История Дома Романовых глазами судебно-медицинского эксперта

Юрий Молин, 2022

В новой книге Юрия Молина, одного из ведущих судебно-медицинских экспертов России, известного ученого и педагога, подведены итоги многолетних исследований и научных публикаций медицинских аспектов жизни и смерти представителей Дома Романовых, правивших пашей страной 300 лет. На основе известных и открытых автором архивных источников, вновь опубликоваванных мемуаров выполнены объективные реконструкции обстоятельств жизни и смерти членов царской, а затем – императорской семьи. Многие биографии в советское время, особенно в части причин и обстоятельств смерти, представлялись читателям искаженными. Сколько мифов, обильно сдобренных журналистской экспрессией, опровергнуто Юрием Молиным с помощью научных медицинских и криминалистических знаний, фондов закрытых ранее исторических архивов! Книга написана ярким публицистическим языком ученого и мыслителя, члена Союза писателей России, лауреата и дипломанта многочисленных литературных и научных премий. Работа профессора Юрия Молина будет востребована не только специалистами (историками, врачами, криминалистами, искусствоведами), но и широкими кругами читателей, интересующихся историей нашей Родины XVII-XX веков. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Глава 3

Корона и яд?

Прошло сто лет — и что ж осталось

От гордых, сильных сих мужей,

Столь полных волею страстей?

Их поколенье миновалось —

И с ним исчез кровавый след

Усилий, бедствий и побед.

В гражданстве северной державы,

В ее воинственной судьбе,

Лишь ты воздвиг, герой Полтавы,

Огромный памятник себе!

А.С. Пушкин. Полтава

Медленно иду по анфиладе комнат первого, построенного в начале XVIII века Зимнего дворца. Как же они отличаются от пышных огромных залов рядом расположенного творения Растрелли! Известно, что Петр, выросший в маленьких комнатках теремных дворцов первых государей дома Романовых, до конца жизни сохранил любовь к небольшим уютным жилым помещениям. Простая практичная одежда, которую носил государь повседневно, как разительно отличается она от роскошных одеяний наследников Петра! Мундир, в котором государь сражался под Полтавой. Множество собственноручно изготовленных поделок: табакерки, посуда, мебель. Сколько же он знал и умел… Комнаты украшают подобранные со вкусом картины и статуи мастеров Германии и Италии — прообраз и начало огромной художественной коллекции нынешнего Эрмитажа. Знаменитая конторка, за которой работал Петр, зрительные трубы, железная полоса, собственноручно выкованная и отгравированная, личный токарный станок — все эти вещи много говорят об их обладателе^[28].

Минимум убранства: кровать, витрины с документами, посмертными гипсовыми масками, снятыми К.Б. Растрелли с лица, кистей и стоп; обилие документов, над которыми государь работал до последних дней жизни. Большая голландская печь с голубыми изразцами и кафтаны, подшитые шерстяными подкладками соответственно пояснице, зримо свидетельствуют о любви государя к теплу, успокаивавшему страдания от болей в спине. Невольно охватывает профессиональное ощущение сопричастности к невыясненным до конца обстоятельствам смерти Императора Петра Великого…

Что же случилось в этом дворце в январе 1725 года? Перенесемся мысленно в Петербург первой четверти XVIII века. Более сорока лет во главе государства — Петр I, первый Император Всероссийский, Отец Отечества, как официально титуловал государя Сенат за победу над Швецией. Казалось бы, незыблемым стал порядок жизни людей и страны, введенный железной рукой властелина. Но почему так тревожны и противоречивы донесения иностранных послов из Петербурга? Что шепотом обсуждается в задних комнатах на знаменитых Петровских ассамблеях и в домах простых обывателей? Центральный вопрос — ухудшение самочувствия государя.

Петр унаследовал от родителей, Алексея Михайловича и Наталии Кирилловны, хорошее здоровье. С детства он отличался живостью ума, телесной крепостью, подвижностью, способностью к огромным физическим и психическим нагрузкам. Его рождение 30 мая 1672 года было встречено родителями с ликованием, потому что в отличие от старших братьев царевич родился крупным (33 вершка), жизнерадостным малышом. Он отличался хорошим аппетитом, питался грудным молоком от кормилиц до двух с половиной лет, начал ходить на шестом месяце; чтобы не падал, сделаны были на колесиках специальные «ходунки».

Совершенно четкие признаки природной одаренности все же не дают ответа на вопрос, как сформировался феномен «царя-плотника», быстро находившего общий язык с учеными и неграмотными крестьянами, с коронованными особами и простыми купцами, с вельможами и корабельных дел мастерами. Н.И. Павленко (1990) справедливо полагал, что в силу опальности семьи овдовевшей Наталии Кирилловны демократичность юного Петра воспитала не затхлая атмосфера Кремлевского дворца, а приволье сел Коломенского и Преображенского с их непринужденностью и здоровым образом жизни. Об этом красноречиво свидетельствуют многочисленные мемуары современников. Именно это обстоятельство было одним из основных, определивших поражавшую всех обращавшихся к изучению его жизни кипучую и плодотворную деятельность.

По дворцовым записям, отображающим перечень детских забав Петра, можно составить полное представление о них — это исключительно игрушечное оружие: пушечки, топорики, пищали, карабины, а также барабаны. Уже в возрасте трех лет будущий государь составил небольшую команду из «потешных ребят» для военных игр. Лишенный в юности адекватного европейского образования, он всего достиг самообучением. В короткий срок стал одним из самых образованных людей России. Петр I был не только царем, но и плотником, моряком, лекарем… Вообще же он освоил основы 14 ремесел, всю жизнь ценил хорошо выполненную работу, знал немецкий, французский, голландский языки, латынь. О личном знакомстве и чувствах восхищения Петром оставили свои воспоминания великие европейские ученые: анатом Рюйш, естествоиспытатель Левенгук, математик Ньютон, географ и историк Делиль, физик Реомюр, астроном Галлей, философ и математик Лейбниц. Тяга к знаниям, восприимчивость ко всему передовому была унаследована Петром от Алексея Михайловича, прозванного «Тишайшим». Суровая школа жизни жестко поправила природу: добродушные шутки родителя превратились у сына в жестокие потехи, доверчивость обернулась подозрительностью, слабоволие — упрямством.

В продолжение своего долгого правления он исколесил необъятную страну от Архангельска до Азова, от Молдавии до Астрахани и Дербента. Однако жизненный потенциал человека определяется не только наследственностью (или генотипом, как говорят медики), но и повседневными привычками, в том числе вредными, характером питания… Описанию болезней императора целесообразно предпослать краткие сведения о его здоровье и образе жизни.

В.О. Ключевский (1990) писал: «Петр был великан, без малого трех аршин ростом (2 м 4 см. — Ю. М.)… христосуясь на Пасху, он постоянно должен был нагибаться до боли в спине. От природы он был силач; постоянное обращение с топором и молотком еще более развило его мускульную силу и сноровку. Он мог не только свернуть в трубку серебряную тарелку, но и перерезать ножом кусок сукна на лету…». Констатируя определенную гиперболизацию внешности, следует отметить, что Петр не был богатырем, обладавшим мощным телосложением и огромной силой, каким его принято изображать в художественных произведениях. При очень высоком росте государь был узкоплеч, о чем свидетельствуют сохраняемые в музеях его кафтаны. Небольшими были и его стопы, размер обуви соответствует современному 39 размеру.

Сержант Кашин, часто видевший царя, вспоминал: «В летнее и осеннее время государь ходил пешком: летом в кафтане, в бархатном черном картузе, а осенью — в сюртуке суконном серо-немецком, в белой овчинной калмыцкой шапке навыворот. Если кто, встретясь с ним, снимал шапку и проходил, не останавливаясь, то и государь, поклонясь, то же делал. А ежели кто останавливался, то государь тотчас подходил и, взяв за полу, спрашивал: “Что ты?”. Услышав, что он остановился для его величества, государь ударял его тихо по голове рукой, говоря: “Не останавливайся, поди, куда идешь!”». Кашин также оставил описание голоса Петра I: «… во время обедни сам читал Апостол: голос имел сиповатый и негромкий» (Гребельский П. и соавт., 1992). М.М. Щербатов (1986), описывая костюмы Петра I, отмечал, что государь «держался древней простоты нравов» в своей одежде, имел лишь два парадных кафтана для дипломатических приемов и иных торжественных случаев. Часть его одежды, многие из предметов которой сильно поношены, а иные — собственноручно заштопаны, до сих пор сохранились в Кунсткамере и Эрмитаже.

Характеризуя внешность царя, В.О. Ключевский (1990) писал: «Впечатление портилось следами сильного нервного расстройства, причиной которого был либо детский испуг во время кровавых Кремлевских сцен, либо слишком часто повторявшиеся кутежи, надломившие здоровье еще не окрепшего организма… уже на двадцатом году у него стала трястись голова и на красивом круглом лице в минуты… волнения появлялись безобразившие его судороги». А.К. Нартов (1891) вспоминал, что «государь поистине имел иногда в ночное время такие конвульсии в теле, что клал с собою денщика Мурзина, за плечи которого держась засыпал». А.К. Нартов, прекрасно знавший Петра, отрицая версию о таких конвульсиях, как следствие попытки отравления в молодости, указывал, что, по словам самого царя, они появились после тяжелой психотравмы во время стрелецкого бунта 15 мая 1682 года, когда десятилетний мальчик стал свидетелем кровавой расправы с близкими ему людьми. Тогда стрельцами были убиты брат вдовствующей царицы И.К. Нарышкин, ее двоюродный дядя И.Ф. Нарышкин, боярин А.С. Матвеев, князья Ю.А. Долгорукий, М.Ю. Долгорукий, Г.Г. Ромодановский, спальник Ф.М. Салтыков и др. При этом А.С. Матвеев был заколот копьями на глазах маленького Петра. Летописи говорят, что десятилетний Петр сохранял изумительное спокойствие, твердость во время Стрелецкого бунта и расправы над своими близкими. С медицинской точки зрения, Петр лучше бы плакал, кричал, но не замыкался в себе. Страшная психологическая травма наложила сильнейший отпечаток на его психику.

В конце дикой расправы, спровоцированной царевной Софьей, Наталья Кирилловна укрыла своего сына и его сводного брата Иоанна в одной из кремлевских церквей. В числе погибших оказались придворные врачи Даниил фон Гаден и Иван (Ян) Гутменш, по версии стрельцов, отравившие царя Федора по наущению Нарышкиных. Стрелецкие руководители подвергли врачей пыткам, но медики и на дыбе отказались признать себя виновными в убийстве Федора Алексеевича. А. Сумароков описал эти трагические события так: «В тот же день поймали они, стрельцы, в одежде немецкой крещеного жидовской породы медика Данилу фон Гадена в немецкой слободе и взяли другого немца Яна Гутменша медика в доме его на Поганом пруде, названном после Чистом пруде, и сына его Гутменшева. И сих невинных медиков за то, будто они царя Федора Алексеевича отравили, и сына Гутменшева за то, что он сын ими ненавидимого медика, привели на Красную площадь, подняли на копья, потом изрубили на мелкие куски» (Нахапетов Б.А., 2005).

Д.А. Гранин (2000), документально исследовав этот эпизод жизни Петра, приводит яркое художественное описание концовки страшной трагедии: «После казни дяди (Ивана Нарышкина — Ю.М.) мальчик свалился в горячке. На всю жизнь у Петра остались припадки, судорога набегала, кривила лицо жуткими гримасами, он дергался, вытаращивал глаза. Ужасы, насилие запечатлелись прочно в детской памяти, отпечатались навсегда лица стрельцов, картину счастливого детства залило кровью, завалило отрубленными руками на талом кремлевском снегу…

Зарубили стрельцы многих, список велик. Среди них образ Ивана Нарышкина возникает на мгновение и гаснет в вакханалии бунта. Никто не заметил его роли в судьбе Петра. Откажись он выйти к стрельцам, они бы устроили новую резню. Второй раз Иван принес себя в жертву, когда выдержал пытки, устоял, не дал повода продолжить бунт. Он не догадывался, кого спасает для России. Человеку не дано увидеть, как спустя годы откликнется его поступок, он не может свериться с будущим, оно скрыто во тьме: единственное, чем он располагает, — это тихие веления совести. Иван Нарышкин действовал как верноподданный, жертвуя собой ради царя, — психология, давно утраченная. Для него десятилетний племянник был прежде всего русский царь, которому он должен служить верой и правдой, не щадя живота своего…

Пятнадцать лет спустя после стрелецкого бунта раскрылся заговор на жизнь государя. Учиненный розыск выявил группу стрельцов. Руководил заговорщиками полковник Циклер. Перед казнью он рассказал, как Софья подучала его убить Петра и как тогда оговаривали они с Иваном Михайловичем Милославским разные способы, как случайности мешали им. Милославский давно умер, был похоронен в трапезной церкви как примерный христианин. Теперь он был недосягаем для суда мирского. Но для Петра не было невозможного, жажда возмездия жгла его, он велел откопать гроб Милославского. Сгнившие останки погрузили на повозку, запрягли шестью свиньями, повезли по Москве. Народ высыпал на улицы, ужасался, но на этом процедура не кончилась. Труп сунули под помост, на котором стояла плаха. Когда головы заговорщиков отсекали, кровь стекала на гроб Милославского…»

Вот как описывал судорожный приступ у Петра его непосредственный наблюдатель: «Вдруг мимо нас во весь опор проскакал царь. Лицо его было чрезвычайно бледно, искажено и уродливо. Он делал различные страшные гримасы и движения головою, ртом, плечами, кистями и ступнями. Тут мы оба вышли из кареты и увидали, как царь, подъехав к одному простому солдату, несшему шведское знамя, стал безжалостно рубить его обнаженным мечом и осыпать ударами, может быть, за то, что тот шел не так, как хотел царь. Затем Петр остановил свою лошадь, но продолжал делать описываемые страшные гримасы, вертел головою, кривил рот, заводил глаза, подергивал руками и плечами и дрыгал взад и вперед ногами. Все окружавшие его в ту минуту важнейшие сановники были испуганы этим, и никто не смел к нему подойти, так как все видели, что царь сердит и чем-то раздосадован… Описанные выше страшные движения и жесты царя доктора зовут конвульсиями. Они случаются с ним часто, преимущественно, когда он сердит, получил дурные вести, вообще, когда чем-нибудь недоволен… Нередко подобные подергивания в мускулах рук находят на него за столом, когда он ест, и если при этом он держит в руках вилку и ножик, то тычет ими по направлению к своему лицу, вселяя в присутствующих страх, как бы он не порезал или не поколол себе лица. Говорят, что судороги происходят у него от яда, который он будто бы проглотил когда-то, однако вернее и справедливее предположить, что причиной их является болезнь и что эти ужасные на вид движения — топание, дрыгание и кивание — вызываются известным припадком сродни апоплексическому удару» (Юль Ю., 1900).

Рискну дать свою оценку обсуждаемой выше болезни Петра. Выраженность этого расстройства, затрагивающего левую половину лица, могла колебаться: иногда это был небольшой тик, длившийся секунды две-три, иногда — настоящие судороги, которые начинались с сокращения мышц шеи, после чего спазм захватывал лицо, а глаза закатывались так, что виднелись одни белочные оболочки. При наиболее тяжелых припадках затрагивалась и левая рука — она переставала слушаться и непроизвольно дергалась; часто кончался такой приступ тогда, когда Петр терял сознание. Располагая непрофессиональными описаниями симптомов, мы не можем установить ни саму болезнь, ни ее причины. Видимо, Петр страдал малыми эпилептическими припадками — сравнительно легким нервно-психическим расстройством, которому в тяжелой форме соответствует истинная эпилепсия, проявляющаяся в так называемом «большом припадке». Думается, что Петр не был подвержен этому крайнему проявлению болезни: никто из оставивших письменные свидетельства не видел, чтобы он падал на пол и изо рта у него шла пена или утрачивался контроль над телесными отправлениями. Еще труднее, не зная точного характера заболевания, указать его причину. Современники Петра и авторы поздних исторических трудов предлагают целый спектр мнений, на которых я остановился выше.

Причиной эпилепсии считаются последствия либо механической травмы, либо воспалительного процесса головного мозга или его оболочек с формированием рубцов. Есть сведения, что во время одной из «воинских потех» в опасной близости от юного Петра разорвалась граната и он получил сильную контузию головы. В декабре 1693 — январе 1694 года у Петра на протяжении нескольких недель держался сильный жар — тогда многие опасались за его жизнь. Подобное воспаление, скажем, менингит, способно вызвать образование на мозге локального рубца. В последствии раздражение поврежденного участка под действием психических возбудителей могло дать толчок припадкам, подобным имевшимся у Петра.

Анализируя особенности психического и физического развития многих мировых гениев, известный антрополог и психиатр Ч. Ломброзо (1895) обратил внимание на то, что Петр I, подобно Наполеону I, Монтескье, Амперу и др., был «подвержен… судорожным сокращениям мускулов и отличался резкими, так называемыми хореическими движениями».

* * *

Петр был образцом личного мужества и храбрости — битвы Северной войны оставили следы пуль на его нательном кресте, седле лошади. В сражении под Полтавой смерть прошла совсем рядом — шведской пулей пробило шляпу Петра. Петр в тот день долго молился перед своей любимой иконой — «Спас Нерукотворный», унаследованной от отца, Алексея Михайловича, которому образ привезли в дар монахи со Святого Афона. Эта святыня была с Петром в сражениях под Азовым и под Полтавой. В связи с многочисленными спекуляциями на тему об атеизме царя, хочу оговорить этот вопрос особо. Свой постулат веры Петр Алексеевич выразил раз и навсегда одной фразой: «Ежели кто в Бога не верует, он или сумасшедший^[29], или от роду безумный!» (Измайлова И.А., 2004).

Петр Алексеевич, глубоко чтивший Патриарха Иоакима, несомненно, не раз исповедовался у него. Царь и Глава Церкви, безусловно, доверяли друг другу. Святитель знал все мысли Петра о будущем России. Возможно, если бы он прожил на несколько лет дольше, ему бы удалось уравновесить бурное движение молодого царя к переменам, внести в них более разумное начало. Тогда болезненная реформа прошла бы спокойнее, без ошибок и насилия. Увы! Кандидат Петра на Патриарший престол, Высокопреосвященнейший Маркелл, Митрополит Псковский, которого консерваторы критиковали за пользование варварскими языками (французским и латынью), за высокую ученость и даже за… короткую бороду, уступил Адриану, Митрополиту Казанскому, представлявшему ортодоксальное крыло Священноначалия…

Царь вставал очень рано, в пятом часу утра, правил рукописи, проекты указов, корректуру «Санкт-Петербургских ведомостей», много читал. Например, над Морским уставом Петр трудился в течение 5 месяцев, по 4 дня в неделю. Большая часть рукописи написана его рукой, остальная — испещрена его правками. Значительная часть Указов, в том числе о майорате, о генерал-прокуроре, была исполнена самим царем (Платонов С.Ф., 1926). Петр состоял в переписке примерно с 600 лицами, «твердо держал в руках все нити управления государством, на всех постах — административных, военных, дипломатических, культурных — были расставлены люди, которых Петр знал лично, давал задания, следил за их выполнением, требовал отчета в сделанном» (Подъяпольская Е.П., 1974). В делах «Кабинета Петра I» находятся черновики указов, записок царя государственным учреждениям, видным деятелям его эпохи, в том числе, послам, журналы походов и путешествий, в т. ч., паспорт на имя десятника волонтеров Петра Михайлова (на время путешествия по Европе 1697 года).

Обедал он в 11–12 часов^[30] и по окончании трапезы ложился поспать. Сон Петра был болезненно чуток, но даже в гостях он не отказывался от этой привычки и, освеженный сном, возвращался к собеседникам, готовый снова есть и пить. «Привыкнув к водке, он требовал, чтобы ее пили гости, не исключая дам. Бывало, ужас пронимал участников и участниц торжества, когда в саду появлялись гвардейцы с ушатами сивухи… причем часовым приказывалось никого не выпускать из сада»^[31]. Ю. Юль, датский посланник, вспоминал о придворном празднике 4 декабря 1709 г.: «…мы всю ночь напролет проездили взад и вперед, были в одиннадцати местах и всюду ели и пили в десять раз больше, нежели следовало… Кутеж, попойка и пьянство длились до 4 часов утра. Всюду, где мы проходили или проезжали, на льду реки и по улицам лежали пьяные, вывалившись из саней, они отсыпались в снегу, и вся окрестность напоминала поле сражения, сплошь усеянное телами убитых». Наиболее объективной оценкой отношения государя к спиртному мне кажется суждение академика С.Ф. Платонова (1926): «Пил Петр много, но отнюдь не был пьяницей; для него вино и водка не составляли болезненной потребности. Он, что называется, любил кутнуть, споить других и сам выпить, но есть много указаний на то, что он поддавался вину еще менее, чем другие».

Петр резко изменил быт аристократов и купечества. Одевались они в иноземное платье, пудрили парики, в их языке было много голландских и немецких слов. Дворяне руководствовались издававшейся по приказу Петра книгой «Приклады, како пишутся комплименты разные» и трудом «Юности честное зерцало», где, в частности, советовалось: «Обрежь свои ногти, да не явятся, якобы оные бархатом обшиты… Не хватай первой блюдо… Не сопи, когда яси… Ногами везде не мотай, не облизывай перстов, не грызи костей… Зубов ножом не чисти… Ешь, что перед лежит, а инде не хватай… Над ествой не чавкай, как свинья, и головы не чеши… Часто чихать, сморкать и кашлять не пригоже… Около своей тарелки не делай забора из костей, корок хлеба и прочего».

26 ноября 1718 года был обнародован Указ об ассамблеях. «Ассамблеи, — говорилось в нем, — слово французское, которого на русском языке одним словом выразить невозможно, но обстоятельно сказать: вольное собрание или съезд делается не для только забавы, но и для дела; тут можно друг друга видеть, и о всякой нужде переговорить, также слышать, что где делается, при том же и забава. А каким образом оные ассамблеи отправлять, то определяется ниже сего пунктом». Далее следовали подробные правила устройства торжеств. Их проводили поочередно знатные люди. В одном зале танцевали, в других пили, курили, играли в шашки, шахматы, карты, вели деловые разговоры. На ассамблеях не допускали чинопочитание. Танцевали до упаду, пили тоже без меры — особенно когда в дело вступал знаменитый «кубок большого орла» — огромный бокал, который должен был выпить уличенный в нарушении правил. Часто этот кубок подносил виновнику сам Петр — большой любитель праздников. Женщины получили право наравне с мужчинами участвовать в ассамблеях. Правда, случались и досадные оплошности, о чем свидетельствует любопытный петровский указ: «Замечено, что жены и девицы, на ассамблеях являющиеся, не зная политесу и правил одежды иностранной, яко кикиморы одеты бывают. Одев робы и фижмы из атласу белого на грязное исподнее, потеют гораздо, отчего дурной запах распространяется, приводя в смятение гостей иностранных. Указую, впредь перед ассамблеей мыться в бане с мылом, со тщанием и не только за чистотой верхней робы, но и за исподним также следить усердно, дабы гнусным видом своим не позорить жен российских». Многочисленные указы Петр сам писал или, по меньшей мере, диктовал: каждое слово дышит энергией. Вот, например, указ от 6 декабря 1723 года: «О свидетельствовании в сенате дураков». Как видно, сильно допекла полтавского победителя эта вечная проблема. Речь в указе идет о тестировании тех, кто заподозрен в глупости. Если испытуемый оказывался не в состоянии ответить на ряд элементарных вопросов, он отстранялся от управления своим имуществом, ему запрещалось вступать в брак («ни жениться, ни замуж иттить не пускать») — очевидно, чтобы не плодились дураки на Руси. Если же дурак уже успел обзавестись семьей — тут закон «разводил руками»: ничего не поделаешь (Фоняков И., 2005).

Был введен особый знак для тех, кто не желал бриться и хотел носить «по старине» бороду. Такие люди, уплатив большую по тем временам сумму (60 рублей), получали круглый железный «Бородовой знак». Подавляющее большинство дворян и купцов бородой пожертвовало… Петра упрекают в насаждении западных порядков, он же на самом деле бросил вызов европейским дворам, отвергая культовые церемониалы, удушающие обычаи монархической Европы. Одновременно он разрушил и вековые традиции царского двора, чтобы уберечь казну. Деньги нужны были ему на дело. Прежние обычаи связывали Петра по рукам и ногам. То, что он стриг бороды у бояр, это мелочь, молодежь, кстати, приветствовала новый европейский облик и одежду. Серьезней была реорганизация придворной жизни. Чего стоила огромная охота — псари, доезжачие, егеря — он эти должности ликвидировал; сократил ключников, стремянных, стольников — такое «обрезание» штатов произвел, какого после него уже не бывало. Тысячу с лишним бездельников заменил несколькими десятками слуг. При Петре I царский двор, как и все российское государственное управление, перестраивался на западный манер. За образец была принята номенклатура придворных чинов и званий при дворах австрийских императоров. Вместо русских названий придворных должностей появились новые — камергер, гофмейстер, шталмейстер и др. Официально новые придворные звания были объявлены в знаменитой Табели о рангах 24 января 1722 года. Среди придворных чинов были упомянуты и медицинские — первый лейб-медикус, личный врач императора, гражданский чин которого соответствовал VI классу (коллежскому советнику, или полковнику), и лейб-медикус при императрице (чиновник VII класса — надворный советник, или подполковник). Таким образом, врачи, обслуживавшие царскую семью, были переведены из разряда челяди в разряд придворных (позднее, при Николае I, они были причислены к составу свиты и введены в штат Императорской главной квартиры). Их стали назначать на должности высших руководителей медицинской службы России — архиатрами и президентами медицинского факультета, им жаловались высокие классные чины — вплоть до действительного тайного советника (II класс по Табели о рангах), их награждали орденами, даровали дворянские титулы.

Праздных щеголей царь преследовал беспощадно. Вот один из его указов: «Нами замечено, что на Невской перспективе и в ассамблеях недоросли отцов именитых в нарушение этикету и регламента штиля в гишпанских камзолах и панталонах с мишурой щеголяют предерзко. Господину Полицмейстеру Санкт-Петербурха указую впредь оных щеголей с рвением великим вылавливать, сводить в Литейную часть и бить кнутом пока от гишпанских панталонов зело похабный вид не окажется. На звание и именитость не взирать, также на вопли наказуемых… Петр».

* * *

Современники практически не оставили записей о состоянии здоровья Петра в молодые годы. Известно, что в начале 1696 года царь с больной ногой поехал в Воронеж. Боли были настолько сильными, что он не всегда вставал с постели. В 1711 году в Луцке Петр вновь тяжело заболел. В одном из писем этого времени находим слова: «…к тому же от болезни чуть ожил, невозможно рассуждать». К сожалению, мы никогда не узнаем, что это была за болезнь, от которой Петр «чуть ожил» (Маслов А.В., 2001).

Яркая и бурная жизнь государя-реформатора привела к формированию у Петра Алексеевича в зрелые годы ряда хронических заболеваний. М.И. Семевский (1884), основываясь на изучении писем Петра I Екатерине I, писал: «Как видно из его цидулок, за пять, за шесть лет до своей смерти Петр редко расставался с лекарствами. В письмах довольно часто встречаются известия о его болезнях: то он страдает “чечюем” (геморроем — Ю.М.), то расстройством желудка, отсутствием аппетита, то “припадает с ним рес”» (резь? — Ю.М.), вообще ему «мало можется».

По советам врачей Петр I неоднократно прибегал к лечению минеральными водами как в России, так и за рубежом — в Бадене (1698, 1708), Карлсбаде (1711, 1712), Бад-Пирмонте (1716). Покидая курорт Спа (в Бельгии), где он лечился летом 1717 года местными водами, он приказал сопровождавшему его доктору Эрскину выдать городским властям следующее свидетельство: «Я, нижеподписавшийся, тайный советник и главный врач Его Величества императора Российского, свидетельствую сим, что Его Величество, отправившись в Спа, страдал потерю аппетита от ослабления желудочных фибр, имел опухоль ног, желчные колики и бледность лица. Пользуясь водами Спа, Его Величество взял на себя труд отправляться к источнику Жеронстер, отдаленному на ѕ мили от города, зная, что воды полезнее на месте…» (Нахапетов Б.А., 2005).

Каким-то длительным недомоганием Петр страдал летом 1714 года. В «Походном журнале» (запись от 15 июня) значится: «Его величество гулял в саду, принимал лекарство, мокрицы и черви живые истолча, и кушал дома…». Конкретных симптомов заболевания в журнале не значится. В конце 1715 года болезнь приковала царя к постели на длительный срок — с 29 ноября по 22 декабря. В следующем году Петр предпринял путешествие на известный курорт Западной Европы — Пирмонт, для лечения водами. Он пробыл там с 26 мая по 14 июня, изволя «кушать воду» (Павленко Н.И., 1990).

В письмах царя жалобы на самочувствие появились с 1716 года. Обычно он жаловался на «недужность», «бессилие», на «завалы» (т. е. расстройство) желудка. Сохранился подлинник истории болезни Петра I от 1716 года, написанный лейб-медиком Л.Л. Блюментростом накануне поездки государя в Чехию, на воды (ныне это известный бальнеологический курорт Карловы Вары, где с уважением сохраняется память о посещении царя). Как следует из этого десятистраничного документа, ведущими симптомами были умеренно выраженные нарушения в деятельности желудочно-кишечного тракта, напоминающие хронический колит. Четких указаний на наличие иной патологии документ не содержит (Семенов Ю. С., 1985).

Интересно, что Л. Блюментрост послал копии этой истории болезни на отзыв ведущим медикам Европы того времени: профессорам Б. Альбину (Лейден), И. Брейну (Лейден), И. Бруннеру (Гейдельберг). Присланные ими заключения сохранились (в виде рукописей на латинском языке, датированных различными числами марта 1716 года, в фундаментальной библиотеке Военно-медицинской академии (фонд 11, ед. хран. 56, листы 134–150)). Из отзывов врачей ясно, что жалобы Петра I сводились к неоднократным поносам, периодической лихорадке, тяжести в подложечной области, болям в подреберьях, пониженному аппетиту, кровоточивости десен. Изучив историю болезни, консультанты пришли к выводу о наличии у него «ипохондрии», «цинги», «изнурения тела», «меланхолии» и «застоя крови». Такие заключения непонятны не только неискушенному читателю, но и современному врачу.

Осуществив перевод и детальный анализ отзывов консультантов, Г.М. Яковлев, И.А. Аникин, С.Ю. Трохачев (1990) полагают, что на протяжении ряда лет Петр I страдал хроническим, с периодическими обострениями, заболеванием, в клинической картине которого можно условно выделить шесть симптомокомплексов: диспепсический, астеноневротический, болевой, артральгический, лихорадочный и геморрагический. Проведя детальный дифференциальный диагноз признаков, авторы полагают, что картина заболевания Петра I укладывается в клинику прогрессировавшего хронического гепатита.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

28

Точное расположение комнаты, где скончался государь, по последним данным, выходило за контур ныне существующего здания и располагалось ближе к Зимней канавке. Фрагменты цокольного и первого этажей первого Зимнего дворца были обнаружены археологами во время реконструкции Эрмитажного театра в 1985–1989 гг. Среди уцелевших комнат оказались и те, которые занимал в 1720–1725 гг. Петр I. Благодаря кропотливой работе архитекторов и реставраторов части из них удалось вернуть утраченный облик.

29

«Сумасшедший» и «безумный» в русском языке — не синонимы. Первый — изначально имевший ум, но его потерявший, второй — «от роду без ума».

30

«Кушанье его было: кислые щи, студни, каша, жареное с огурцами или лимонами солеными, солонина, ветчина, да отменно жаловал лимбургский сыр… Водку употреблял государь анисовую. Обыкновенное питье — квас, во время обеда пил вино… рыбы никогда не кушал» (Майков Л.Н., 1891).

31

Ключевский В.О. Исторические портреты. — М, 1990. — С. 182.