе.

— Фигушки. Сначала поешь. Ольга звонила, попросила меня подменить сегодня Ашота в баре.

— Смотрю, ты у нее прямо на все руки мастер.

— Справлюсь.

На кухне Фрези увидела открытый ноутбук и заглянула в него.

— Что у тебя тут? Анкета гуманитарного университета? Ты собираешься в университет? Серьезно?

Вереск решил, что сейчас подходящий момент, чтобы посвятить Фрези в свой план.

— Да. На отделение продюсеров шоу-бизнеса.

Фрези уставилась на Егора так, словно в первый раз его увидела.

— И?…

— Единственная звезда, продюсером которой я хочу быть, — ты.

Егор убрал ноутбук и поставил перед Фрези тарелку с завтраком.

— Малыш, я буду рыть для тебя, как бульдозер. У тебя будут концерты в больших залах, альбомы. Развороты в чертовых глянцевых журналах.

Не притрагиваясь к еде, Фрези смотрела на Егора. С сожалением. У нее возникло неприятное ощущение, что вот сейчас она очень, очень сильно разочарует его. Все было так хорошо, и вдруг ему пришла в голову бредовая идея подарить ей что-то слишком дорогое и ненужное.

Такого выражения в глазах Фрези Егор никогда не видел. Он испугался.

— Что?.. Почему ты на меня так смотришь?

— Егор, не заморачивайся. У меня нет никакого желания звездить. Мне ничего такого не надо. У меня есть ты и гитара, и я счастлива.

— Нет, — уперся Егор. — Так нельзя. Ты погубишь свой талант, если будешь и дальше петь в дешевых клубах и придорожных заведениях. Неужели ты не хочешь, чтобы у тебя были настоящие концерты, чтобы твои песни крутили на радиостанциях?

— Знаешь, что я хочу?

— Что?

— Оставаться самой собой. Не лезть вон из кожи, чтобы всем нравиться. Я не умею и не хочу продавать себя. А то, о чем ты говоришь, — это оно самое.

— Но надо же думать о будущем. Мы не всегда будем такими, как сейчас.

— Ну и что? Мне нравится сочинять, когда сочиняется, не сочинять, когда не идет. Трахаться с тобой сколько хочется. Просто сидеть на балконе и смотреть на звезды. И когда я не смогу всего этого делать или станет не по кайфу, пусть будет что будет.

Егор молчал, упрямо нагнув голову.

— Удали анкету, — Фрези вопросительно посмотрела на него. — А может, у тебя есть свои планы? Тогда…

— У меня нет планов без тебя. И мне уже надо ехать в «Заводь». Ты как? Останешься дома? Отдохнешь, поработаешь?

— Я поеду с тобой.

Фрези взялась за вилку, но Егор забрал у нее тарелку.

— Что такое? — возмутилась она. — Решил не кормить меня, раз я не хочу быть звездой?

— Все уже остыло. Поешь в «Заводи».

4.

Посетителей в этот вечер было средне, ни много, ни мало. Как обычно. Несколько компаний сидели за столиками в зале. Бильярдный стол по вечерам никогда не простаивал. На зеленом поле орудовал Костя, работавший в таверне вышибалой и заодно маркером. Люся разносила еду и выпивку, скрывая скуку. Вечер, похоже, не сулил ничего интересного. У нее появились кое-какие надежды, когда она узнала, что хозяйка вызвала Егора на замену Ашоту. Но он приехал вместе с Фрези. Впрочем, певичка не мешала Люсе сверкать перед Егором своими прелестями.

У стойки сидели два дальнобоя, зашедшие выпить перед тем, как завалится спать в своих трейлерах. Тертый мужик заказал вторую порцию водки и подмигнул проститутке, сидевшей с подругой в дальнем конце стойки. Девочка подсела к клиенту, и он заказал ей виски с колой. Прискакала Люська с заказом от бильярдистов. Разливая напитки, Егор заметил, что к стойке подсел очередной клиент. Обслужив Люську, Егор направился к нему.

Парень достал из кармана черной куртки смартфон и углубился в просмотр сообщений. Егор остановился перед ним, ожидая заказ. Придурок сидел, уткнувшись в свой смартфон.

— Что будем заказывать? — спросил Егор, сдерживая раздражение.

Парень поднял голову, и Егора неприятно поразила его дерзкая красота. Он был как актер в роли action hero.

— Эм-м… да, шеф… кофе.

Тупость этого типа раздражала даже больше его киношной красоты. Он продолжал заниматься своей перепиской.

— Что? — спросил Дегтярев, заметив, что бармен продолжает стоять перед ним.

— Какой кофе? Кофе бывает разный.

— Блин, да без разницы. Черный, крепкий.

Артём почувствовал раздражение Егора. Его взгляд сфокусировался. Глаза встретились, между парнями проскочила искра взаимного раздражения.

Егор пошел к кофеварке. Артём выключил смартфон, но оставил его лежать на стойке.

— Артём.

Дегтярев обернулся. К нему подошел Данко.

— Здорово, Данко, — Артём протянул руку, и они обменялись рукопожатием. — Ты-то мне и нужен. Садись.

Данко сел рядом с Дегтяревым и положил на стойку свой планшет. Егор подошел и поставил перед Артёмом чашку с кофе. Артём жестом попросил его задержаться.

— Выпьешь со мной? — спросил он Данко. — Я угощаю.

— С удовольствием. А можно я тебя угощу?

— Можно. Но в другой раз, — Дегтярев перевел взгляд на Егора. В его зрачках мерцали ядовитые огоньки. — Тут вот шеф переживает из-за чаевых.

Будь его воля, Егор дал бы ему в морду. Но сейчас, когда он стоял за стойкой, это было исключено. Мало ли придурков встретит бармен за вечер, и всех придется обслужить.

— Я жду звонок, — сказал Дегтярев Данко. — Возможно, мне придется ехать, так что я не могу позволить себе никакой серьезной выпивки. Но шеф получит свои чаевые. Что ты будешь пить?

— Егор, принеси мне, пожалуйста, пива, — улыбнулся Данко.

Егор отправился выполнять заказ. «Козел», — прошипел он про себя.

— Егор — хороший парень, — сказал Данко. Его огорчило, что два человека, которые ему нравились, поцапались.

— Ну, значит, я плохой, — усмехнулся Артём. — Слушай, Данко, хочу спросить тебя кое о чем. Не захочешь отвечать, дело твое. Нет так нет. Никаких проблем. О'кей?

— О'кей.

Эля, проститутка, которую тертый мужик снял в баре, выскочила на автостоянку, пока он оформлял номер. Похоже, ей светило хорошо заработать. Надо было подзарядиться. Она шла между машин, высматривая в темноте Ништяк — мерзкую тетку, продававшую девочкам «таблетки любви» и косяки дальнобоям. Эля услышала еле различимый звук, словно кошка фыркнула, она юркнула в темный проход между трейлером и забором. Высокие тонкие каблуки противно проваливались в землю.

Никто из девочек никогда не видел Ништяк во всех подробностях. Да и не очень-то и хотелось. Это было мерзкое и жуткое существо. Лицо алкашки, космы ведьмы. Тряпье, намотанное на тощее тело, как куча дряни с помойки. И воняло от нее так же, как от помойки.

— Ништяк, ты здесь? — позвала Эля.

Торговка дурью возникла из темноты, как какая-нибудь нечисть, каковой она, в сущности, и была.

— Что надо, девонька?

— Сама знаешь, — Эля брезговала приближаться к Ништяк.

Ништяк запустила костлявую лапку в недра своего тряпья и вытащила малюсенький фунтик, скрученный из кусочка пленки. Эля передернуло при мысли о том, где прятала Ништяк этот фунтик. Но она сунула в лапу твари приготовленные заранее деньги и получила фунтик. Он был омерзительно теплый.

Егор надеялся, что Дегтярев выпьет свой кофе и уберется куда-нибудь. Но он, судя по всему, заякорился у стойки надолго. Сначала они с Данко тихо говорили о чем-то. Потом Данко начал рисовать. Егор, естественно, решил, что красавчик заказал Данко портрет. Наверняка он в восторге от своей морды. Если бы Егор увидел рисунок Данко, он бы понял, что его презрение пробило мимо цели.

Лицо на экране планшета не имело ничего общего с лицом Дегтярева. Худое, длинное лицо с кривоватым ртом принадлежало человеку лет тридцати. Самой выразительной его подробностью был нос — длинный, горбатый. Возможно, Данко несколько перестарался, нарисовав карикатуру на нос индейца.

— Вот, — Данко передал планшет Дегтяреву. — Слышал вроде, его кличка Команч.

— Надо же. С чего вдруг?

— Из-за носа, — уточнил Данко.

Дегтярев коротко глянул на Данко.

— Да ты что? Так гребаного ублюдка реально опознать по твоему портрету? — спросил он.

— Не сомневайся.

— Уверен? Ты же его пару раз всего видел.

— Артём, у меня фотографическая память.

Артём вернул планшет Данко.

— Перекинь мне этот шедевр.

Дегтярев заказал еще кофе и сэндвич. Он остался сидеть в баре, ожидая звонок или сообщение, которое заставило бы его сняться с места. Он дернулся, когда смартфон просигналил о полученном сообщении. Но это было послание от Данко — портрет Команча.

Вынужденный сидеть и ждать в бездействии, Дегтярев погрузился в размышления о своих делах. И судя по тому, каким угрюмым и злым стало его лицо, дела эти не сулили ничего хорошего. Егор больше не подходил к нему. Но что-то заставляло его держать Дегтярева в поле зрения. Реакция Егора на него была слишком напряженной. Егор сам не понимал, что, собственно, его так завело.

Раз уж Егор вышел на работу в свой выходной, Фрези решила, что тоже должна поработать. Она вышла на сцену и села на высокий барный стул, поднимавший ее над залом. Пальцы пробежали по струнам гитары. Музыка незаметно и мягко начала вплетаться в гул голосов, деловые разговоры, стук бильярдных шаров. Потом возник голос.

Если бы Артём действительно был тем Волком, каким рисовал его Данко, сейчас его уши встали бы торчком, улавливая голос певицы. Угрюмость и злость исчезли. Волк вылез из своего логова и с удивлением посмотрел — что за диво нарисовалось в обозримом пространстве.

Артём увидел девушку, которая ему сразу понравилась. Изящная и тонкая, но при этом не тощая, как девицы страдающие анорексией. В ее теле чувствовалась сила и жажда жизни, а в голосе звучали волнующие обертоны сильных чувств, позволяющие вести небанальную тему. Артём осмотрел зал, отыскивая Данко. Он хотел спросить художника, кто эта девушка. Но Данко в зале не было.

Он распечатывал портрет на принтере, который стоял в «предбаннике» перед кабинетом Ольги. Данко не заметил, как к нему подкралась Люся, и вздрогнул от неожиданности, когда она выхватила рисунок из принтера прямо у него из-под руки. Люся с презрением посмотрела на портрет симпатичной девушки.

— А-а-а, вот кто у нас тут, — ухмыльнулась она. — Эта шлюшка со своим кабаном сидят за моим столиком.

— Ну, чувак заказал портрет своей девушки.

— Деву-у-у-шки… Не смеши. Подцепил плечевую на трассе.

Люся сунула рисунок Данко, при этом помяв его. Демонстративно вздохнув, Данко нажал на принтере клавишу повтора. Испорченный рисунок он порвал и бросил в корзину. Люся игриво посмотрела на Данко.

— Данко, а почему ты меня никогда не рисуешь?

— Ты не просила.

— Не на заказ. Просто так ты не хочешь нарисовать меня?

— Нет.

— Ты рисуешь только за деньги?

— Тебе не понравится, если я нарисую тебя, как вижу.

Люся приняла соблазнительную позу.

— А как ты меня видишь? Голой?

— Нет. Такой. — Данко спародировал сексуальные, провоцирующие движения Люси. — Я та-а-а-кая классная. Меня все хотят. Чувак, ты следующий.

— Придурок! — взбеленилась Люся. — На себя посмотри. Урод. С тобой ни одна трахаться не захочет.

Люся выскочила из офиса. Ее каблуки выдавали стаккато, пока она мчалась по коридору в зал. Оскорбление особо не задело Данко. Оно не соответствовало действительности.

У Данко были девушки. Но секс разочаровал его. Обманул его ожидания. Он испытывал облегчение, но не более чем если сделал бы все сам. Данко отталкивала заурядность и примитивность этого действия. Его глаз рисовальщика хватал и надолго запоминал какие-то коробившие его детали вроде подозрительного пятнышка на трусиках. Но хуже всего было чувство вины и стыда за то, что похоть взяла верх над интеллектом, унизила его воображение. После секса огонь фантазии и созидания притухал, тускнел. Все, что выходило из-под его карандаша в такое время, было мертво и не стоило потраченного времени. Его выводили из себя нудные и навязчивые усилия девиц после перепихона втянуть его в какие-то совершенно неинтересные и ненужные ему отношения. Данко сам отказался от секса.

Вернувшись в зал, Данко отдал клиенту рисунок и получил деньги. Он дорожил холодноватым и сдержанным дружелюбием Дегтярева, поэтому никогда не навязывал ему свое общество. Но сегодня он явно был у своего кумира в фаворе. Сначала Артём попросил нарисовать портрет подонка, попытавшегося организовать в «Щучьей Заводи» точку сбыта наркотиков, но быстро изгнанного Ольгой. И вот теперь он снова подошел к Данко.

— Что за диво в вашем гадюшнике? — спросил Артём, показав на Фрези.

— Это Фрези.

— А в реале, как ее зовут?

— Не знаю. Мне как-то в голову не приходило спрашивать.

— А, ну да, — сказал Артём, сообразив, что и Данко в реале зовут не Данко. — Тогда познакомь меня с ней, скажи, что я Хан Соло. Я отменю на сегодня сухой закон, если она согласится выпить со мной.

— На счет выпивки и прочего не советую. У нее тут парень.

— Да у меня и в мыслях не было ничего такого.

Данко изобразил сомнение: «Да неужели?»

Сегодня у Фрези не было настроения, она быстро закончила выступление и спустилась со сцены.

— Фрези, подожди, — Данко остановил ее, когда она направилась в гардеробную. — Помнишь, я обещал познакомить тебя с одним парнем. Вот, это Артём.

Фрези посмотрела на Артёма. Она узнала персонаж с рисунков Данко.

— Волк.

— О как! А я думал, что я Хан Соло…. До того, как его охомутала принцесса Лея.

От внимания Люси не ускользнуло знакомство Фрези с Дегтяревым. Она проследила, как они сели за столик. К сожалению, этот столик обслуживала другая официантка, и у Люси не было предлога подойти к ним. Но она прошла мимо и подслушала, как Дегтярев начал «пороть Фрези мозги».

— У меня есть диск, — сказал Артём. — Один парень подарил. Тебе надо послушать.

— Давай. Здесь можно прокатать диск.

— Это надо слушать в машине. Дорога. Звездное небо над головой.

— Ух ты! Сразу так?

— Можно просто послушать в машине.

Артём понравился Фрези. Возможно, фантазии Данко добавили ему притягательности. Но с ним интересно было флиртовать, интересно было посмотреть, как он поведет себя дальше. При этом Фрези чувствовала себя в полной безопасности. Она любила Егора и не зашла бы слишком далеко в игре с парнем, которого видела впервые. Ничего плохого не было в том, чтобы просто посидеть с ним в машине и послушать музыку.

Люся проследила, как Фрези и Дегтярев вышли из зала. Она посмотрела, видел ли это Егор. Нет, он не видел. К бару подвалила большая, шумная компания парней с подругами. На лице Люси появилась торжествующая ухмылка. Она увидела возможность сделать ход в игре и не собиралась ее упускать.

На автостоянке был запаркован черный «ранглер».

— Соло и его звездолет. Вдвоем против всего мира, — улыбнулась Фрези.

— Именно так. А ты умница. Понимаешь. Это мой Крокодил. Я его от живодерни спас.

— Как это?

— Его разбили и везли на свалку. Там из него выдрали бы все внутренности и пустили под пресс. Я его купил и восстановил.

— Ты умеешь ремонтировать машины?

— Я много чего умею, — Артём открыл дверь «ранглера». — Запрыгивай.

Люся подождала, пока Егор обслужит компанию и в разливе пива наступит временное затишье. Люся подошла к стойке.

— Смотри, не проворонь свое счастье, — сказала она.

Егор вопросительно посмотрел на Люсю.

— Там твоя Фрези отправилась куда-то с одним мутным чуваком.

— Каким чуваком?

Люся кокетливо повела бровью.

— Красавчик, просто зверь, бандит.

Почему-то Вереск сразу понял, о ком идет речь. Он видел лицо этого типа, когда тот был сосредоточен на своих мыслях — угрюмое, жесткое, злое.

Вереск выскочил из-за стойки, оттолкнул Люсю и бросился к двери.

— Полегче, — крикнула вслед Люся. Ее жестоко задело равнодушие, с каким Егор оттолкнул ее.

Фрези насмешливо наблюдала, как Артём роется в стоящей у него на коленях коробке с дисками. Она заметила, что в основном это были аудиокниги.

— Куда делся этот диск? Сейчас…

— А это не твои, случаем, песни? — предположила Фрези.

— Нет. С моим голосом только петь.

Голос у него действительно был подсаженный, хрипловатый.

— А что у тебя с голосом?

— Да ничего. Пивка холодного глотнул.

Не стоило говорить этой девочке, что у него были сорваны связки. И уж тем более он не стал бы рассказывать, при каких обстоятельствах это произошло.

–… А вот, — Артём вытащил из коробки диск и потянулся, чтобы вставить его в магнитолу.

Вереск выскочил из таверны, осмотрел стоянку, он увидел черный джип. Водительская дверь была открыта, за рулем сидел тот тип из бара. Он потянулся, как показалось Вереску, чтобы завести двигатель. Егор бросился к «ранглеру», сгреб Дегтярева и выкинул из машины. Диски из коробки, стоявшей на коленях Артёма, разлетелись по земле.

Вылетев из машины, Дегтярев тут же в темп перекатился и вскочил на ноги. Двигался он очень быстро. Еще не до конца распрямившись, он бросился на Егора и всем своим корпусом впечатал его в борт «ранглера».

— Охренел, придурок?

Удар вышиб из Егора дух. Он не мог вздохнуть, не мог сопротивляться. Только видел перед собой дикую, бешеную морду бандита.

— Я тебя сейчас порву.

Фрези выпрыгнула из машины. В один миг она оказалась рядом парнями и вцепилась в руку Дегтярева, прижимающую Егора к машине.

— Отпусти! — заорала Фрези.

Артём повернул к Фрези голову и тут же получил удар по лицу. Ногтями. На скуле и щеке появились кровавые царапины.

— Отпусти моего парня.

— Это твой парень?

Артём ослабил хватку. Егор отбросил его от себя и даже успел врезать пару раз.

Народ вывалил из таверны посмотреть на драку. Люська с самодовольным злорадством наблюдала за разборкой Егора и Дегтярева, при этом она боковым зрением отслеживала хозяйку, готовая юркнуть обратно в зал, если появится Ольга.

Данко был в шоке. Он никак не ожидал, что знакомство Дегтярева с Фрези так обернется.

— Хватит! Я сказала хватит, идиоты! — заорала Фрези во всю силу своего голоса. От злости она даже топнула ногой.

И это подействовало.

Артём развел руки, показывая, что продолжать махач не собирается. Он улыбнулся Фрези. Верхняя губа вздернулась, обнажив крепкие зубы и да — клыки у него действительно были четко обозначены, хотя им было далеко до рисунков Данко.

— Все хорошо, подруга, — сказал Дегтярев. — Просто спорт, немного мальчуковой мелодрамы и никакой крови.

Егор подошел к Фрези и обнял ее за плечи.

— Береги ее, — сказал Артём.

— Да пошел ты!

— И ты вали с миром.

Артём посмотрел на диски, раскиданные на земле возле машины. Жаль их бросать, но гордыня не позволяла наклоняться под взглядом парня, с которым только что дрался из-за девушки. Раздался рингтон: «Тянем-потянем золотой туман. Улицы-подруги, нас любите снова. Тянем-потянем золотой туман. Все, караван, приехали». Ну наконец. Звонок, который он ждал. Артём сразу потерял интерес ко всему, что сейчас произошло — к Фрези, Егору, дискам, вскочил за руль своего «ранглера» и выехал со стоянки.

Ольга с высоты веранды проследила, как машина Дегтярева вырулила на шоссе. К хозяйке «Заводи» подошел вышибала Костя. Он чувствовал, что недоработал, не успев вмешаться в разборку.

— Я уже хотел раскидать их, но тут девчонка сама управилась. Она молодец.

— Это точно, — согласилась Ольга.

Егор увел Фрези в гардеробную, которая служила комнатой отдыха для персонала.

— Дурочка, зачем ты вмешалась? Я бы убил его, если бы он тебя ударил.

— Он всего лишь хотел, чтобы я послушала какую-то музыку.

— Музыку?.. Серьезно? Мама тебя не учила не залезать в машину к кому попало? Даже если тебе обещают конфетку.

— Нас Данко познакомил. Данко его знает. Помнишь, я тебе говорила о его рисунках?

— A-а, вот в чем тут дело. Данко. Ладно, я объясню этому чиканурику, что ему лучше из своего астрала не вылезать.

— Егор, Данко не виноват. Это ты как-то слишком эмоционально среагировал.

— Да этот тип мог черт знает что с тобой сделать.

— Ты это серьезно?

— Да, серьезно. Я видел его в баре. И он мне конкретно не понравился.

— А Данко он нравится. Я бы даже сказала, что он слишком романтично на него реагирует.

— Шизняк заразен. Ну ничего, у меня мозги в порядке. Делай что хочешь, а я буду беречь и защищать тебя, — Егор обнял Фрези, нежно прижал к себе, всем своим телом пытаясь закрыть ее от жестокого мира. — До последнего вздоха, — прошептал он.

Когда все ушли с автостоянки, Данко собрал диски Дегтярева.

5

Артём переехал маленькую дикую речку с берегами, сплошь заросшими камышом и осокой. За мостом начиналась улица рабочего поселка. Под фонарем у здания дискотеки стояла полицейская машина. Артём не стал сворачивать на площадку перед мрачноватым двухэтажным зданием. Имея дело с полицией, он всегда оставлял себе свободу маневра для быстрого отвала. Поэтому «ранглер» он оставил на обочине и пошел к полицейским. Это были молодые оперативники из отдела по борьбе с оборотом наркотиков. Оба были в джинсах и куртках, но кобуры с пистолетами и наручники, демонстративно висящие на поясах, свидетельствовали, что парни при исполнении.

— Здорово, — сказал Артём, сохранив между собой и операми такую дистанцию, чтобы не надо было протягивать руку для пожатия. А то ведь мигнуть не успеешь, как на лапе защелкнется браслет. — Где он?

Один из оперов кивком головы показал за угол здания.

— У тебя три минуты, сталкер. И давай без эксцессов, лады?

— Лады.

Освещена была только площадка перед входом в здание. За углом был мрак. Сырой и вонючий. Опившийся пивом молодняк ссал тут, соревнуясь, кто выше достанет. На второй этаж вела пожарная лестница. К ней наручником был прикован бегунок, сам по виду прожженный торчок. Взгляд у него был как у зверька, угодившего в капкан — страх и ничего человеческого. Увидев Дегтярева, он решил, что опера отдали его на расправу и сейчас ему переломают кости или зарежут. Он отпрянул, насколько позволяла рука, прикованная к лестнице.

Дегтярев достал смартфон, нашел портрет, который нарисовал ему Данко, и показал бегунку.

— Знаешь его?

Бегунок скосил глаза на портрет. В свете от экрана белки глаз дико и неестественно сверкнули. Он отрицательно помотал головой.

— Не юли, как сука, и не беси меня. Иначе я тебя тут кончу, — Дегтярев убрал смартфон в карман, освобождая себе руки.

Бегунок чувствовал, что этот тип, кем бы он ни был, способен убить. Дегтярев смотрел не в глаза, а куда-то глубже, в темный, путаный лабиринт сознания торчка. И там его взгляд вполне осязаемо нащупал и схватил мелкое, трясущееся существо, парализованное ужасом смерти.

— Команч, — пробормотал бегунок. — Я у него товар беру.

— Где встречаетесь?

— Вообще не встречаемся. Он СМС присылает, где закладка.

— Как с ним законтачить?

— СМС послать. Он сам ответит.

Сергей Конрад, тот опер, с которым разговаривал Дегтярев, посмотрел на часы. Его напарник Алексей Данилов уже начал нервничать.

— Может, пора уже разогнать эту парочку? — сказал он. — Если сталкер нашего клиента кончит, будут проблемы.

— Не кончит, — ответил Конрад. — Ему инфа нужна, а наш бегунок не тот, на кого он охотится. Но, вообще, три минуты прошли.

Дегтярев вынырнул из темноты за углом дискотеки. Проходя мимо полицейских, он жестом попрощался с ними и быстро пошел к машине.

— Все нормально, — сказал Конрад.

— Уверен?

Полицейские бросились за угол здания. Бегунок обрадовался операм, как родным.

6

Бармен Ашот, взявший тайм-аут под предлогом семейных проблем, на самом деле нашел себе более престижное место и уволился. Ольге пришлось срочно искать ему замену, а пока в баре у нее работал Егор.

— Спасибо, Егор, ты меня выручаешь.

— Без проблем, Ольга Владимировна. Чтобы разливать водку и пиво не надо кончать курсы барменов.

— Надо еще уметь разговаривать с клиентами. Без драки.

— Это особый случай.

— У нас тут весь контингент — «особый случай».

Бар был еще закрыт, и Егор приводил в порядок хозяйство. Ольга села за столик. Рита принесла хозяйке чай и пирожок с семгой. Ольга пила чай и поглядывала, как Егор драит стойку, протирает зеркальные полки, расставляет бутылки, рюмки, стаканы, кружки для пива. Ей нравился этот парень, красивый, аккуратный и, как она уже убедилась, честный. Такой годился в ее команду, подходил по всем статьям. Вот только подружка портила все дело. Мир Егора строился вокруг Фрези, а она была одной из тех странных душ, которых вечно манит что-то несбыточное на горизонте. Не случайно же она взяла себе имя героини фантасмагории Грина «Бегущая по волнам». Скоро ей наскучит «Щучья Заводь», она побежит дальше, и за ней побежит Егор.

Ольга видела, что Егор влюблен в совершенно неподходящую для него девушку, и она в конце концов сломает ему жизнь.

«Что ж… — думала хозяйка «Заводи». — Как говорится, каждый сам себе кузнец своей печали».

Тем временем Люська пребывала в ажиотаже от своего замысла. Она хотела Егора, он вызывал у нее похотливые мечты, в представлении Люськи это была любовь. Она не понимала разницы между любовью и уязвленным самолюбием. С ее точки зрения, Фрези была так себе, пацанка, а она сама — горячая штучка. Она действительно была лакомый кусочек. Мужские взгляды и руки так и липли к ее прелестям. Отказ Егора и его тупая верность Фрези уязвили Люську настолько, что она уперлась в идею достать Егора или, по крайней мере, разбить его любовь. Одно ее действие уже имело успех, как считала Люська, Егор увидел, что Фрези может изменить ему, если на горизонте появится более крутой самец. А Дегтярев по всем критериям Люси был круче Егора. Дальше обдумывая свой план, Люся решила, что ей надо подружиться с Фрези. Дружба дала бы ей больше возможностей быть рядом с Егором и Фрези, развлекаться с ними и пускать в ход свои чары. Если она побольше узнает о них, она обязательно придумает, как их рассорить.

В этом плане была одна сложность: Фрези не отличалась общительностью. Но Люська придумала, как эту проблему решить. Она отыскала Ништяк в какой-то паучьей щели между сараем и забором. Сунув твари деньги и забрав сверток с таблетками, Люся пообещала:

— Я тебе клиентку притащу. Будешь должна.

— Да пошла ты, — огрызнулась Ништяк. — У меня клиентов как репьев на собаке.

Люся заметила, что обычно Фрези пьет грейпфрутовый сок с минералкой. Она смешала в высоком стакане этот напиток и бросила туда голубую таблетку экстази. Себе она налила апельсиновый сок и добавила водки.

Фрези сидела на веранде, как всегда, когда была хорошая погода, а Егор занимался хозяйством в таверне. Иногда она черкала что-то у себя в блокноте, иногда ничего не делала. Она никогда не скучала в одиночестве. Весело постукивая каблучками, подошла Люся. Она поставила на столик бокал с соком.

— Можно угостить тебя? — улыбнулась она. — Я знаю, что ты любишь грейпфрутовый сок.

— Спасибо, — Фрези немного удивилась. Она не ожидала от Люси дружеских жестов.

Люся села и отпила из своего стакана. Она с восхищением смотрела на Фрези, словно в первый раз ее видела.

— Я просто офигела, когда ты располосовала морду Дегтяреву.

— Прости, кому?

— Артёму Дегтяреву. Чуваку, который сцепился с твоим Егором.

— Хан Соло.

— Чего? — не поняла Люся.

— Хан Соло, так он представился. И машина у него подходящая. Настоящий звездолет.

«Да она чекнутая», — подумала Люся.

— Какой звездолет? О чем ты вообще? Слушай, я хотела сказать, что зауважала тебя. Я думала, ты курица. А ты крутая девчонка.

Фрези пожала плечами, показывая, что не знает, что на это ответить. Люся подняла свой стакан с соком.

— Нам бы с тобой вискаря выпить или текилы, но я на работе. Ольга с меня шкуру спустит. Жаль, что это не я дала по морде Дегтяреву.

Люська взглядом обозначила, что у нее есть причины бить морду Дегтяреву, хотя это не соответствовало действительности.

— За тебя, подруга.

Люська протянула свой стакан, и Фрези пришлось с ней чокнуться. Девочки выпили.

С того вечера, когда случилась драка, Данко не мог избавиться от чувства вины и искал подходящий момент извиниться перед Егором. И вот сейчас такой момент подвернулся. Данко притащил из кладовой коробку с бутылками, Егор начал переставлять их в барный холодильник.

— Егор, — начал Данко, — прости. Я даже представить не мог, что так получится.

— Кто бы сомневался. Ты же чеканурик, отмороженный на всю голову. Не путай свои фантазии с реальной жизнью.

— Я и не путаю. А что касается Артёма, то он…

— Лучший пилот Галактики, как, впрочем, все тут.

Данко слышал неприязненные интонации Егора, видел, что тот сосредоточенно занимается бутылками и не смотрит ему в лицо.

— Ладно, если хочешь знать мое мнение, этот тип опасен. Надо быть совсем дураком, чтобы этого не видеть.

Данко посмотрел на Егора глазами Дикого Лиса, который в очередной раз понял, что его не любят и приручать не хотят.

— Прости.

Он взял пустую коробку и потащил ее на помойку.

Фрези было весело. Офигенно весело. Люся что-то говорила, и это было офигенно смешно.

— Я давно так не смеялась, — сказала Фрези.

— Со мной весело, — ответила Люся. — С парнями хорошо, но подруги тоже нужны. С парнем не обо всем можно поговорить. И в магазин за шмотками тоже лучше пойти с подругой.

— Я как-то об этом не думала.

Фрези мало общалась с девушками. Так получалось: ревность, соперничество, отсутствие общих тем. Сейчас она удивилась, почувствовав, что Люся ей нравится.

— Вот поэтому ты одета как парень. А ты ведь красивая девчонка. Тебя только одеть надо по-другому. Кстати, а почему ты не красишься?

— Не знаю. Не люблю косметику.

— Ну и дура. Ты же настоящая рок-звезда и должна соответствовать. Все должны на тебя пялиться.

— Нет… это как-то не мое.

— Глупости. Или все это твой парень. Он тебя ревнует и не дает развернуться. Ой, у меня идея!

— Какая?

— Мы тебе сейчас сделаем опупищенский макияж. У меня такая шикарная косметика. Идем. Да идем же!

Люська схватила Фрези за руку и потащила ее за собой в таверну. В зале они едва не столкнулись с Данко. Он нес из подсобки очередную коробку с бутылками. Девушки, смеясь каким-то странным смехом, пронеслись мимо него.

«Если бы это была не Фрези, я бы решил, что они чем-то закинулись», — подумал Данко.

До открытия бара оставалось еще немного времени. Егор собрался найти Фрези и пообедать с ней, позже времени для перекуса у него уже не будет.

— Алло, шеф, обслужи девушек, — раздался голос Люськи.

Егор обернулся. Он не узнал Фрези. «Это еще откуда здесь взялось?» — мелькнуло в голове. Потом до него дошло, что это его Фрези, и лицо Егора исказила гримаса ошеломления до того уморительная, что Фрези захохотала. Егор никогда не слышал у нее такого дикого, блядского смеха.

Фрези всегда носила волосы или просто распущенными, или собранными в хвостик. Сейчас они были подняты вверх и торчали на макушке, как что-то немыслимое. Просто кандибобер какой-то. Часть длинных прядей свободно свисала на лицо и шею. Лицо было раскрашено, как у поп-дивы с обложки журнала вроде «Rolling Stone». Под слоем тона с блестками кожа Фрези мерцала, как у вампирши.

— Ну, так как, Егор, обслужишь девушек? — промурлыкала Люська, явно намекая на скрытый смысл слова «обслужишь».

— У нас что, Хеллуин? — огрызнулся Егор.

Время, оставшееся до открытия бара, ушло на то, чтобы отмыть и привести в порядок Фрези. Егор очень не хотел, чтобы она в таком виде попалась на глаза Ольге. Егор ни разу еще серьезно не упрекал Фрези. Даже за приключение с Дегтяревым он упрекнул ее только за доверчивость. Егор был убежден, что если что-то плохое и могло случиться, то только по вине такого подозрительного типа, как Дегтярев, но ни как не Фрези. Теперь же, отмывая ее в душе мотеля, Егор заподозрил, что она под действием наркотика. Фрези клялась, что наркотиков не принимала и даже не видела.

— Не было ничего такого. С чего ты взял?

Однако она хихикала и брыкалась, пока Егор, наклонив ее над раковиной, отмывал лак, из-за которого ее волосы стояли дыбом. Егор не мог отправить Фрези домой одну в таком неадекватном состоянии. Но и подвести Ольгу, бросив бар, он тоже не мог. Он взял ключ от свободного номера и отвел туда Фрези.

— Ну, постой, дурашка, — сказала Фрези каким-то не своим, лепечущим, голоском. — Ну чего ты надулся? Ха-ха… просто не могу на тебя смотреть. Ты, оказывается, то еще занудище. Люсик права…

— Люсик?

— Ну, Люся. Она, оказывается, классная девчонка.

— Люся? Это она дала тебе дурь?

— Да не было ничего. Ты меня уже достал, — лепечущие интонации исчезли, Фрези начала злиться. — Мне хорошо. Мне, блять, оху-ительно хорошо. И тебя это злит. Ты ревнуешь меня ко всем, Люсик права. Поэтому ты набросился на Соло.

— Он не Соло.

— Тогда, может, и я не Фрези?

«Да, ни хрена ты никакая не Фрези. Тебя зовут Юля, и твои родители сходят с ума, потому что ты сбежала из дома, вообразив себя Дженис Джоплин», — вот что Егор готов был сказать ей сейчас. Но он посмотрел в сверкающие яростью зеленые глаза и не посмел. Он готов был на все, лишь бы не потерять ее.

— Нет, ты Фрези. Моя Фрези.

Егор обнял ее и поцеловал в лоб, нежно, как ребенка.

7

Терпение было не самой сильной чертой характера Артёма Дегтярева. Но образ жизни, который он вел после гибели отца, и цель, которую преследовал, научили его ждать. Острая интуиция художника вела карандаш Данко, когда он, рисуя этого парня, изучал… нет, не характер, скорее, что-то более глубинное. Это трудно или невозможно было выразить словами, но было на острие карандаша, в импульсах мускулов руки. Данко чувствовал в Дегтяреве волка. В чем-то он таким и был. Сильный, неприхотливый, выносливый, способный пробежать десятки километров, преследуя цель. Оперативник отдела по борьбе с наркотиками Сергей Конрад назвал Дегтярева сталкером, имея в виду исконный смысл этого слова — охотник, следопыт. Он только не знал, кто был целью охотника. Команч, на след которого встал Дегтярев, точно не был его целью. В силу сложившихся так обстоятельств Команч сам был следом, который должен был привести к настоящей цели. И вот тут Дегтяреву нужно было терпение. Он послал Команчу СМС, вступил с наркодилером в игру, которая должна была привести к личной встрече. А дальше как получится. Это мы играем в орлянку с судьбой. И однажды доигрались так, что хуже не придумаешь.

Не обладая терпением, Дегтярев научился переключаться и расслабляться, чтобы не выгорать от злости, когда приходилось ждать. Артём остановил «ранглер» у футбольного поля на краю поселка. Никакого травяного покрытия тут в помине не было, просто земля, плотно укатанная. Границы поля обозначали автомобильные покрышки, стоймя закопанные в землю. Артём достал из багажника футбольный мяч и вышел на поле.

Несколько минут он играл с мячом, проделывая всякие футбольные трюки. Он не оглядывался, просто чувствовал, что они уже здесь. И когда, наконец, поймал мяч и оглянулся, уже знал, что увидит.

Стайка деревенских мальчишек стояла на границе поля и смотрела на него горящими от нетерпения глазами.

— Сыграем?

Артём бросил мяч, и мальчишки, сорвавшись с места, помчались за ним. Он дал им время вцепиться, войти в азарт, забыть о вежливости по отношению к незнакомому дядьке и уже тогда включился в игру. Артём перехватил у мальчишек мяч и повел. Они погнались за ним всей стаей — быстрые, ловкие.

Футболка была мокрой, когда Артём забрасывал мяч обратно в багажник. Мальчишки стояли вокруг и с вожделением смотрели на настоящий кожаный мяч. Артём понимал их чувства, но отдавать мяч не собирался. Чтобы утешить их он отдал большой пакет с чипсами.

8

Егор и Фрези занимались любовью. Все разногласия и обиды были забыты. Ссора, случившаяся накануне, даже способствовала усилению желания. Вернувшись утром домой, они, едва переступив порог, начали срывать друг с друга одежду. Первый раз Егор взял Фрези стоя. Она прыгнула на него, обхватила ногами поясницу. Ягодицы у нее были маленькие и упругие. Каждая помещалась точно в ладонь. Это было то, чем он сейчас владел во всех смыслах, и ничего другого во всем мире ему было не надо.

Они приняли душ вместе, лаская друг друга под струями теплой воды, и Егор взял Фрези еще раз. Затем он на руках отнес ее на постель.

Проснулись они уже ночью. За открытой дверью балкона сияло звездное небо. Квартира помещалась на самом верху под крышей большого шестнадцатиэтажного дома. Ночью свет уличных фонарей не проникал в комнату, и можно было видеть небо. Фрези это ужасно нравилось, она любила сидеть на балконе и смотреть на звезды.

На этот раз Егор чувствовал, что, несмотря на то, что он все делает так, как ей нравится, Фрези чего-то не хватает. Он почувствовал, что что-то изменилось в их отношениях, и чтобы удержать ее, он должен превзойти себя, доказать, что она не насытилась им. И, кажется, ему это удалось.

«О… Да. Да, Его-о-о-р… Если ты сейчас… Я убью тебя».

Когда ее тело перестало содрогаться и расслабилось, Егор позволил себе кончить. Он смотрел в лицо Фрези, лежащей под ним, и видел, что ее глаза под полуопущенными ресницами не смотрят на него. Ее взгляд был обращен куда-то внутрь себя.

— Ударь меня, — вдруг попросил Егор.

— Как?.. — не поняла Фрези, но ее взгляд сфокусировался на нем.

— Как ты ударила того мудака на стоянке.

Фрези засмеялась.

— Ударь, — потребовал Егор.

Она ударила его по щеке. Но это было совсем не похоже на тот кинжальный, ранящий удар (словно отточенными перьями боевого крыла), от которого на скуле и щеке Дегтярева сразу заалела кровь.

— Давай поспим, — она положила ладони Егору на грудь и оттолкнула, освобождаясь.

Егор лег на бок. Фрези повернулась к нему спиной и прижалась, вписываясь в изгиб его тела. Прохладный ветерок играл занавеской на открытой двери балкона. В их доме под самой крышей всегда было ветрено. Фрези это нравилось, она любила сквозняки.

Егор заснул и не заметил, как Фрези встала. Во сне он перевернулся на живот и обнял ее подушку.

Фрези накинула тунику и села на стул у балкона, на котором всегда сидела, когда работала. На столе лежала гитара, листы нотной бумаги и блокноты. Фрези взяла гитару, склонилась над ней, пальцы коснулись струн. Играть сейчас было нельзя. В этом проблема жизни в большом доме. Вдохновение обычно приходило к Фрези по ночам. Она легко коснулась струн, гитара отозвалась.

Свет ночного неба проникал через балконную дверь. Он освещал круглый стеклянный столик, на котором лежала нотная бумага, и кожаный кофр от гитары. Когда Фрези вешала этот кофр за спину на плечо, он становился похож на зачехленные крылья. Сейчас кофр хранил опасную тайну.

В кармашке кофра лежали две таблетки, завернутые в полиэтилен. И это были таблетки не экстази.

Пока Люська в комнате отдыха причесывала Фрези и рисовала на ее лице боевую раскраску, девчонки болтали обо всем, что приходило в голову. Фрези, кажется, никогда столько не болтала. И Люська спросила, пробовала ли Фрези наркотики?

— Нет. Никогда.

— Да ты что? А как же ты сочиняешь музыку? Я думала, все сочиняют под кайфом. И тебе надо попробовать.

Фрези иногда думала о наркотиках. Особенно когда что-то не получалось, и она готова была на все, лишь бы разрушить преграду, за которой скрывалось пространство внутренней свободы и неограниченных возможностей. Ее останавливали страх последствий и трудности, связанные с добыванием наркотиков. Но она, как та девочка из сказки о Красных Башмачках, знала, что они, эти красные башмачки, стоят там, в магазине зловещего продавца на самой дальней и темной полке. Надо встать на цыпочки и протянуть руку, чтобы схватить их. Они поведут ее в мир магов и шаманов, откроют двери. Цена известна. Будешь плясать, пока не сдохнешь.

Под действием экстази мир казался прекрасным, полным солнечного света и веселых звуков, от нежной щекотки которых она смеялась. Люсик оказалась такой классной девчонкой, той подругой, какой у Фрези никогда не было. Оказывается, она любила музыку Фрези и понимала ее песни. От прикосновений ее пальцев лицо Фрези замерцало, как у эльфа.

— Тебе надо попробовать. Не будь дурой, от одного раза ничего не будет. Посмотри на меня. Я пробовала, и что? Я похожа на наркошу?

— Нет.

— Ну?

— Это ведь надо где-то достать.

— Тоже мне проблема. Тут есть одна… Нет, ты с ней, пожалуй, не договоришься. Ладно, я сама.

Ночью Люська забежала в номер, в котором Егор устроил Фрези, и бросила ей фунтик с двумя таблетками.

— Сколько это стоит? — спросила Фрези.

— Потом, — отмахнулась Люська. — Спрячь.

Прошли уже сутки, но экстази продолжал свою скрытую работу. Он освобождал в лабиринтах подсознания демонов, о которых она даже не подозревала. Притуплял инстинкт самосохранения. Таблетки лежали в кармашке кофра и, как пара Красных Башмачков, звали ее.

Егор проснулся, почувствовав, что он один в постели. Фрези с ним нет. Он поднял голову и увидел ее на стуле возле балкона. Она всегда сидела там, когда работала. Но почему она не зажгла свет?

Егор протянул руку и включил лампу.

— Фрези.

Фрези вздрогнула и посмотрела на него. У нее был такой взгляд, как будто он застукал ее за чем-то нехорошим. Она что-то быстро зажала в кулачке.

Егор понял, что это такое. Он вскочил и бросился к ней.

— Что у тебя там?

— Ничего.

— Это не ничего, а оно самое. Покажи.

Фрези спрятала руку за спину. Она была готова защищать свою «прелесть», Красные Башмачки, а точнее свою свободу делать что хочется, рисковать, экспериментировать.

Егор протянул к ней руку. Он готов был силой вырвать то, что она прятала в кулаке. Фрези отшатнулась. Егор увидел в ее глазах страх. Она не боялась взломать свой мозг, но боялась боли.

Егор не мог причинить ей боль. Что угодно, только не это. Он понимал, что она никогда не простит ему унижения, если он применит силу.

— Не надо. Прошу тебя. Если ты любишь меня, если я для тебя что-то значу, не делай этого.

— Но я хочу. Только один раз. И больше никогда. Обещаю.

— Глупышка. Все с этого начинают.

— Я не все. Мне это надо для работы, для творчества. Я хочу сломать преграду. Хочу пройти за грань тупого, обыденного сознания.

— И что ты хочешь там найти?

— Себя настоящую. Или другую. Егор, если ты меня любишь, ты не будешь мешать. Ради любимого человека ведь можно послать на фиг свои принципы.

— Фрези, ты собираешься сделать немыслимую глупость, и я тебе этого не позволю. Я понимаю тебя, понимаю, чего ты хочешь. Но даже если ты начнешь сочинять, как… как, ну я не знаю, Дженис Джоплин там какая-нибудь… и все офигеют.

— И что? Думаешь, ради этого не стоит рискнуть? Один раз. Я не собираюсь становиться наркоманкой. Если ты меня действительно любишь, будь со мной. Смотри, тут две таблетки. Давай вместе.

Крючок любви глубоко сидел в сердце Егора. Он пошел бы за своей любимой куда угодно. Сейчас он готов был идти за ней в ад. «Ладно, раз так… Я проглочу эту гребаную таблетку, лишь бы она не сделала это еще раз».

— Один раз… всего один раз. Мы преодолеем грань вместе.

— Поклянись, что это будет только один раз.

— Клянусь.

Приняв таблетки, они легли рядом. Ложем им служил раскладывающийся на полкомнаты диван. Егор лежал на спине и ждал. Ничего не происходило.

«Я должен защищать ее… и, прежде всего, от этого. Надо было отнять таблетки и трахнуть ее, раз уж у нее сегодня ПМС. Идиот… А таблетка-то, кажется, не действует. Может, ей подсунули какую-то хрень из аптеки… Почему я на лестнице? Как я тут оказался?..»

BAD TRIP ЕГОРА ВЕРЕСКА

Лестница вела наверх. Справа зиял провал на несколько этажей вниз. Слева тянулась стена, разрисованная безумными граффити. Егор шел наверх, потому что искал кого-то. Искал Фрези. Если она тут, то она в беде. Это место опасно.

Егор взбежал по лестнице и оказался в обширном пустом пространстве. Кажется, он вышел на этаж высокого, недостроенного здания, у которого нет еще даже стен — только железобетонные опоры и конструкции.

Он был здесь. Стоял на самом краю на фоне пустого пространства за пределами здания. Егор остановился, пытаясь понять, кто он. В его стойке, в очертаниях фигуры было что-то знакомое. Когда он обернулся, Егор уже знал, кого увидит.

Четкое лицо героя боевика. Три кровавые полосы на щеке. Кровь густая, искристо-алая отчетливо видна на его коже.

— Ты ее не получишь, — сказал Егор. — Давай, иди сюда. Доведем дело до конца.

Дегтярев передернул плечами, с презрением принимая вызов Егора.

— Я тебе сказал, береги ее. Ты облажался.

Егор бросился на него. Они сцепились. Это уже был не спорт и не мальчуковая мелодрама, по выражению Дегтярева, а битва до конца. Насмерть.

Егор вдруг заметил, что сверху льет дождь и пол под ногами уже залит водой. Странно, он знал, что над ними потолок. Разорвав дистанцию, он все же поднял голову, чтобы посмотреть, в чем тут дело, хотя и знал, что нельзя ни на миг терять контроль над врагом.

Плиты сверху разошлись, в щели между ними лилась вода. Но ни это поразило Егора: на одной из плит была нарисована сова. Точно такая сова, как на любимой футболке Фрези. Егор отчетливо увидел горящие оранжевые глаза, мощные крылья с пестрыми перьями и выставленные вперед острые когти.

Воспользовавшись моментом, Дегтярев сбил его с ног. Егор впечатался в пол, подняв целый взрыв водяных брызг. Дегтярев оседлал его. Егор увидел, как он отвел руку для удара. Кулак уже пошел вперед. И тут все как будто зависло, как в компьютерной игре. И только плита над головой начала трескаться и разрушаться. Посыпались осколки. Рот Егора открылся в крике, но он, видимо, тоже завис, как и Дегтярев. Крика не было.

Кусок плиты с нарисованной совой обрушился вниз. Сова, атакующая их с Дегтяревым, — было последнее, что Егор увидел.

Егор вынырнул из глюка. Сердце билось так, что казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Оно билось уже в горле, не давая дышать. Он был в поту, мокрый, словно только что действительно валялся в луже. С ужасом Егор понял, что сейчас умрет. Сердце разорвется, не выдержав дикий ритм.

— Фрези… — позвал Егор.

Он протянул к ней руку, но там, где должна была лежать она, было пусто. С усилием Егор приподнялся и увидел Фрези на балконе.

— Фрези… — снова позвал он.

Она не слышала его. Фрези поставила ногу на стул, на котором часто сидела, глядя на звезды. Лицо ее светилось без всякого грима и блесток. Со счастливой улыбкой она смотрела в небо и видела манящий простор, доступный ей. Ведь она всегда знала, что умеет летать.

Егор увидел, как Фрези, стоя на стуле, поставила ногу на перила балкона.

— Фрези!!! — заорал он. — Фрези, нет!!!

Он рванулся, чтобы поймать ее.

Фрези легко оттолкнулась и прыгнула. Раскинув руки, она прыгнула прямо в сверкающее звездами пространство и почувствовала, как с упругим шелестом раскрылись мощные крылья.